Большие крестьянские школы, Пругавин Александр Степанович, Год: 1889 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 31 минут(ы)

Большія крестьянскія школы.

(Очеркъ).

Почти повсюду въ Россіи, въ селахъ и деревняхъ, на ряду съ правильно-организованными, оффиціальными земскими и казенными училищами можно встртить вольныя крестьянскія школы или ‘домашнія школы грамотности’, какъ принято называть ихъ въ педагогическомъ мір. Обыкновенно школы эти учреждаются самими крестьянами, по собственному почину, вполн самостоятельно, безъ всякихъ стороннихъ вліяній и побужденій со стороны властей, земства, духовенства, помщиковъ и т. д.

Эти ‘вольныя’, самородныя школы существуютъ въ народ съ давнихъ поръ, съ давнихъ поръ обученіе въ нихъ производилось такъ называемыми ‘мастерами’, ‘грамотями’, которые входили въ особыя условія съ родителями. Объ этихъ ‘мастерахъ’-учителяхъ упоминаетъ еще Псковская судная грамота, на нихъ жалуется новгородскій епископъ Геннадій, извстный противникъ ‘жидовской ереси’, о нихъ говорится въ Стоглав и т. д. Такимъ образомъ, ‘вольныя’ крестьянскія школы имютъ свою исторію, прослдить которую было бы весьма полезно, интересно и поучительно, тмъ боле, что исторія эта до сихъ поръ остается совершенно неразработанною въ нашей литератур.

Несмотря, однако, на свое многовковое существованіе, ‘вольныя’ крестьянскія школы до самаго послдняго времени совершенно игнорировались русскимъ образованнымъ обществомъ. Долгое время многіе совсмъ и не подозрвали о существованіи этого рода школъ, другіе, слыхавшіе кое-что объ этихъ школахъ, относились къ нимъ съ полнымъ пренебреженіемъ. Это пренебреженіе раздлялось и литературою. ‘Старая приходская система элементарнаго обученія,— говорить г. Владимірскій-Будановъ,— возбуждала въ писателяхъ какую-то брезгливость, говорить въ серьезномъ тон о дьячковскихъ школахъ считалось не только неумстнымъ, но даже постыднымъ’.

Чернички, солдаты, дьячки и т. п. лица, силившіяся обучить грамот крестьянскихъ ребятишекъ, не только не возбуждали ни въ комъ изъ образованнаго общества сочувствія къ своей дятельности, но, напротивъ, почти повсюду встрчали прямо враждебное отношеніе къ себ. Особенно же враждебно относились къ этимъ доморощеннымъ труженикамъ народнаго просвщенія оффиціальные представители нашего педагогическаго міра.

Оффиціальные педагоги, вполне убжденные въ томъ, что ‘непатентованные’ вольные учителя ничего, кром вреда, не могутъ принести населенію, энергически старались всми способами пресчь ихъ дятельность. За содйствіемъ въ этихъ случаяхъ они обыкновенно обращались къ полиціи, которая и обязывала непатентованныхъ учителей-добровольцевъ подпиской прекратить обученіе крестьянскихъ ребятъ. Нарушителей такой подписки постигали наказанія, нердко весьма суровыя. О томъ же, что съ прекращеніемъ дятельности этихъ учителей-самоучекъ въ той или другой мстности зачастую отнималась у населенія всякая возможность обучить ребятъ грамот, никто не думалъ.

Только въ самое послднее время, какихъ-нибудь 7—8 лтъ тону назадъ, отношеніе общества къ самобытнымъ крестьянскимъ школамъ начинаетъ радикально измняться. Въ печати, хотя и изрдка, начинаютъ раздаваться голоса въ защиту вольныхъ мужицкихъ школъ. Земство начинаетъ внимательно приглядываться къ дятельности этихъ школъ и длаетъ попытки помочь имъ въ этой дятельности. Начинаютъ признаваться кое-какія заслуги за дятельностью разныхъ ‘невжественныхъ унтеровъ и черничекъ’.

Наконецъ, одинъ изъ лучшихъ и авторитетнйшихъ органовъ русской печати выступаетъ съ заявленіемъ, что вольная крестьянская школа, ‘если не въ качественномъ, то въ количественномъ отношеніи такой же, быть можетъ, могучій факторъ въ дл&#1123, образованія народа, какъ и земская школа’, и что, поэтому, ‘оставаться при такихъ скудныхъ свдніяхъ о ней, какія теперь имются налицо, ршительно невозможно’ {Встникъ Европы 1884 г., No 5.}.

Это писалось въ 1884 году. Съ тхъ поръ хотя запасъ свдній о вольныхъ школахъ и выросъ, по бда въ томъ, что почти вс эти свднія разбросаны по разнымъ земскимъ Статистическимъ сборникамъ, которые, какъ извстно, имютъ самое незначительное распространеніе и читателей которыхъ нужно считать чуть не единицами. Огромное большинство публики и не подозрваетъ, сколько глубоко-интереснаго и поучительнаго, содержатъ въ себ эти толстые, неуклюжіе Сборники, испещренные безконечными таблицами и рядами всевозможныхъ цифръ….

Кром земства, собираніемъ свдній о вольныхъ школахъ занялся одно время петербургскій комитетъ грамотности, собранныя имъ свднія по этому вопросу были обработаны извстнымъ педагогомъ Н. . Бунаковымъ въ форм статьи, которая напечатана въ Русскомъ Начальномъ Учител за 1885 г., впослдствіи статья г. Бунакова вышла отдльною брошюрой:

О домашнихъ школкахъ грамотности въ народ (Спб., 1885 г.), подробне о свдніяхъ, добытыхъ комитетомъ, мы скажемъ въ одной изъ слдующихъ главъ.

Одновременно съ перемною, обнаружившеюся въ нашемъ обществ по -отношенію къ вольному народному обученію, происходитъ не мене рзкая и коренная перемна въ отношеніяхъ къ этому вопросу со стороны оффиціальнаго міра. Гоненія и преслдованія, которымъ еще въ недавнее время подвергались вольные ‘непатентованные’ учителя, прекращаются, по крайней мр, de jure. Въ 1882 году выходитъ извстный циркуляръ министра народнаго просвщенія барона Николаи, которымъ впервые признается за вольными учителями право на существованіе, право на педагогическую дятельность!

До министерскаго распоряженія 1882 г. о вольныхъ школахъ нельзя было говорить иначе, какъ въ общихъ выраженіяхъ, потому что всякое указаніе точныхъ опредленныхъ данныхъ могло вызвать разныя репрессивныя мры со стороны полиціи. Только съ 1882 г. вольная школа грамотности становится возможнымъ объектомъ наблюденія и гласнаго изученія. ‘Теперь,— какъ справедливо замтилъ по этому поводу Встникъ Европы,— ничто не мшаетъ основательному изслдованію одной изъ самыхъ важныхъ и интересныхъ сторонъ народной жизни’.

Пользуясь земскими Статистическими сборниками, свдніями петербургскаго комитета грамотности, докладами и протоколами земскихъ управъ и отчетами различныхъ духовныхъ ‘братствъ’, а также тми данными, которыя появлялись по этому вопросу въ періодической пресс, мы постараемся, насколько возможно, обрисовать существующія въ народ вольныя школы, выяснить причины ихъ возникновенія, познакомиться съ главными типами этихъ школъ, съ составомъ вольныхъ учителей, съ программами и характеромъ ихъ преподаванія, съ условіями вознагражденія, получаемаго этими учителями за свой трудъ, укажемъ районы наибольшаго распространенія самородныхъ школъ, а также т препятствія, тормазы и затрудненія, которыми до сихъ поръ обставлена у насъ дятельность вольныхъ учителей.

Дале, путемъ сравненія съ современною земскою школой постараемся выяснить достоинства и недостатки вольной крестьянской школы,— посмотримъ, что представляютъ собою эти школы: ‘Жалкій ли суррогатъ правильно-организованныхъ училищъ’,— какъ думаютъ нкоторые,— или же дйствительно могучій факторъ въ дл развитія грамотности въ народ? Посмотримъ, насколько соотвтствуютъ народнымъ потребностямъ и педагогическимъ условіямъ эти вольныя школы? Что сдлано земствомъ и учебнымъ начальствомъ для поддержанія этихъ школъ, и вообще заслуживаютъ ли он поддержки, и если заслуживаютъ, то что именно могутъ и что должны сдлать для поддержанія ихъ правительство, земство и общество?

Но прежде чмъ говорить о современномъ состояніи ‘вольнаго’ обученія, существующаго въ народ, необходимо ознакомиться, хотя въ самыхъ общихъ чертахъ, съ исторіею вольныхъ народныхъ школъ, самостоятельно возникающихъ среди крестьянства.

I.
Прошлое ‘вольныхъ’ школъ.

Первые зачатки книжнаго обученія дтей встрчаются на Руси, какъ извстно, съ самаго введенія христіанской вры. Еще Владиміръ св., приказывая крестить народъ, строить церкви, въ то же время, приказывалъ обучать дтей грамот. Училища въ его время были открыты въ Кіев и — можно думать — въ другихъ мстахъ, такъ какъ Владиміръ высказывалъ желаніе, чтобы во всякомъ приход находилось училище, въ которомъ бы мстное духовенство обучало дтей грамот.

Великій князь Ярославъ не только самъ занимался науками и приказывалъ составлять переводы греческихъ книгъ, но, постановляя по городамъ и селеніямъ церковно-служителей, опредлялъ имъ изъ своего имнія жалованье, для того, чтобы они ревностне обучали дтей {Л. Окольскій: ‘Объ отношеніи государства въ народному образованію’. Спб., 1872 г., стр. 101.}. Постивши въ 1030 году Новгородъ, Ярославъ основалъ въ немъ значительное, по своему времени, училище съ 300 учениковъ.

