В. В. Воровский
Богдыхан и конституция
Фавн
Богдыхан и конституция, Воровский Вацлав Вацлавович, Год: 1908
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
‘Телеграфное агентство’ вчера сообщило:
‘Богдыханом утверждена детальная организация комитета конституционных дел, которому вменено в обязанность подготовить население к конституционному строю’1.
Это звучит красиво и просто.
Благодушный россиянин из идеалистов или религиозных мистиков вздохнет сентиментально и воскликнет:
— Боже! Как хорошо! Конституция, полученная без кровопролития, без революций, без убийства человека человеком, без забастовок, без революционных стихов Минского и Бальмонта2, даже без составления полицейского протокола! Это ли не возвышенно, это ли не религиозно! Да, велик дух Конфуция и Лао-тзе!3 Велика сила религиозного миросозерцания и поклонения предкам!
И восторженный идеалист вздохнет: ах, зачем мы не китайцы!
В самом деле, есть от чего прийти в умиление, особенно истинному конституционисту и идеалисту.
Но…
Но в качестве грубого материалиста и очень плохого конституциониста я предпринял секретное расследование о возникновении китайской конституции. И вот что оказалось.
В тихую лунную ночь богдыхан сидел на террасе своей дачи, пил чай из тульского самовара, подаренного нынешним министром Шиповым4 в бытность его послом, слушал трели андерсеновского соловья5 и думал:
— Как хорошо в эту дивную ночь распороть живот сразу двумстам мандаринам.
И, охваченный чудным виденьем распоротых животов, он тихо запел:
— Отчего я люблю тебя, светлая ночь…6
В это время вошел его первый советник и, упав ниц, произнес:
— О светлый, пресветлый Сын Неба. Ты, конечно, уже все знаешь сам, но позволь рассказать тебе, как об этом говорят смертные люди!
Богдыхан, недовольный нарушением покоя, поморщился и внимательно осмотрел большой живот министра, мысленно вспарывая его.
Тот побледнел и замер.
Но любопытство победило в Сыне Неба, и он великодушно разрешил сообщить ему жалкие мнения ничтожных людей.
Тогда советник поспешно извлек из кармана номер ‘Пекинских губернских ведомостей’ и прочел сообщение из Персии.
Меджилис разгромлен шахом. Оппозиционные депутаты и члены энджуменов посажены на кол, назначены новые выборы7.
При этом пекинское ‘Телеграфное агентство’ прибавляло — ‘из достоверного источника’,— что население встретило эти меры с восторгом и просит и впредь поступать так же с оппозицией.
Богдыхан слушал, и ему казалось, что не один, а десять андерсеновских соловьев поют ему хвалу.
— Хорошая вещь меджилис!— сказал он после некоторого молчания.— Я тоже хочу иметь меджилис!
И при этом он сделал выразительный жест, как бы полоснув кого-то ножом по животу.
— Скажи мне, как делаются меджилисы? — спросил богдыхан. Советник побледнел, позеленел.
— Ты не знаешь?— грозно крикнул богдыхан.— Так ступай и распори себе живот. Но сначала пришли мне человека, который знает это.
Советник пошел на телеграф, послал пригласительную телеграмму полковнику Ляхову8 в Тегеран, а потом благополучно распорол себе живот.
Ляхов не замедлил явиться.
— Как делаются меджилисы? — сказал он.— О, это очень просто, ваше чаепитейство! Прежде всего организуется казачья бригада под руководством опытных инструкторов. Вот — имею честь представить…
Он обернулся, и взгляд богдыхана упал на трех господ весьма страшного вида.
— Имею честь представить,— продолжал Ляхов.— Генерал Ларичкин, адмирал Тополев, полковник Половнев (просит не смешивать с Половцевым8). Я привез их с собой и настоятельно рекомендую на роли инструкторов. Люди опытные, бывалые, так сказать, специалисты по конституционному праву.
Специалисты фыркнули в кулак и поклонились.
— Ну, вот-с,— продолжал Ляхов.— Затем назначается комиссия из важных чиновников, и эта комиссия изобретает избирательный закон и права меджилиса… применительно к народным нуждам.
Богдыхан широко раскрыл глаза.
— Это что же такое — народная нужда?
— Это… как бы сказать вашему чаепитейству… это… Да уж чиновники сами лучше всего знают, что это такое!
— Ну, если эта комиссия изобретет такое, что мне не понравится — спросил богдыхан.— Тогда…
И он опять сделал выразительный жест над чьим-то воображаемым животом.
— Ну, конечно,— засмеялся Ляхов.— Только это называется на конституционном языке правом veto…
— А если меджилис меня не послушает? — продолжал богдыхан.— Тогда тоже…
И опять выразительный жест.
— Ну да, ну да! — весело воскликнул Ляхов.— Только это тогда называется правом роспуска.
И все присутствующие заржали от удовольствия.
А на следующий день была образована комиссия из 36 мандаринов в целях подготовки проекта конституции.
И в то время, как по телеграфным проводам мчалась весть о великой милости богдыхана, двадцать пять мандаринов писали духовные завещания, а инструкторы Ларичкин, Половнев и Тополев организовывали казачью бригаду из хунхузов.
‘Одесское обозрение’,
3 июля 1908 г.
1 Сообщение петербургского ‘Телеграфного агентства’ было опубликовано в газете ‘Одесское обозрение’ 2 июля 1908 г.
2 Минский, H.— поэт и теоретик символизма, Бальмонт, К.— поэт-декадент, который, как и Минский, опубликовал в ‘Новой жизни’ ряд стихов на гражданские темы.
3 Конфуций (Кун-цзы, 551—479 до н. э.) — древнекитайский философ. Лао-цзы (Ли Эр) — древнекитайский философ, живший, по преданиям, в одно время с Конфуцием.
4 Шипов — царский министр торговли и промышленности, бывший посол в Китае.
5 Имеется в виду сказка известного датского писателя Ганса Христиана Андерсена ‘Соловей’.
6 Слова из романса П. И. Чайковского.
7 См. прим. к фельетону ‘Роспуск парламентов во внеевропейских странах’.
8 Ляхов, Ларичкин, Тополев, Половнев — черносотенцы, участники погромов и убийств. Половцев — член Государственной думы, октябрист.