БОЛЬШЕВИСТСКОЕ ВОИНСТВО
НА ПОЛЯХ АВТОБИОГРАФИИ КЛИМА ВОРОШИЛОВА
Большевистское воинство, Радек Карл Бернгардович, Год: 1931
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Карл Радек. Портреты и памфлеты. Том второй
Государственное издательство ‘Художественная литература’, 1934
Армиями капитализма командуют офицеры из помещиков и капиталистов. В этом выражается тот факт, что рабочие и крестьяне в своей хозяйственной, социальной и политической жизни находятся под командованием капитала.
Когда народные массы восстали в России против буржуазии и помещиков, борясь за мир и землю, царская армия разлетелась, ибо рабочие и крестьяне не хотели больше слушаться офицеров из помещиков и буржуазии.
Новая армия начала слагаться только тогда, когда рабочие решили защищать завоеванную власть и фабрики от белых и международного империализма, когда крестьянство взялось на защиту завоеванной у помещиков земли от их посягательств. Кто же мог тогда возглавить новую, Красную армию? Откуда могли ваяться командиры, которых слушались бы рабочие и крестьяне?
Советская власть великолепно понимала, что при создании новой армии ей необходимо использовать бывших военных специалистов, ибо не было другого источника, из которого она могла черпать военные знания. Но до момента укрепления нового строя командовать армиями эти специалисты не могли, ибо их прошлое ставило бы под сомнение те цели, которым служила армия. Командовать новой армией могли только представители того класса, который, победив буржуазию, определял политику страны. Только рабочий класс мог составить основное ядро нового командования, вокруг которого объединялись в дальнейшем наиболее способные сыновья крестьянства, убедившись на опыте страны, на опыте революции, что они должны итти под руководством рабочего класса, рука об руку с ним.
Созидатели Красной армии, ее первые командиры из рабочих могли полагать, что сумеют организовать крестьянскую массу, ибо они не только защищали интересы этой массы от помещиков и капиталистов, они не только выводили ее на великий исторический путь, но они знали ее жизнь, они держали в руках ключ к ее душе.
На-днях мне пришлось читать биографию новоназначенного английского вице-короля Индии лорда Уиллинг-дона и автобиографию наркомвоенмора т. Ворошилова, помещенную в словаре Граната.
Вот как описывает лондонский ‘Таймс’ — газета английских фабрикантов и банкиров — жизненный путь лорда, предназначенного ‘руководить’ индийским крестьянством.
‘Сын мистера Фримана Фредериха Томасса из Раттона в Суссекс он в 1879 г. отправился в Итон (школа для детей высшего дворянства и богатой буржуазии.— К. Р.), в учреждение мистера Мичеля, где обучался под руководством известного учителя игре в крикет. Три года участвует он в группе итонских Одиннадцати и стал капитаном в последний год. Он играл также в Оппидане и Никсетуолле. Взял два раза приз школьных пятерок и был председателем итонского общества Попп. Учился дальше в Тринитском колледже в Кембридже, принадлежал там к Четырем, к университетским Одиннадцати и к Цингари-клубу’.
Читатель, вы много поняли? Я — очень мало. Даже перевести мне трудно это место из ‘Таймса’, что доказывает мое варварское незнакомство с тайнами великого искусства игры в крикет и организации этой игры. Я знаю только, что в школах, в которых учатся дети английского дворянства и английских капиталистов, всякого рода игры преобладают над учебой. Они должны воспитать характер молодого человека для того, чтобы он был вооружен для исполнения своей жизненной задачи — для командования народными массами. И лорд Уиллингдон, член клуба Попп и клуба Цингари, должен руководить индийским крестьянством на основании своего превосходства в игре в крикет.
Тов. Ворошилов никогда не был членом клуба Попп и Цингари и вряд ли играет в крикет. Его жизненный путь был немного другой, чем тот, который привел лорда Уиллингдона на престол вице-короля Индии, престол, с которого он руководит 300 млн. индийских крестьян.
Тов. Ворошилов — сын николаевского солдата, изрядна поработавшего на своем веку в помещичьих экономиях, рудниках и на старости лет служившего железнодорожным сторожем.
Мать его была поденщица. Я сильно подозреваю, что тов. Ворошилова не допустили бы даже на высокий пост чистильщика сапог в Итонском колледже, ибо на шестом году жизни он ходил по миру с сестрой просить хлеба. Позже он пошел выбирать колчедан на шахтах за 10 копеек в день. На десятом году жизни он пас совместно с отцом помещичий скот. Когда семью Ворошиловых прижал голод, молодой Климент попал на работу к родственнику, деревенскому кулаку, который ‘по-родственному’ дико эксплоатировал его. От кулацкой эксплоатации он сбежал снова на работу в рудники, где его избила крестьянская артель в наказание за то, что его приняли на рудник вне очереди, отказав одному из крестьян.