По свидтельству Погодина, книжное ученіе въ это время ставилось высоко на Руси и считалось однимъ изъ главныхъ средствъ для спасенія души. Самое служеніе книжному длу, списываніе и распространеніе книгъ (преимущественно священныхъ) считалось дломъ богоугоднымъ, достойнымъ занятіемъ каждаго человка, ревновавшаго о распространеніи и польз просвщенія и образованія. Многіе князья въ этотъ періодъ покровительствовали книжному ученію и оказывали ревность къ его распространенію. Въ томъ же дух дйствовало и духовенство. Священники обязаны были заниматься при церквахъ обученіемъ дтей.

Однако, было бы большою ошибкой утверждать, что ученіе въ древней Россіи было дломъ правительственнымъ съ одной стороны и церковнымъ — съ другой. На ряду со школами, заводимыми князьями, духовенствомъ и монастырями,— со школами, имвшими цлью, главнымъ образомъ, приготовленіе священниковъ и церковниковъ, — существовали чисто-народныя, мірскія школы, учителями въ которыхъ являлись люди свтскіе, по актамъ, ‘мастера’ и даже ‘простые мужики’.

Слдя за дятельностью князей въ области народнаго просвщенія, замчаемъ, что съ теченіемъ времени эта дятельность все слабетъ и слабетъ, ‘такъ что къ половин XIII в. лтописи умолкаютъ и не говорятъ больше о дятельности князей на пользу установленія школъ’. Между тмъ, и позже этой эпохи школы постепенно возростаютъ, ученіе отнюдь не прекращается, появляются писатели въ разныхъ родахъ, появляются сочиненія съ различнымъ содержаніемъ и т. д. Слдовательно, ‘была сила, производившая вс эти явленія, помимо правительственнаго участія, но не одна церковь и не одни монастыри служили у насъ этою силой’.

Замчательно, что ни въ церковномъ устав Владиміра св. или Ярослава В., ни въ одномъ изъ семи ярлыковъ, данныхъ ханами орды нашему духовенству, и ни въ одной изъ грамотъ, впослдствіи жалованныхъ нашими князьями духовнымъ властямъ и монастырямъ,— нигд не упоминается о школахъ или училищахъ, объ учителяхъ или ученикахъ, хотя въ каждомъ изъ названныхъ законоположеній подробно вычисляются вс лица, сколько-нибудь принадлежавшія къ составу церковнаго суда и управленія, отъ нищихъ и больныхъ до крестьянъ и мастеровъ. Очевидно, сюда не входили одни училища съ принадлежащими къ нимъ лицами, и не входили потому, что не составляли предмета церковнаго управленія, образуя собою чисто-свтскія, вполн народныя, мірскія установленія, не имвшія нрава на привиллегіи ханскія или на льготы княжескія и существовавшія и дйствовавшія по сил собственной, внутренней жизни {В. Лешковъ: ‘Русскій народъ и государство’, стр. 418.}.

Многія изъ произведеній того времени носятъ на себ вполн опредленный, мірской характеръ, чуждый всего церковнаго, а тмъ боле монастырскаго. ‘Какъ могла,— спрашиваетъ Лешковъ,— исключительно церковная, духовная школа породить результаты, иногда исключительно свтскіе, частью съ примсью язычества, каковы: Слово Слово Даніила Заточника, Сказаніе объ убіеніи Андрея Боголюбскаго, о Калкской битв и другія сказанія, вошедшія и невошедшія въ лтопись? И могла ли школа монастыря возбудить вопросъ даже о томъ, кто былъ Кій, перевощикъ у Кіева, или князь города, и сообщить нашему первому лтописцу его точныя свднія о древней Россіи, географическія и этнографическія, или его живыя черты для изображенія быта древнйшаго населенія, его поврій, обычаевъ, образа жизни и т. п.?’

На основаніи всхъ этихъ данныхъ и соображеній, покойный Лешковъ утверждалъ, что ‘образованіе въ Россіи искони вковъ было народнымъ, обще-народнымъ, доступнымъ для всхъ, по мр способностей и средствъ воспользоваться его благодяніемъ’. Каковы же были рамки тогдашняго образованія? Какія знанія выносили учащіеся изъ школы того времени?

Лавровскій {Авторъ серьезнаго историческаго изслдованія: Разсужденіе о древне-русскихъ училищахъ. Харьковъ, 1854 г.} утверждаетъ, что ученіе въ древней Россіи до монголовъ обнимало собою, сверхъ чтенія и письма, счисленія и пнія, вс предметы, входившіе въ составъ тогдашняго византійскаго образованія. Это мнніе раздлялъ и Лешковъ, указывая въ подтвержденіе на ‘массу и разнообразіе свдній, встрчаемыхъ въ Изборникахъ, начиная съ XI вка,— свдній, заимствованныхъ составителями изъ риторики, діалектики, философіи, психологіи, географіи, исторіи, богословія и т. п.’.

Само собою понятно, что школъ съ такою широкою программой не могло, конечно, быть особенно много въ то время. Въ большинств же случаевъ, обученіе въ древней Руси обыкновенно ограничивалось чтеніемъ, письмомъ и пніемъ. Въ подтвержденіе этого И. Е. Заблинъ, между прочимъ, приводитъ отрывовъ изъ старинной псни о Вас. Буслаев, въ которой поется:

Грамота ему въ наукъ пошла,

Посадила его (мать) перомъ писать,

Письмо Василью въ наукъ пошло,

Отдавала его пнью учить,

Пнь Василью въ наукъ пошло…

Поздне же качали обучать ‘нумераціи’. Не остается никакого сомннія,— говоритъ г. Владимірскій-Будановъ,— что основная часть первоначальнаго обученія заключалась и въ XVII в. въ азбук, часослов, псалтыр,письм и пніи, а подъ конецъ и въ счисленіи. Но вопросъ состоитъ въ’ томъ, признавались ли эти предметы обученія конечными цлями его, или только средствами для пріобртенія знаній и нравственнаго развитія? Только въ послднемъ случа элементарное образованіе заслуживаетъ имени образованія. И дйствительно, только невжественные преподаватели могли ограничиваться голою азбукой, а потомъ неосмысленнымъ чтеніемъ псалтыря и часослова (какъ это сдлалось обычнымъ посл, когда лучшія педагогическія силы уже отвлечены были къ среднимъ училищамъ). ‘Азбуковники’ того времени показываютъ, что учитель XVII вка, подъ скромною формулой азбуки, преподавалъ массу разнообразныхъ, но самыхъ необходимыхъ свдній. Сверхъ того, педагогическая часть азбуковниковъ — нравственныя наставленія и религіозное образованіе, для котораго часословъ и псалтырь первоначально служили средствомъ, а не цлью,— даетъ, истинное содержаніе элементарному образованію {Владимірскій-Будановъ: ‘Государство и народное образованіе въ Россіи съ. XVII в. до учрежденія министерствъ’. Спб., 1874 г., стр. 32.}.

Связь школы съ народомъ чувствуется во всхъ явленіяхъ древняго русскаго быта,— говоритъ Лешковъ.— ‘Житія русскихъ святыхъ изображаютъ угодниковъ, которые различались и мстомъ своего рожденія, и званіемъ родителей, и происхожденіемъ, но почти вс сходствовали въ томъ, что съ дтства имли случай и возможность выучиться читать св. писаніе и священныя книги. Повствуя о дтскомъ возраст угодниковъ,принадлежавшихъ въ различнымъ областямъ Россіи и къ разнымъ классамъ населенія, житія напоминаютъ объ ученіи въ такихъ выраженіяхъ, которыя, видимо, установлены общимъ обычаемъ цлаго народа въ цлой Россіи. Напримръ, говоря о срок, съ котораго начиналось ученіе, они умалчиваютъ о лтахъ дитяти, а выражаются такъ: ‘времени приспвшу’, или ‘отроку, достигшу возраста’, ‘вданъ бываетъ въ ученіе’, стало быть, вс понимали, какіе годы возраста имлъ въ виду повствователь. Говоря же о самомъ ученіи, житія постоянно и ясно представляютъ школу дломъ народнымъ, частнымъ, гд ученики сходятся для ученія, по соглашенію своихъ родителей, съ учителями, въ домы этихъ учителей, священниковъ, причетниковъ и т. д.’ {В. Лешковъ: ‘Русскій народъ и государство’. Москва, 1858 г., стр. 418.}

По нкоторымъ даннымъ можно думать даже, что мірское народное ученіе въ то время было господствующимъ и преобладало надъ церковнымъ, духовнымъ обученіемъ. Есть указанія, что даже священники того времени получали свое образованіе у ‘мастеровъ’, за отсутствіемъ церковныхъ, боле или мене правильно организованныхъ школъ. Въ XXV глав Стоглава соборъ начинаетъ свой отвтъ съ показанія ставленниковъ: ‘мы-де учимся у своихъ мастеровъ, — говорятъ ставленники, — а учиться нехд, а мастера сами мало умютъ и силы въ Божественномъ писаніи не знаютъ’.

Естественное развитіе русскаго народнаго просвщенія, какъ извстно, было остановлено монгольскимъ игомъ, которое, уничтоживъ свободу, разрушивъ матеріальное благосостояніе народа, прервало сношенія съ Византіей и сдлало невозможнымъ сближеніе съ Западомъ и тамошнею цивилизаціей. Монгольское иго, междоусобія, войны, крпостное право и другія неблагопріятныя условія заглушили дло народнаго развитія, вызвали грубость нравовъ и обычаевъ. Не только время монгольскаго ига, но и періодъ, непосредственно слдующій за нимъ, отличаются у паромъ образованія, невжествомъ.

Уже въ половин XIII стол. лтописи умолкаютъ и не сообщаютъ ничего о дятельности князей на пользу народнаго образованія, учрежденія школъ. Впослдствіи не встрчается даже извстій объ образованности князей и вельможъ,— напротивъ, о нкоторыхъ даже талантливыхъ отзываются лтописцы, что они были не образованы. Такъ, о Дмитріи Донскомъ говорится, что онъ ‘не былъ книгамъ изученъ’, о Василіи Темномъ — что онъ былъ ‘ни книженъ, ни грамотенъ’. Объ училищахъ въ это время нтъ никакихъ извстій {А. Окольскій: ‘Объ отношеніяхъ государства къ народн. образованію’, стр. 104.}.

Съ XVII ст. встрчаемъ усилія государства доставить образованіе высшимъ классамъ, что же касается народа, то онъ оставался въ совершенномъ забвеніи. Между тмъ, потребность въ образованіи, какъ мы видли, постоянно таившаяся въ народной сред, продолжала жить и не глохла, несмотря на самыя неблагопріятныя условія общественной жизни. Отдльные передовые умы изъ народа отчетливо сознавали пользу и настоятельную необходимость грамотности и ратовали за обученіе крестьянскихъ дтей. Вотъ, напримръ, что писалъ знаменитый современникъ Петра Великаго, крестьянинъ Посошковъ: ‘Паки не малая пакость крестьянамъ чинится и оттого, что грамотныхъ людей у нихъ нтъ… Я чаю, не худо бы было такъ учинить, чтобы не было и въ малой деревн безграмотнаго человка, и положить имъ крпкое опредленіе, чтобы безотложно дтей своихъ отдавали учить грамот’.

По словамъ Лешкова, въ начал XVIII в. частное и земское образованіе продолжали свое дло, распространяя грамотность и счетоводство въ народ, который платилъ въ это время по селамъ за выучку дтей грамот отъ 4 до 6 рублей, а за выучку ариметик 3 рубля и дешевле. Во второй половин XVII стол. сильный толчокъ длу мірскаго народнаго образованія данъ былъ расколомъ.

Въ то время, когда значительная масса русскаго крестьянства коснла въ полномъ невжеств, мы уже находимъ въ раскол несомннные признаки и проблески умственнаго развитія и просвщенія. Уже въ то время въ раскольническихъ скитахъ можно было встртить школы, въ которыхъ обучались грамот старообрядческія дти обоего пода, въ скитахъ были свои учителя и учительницы, даже свои библіотеки и цлыя канцеляріи, въ которыхъ въ огромномъ количеств экземпляровъ переписывались разныя старообрядческія книги, тетради, рукописи и т. д., составлялись стихи, сатиры, въ которыхъ осмивались т или другіе пороки и смшныя стороны въ жизни старообрядчества, издавались аллегорическаго содержанія картины и проч.

Не можетъ подлежать сомннію, что значительная часть крестьянства обязана именно расколу своею грамотностью. ‘Благодаря относительной развитости крестьянства и вліянію раскола,— говоритъ П. С. Ефименко,— грамотность здсь (въ Архангельской губерніи) значительно привилась и даетъ утшительную пропорцію: одинъ грамотный на 17 человкъ сельскихъ жителей губерніи’ {П. С. Ефименко: ‘Сборникъ народахъ юридическихъ обычаевъ Архангельской губерніи’. Архангельскъ, 1869 г.}. Оффиціальный изслдователь раскола, г. Синицынъ, изучавшій расколъ въ Костромской и нкоторыхъ другихъ губерніяхъ, говоритъ, что у раскольниковъ 1 грамотный приходится на 3 человка неграмотныхъ {Кельсіевъ: ‘Сборникъ правительственныхъ свдніи о раскольникахъ’, вып. IV, стр. 166.}. Въ нкоторыхъ районахъ, заселенныхъ старообрядцами (напримръ, въ Гуслицахъ), грамотность составляетъ почти всеобщее достояніе. То же самое встрчаемъ мы и въ самыхъ глухихъ, въ самыхъ отдаленныхъ углахъ Россіи. Вотъ, напр., что сообщали недавно Вятскія Губернскія Вдомости изъ Пинюжанской волости, Орловскаго узда, Вятской губерніи: ‘Почти вс (здшніе раскольники) умютъ читать и писать. На воспитаніе дтей и на ихъ образованіе обращается несравненно большее вниманіе, чмъ въ сред православной… Мальчикъ учится подъ руководствомъ отца, матери или наставника, какого-нибудь почтеннаго, сдовласаго старика, который уже бросилъ землю, сдалъ ее общин или домашнимъ и посвятилъ остатокъ своихъ силъ обученію дтей грамот и закону. Главные предметы обученія: часословъ, псалтырь и письмо. Въ послднее время стали учить ‘цифири’ и книгамъ гражданской печати’ {Вятскія Губернскія Вдомости 1883 г., No 6.}.

Возникновеніе гуслицкихъ школъ относится къ временамъ глубокой старины. Задолго до открытія земскихъ учрежденій, на которыхъ теперь лежитъ попеченіе о народномъ образованіи, въ Гуслицахъ существовалъ не одинъ десятокъ такъ называемыхъ самородныхъ школъ, которыя разбросаны были по всмъ почти селеніямъ Гуслицъ. Основаніе этихъ ‘самородныхъ’ разсадниковъ грамотности принадлежитъ исключительно старообрядцамъ, составляющимъ сплошное населеніе этого края {Подробне объ этомъ см. нашу статью: Запросы проявленія умственной жизни въ раскол. Русская Мысль 1884 г., кн. 1.}. Впослдствіи такое же вліяніе имло и сектантство, особенно раціоналистическое, какъ, напримръ, молоканство. Извстно, что грамотность среди молоканъ развита очень сильно. ‘Между ними рдко можно встртить неграмотнаго. ‘Неграмотный — все одно, что безъ глазъ’,— говорятъ они. Они любятъ читать не одн священныя книги, которыми они признаютъ лишь библію, а и свтскія литературныя сочиненія’ (Совр. Извстія 1886 г., No 168).

У молоканъ, какъ и у старообрядцевъ, точно также были свои собственные доморощенные учителя, свои школы. Живя рядомъ, бокъ-о-бокъ съ православнымъ населеніемъ, сектанты не могли, разумется, не вліять на него въ большей или меньшей степени.

Но мы черезъ-чуръ забжали впередъ, поэтому въ слдующей глав намъ по необходимости придется еще разъ вернуться въ область давно минувшихъ лтъ, чтобы поближе взглянуть на т условія, среди которыхъ приходилось существовать встарину самороднымъ крестьянскимъ школамъ, на ту глухую борьбу, которую приходилось вести имъ, отстаивая свое право за существованіе.

II.
Вольныя школы въ Малороссіи и причины ихъ исчезновенія.

И такъ, вольныя крестьянскія школы существовали за-долго до того времени, когда правительство ршило придти на помощь народу въ его стремленіи къ образованію. Въ то время, когда оффиціально еще и не помышляли о просвщеніи народа, въ селахъ и деревняхъ уже работали въ безвстности и тишин вольные грамоти, разные учителя-самоучки.

По странному стеченію обстоятельствъ,— говоритъ Встникъ Европы,— первыя ограниченія самобытной ‘вольной’ школы совпали съ первыми широкими мрами на пользу начальнаго народнаго образованія. Одновременно съ учрежденіемъ земской школы начинаются ограниченія самодльной крестьянской школы, руководимой непатентованными учителями-самоучками. До тхъ поръ эта школа, эти учителя благополучно ускользали отъ всякаго правительственнаго надзора и контроля. Особенно же недовріе къ самобытной крестьянской школ возросло ко времени изданія Положенія 25 мая 1874 года. Съ тхъ поръ ‘право на существованіе признается исключительно за училищами, подходящими подъ дйствіе Положенія, а подходятъ подъ него только училища гораздо высшаго уровня, чмъ крестьянская школа стараго типа’ {Встникъ Европы 1884 г., No 5.}.

Что съ учрежденіемъ земскихъ школъ и особенно съ изданіемъ Положенія 1874 года усилились ограниченія самобытной крестьянской школы, это не подлежитъ сомннію, но авторъ цитируемой нами статьи неправъ,пріурочивая начало этихъ ограниченій ко времени учрежденія земскихъ школъ. Въ дйствительности ограниченія вольной крестьянской школы начались гораздо раньше учрежденія земскихъ училищъ, а именно: начало этихъ ограниченій слдуетъ отнести къ концу прошлаго столтія. Уже въ то время эти ‘ограниченія’ были настолько велики, что послужили главною причиной къ полному почти исчезновенію вольныхъ крестьянскихъ школъ въ нкоторыхъ областяхъ. Такъ было, напримръ, въ Черниговской губерніи.

По словамъ г. М. Сухомлинова, ‘въ Черниговской губерніи съ давняго времени заводимы были училища и — что весьма замчательно — многія, изъ нихъ возникали безъ всякаго вліянія извн, а по дйствительной потребности мстныхъ жителей’ {Журналъ Министерства Народнаго Просвщенія 1864 г., январь.}. Какъ велико было число подобныхъ школъ, можно видть изъ слдующихъ данныхъ. До учрежденія намстничества Черниговскій край входилъ въ составъ Малороссійской губерніи, раздлявшейся на девять ‘полковъ’, въ двухъ изъ этихъ полковъ — Черниговскомъ и Нжинскомъ, вошедшихъ впослдствіи въ составъ Черниговской губерніи,— было въ половин прошлаго столтія около 370 школъ {Въ Черниговскомъ полку считалось въ то время: 3 города, 12 мстечекъ, 131 село и 83 деревни, въ Нжинскомъ полку считалось: 3 города, 14 мстечекъ, 167 селъ и 15 деревень.}.

Каковы бы ни были эти школы,— замчаетъ г. Сухомлиновъ,— ‘врно то, что он пользовались расположеніемъ народа, и изо всхъ учебныхъ заведеній, которыя могли открыться по приказу, ни одно не пріобрло бы такой популярности, какъ эти простыя, неорганизованныя властью, школы’. Къ сожалнію, несмотря на очевидную пользу, приносимую этими народными школами, ихъ постигла самая печальная судьба: ‘число ихъ быстра уменьшается, и он какъ бы вовсе исчезаютъ въ Малороссіи’.

Невольно является вопросъ: отчего же зависло истребленіе этихъ первыхъ разсадниковъ образованія, созданныхъ самимъ народомъ? Одни объясняютъ это причинами педагогическими, другіе — соціальными. Первые полагаютъ, что вся бда въ томъ, что учителя были плохи. И споконъ вка учительствомъ промышляли дьячки, особенно въ Малороссіи. ‘Званіе дьячка до того слилось въ понятіи народа съ учительствомъ, что самыя крутыя мры не въ состояніи были подорвать доврія къ дьячковскимъ школамъ’.