Так Климент Ворошилов готовился к роли руководителя крестьянских масс не посредством игры в крикет, а слушая рассказы отца о работе у помещика, испытывая на своей детской шкуре удовольствие работать на кулака или капиталистов.
Мы думаем, что не впадем в национальную ограниченность, высказывая скромное мнение о превосходстве пути тов. Ворошилова над путем лорда Уиллингдона, как школы, в которой можно было познакомиться с жизнью крестьянства и стать способным снискать его доверие.
Жизнь тов. Ворошилова не представляет в этом смысле исключения. Когда прочитаешь биографии значительного количества наших самых выдающихся военных работников, руководителей нашего хозяйства, нашей администрации, то колыбель их стоит ближе к рабочему очагу и крестьянской хижине, чем к русским ‘итонам’.
Когда вождь английских рабочих г. Рамзей Макдональд. занял пост английского премьер-министра, одна из его поклонниц — мисс Гамильтон — опубликовала под псевдонимом ‘Иконокляст’ его биографию.
Это была книга, написанная для английского мещанина, которому она должна была внушить уважение к первому ‘рабочему’ премьеру. И вот в этой книге мисс Гамильтон рассказывает про возвышенный характер своего героя, про твердость его убеждений. Эту сторону характера мистера Макдональда ей приходится демонстрировать на том для буржуазных писателей несколько неприятном факте, что г. Макдональд из либерально-пацифистских соображений совместно с лордом Морлеем был противником участия Англии в войне.
Подчеркнув патриотические побуждения, которые толкнули его на такой шаг, мисс Гамильтон указывает, какой он должен был иметь твердый характер, чтобы взять на себя бремя непопулярности. ‘Салоны Лондона вычеркнули его из списка своих гостей, некоторые знакомые боялись его приглашать, считаясь с чувствами других. Ряд хорошо воспитанных патриотов добился его исключения из клуба игры в гольф Лоссиматус’.
Клим Ворошилов стал на работу на заводе у станции Алчевская в 1896 г. В 1899 г. он руководит забастовкой в чугуннолитейном цехе. Забастовка вызвала обыск, арест, после чего Клима Ворошилова не только не приглашают в салоны капиталистов Донбасса и не пускают в клуб игры в гольф, но просто не пускают на работу в продолжение трех лет, поместив его в черные списки. И когда он попадает на завод Гартмана в Луганске, то спустя два месяца полиция, обнаружив его там, выдворяет его из Луганска. Именно тогда Клим Ворошилов, подведший итоги своей жизни,— а он в 22 года своей ‘золотой молодости’ кое-что видел,— вступает в социал-демократическую партию. Этот его вывод из жизненной практики, вероятно, не отвечал той строгости индуктивной логики англичанина Милля, которая требует, чтобы выводы были сделаны на основе самого большого количества фактов, с надлежащей осторожностью, без увлечения, без примеси чувств. Мы подозреваем, что тов. Ворошилов сделал свой вывод не без влияния чувств, что совсем не полагается по правилам индуктивной логики. Он научился ненавидеть капиталистов и любить своих товарищей по каторжному труду. Но, несмотря на эти недостатки, он сделал свой вывод крепко, ибо не изменил его до наших дней.
Защищал же он этот вывод, как известно, не только трехлетней безработицей, но и многократной тюрьмой и ссылкой, и мы снова думаем, что не впадем в национальную ограниченность, считая, что жизненная школа тов. Ворошилова носила более серьезный характер, чем те страдания, которые испытал многоуважаемый вождь английской ‘рабочей’ партии, первый глава английского ‘рабочего’ правительства, Рамзей Макдональд, когда во время войны не мог встречаться со своими буржуазными знакомыми в салонах и играть с ними в гольф.
И эта привычка голодать по три года, спать на тюремных нарах, плестись по этапу в ссылку, бегать из ссылки, искать ночлега у крестьян и рабочих,— она не является личной чертой тов. Ворошилова, она представляет собой тот путь к власти, по которому шли тысячи большевиков, будущих вождей Красной армии. И этот путь выковал в них те черты характера, которые позволили им твердой рукой создать крестьянскую армию, провести ее через нищету, через поражение, через испытание железом, огнем и вошью. (Извините, многоуважаемый г. Макдональд, что, сравнивая вас с нашим наркомвоенмором, упоминаем такое необычайное в жизни английского джентльмена понятие, как вошь, но она играла громадную роль в истории Красной армии, ибо это презренное насекомое, распространяя тиф во время гражданской войны, угрожало нам часто больше, чем армия, вооруженная вашим достопочтенным коллегой и предшественником г. Уистоном Черчиллем.)