Образованіе сельскаго духовенства встарину, дйствительно, стояло на низкой ступени развитія, какъ можно судить по отзывамъ его представителей. ‘Изъ духовныхъ лицъ,— писалъ мстный епископъ въ 1729 году,— иные позабыли грамоту отъ безчинія, другіе — отъ рдкаго служенія въ церкви, искатели священническихъ мстъ не только избгаютъ латинскихъ школъ, но не стараются и русскаго писанія читать и разумть, валяясь въ лности и безполезно изживая года своей жизни’.

Но, какъ бы ни были несостоятельны учителя этихъ вольныхъ народныхъ школъ, они выбирались саынмъ народомъ и — дурно ли, хорошо ли вели свое дло — были въ ладу съ средою, въ которой жили и учили, и пользовались ея довріемъ. Извстно, что въ Малороссіи, какъ и въ другихъ мстахъ, прихожане сами избирали себ священниковъ и церковниковъ и упорно отстаивали права свои въ этомъ отношеніи передъ епархіальнымъ начальствомъ. При томъ же, если бы единственною причиной паденія школъ было дурное преподаваніе, то он замерли бы сами собою, а, между тмъ, ихъ начали преслдовать, и такъ настойчиво, какъ не преслдуются учрежденія, умирающія собственною смертью.

Въ виду этого, боле достоврнымъ и правдоподобнымъ является мнніе тхъ лицъ, которыя паденіе вольныхъ народныхъ школъ приписываютъ перемнамъ въ общественномъ быту Малороссіи и преимущественно введенію крпостнаго права, но такъ какъ народныя школы не удержались и въ козачьихъ общинахъ, чуждыхъ крпостной зависимости, то приходятъ къ мысли, не слдуетъ ли ‘гасителей народнаго просвщенія искать не въ сред духовенства, а въ какой-нибудь другой сред: и что, если ими окажутся т, которые, со времени Екатерины, стали называться опекунами народнаго просвщенія? Пусть подумаютъ о томъ т, до кого дло касается’.

По мннію г. Сухомлинова, ‘опека, которой хотли подчинить просвщеніе народа, едва ли не самая дйствительная причина насильственной смерти’ вольныхъ народныхъ училищъ въ Черниговскомъ кра. Ршительныя мры, принятыя во второй половин восемнадцатаго столтія къ учрежденію оффиціальныхъ училищъ, были, вмст съ тмъ, мрами противъ самородныхъ школъ. Предписано было учить по такимъ-то книгамъ, въ такіе-то часы, подчиняться такимъ-то начальникамъ. Но исполненію подобныхъ требованій и предписаній представились, на первыхъ порахъ препятствія непреодолимыя. Никто не хотлъ посылать дтей своихъ въ казенныя, оффиціальныя училища, власти прибгали къ угрозамъ, но, видя ихъ безуспшность, ршались на сдлку, шли на компромиссы: допускали совмстное обученіе и въ оффиціальныхъ, и въ вольныхъ домашнихъ школахъ.

Новыя училища, раздлявшіяся на ‘главныя народныя’ и ‘малыя народныя’, начали открываться въ Малороссіи въ 80-хъ годахъ прошлаго столтія. Народными они были только но имени, а отнюдь не по сочувствію къ нимъ народа. Явное, открытое нерасположеніе народа къ этимъ новымъ училищамъ видно изъ многихъ обстоятельствъ, сопровождавшихъ ихъ учрежденіе и дальнйшее существованіе.

Вскор по открытіи нжинскаго народнаго училища (1789 г.) смотритель его получилъ слдующій ордеръ: ‘Высочайшая воля есть, чтобы юношество обучаемо было по вновь изданнымъ книгамъ, и на тотъ конецъ заведены народныя училища съ немалымъ отъ казны содержаніемъ’. Хотя взяты были дти отъ дьячковъ и приведены въ училище, но пробыли тамъ только одинъ день, а потомъ боле мсяца никто изъ нихъ не являлся. Причиною тому дьячки, кои обучаютъ гражданскихъ дтей по старому методу, родители же почитаютъ въ томъ только науку, что дти ихъ въ церквахъ читать могутъ псалтирь… По полученіи сего, собравъ сорокъ пять дтей, сочинить имъ при себ именной списокъ и прибить его въ класс на стн, чтобъ учитель могъ знать кого нтъ и настаивать на посщеніи у родителей и опекуновъ при содйствіи полиціи... Для ученья въ училищ (назначается) понедльникъ, вторникъ и среда.

Смотритель нжинской городской школы слдующимъ образомъ описываетъ вольныя народныя школы конца прошлаго столтія: ‘Дьячковскія школы я вс осмотрлъ, въ оныхъ обучаютъ по старинному методу словенскому букварю, часослову, псалтырю и писать. У соборнаго дьячка 30 учениковъ, у пономаря той же церкви — 7 учениковъ и 5 ученицъ, у Преображенскаго дьячка — 8 уч., у мщанина — 16, у дьячихи — 5 учениковъ и ? ученицъ, у богоявленскаго дьячка — 22, у Воздвиженскаго дьячка — 11, у староврскаго мастера — 6 учениковъ и 5 ученицъ’. Всего — 121, слдовательно вдвое боле, нежели учащихся въ оффиціальномъ городскомъ училищ, да, сверхъ того, по показанію смотрителя, ‘обучаютъ еще монахи, монахини и различнаго состоянія люди’.

Такимъ образомъ, вольное домашнее обученіе въ то время значительно преобладало сравнительно съ оффиціальномъ даже въ городахъ. Въ город Ромнахъ въ оффиціальной школ считалось 72 учащихся, а у вольныхъ, частныхъ наставниковъ 80 изъ всхъ сословій: дворянъ, купцовъ, Козаковъ и проч. Сверхъ того, были школы при церквахъ. Обученіемъ дтей въ Ромнахъ занимались: два дьякона, одинъ корнетъ, одинъ козакъ, одна вдова козачка и другіе.

Относительно характера преподаванія въ тогдашнихъ вольныхъ школахъ находимъ слдующее свидтельство: ‘вс оные содержатели (т.-е. вольные учителя) учатъ стариннымъ обычаемъ, несходнымъ съ нашимъ методомъ, по книгамъ, называемымъ: граматки, часословы, псалтири, и писать, безъ всякаго порядка въ ученіи, раздленія учениковъ на сорты по знаніямъ и безъ малйшаго изъясненія уроковъ, отчего нкоторые изъ учениковъ ихъ, оканчивая псалтирь и продолжая писать, не разумютъ даже и тройныхъ складовъ, да и самые ихъ учители также искусны въ складахъ’.

Но какъ ни плохи были эти школы съ точки зрнія педагога, тмъ не мене, он совершенно удовлетворяли скромныя требованія тогдашняго населенія, которое съ живымъ участіемъ относилось къ дятельности своихъ, ими самими избранныхъ учителей. ‘Переходъ отъ граматки къ часослову и отъ часослова къ псалтырю былъ настоящимъ праздникомъ и для наставниковъ, и для ихъ питомцевъ, учитель получилъ горшоцъ съ кашею, осыпанный сверху деньгами, ученикамъ дарили родители по пятаку или по гривн мди. Обычай этотъ, извстный подъ именемъ ‘ваши’, уцллъ кое-гд и теперь, какъ уцлли и старинные учебники и народные наставники и наставницы’.

Совершенно иначе относились къ вольнымъ школамъ училищныя и городскія начальства: они видли въ нихъ опаснаго соперника новой методы обученія и потому начали открытую войну противъ самородныхъ, неорганизованныхъ школъ, всячески стараясь уничтожить ихъ или, по крайней мр, ограничить по возможности ихъ дятельность. По этому поводу авторъ цитируемой нами статьи, М. И. Сухомлиновъ, высказываетъ слдующія соображенія: ‘зачмъ такое ревностное желаніе уничтожить неопаснаго врага — старинныя школы съ ихъ вковыми обычаями? Съ какою цлью составлялись великолпныя новыя программы, если общество не въ состояніи было ихъ выполнить? Нуженъ ли былъ дйствительный успхъ или только блестящая наружность: учебныя книги съ европейскими идеями {Напомнимъ здсь кстати, что извстная книга О должностяхъ гражданина и человка была весьма долго обязательною учебною книгой, наравн съ катихизисомъ и ариметикою.}, училищные чиновники по цивилизованнымъ образцамъ и разнорчивые отчеты, удобные для перевода на иностранные языки? Говорятъ, что при жалобахъ о неприсылк дтей въ новыя школы лица вліятельныя совтовали не слишкомъ горевать объ этомъ, ибо школы заводятся не для насъ, а для Европы, т.-е. для поддержанія въ ней хорошаго о насъ мннія’.

Защитники и представители новаго типа школъ, доказывая превосходство его надъ старымъ, основывались на томъ, что по новому уставу введены были правильные методы и учебныя книги, опредлены учителя, приготовленные къ своему длу, дана большая возможность обществу слдить за преподаваніемъ, учреждены публичныя испытанія, визитаціи и т. п. ‘Дйствительно,— говоритъ по этому поводу г. Сухомлиновъ,— между школою, объясняющею права и обязанности человка и гражданина, и школою, гд едва научивались славянской грамот, большая разница. Но еще большая разница между хорошимъ уставомъ и его исполненіемъ на самомъ дл. Если новыя школы встрчали такъ мало сочувствія, то преимущественно по той причин, что общество цнило учебныя заведенія по результатамъ ихъ дятельности, но не задавало себ труда и не видло ни малйшей надобности ознакомиться съ ихъ уставами. Печальне всего то, что школьники, учившіеся у дьячковъ, и воспитанники благоустроенныхъ училищъ часто вступали въ общество съ одинаково скудными познаніями’.

По мр того, какъ улучшались эти училища, мнялось и отношеніе къ нимъ населенія. ‘Чмъ удовлетворительне становилось преподаваніе въ новыхъ училищахъ, тмъ пріятне смотрло на нихъ населеніе’,— говоритъ г. Сухомлиновъ. Такимъ образомъ, то, чего не могли достигнуть разныя полицейскія мры и репрессивные циркуляры, то сдлалось само собою, въ силу тхъ педагогическихъ улучшеній, которыя постепенно были введены въ систему преподаванія новыхъ правительственныхъ школъ и которыя мало-по малу были, наконецъ, оцнены населеніемъ. Репрессіи же и полицейскія стсненія были причиною того, что населеніе лишилось множества школъ, созданныхъ самимъ народомъ,— школъ, содержаніе которыхъ ничего не стоило казн, нкоторыя, въ то же время, приносили несомннную, посильную пользу.

III.
Заслуги ‘мастеровъ-грамотевъ’.— Отношеніе народа къ ученію и школ.

Запросъ на грамотность въ масс сельскаго населенія съ особенною силой обнаруживается съ начала шестидесятыхъ годовъ, съ того момента, когда реформа 19 февраля сдлала десятки милліоновъ крестьянъ равноправными съ другими сословіями государства. ‘Жажда въ просвщенію пробудилась въ народ съ неслыханною силой,— писалъ г. Рачинскій въ 1862 году.— Производимая въ быту его реформа дала ему почувствовать, что онъ призывается отсел къ самостоятельной дятельности на общественномъ поприщ: и онъ самъ спшитъ стряхнуть съ себя долгій сонъ невжества, хочетъ новыми просвтленными взорами взглянуть на Божій міръ и на свои общественныя отношенія’ {С. Рачинскій: ‘Замтки о сельскихъ школахъ’. Спб., 1883 г., стр. 122.}.

Но не легко было удовлетворить эту пробудившуюся потребность. Дло народнаго образованія находилось въ то время въ самомъ жалкомъ положеніи, число народныхъ школъ было самое ничтожное. Земства еще не существовало, казна не имла возможности увеличить сколько-нибудь замтнымъ образомъ число существовавшихъ народныхъ училищъ, церковноприходскія школы по большей части числились только на бумаг. И вотъ, не видя помощи извн, со стороны боле культурныхъ классовъ, народъ самъ началъ заводить свои собственныя доморощенныя школы, началъ отыскивать учителей для этихъ школъ своей же среды — изъ числа отставныхъ солдатъ, черничекъ, разныхъ захожихъ людей и т. п.

Какъ ни скромна дятельность этихъ грамотевъ, тмъ не мене, она не осталась безслдною и дала результаты довольно крупные и, во всякомъ случа, вполн очевидные и безспорные: во многихъ мстахъ, благодаря исключительно вліянію вольныхъ доморощенныхъ учителей, народъ обучился грамот. Укажемъ нсколько фактовъ, подтверждающихъ это положеніе.

Такъ, напримръ, въ Рязанской губерніи, въ сверной и средней части ея, по свдніямъ губернской управы, мелкія вольныя школы существовали всегда, существуютъ и теперь. Ученье въ нихъ идетъ не всю зиму и не каждый годъ, тмъ не мене, благодаря этимъ школамъ, сверная частъ губерніи, по выраженію управы, ‘издавна грамотна’ {Н. Бунаковъ: ‘О домашнихъ школкахъ грамотности въ народ’. Спб., 1885 г.}.

Въ Антыковской волости, Путивльскаго узда, Курской губерніи, большая часть грамотныхъ обучена ‘нахожими’ учителями. То же самое слдуетъ сказать о хуторахъ Пригородней волости, того же узда. Учили солдаты, кантонисты, грамотные крестьяне, монахи, духовенство и т. д. Только въ послднія 10—15 лтъ земскія школы ‘начинаютъ понемногу завоевывать свое настоящее положеніе, и обученіе у грамотевъ начинаетъ постепенно уступать обученію въ школ, хотя за ними остается еще очень видная роль въ дл созданія грамотности крестьянъ’. ‘Слишкомъ мелкія селенія, изъ которыхъ, главнымъ образомъ, состоитъ эта волость, не позволяли устроить школу и потому все обученіе велось мстными грамотями я странствующими учителями.

Въ Борочанскомъ узд, Бурской губерніи, есть волость Новооскоченская, въ которой нтъ ни одной оффиціальной школы, и, тмъ не мене, % грамотности въ этой волости выше сравнительно съ нкоторыми изъ волостей того же узда, имющихъ школу. Это объясняется сильнымъ развитіемъ вольнаго обученія въ этой волости.

Въ Благодатенской волости, Рыльскаго узда, Бурской губерніи, ‘главный контингентъ грамотныхъ и учащихся даетъ не школа, а мстные грамоти, хотя вновь открытую Благодатенскую школу дти посщаютъ охотно {Ближайшія къ Соколову земскія школы отстоятъ на разстояніи пяти верстъ. Понятно, что посылать туда дтей для сокоювскихъ крестьянъ довольно затруднительно: приходится нанимать квартиру. Ученіе при далекомъ разстояніи происходитъ урывками, отъ этого ‘учатъ пять лтъ, а ничему не внучатъ. Въ школу пойдетъ — станъ забудетъ, за станъ сядетъ — науку забудетъ, притомъ же мальчикъ за зиму подмога, самъ себя на шпуляхъ прокормитъ’ (С. А. Харизоменовъ: ‘Промыслы Владимірской губ., вып. III).}.

Въ сел Соколов, Александровскаго узда, Владимірской губ., при довольно высокомъ уровн грамотности, только двое изъ 52-хъ (4%) учились въ земской школ, вс же остальные учились у мстныхъ крестьянъ грамотевъ, а фабричные, будучи уже взрослыми, обучаются на фабрикахъ другъ отъ друга {Сборникъ статистич. свд. по Курской губ., вып. VI, стр. 322.}.

Въ Опаринскомъ район, того же Александровскаго узда, изъ общаго числа грамотныхъ (254) лишь 43, т.-е. около 17% (16,9), учились въ земскихъ школахъ, остальные же 211 человкъ, т.-е. 83,1%, обучались грамот вн оффиціальной школы: у духовенства, дворовыхъ людей, двушекъ-вкоушекъ, солдатъ и, наконецъ, просто другъ отъ друга {Промыслы Владимірской губ., вып. II, стр. 141.}.

Въ сел Никольскомъ, Александровскаго узда, вс грамотные обучались у мстныхъ грамотевъ-крестьянъ, нтъ ни одного, получившаго образованіе въ земской школ. Въ сел Мошнин, того же узда, крестьяне ранъще ‘обучались читать у двушки Агаоновой, а писать — у дочери дьякона’ и только въ самое послднее время устроили школу пополамъ съ земствомъ {Промыслы Владим. губ., вып. III, стр. 252.}.

Среди бочаровъ Рюминскаго прихода, того же узда, грамотныхъ считается 51 человкъ. Изъ этого числа нтъ ни одного, получившаго образованіе въ земской школ {Земскія школы удалены отъ Рюминскаго прихода на 10 и боле верстъ.}, большая часть грамотныхъ обучалась у мстнаго священника. Теперь же обученіемъ крестьянъ грамот занимается какая-то роровая женщина и дворовый человкъ, едоръ Никифоровъ {Промыслы Владим. губ., вып. II, стр. 841.}.

Въ Юхновскомъ узд, Смоленской губерніи, считается 704 селенія, въ которыхъ живетъ 112,323 души обоего пола. Изъ этого числа оффиціальною школой пользуются лишь 249 селеній, въ которыхъ считается 42,14$ душъ обоего пола. Число же селеній, которыя нанимаютъ вольныхъ учителей г доходитъ до 275 съ 47,714 жителями. Такимъ образомъ, оффиціальною школой пользуется 37,% всего населенія узда, а вольными школами — 42,%.

Авторъ Очерка первоначальнаго образованія въ Уральскомъ Козачьемъ Войск, г. Бородинъ, указываетъ на ‘громадное, сравнительно, количество мастеровъ и мастерицъ въ Войск и широкіе размры вншкольнаго распространенія грамотности’ въ сред мстнаго населенія. ‘Частныя школы, мало отличающіяся отъ народныхъ (оффиціальныхъ) школъ по преподаваемымъ въ нихъ предметамъ, хотя и есть въ Войск, но он составляютъ каплю въ мор въ сравненіи съ числомъ практикующихъ мастеровъ и мастерицъ, обучающихъ, главнымъ образомъ, церковному чтенію и письму, а иногда и пнію. Большая часть грамотныхъ козаковъ (изъ пожилыхъ) въ Войск научилась грамот именно у этихъ мастеровъ и мастерицъ’ {Н. Бородинъ: ‘Очеркъ первоначальнаго образованія въ Уральскому Козачьемъ Войск’, стр. 60.}.

Въ Уральскомъ Козачьемъ Войск насчитывается до 200 ‘мастеровъ’ и ‘мастерицъ’, они обучаютъ 2,284 чел. дтей войсковаго сословія обоего пола. Общее же число учащихся въ войсковыхъ школахъ равняется 2,583, слдовательно, ‘чуть не половина дтей и до сего времени, вмсто школъ, ходятъ учиться къ мастерамъ и мастерицамъ’. Если при этомъ принять во вниманіе, что мастера и мастерицы учатъ не безплатно, какъ въ войсковыхъ школахъ, то несомнненъ будетъ тотъ выводъ, что родители, очевидно, предпочитаютъ ученье мастеровъ и мастерицъ школьному ученію,— по крайней мр, въ тхъ мстностяхъ, гд имются эти школы.

По словамъ г. Бородина, распредленіе войсковыхъ школъ по станицамъ и отношеніе числа школъ къ населенію не можетъ служить мриломъ для опредленія стремленія населенія къ грамот: тамъ, гд нтъ школы или школа пустуетъ (наприм., Кругло-Озерный п.), дти учатся у мастеровъ и мастерицъ, притомъ, въ такомъ большомъ количеств, что процентъ учащихся вообще, по отношенію къ населенію, даже выше многихъ другихъ станицъ. Но, съ другой стороны, не замчается зависимости такого рода, чтобы тамъ, гд есть школа и въ ней учится много ребятъ, вмст съ тмъ, не было бы мастеровъ и мастерицъ: школъ нтъ въ четырехъ станицахъ, а мастера и мастерицы во всхъ станицахъ есть, притомъ, на ряду съ значительнымъ числомъ учениковъ въ школахъ, ихъ довольно много учится и ₍вн школъ. Напримръ, въ войсковыхъ школахъ Илецкой станицы обучалось въ 1885 г. 215 душъ обоего пола, вн школъ — 147, въ Студеновской — въ школахъ — 77 человкъ, вн школъ, у мастеровъ и мастерицъ — 188 и т. д.