Какие черты характера нужны были для создания Красной армии, для проведения ее через горнило испытаний,— пусть узнает иностранный читатель. Хорошо будет, если вспомнит об этом и наш молодняк, читая первые строчки военного послужного списка нашего военного комиссара.
‘Военную работу начал с отряда, организованного в 1918 г. в марте под моим командованием, дравшегося с немецкими оккупационными войсками. Вскоре был назначен командиром 5-й украинской армии, а затем командовал отрядами, отходившими под напором немецких войск с Украины на Волгу, к Царицыну. На ст. Лихая произошло большое сражение. Наши отряды в панике бежали в направлении на ст. Белую, встретив восставших казаков и их пули.
Десятки тысяч деморализованных, изнуренных, оборванных людей и тысячи вагонов со скарбом рабочих и их семьями нужно было провести через бушевавший казачий Дон. Целых три месяца, окруженные со всех сторон генералами Мамонтовым, Фицкарнауловым, Денисовым и др., пробивались мои отряды, восстанавливая железнодорожное полотно, на десятки верст снесенное и сожженное, строя заново мосты и возводя насыпи v и плотины. Через три месяца ‘группа войск Ворошилова’ пробилась к Царицыну, и из этих и других частей была образована 10-я Красная армия, которой мне было поручено командовать’.
Только люди, прошедшие через отчаяние разбитых забастовок, нелегально провозящих под носом у русских жандармов оружие из Финляндии, люди, которых не могла сломить тоска ссылки и тюрьмы, могли не отчаяться в такой игре в крикет или гольф с генералом Мамонтовым, Фицкарнауловым и Денисовым.
Жизненный путь большевистской партии создал в царском подполье, тюрьмах и ссылках тот источник, откуда мы взяли командиров, которые сумели не только внушить доверие крестьянским массам, но овладеть стихией крестьянства, способной к героическим взлетам, но и способной от удара рассыпаться в песок.
В 1922 г. мне пришлось возвращаться с тов. Ворошиловым из Ростова-на-Дону в Москву. Мы ехали через недавно освобожденный Донбасс и вечером, стоя у окна вагона, мы присматривались к просыпающейся жизни этого рабочего муравейника. Ворошилов, смотря на родные ему с детства рабочие поселки, начал в раздумьи ходить по вагону.
— Часто думаю,— сказал он,— над тем, почему нам удалось под царем сговориться скинуть буржуазию, а белым не удалось под советскую власть сговориться против нас.
Слово ‘сговориться’ казалось мне тогда немного странным. Но это не только образное слово, но и глубоко проникающее в сущность нашей победы: именно мы сумели сговориться.
Большевистская партия — партия рабочего класса. Он имеет разные прослойки, но он имеет против капиталистов один интерес. На основе этого совместного интереса он вел борьбу в продолжение десятков лет. В этой борьбе он осознал свои интересы, научился руководить народными массами, и это сознание отлил в принципы революционной борьбы, выраженные не только в нашей программе, но и в наших стратегических и тактических решениях.
И вся наша борьба с меньшевиками, вся наша борьба с течениями, которые хотят быть ‘левее’ большевизма, представляет исторически великий сговор, как скинуть буржуазию.
И, когда приходилось Ворошилову без связи с партийным центром, не получая директив, принимать решения, как выиграть партию крикета или гольфа у Мамонтова, Фицкарнаулова и Денисова, то он действовал на основе старого сговора. А буржуазия и русские помещики, класс, приговоренный историей к смерти, раздираемый противоречиями, раздираемый борьбой клик, класс, возглавляемый Рябушинскими, что поставляли картонные сапоги армиям, которые они посылали восстанавливать свое же господство,— этот класс не может сговориться. Поэтому Ворошиловы получили время научиться у буржуазных военспецов, как бить армии белых, руководимых такими же военспецами.
Итак, республика Советов получила время разбить белых, победить вошь, восстановить хозяйство, создать великую армию рабочих и крестьян, создать кадры красных командиров, которые будут умело руководить ее защитой, присоединив к школе, которую прошел Клим Ворошилов раньше, чем стал наркомвоенмором, гештабистские школы, устроенные не хуже, чем те, в которых учились вожди наших врагов.
В очень глупой истории французской третьей республики, написанной бывшим французским социалистом Зеваесом и неизвестно почему изданной по-русски Гизом, рассказывается как президент французской республики Мак-Магон, навестив военную школу в Сен-Сире, был предупрежден, что среди ее учеников находится негр. Увидев черного офицера, Мак Магон сказал ему:
— Ах, вы тот офицер-негр, о котором меня предупреждали. Очень рад, продолжайте в том же духе!
Международный пролетариат, смотря на единственного красного военкома-министра в шеренгах белых министров, скажет ему:
— Очень рад, продолжайте в том же духе!
Февраль 1931 г.