Процентъ грамотныхъ среди населенія Уральскаго Войска весьма высокъ сравнительно съ другими мстностями Россіи, а именно: 22,8% (28,8% грамотныхъ мужчинъ и 16,8% грамотныхъ женщинъ). Такой высокій процентъ мы находимъ лишь въ очень немногихъ уздахъ центральной Россіи: такъ, напримръ, въ уздахъ Московской губерніи, гд грамотность вообще развита сильне другихъ губ., % грамотныхъ къ населенію колеблется отъ 27,9% (Коломенскій уздъ) до 15% (Можайскій у.) и въ среднемъ равенъ 20,3.

Въ Ставропольскомъ узд — 12,9%

‘ Донскомъ Войск — 10 ‘

‘ Рязанскомъ узд — 9,8 ‘

‘ Самарскомъ ‘ — 6,8 ‘

‘ Воронежскомъ ‘ — 6,7 ‘ и т. д.

Наконецъ, встрчаются узды (Тамбовской и Курской губ.), въ которыхъ % грамотности нисходитъ до 3,7, такъ что въ этомъ отношеніи Уральское Войско стоитъ неизмримо выше большинства земледльческихъ уздовъ. Наконецъ, слдуетъ отмтить еще ту особенность, что въ Уральскомъ Войск процентъ грамотныхъ женщинъ не такъ сильно разнится съ процентомъ грамотныхъ мужчинъ, какъ это замчается почти повсюду. Въ Московской губерніи, наприм., грамотныхъ мужчинъ, по крайней мр, въ 7 разъ боле, чмъ женщинъ, въ Воронежскомъ узд ихъ въ 12 разъ боле, чмъ женщинъ, въ Уральскомъ же Войск грамотныхъ мужчинъ всего въ 1,3 раза больше грамотныхъ женщинъ. Явленіе это слдуетъ приписать исключительно вліянію раскола, который съ давнихъ поръ и по настоящее время играетъ огромную роль въ жизни населенія Уральскаго Войска.

Высокимъ процентомъ грамотныхъ Уральское Войско, главнымъ образомъ, обязано дятельности ‘мастеровъ’ и ‘мастерицъ’. Войсковыя школы, изъ которыхъ первая появилась только въ 1857 году, до самаго послдняго времени совсмъ не пользовались довріемъ населенія, благодаря тому, что мстная администрація при учрежденіи школъ, ревнуя о народномъ просвщеніи, пыталась дйствовать путемъ насилія и принужденія {Подробности объ этомъ читатель можетъ найти въ очерк г. Бородина.}. Это надолго оттолкнуло населеніе отъ войсковыхъ школъ и заставило его крпко ухватиться за ‘мастеровъ’ и мастерицъ’, которые искони работали на пользу народнаго просвщенія и благодаря которымъ во многихъ станицахъ (Благодарной, Каменной и др.) процентъ грамотныхъ является самымъ высокимъ (свыше 25%), хотя въ этихъ станицахъ нтъ и никогда не было ни одной войсковой школы.

Положимъ, нельзя не согласиться, что грамотность, даваемая ‘вольными учителями’, такъ сказать, черезъ-чуръ элементарна. Однако, дале мы увидимъ, что и въ этомъ отношеніи замчаются нкоторыя существенныя улучшенія, замчается несомннный прогрессъ. Въ Тверскомъ узд школы грамотности, ‘существуя съ 1882 г., дали возможность 300 воспитанникамъ выдержать экзаменъ на льготу’ {Русскія Вдомости 1888 г., No 300. Многія изъ этихъ школъ несомннно существовали и раньше 1882 г. (годъ изданія циркуляра барона Николаи), но тогда ими никто не интересовался и земство не принимало никакого участія въ ихъ судьб.}.

Фактъ существованія и возникновенія вольныхъ крестьянскихъ школъ служитъ лучшимъ доказательствомъ ростущихъ, развивающихся потребностей народа въ образованіи и, въ то же время, примромъ непосредственныхъ, самостоятельныхъ заботъ крестьянъ о своемъ просвщеніи.

Здсь будетъ кстати сдлать оговорку. Сознавая все боле необходимость грамотности для себя, для своего брата-мужика, крестьянинъ большею частью совершенно отрицаетъ пользу ученія для женщины. Исключеніе изъ этого правила представляютъ раскольники и сектанты.

‘На что двк грамота?— обыкновенно говорятъ православные крестьяне.— Это совсмъ не бабье дло, ея дло — хозяйство, вотъ обучить мальчонку — это иная статья: ему и въ солдатахъ легче будетъ, да и по мужичеству нын безъ грамоты плохо: нужда бываетъ въ городъ по дламъ, ила на заработки, а то еще выберутъ въ податные и старосты,— мужику приходится всякіе обороты длать, а баба сидитъ дома’.

Благодаря такому взгляду, крестьяне, въ большинств случаевъ, почти совсмъ не заботятся о томъ, чтобы обучать грамот двочекъ. Поэтому процентъ грамотныхъ женщинъ среди нихъ самый ничтожный. Въ Новооскольскомъ узд, Курской губерніи, на 1,000 населенія мужскаго пола приходится 135 грамотныхъ, а на 1,000 женщинъ — 10 грамотныхъ {Сборн. стат. свд. по Курск. губ., выпускъ X.}. Въ Курскомъ узд на 1,000 мужчинъ приходится 105 грамотныхъ, а на тысячу женщинъ всего 9. Въ Богородскомъ узд, Курской губерніи, на 1,000 населенія мужскаго пола приходится 103 грамотныхъ, а мн 1,000 женщинъ грамотныхъ только 5. Наконецъ, въ Томскомъ узд, той же губерніи, на 1,000 женщинъ грамотныхъ приходится только 3 {Сборн. стат. свд. по Курск. губ., выпускъ XII, стр. ХС.}.

Однако, и здсь мы не можемъ не сдлать нкоторой оговорки. Дла въ томъ, что въ послднее время почти повсюду замчается, что числа ученицъ быстро ростетъ какъ въ земскихъ, такъ и въ волостныхъ школахъ. Въ нкоторыхъ мстахъ появляются даже спеціальныя женскія школы. Такъ, въ одномъ изъ селъ Лаишевскаго узда, Казанской губерніи, есть женская школа грамотности, въ которой учительницей состоитъ г-жа Чистосердова, изъ 3-го класса женской гимназіи.

Стремленія крестьянъ къ образованію проявлялись повсюду, когда во время земскихъ статистическихъ работъ изслдователь начиналъ разспрашивать сходъ объ образованіи. На вопросы изслдователя о поводахъ въ открытію школъ, крестьяне говли: ‘Необходимость побудила,— нын безграмотному плохо’, и эта короткая, но многозначительная фраза повторялась въ разныхъ мстахъ, какъ бы однимъ человкомъ. Въ селеніяхъ, удаленныхъ отъ школы, очень часто приходилось слышать: ‘рады имть свою школу, да мочи нтъ’. ‘Живемъ, какъ трава,— говорили крестьяне деревни Сергевки,— и очень желали бы завести свою школу, да средства наши плохи,— пообезсиллъ народъ!’ {Сборн. стат. свд. по. Курск. губ., выпускъ IX, стр. 223.}.

Въ Бурскомъ узд, на вопросы земскихъ статистиковъ, ‘крестьяне всюду съ Достоинствомъ и гордостью перечисляли своихъ грамотныхъ и учащихся, если таковые были въ семь, съ другой стороны, въ случа ихъ отсутствія, грустно и тоскливо давали отрицательный отвтъ’ {Сборн. стат. свд. по Курск. губ., вып. I.}. То же самое наблюдается и въ другихъ мстахъ. Вотъ, наприм., что писалъ изслдователь кузнечнаго промысла въ сел Опарин, Александровскаго узда, Владимірской губерніи:

‘Наблюдателя поражаетъ та готовность, съ которою кузнецы разсказываютъ о своихъ дтяхъ, когда они поступили въ школу, какъ, сколько времени и чему научились,— та гордость, которою сіяютъ ихъ лица, когда они на перебой одинъ передъ другимъ объясняютъ, что ихъ сынъ получилъ ‘аттестатъ’ объ окончаніи курса въ народной школ’ {Промыслы Владимір. г. выпускъ II, стр. 250.}. Во многихъ мстахъ крестьяне настолько освоились со школой, что считаютъ ее чмъ-то вполн необходимымъ: пререканій изъ-за школы тамъ никогда не услышишь. Такое отношеніе къ школ можно наблюдать, наприм., среди крестьянъ Фатежскаго узда, Курской губерніи.

Враги земской школы пытаются уврить, что возникновеніе вольныхъ, самородныхъ школъ объясняется предубжденіемъ, съ которымъ будто бы относится нашъ народъ къ земской школ, якобы совершенно неудовлетворяющей его. Мнніе это, довольно распространенное въ извстныхъ кругахъ, поражаетъ своею очевидною нелпостью: можно ли говорить о предубжденіи народа къ земскимъ школамъ, которыя почти повсюду переполнены учащимися?… Но подробне объ этомъ — въ слдующей глав.

IV.
Чмъ вызывается возникновеніе вольныхъ школъ?

Несмотря на вс усилія земства, несмотря на дятельность министерства народнаго просвщенія, дло развитія начальныхъ народныхъ училищъ идетъ впередъ далеко не такъ быстро, чтобы могло удовлетворить все боле и боле ростущую въ народ потребность въ обученіи. Множество селеній остается вн района дйствія земскихъ и министерскихъ училищъ, множество дтей не находятъ въ нихъ мста, есть, наконецъ, семьи и даже цлыя группы,— какъ, напримръ, старообрядцы и сектанты, — которыя не желаютъ помщать туда своихъ дтей, хотя и желаютъ, въ то же время, обучать ихъ грамот.

Основываясь на мстныхъ статистическихъ изслдованіяхъ, слдуетъ признать, что главныя причины, вызывающія возникновеніе вольныхъ крестьянскихъ школъ, состоятъ, во-первыхъ, въ крайней недостаточности существующаго числа правильно-организованныхъ училищъ, вслдствіе чего многія селенія отстоятъ отъ училища на разстояніи 10—20 и боле верстъ, во-вторыхъ, въ неравномрномъ распредленіи этихъ училищъ, благодаря чему въ однхъ волостяхъ сосредоточено по 3, по 4 школы, а въ другихъ — ни одной, въ-третьихъ, въ переполненіи многихъ оффиціальныхъ народныхъ школъ учащимися.

Въ любой губерніи можно указать цлыя волости, не имющія ни одной правильно-организованной школы. Между тмъ, населеніе многихъ изъ этихъ волостей достигаетъ 5 — 6 тысячъ человкъ. Въ Новооскольскомъ узд, Курской губерніи, встрчаются селенія, отстоящія отъ ближайшаго училища на 15, 18, 20 и даже 25 верстъ {Сборникъ статистич. свд. по Курской губ., выпускъ XI, стр. 177.}.

Въ изслдованіи кустарныхъ промысловъ Александровскаго узда, Владимірской губерніи, приводится цлый рядъ селъ изъ числа ‘самыхъ богатыхъ и значительныхъ въ узд’, которыя не имютъ земскихъ школъ. Промышленное населеніе этихъ селъ не можетъ, конечно, помириться съ безграмотностью и потому постоянно прибгаетъ къ помощи разныхъ ‘вольныхъ учителей, врод отставныхъ солдатъ, дворовыхъ женщинъ, ‘вкоушекъ’ и т. д. {Промыслы Владимірской губ., выпускъ II, стр. 24.}.

Въ Дорогобужскомъ узд, Смоленской губерніи, всхъ селеній считается 633, а число душъ обоего пола 82,352. Оффиціальныхъ школъ въ узд всего 25 {Изъ нихъ: семь церковно-приходскихъ, 12 земскихъ и 6 министерскихъ.} и, притомъ, размщены он весьма неравномрно: въ одной волости три школы, въ другой — четыре, а въ двухъ волостяхъ нтъ ни одной школы. По даннымъ подворной переписи, число селеній, пользующихся этими школами, не превышаетъ 154 селенія, съ населеніемъ въ 22,126 человкъ, что составляетъ 26% общаго числа жителей узда. Слдовательно, на каждую оффиціальную школу въ среднемъ приходится всего только по 6 селеній и по 885 душъ обоего пола. Затмъ 479 селеній съ 60,226 жителями, составляющими 74% всего населенія, лишены возможности пользоваться оффиціальными школами. Понятно, что такая масса населенія не можетъ остаться безъ ученья, и вотъ мы видимъ, что изъ числа этихъ селеній 108 нанимаютъ собственныхъ вольныхъ учителей. Число жителей въ этихъ 108 селеніяхъ равняется 20,066 человкъ, что составляетъ 24% всего населенія узда {Сборникъ статистич. свд. по Смоленской губ.}.

Или возьмемъ, напримръ, Гжатскій уздъ, Смоленской губерніи. Оффиціальныхъ школъ въ этомъ узд считается 28, размщены он въ 22 волостяхъ, причемъ въ пяти волостяхъ имется по дв школы, а съ десяти нтъ ни одной.

Населеніе узда состоитъ изъ 108,972 душъ обоего пола, число же селеній въ узд — 855. Такимъ образомъ, одна школа приходится на 4,040 жителей и одна на 35 -селеній.

По даннымъ статистической переписи, дйствительное число селеній, хотя отчасти пользовавшихся оффиціальною школой, простирается до 304, съ населеніемъ въ 39,312 душъ обоего пола, что составитъ 36% всего населенія. ‘Слдовательно, 551 селеніе, съ населеніемъ въ 69,660, или, иначе говоря, 64% населенія находятся въ условіяхъ, при которыхъ пользованіе оффиціальною школой, по тмъ или другимъ причинамъ, оказывается недоступнымъ‘.

Лишенные земской и казенной школы, крестьяне не мирятся, однако, съ такимъ положеніемъ дла и заводятъ свои собственныя, мужицкія школы. Статистическою переписью 1885 года констатировано, что изъ числа селеній (551), не пользующихся оффиціальною школой, въ 230 селеніяхъ крестьяне нанимаютъ своихъ учителей {Сборникъ статистич. свд. по Смоленской губ., томъ III, стр. 25.}. Число жителей этихъ селеній составляетъ 28,4% всего числа населенія Гжатскаго узда.

Обыкновенно организованная школа оказываетъ свое вліяніе въ большей или меньшей степени на разстояніи 3—4 верстъ: чмъ ближе населеніе въ школ, тмъ сильне это вліяніе, тмъ выше % грамотныхъ въ сред населенія и наоборотъ. Хотя зя предлами 3—4-хъ верстнаго разстоянія отъ школы % грамотности часто вновь поднимается, но это уже не вліяніе школы, а результатъ дятельности вольныхъ учителей-грамотевъ.

Число вольныхъ школъ въ Московской губерніи ‘находится въ прямой зависимости отъ числа организованныхъ училищъ и отъ степени большаго или меньшаго удобства пользованія послдними’. Чмъ больше въ узд правильно-организованныхъ училищъ, тмъ меньше вольныхъ школъ, и наоборотъ. Въ район до 3 верстъ отъ училища вольныхъ школъ всего 133, учащихся (въ 116 школахъ) {Въ 17 школахъ неизвстно число учащихся.} было 952, во второмъ район (3—5 верстъ) вольныхъ школъ 171, учащихся (въ 163 школахъ) было 1,548, наконецъ, въ третьемъ, самомъ удаленномъ район, вольныхъ школъ 233, число учащихся (въ 220 школахъ) было 2,029.

На основаніи этихъ данныхъ, статистическое изслдованіе длаетъ выводъ, что вольныя школы въ настоящее время ‘не имютъ никакого другаго значенія, какъ только то, что ими восполняется недостатокъ въ числ организованныхъ училищъ’.

Жалобы на переполненіе оффиціальныхъ народныхъ училищъ учениками слышатся съ разныхъ сторонъ, изъ разныхъ мстъ Россіи.

Въ Московской губерніи весьма многія земскія и даже ‘министерскія’ училища совершенно переполнены учащимися. ‘Отказы въ пріем дтей въ шкоды по случаю переполненія послднихъ не составляютъ какого-либо исключенія, присущаго одному только году, совершенно наоборотъ, они принадлежатъ къ числу явленій постоянныхъ, повторяющихся изъ года въ годъ, хотя и не въ одинаковыхъ размрахъ’. Подобные отказы практикуются обыкновенно боле чмъ въ 100 школахъ, въ 1886—87 году такіе отказы были произведены въ 108 земскихъ школахъ, причемъ число дтей, которымъ было отказано въ пріем въ школу, равнялось 1,356 {Статистическій Ежегодникъ Московскаго Губ. Земства 1888 г., статья Народное образованіе, стр. 13.}.

Въ Маріупольскомъ узд, Бкатериносдавской губерніи, земскія школы переполнены учащимися, мстная управа насчитываетъ во всхъ 60 шкодахъ боле 1,500 учениковъ лишнихъ по размрамъ школьныхъ помщеній. Въ Шадринскомъ узд, Пермской губерніи, ‘народныя школы были переполнены учащимися’ еще три года тому назадъ.

Въ Фатежскомъ узд, Бурской губерніи, ‘чрезмрное переполненіе училищъ’ существуетъ въ шести волостяхъ узда. Съ тмъ же фактомъ встрчаемся мы въ Путивльскомъ узд, гд на нкоторыя школы приходится по 108 учениковъ. Понятно, что въ такихъ случаяхъ школы принуждены бываютъ отказывать въ пріем новыхъ учениковъ.

Отвергнутые школой, крестьяне въ этихъ случаяхъ, обыкновенно обращаются къ учителямъ-самоучкамъ, разнымъ грамотямъ.

Въ Шестопаловской волости, Щигровскаго узда, существующія три шкоды настолько ‘переполнены учащимися, что въ послднее время начали отказывать въ пріем постороннимъ. Дти крестьянъ деревни Александровки учились прежде въ Шестопаловской школ, но затмъ имъ было отказано за тснотою школьнаго помщенія. Является ‘николаевскій солдатъ’ и предлагаетъ крестьянамъ свои услуги учить дтей грамот, крестьяне охотно отдаютъ ему своихъ дтей, платя по 50 коп. въ мсяцъ {Сб. cm. св. по Курск. губ., выпускъ VIII, стр. 176.}.

Во Владимірской губерніи ‘школы грамотности существуютъ большею частью въ тхъ селахъ, гд нтъ ни земскаго, ни церковно-приходскаго училища, и преимущественно въ деревняхъ, отстоящихъ отъ селъ на довольно большое разстояніе’ {Отчетъ о дятельности владимірскаго правосл. братства св. Алекс. Невскаго за 1886—87 годъ.}.

Случаи, когда въ одномъ и томъ же селеніи на ряду съ организованнымъ училищемъ существуетъ и вольная школа, говоря вообще, довольно рдки. Такіе факты встрчаются въ тхъ селеніяхъ, гд оффиціальная школа, вслдствіе тсноты или другихъ какихъ-нибудь причинъ, не въ состояніи удовлетворить потребности крестьянъ въ обученіи.

Въ сел Ведико-Михайловк, Новооскольскаго узда, существуетъ такой сильный запросъ на грамоту, что рядомъ съ двухкласснымъ училищемъ и земскою школой существуетъ еще частная школа, и, кром того, въ разныхъ отдаленныхъ закоулкахъ селенія дятельно занимаются обученіемъ дтей простые грамоти, берущіе по 2—3 рубля въ зиму {Сборн. cm. cв. по Курск. губ., выпускъ XI, стр. 178.}.

Въ Карандаковскую земскую школу, Щигровскаго узда, принимаютъ не боле 60 человкъ, остальнымъ отказываютъ въ пріем. Благодаря этому, рядомъ съ оффиціальною школой возникла частная, вольная — у дьячка, который беретъ по 60 коп. въ мсяцъ съ мальчика и учитъ по звуковому способу. Всхъ учениковъ въ 1884 году у него было 17 человкъ.

Въ Корочанскомъ узд, Курской губерніи, вольное обученіе развито и въ тхъ волостяхъ, гд есть школы (организованныя), такъ какъ послднія имются въ такомъ ограниченномъ количеств, что способны удовлетворить далеко не все населеніе. Иногда въ одномъ и томъ же селеніи, ‘если оно очень велико, одни ребята учатся въ школ, другіе — у грамотевъ’ {Сборн. стат. свдн. по Курской губ., вып. XIII, стр. 31.}.

Въ Липовской волости, Щигровскаго узда, на ряду съ дятельностью трехъ оффиціальныхъ школъ, ведется еще довольно усиленная дятельность грамотевъ. Такъ, въ сел Теплый-Колодезь дти учатся частью въ школахъ, а частью у отставнаго солдата Залетаева, который нанимаетъ хату и беретъ по 50 коп. въ мсяцъ. Тамъ же 4 мальчика учатся у сельскаго писаря, съ платой по 25 коп. въ мсяцъ и харчи по очереди {Сборн. стат. свдн. по Курской губ., вып. VIII, стр. 178.}.

Но, главнымъ образомъ, дятельность вольныхъ учителей сосредоточивается въ селеніяхъ, боле или мене отдаленныхъ отъ правильно-организованныхъ училищъ. Въ Фатежскомъ узд, Курской губ., вс грамоти ‘оперируютъ въ тхъ селеніяхъ, разстояніе коихъ отъ школы колеблется между 4—9 верстами’.

Въ Ставропольскомъ узд, Самарской губ., ‘въ большинств случаевъ, дти, не имющія возможности за отдаленностью школы посщать ее, учатся въ своей деревн у какихъ-нибудь случайныхъ солдатъ-самоучекъ, а двочки — у келейницъ’. Чмъ ближе школа къ селенію, тмъ меньше самоучекъ, а грамотевъ, обучающихъ дтей по найму, вовсе нтъ’. За неимніемъ подъ руками школы, ‘крестьяне предлагаютъ учитъ своихъ дтей грамот каждому встрчному‘ {Сборн. стат. свдн. по Самарской губ., т. II, стр. 219.}.

Въ Гжатскомъ узд, Смоленской губерніи, изъ числа 230 селеній, нанимающихъ своихъ собственныхъ, вольныхъ учителей, 76% селеній находятся въ 5-ти и боле верстномъ разстояніи отъ оффиціальныхъ школъ.

Въ деревн Внезапной, Рыльскаго узда, прежде крестьяне платили на содержаніе земской Кульбакинской школы по 20 коп. съ ревизской души, но по дальнему разстоянію совсмъ не пользовались этою школой. Теперь они отказались платить на школу и пригласили къ себ въ качеств вольнаго учителя отставнаго солдата. Деревни боле богатыя, но удаленныя отъ земскихъ школъ, переставая платить на эти школы, нердко начинаютъ строить собственное училище, какъ только имъ позволятъ на это ихъ средства. Вообще, чмъ ниже экономическій уровень населенія, тмъ мене представляется возможности пользоваться услугами земскихъ и правительственныхъ школъ и тмъ большее значеніе пріобртаютъ непатентованные факторы народнаго образованія: солдаты, дворовые люди, двушкивко ушки, разночинцы и т. п. {С. А. Харизоменовъ: ‘Промыслы Владимірской губ.’, вып. Ш, стр. 111.}.

Московская уздная земская управа собрала свднія о количеств бднйшихъ учениковъ земскихъ школъ въ узд. Оказалось, что въ 52 училищахъ, откуда были получены свднія, на 3,710 всхъ учениковъ насчитывается 853 нуждающихся и что бднйшіе ученики существуютъ, въ. большемъ или меньшемъ количеств, во всхъ земскихъ училищахъ. Нужда состоитъ въ недостатк одежды, а особенно обуви, а иногда пропитанія. Бдственное матеріальное положеніе, по отзыву почти всхъ учителей, иметъ большое вліяніе на неправильное посщеніе ими школы и на частые пропуски ими уроковъ {Русскія Вдомости 1888 г.}.

Въ нкоторыхъ другихъ губерніяхъ бдность населенія отражается еще боле неблагопріятнымъ образомъ на успх занятій въ земскихъ шкодахъ. Въ одной земской школ Щигровскаго узда, Курской губерніи, числилось учениковъ боле 50, тогда какъ, по словамъ крестьянъ, въ продолженіе холодныхъ зимнихъ мсяцевъ посщали школу не боле 12 мальчиковъ. На вопросъ изслдователя о причин этого крестьяне отвчали, что ‘у ребятъ нтъ теплой оджи’ {Сборникъ статист. свд. по Курской губ., вып. VIII, стр. 176.}.

Всхъ этихъ препятствій и неудобствъ почти не существуетъ^—для вольныхъ крестьянскихъ школъ, недостатокъ обуви и одежды нисколько не мшаетъ ученикамъ этихъ школъ продолжать занятія даже въ морозы, такъ какъ школы этого рода находятся всегда подъ рукой, въ томъ же самомъ сел или деревн, въ которыхъ живутъ родители учениковъ.

Приведемъ еще два-три примра, чтобы наглядне показать, какъ, въ сущности, недостаточны и даже безсильны въ настоящее время стремленія земства и казны придать длу народнаго образованія т размры, какіе требуются самою жизнью, вызываются настоятельною необходимостью.

Относительно Путивльскаго узда, Курской губерніи, статистическое изслдованіе установляетъ слдующій выводъ: ‘существующихъ (въ узд) 29 школъ недостаточно уже потому, что только ²/₃ населенія приближены къ шкод на разстояніе, позволяющее пользоваться ея услугами, чтобы все населеніе находилось въ предлахъ школьнаго района, необходимо устроить еще не мене 15 школъ’ {Сборн. стат. свд. по Курской губ., вып. VII, стр. 854.}.

Въ Весьегонскомъ узд, Тверской губерніи, въ настоящее время считается 45 училищъ, содержаніе которыхъ обходится земству въ 17,000 рублей, слдовательно, каждая школа стоитъ земству около 380 рублей. Въ этихъ школахъ обучается 3,090 учениковъ, т.-е. на каждое училище приходится въ среднемъ по 70 учениковъ. По вычисленію князя Шаховскаго, для того, чтобы дать возможность обучаться въ школахъ всмъ дтямъ школьнаго возраста (считая съ 7—12 лтъ), необходимо имть 193 школы, что потребовало бы отъ земства ежегоднаго расхода въ 73,340 рублей {О народномъ образованіи въ Весьегонскомъ узд, Тверской губ. Рыбинскъ, 1886 г.}. Само собою ясно, что подобный расходъ немыслимъ для узднаго земства.,

Въ Тверскомъ узд, несмотря на значительныя затраты на народное образованіе, достигающія до 19,028 рублей въ годъ, земскія школы, по вычисленію Вас. Ив. Покровскаго, могутъ вмстить лишь одну четвертую часть школьнаго населенія узда.

Въ Блгородскомъ узд, Курской губерніи, всхъ дтей школьнаго возраста считается 9,443, для того, чтобы дать возможность всмъ дтямъ подучить образованіе въ начальныхъ училищахъ, необходимо имть 157 училищъ (считая по 60 челов. на училище), въ томъ числ 80 мужскихъ и 77 женскихъ. Такимъ образомъ, существующее число школъ въ узд (42) должно быть увеличено почти въ четыре раза, не говоря уже о томъ, что при этомъ значительно пришлось бы расширить и ихъ вмстимости, такъ какъ встрчающіяся теперь убогія конуры при церковныхъ сторожкахъ, называемыя школами, вмстить 60 человкъ ни въ какомъ случа не могутъ.

Отсюда ясно, конечно, что ни земство, ни казна ршительно не въ состояніи въ настоящее время увеличить число народныхъ училищъ въ томъ размр, который могъ бы удовлетворить существующую въ народ потребность. Поэтому, въ силу роковой необходимости приходится съ самымъ глубокимъ вниманіемъ остановиться на тхъ школахъ, которыя создаетъ самъ народъ, по собственному почину, къ которымъ онъ привыкъ въ теченіе цлаго ряда вковъ и которыя по своей дешевизн являются вполн доступными и отнюдь не обременительными для скудныхъ средствъ крестьянина.

Задача и, въ то же время, священная обязанность интеллигенціи — придти на помощь этимъ мужицкимъ школамъ, помочь народу въ его стремленіи устроить эти школы, расширить ихъ программу, улучшить преподаваніе,— словомъ, употребить со своей стороны вс усилія для того, чтобы эти вольныя крестьянскія шкоды дйствительно явились разсадниками просвщенія и развитія.

А. Пругавинъ.

(Окончаніе слдуетъ).

‘Русская Мысль’, кн.I, 1889

Большія крестьянскія школы.

I.Прошлое ‘вольныхъ’ школъ.

II.Вольныя школы въ Малороссіи и причины ихъ исчезновенія.

III.Заслуги ‘мастеровъ-грамотевъ’.— Отношеніе народа къ ученію и школ.

IV.Чмъ вызывается возникновеніе вольныхъ школъ?

Читайте также:

I.
Прошлое ‘вольныхъ’ школъ.

II.
Вольныя школы въ Малороссіи и причины ихъ исчезновенія.

III.
Заслуги ‘мастеровъ-грамотевъ’.— Отношеніе народа къ ученію и школ.

IV.
Чмъ вызывается возникновеніе вольныхъ школъ?