130. Библиографические и журнальные известия.1
130. Библиографические и журнальные известия.1
Библиографические и журнальные известия, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1843
Время на прочтение: 7 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том 6. Статьи и рецензии (1842-1843).
М., Издательство Академии Наук СССР, 1955
Новый год всегда бывает эпохою в жизни нашей литературы и мгновенным ее пробуждением из обычной ее летаргии. В это время только и слышишь о новостях, по большей части интересных лишь до их появления. Журналы тут все выходят в срок, иной за прошлый год опоздает несколькими книжками, а с первою книжкою на новый год как раз явится первого января. По этим первым книжкам можно судить о состоянии журнала: если он в первой книжке не рвется из всех сил, но старается возбудить внимания разными штуками (например, заставляя новые книги плясать, в критике, трепака и т. п.), а идет ровным шагом, нынче, как вчера, — верный знак, что журнал чувствует свою силу. В противном же случае, верный знак, что он падает и пышными, часто фантастическими обещаниями силится во что бы ни стало поддержать охладевшее к нему внимание публики. В это же время года являются новые журналы, прекращаются старые, выходят альманахи, романы, стихотворения, собрания сочинений известных писателей… Новый 1843 год особенно счастлив во многих из этих отношений: он ознаменовался выходом четырех томов сочинений Гоголя, полного собрания стихотворений Лермонтова, нового издания сочинений Державина. Что касается до романов, — они не замедлят появиться в числе какого-нибудь бедного, неполного десятка. Г-н Загоскин уже начал их ряд своим сочинением ‘Москва и москвичи’, теперь очередь за г. Воскресенским, а там, бог даст, издадут по роману гг. Зотов и Штевен. Сверх того, это блистательное собрание романов должно пополниться ‘Девою чудною’ Барона Брамбеуса, обещанною еще в начале прошлого года. Новых журналов не явилось ни одного, из бывших скончался во цвете лет ‘Русский вестник’: смерть пресекла дни этого недоросля на 5 и 6 книжках (изданных в одной обертке) за прошлый год, с остальными подписчики увидятся когда-нибудь там, где назначено свидание всем покойникам…2 Кроме ‘Русского вестника’, все другие журналы продолжаются и в нынешнем году. В некоторых из них действительно произошли большие или меньшие перемены. Взглянем на них.
‘Библиотека для чтения’, по обыкновению своему, переменила цвет обертки, а в ‘Литературной летописи’ дала своим читателям спектакль, который мы назвали бы небывалою новостию в истории русской журналистики, если бы этот спектакль не был уже вторым по счету. В первом ‘Библиотека для чтения’ заставила Шехерезаду рассказывать султану-публике разные сказки о новых книгах, во втором, т. е. нынешнем, она заставила плясать вприсядку книги ‘Были и небылицы’ с ‘Супружескою истиною’ и ‘Голосом за родное’. Мысль чрезвычайно оригинальная и, верно, многим из почитателей ‘Библиотеки для чтения’ покажется даже остроумною… Теперь надо ожидать, что ‘Библиотека для чтения’ когда-нибудь сама пропляшет вприсядку хоть с повестями Барона Брамбеуса.3 Замечательно однако беспристрастие ‘Библиотеки для чтения’: в первой ее книжке за нынешний год напечатано новое ‘патриотическое представление’ г. Полевого, и в той же самой книжке препорядочно отделаны ‘Были и небылицы’ того же самого г. Полевого. В первой же книжке ‘Библиотеки для чтения’ напечатана повесть Фан-Дима,4 — и в той же книжке ‘Голос за родное’ того же автора обречен на пляску в шутовском дивертисмане… Вообще книгам, о которых объявляет прежде других книжный магазин Ольхиной, в ‘Библиотеке для чтения’ пришлось играть не слишком веселую, хотя и плясовую, ролю…5 Что же такое, спросят нас, новое представление г. Полевого?6 — Да всё то же, что и прежние его ‘представления’: чувствительная героиня, на которой хочет насильно жениться жестокий заимодавец ее матери, и когда их обеих тащит он в тюрьму, является великодушный любовник, платит деньги, которые на этот раз ему словно с неба падают, и женится на ‘милой воровке своего покоя’… Содержание повести г. Фан-Дима так мудрено, что никому не понять его. Герой ее — дух, а известно, когда духи действуют в повестях вместе с людьми, тогда здравый смысл уступает место ‘чудесному’…
‘Современник’ выходит в нынешнем году ежемесячно, в числе двенадцати книжек. От этого он много выигрывает, как журнал. Первая книжка его прелестна по наружности, интересна по содержанию. Долгом почитаем указать на превосходную статью М. С. Куторги: ‘Людовик XIV’ (исторический очерк), и просим ‘Современника’ почаще дарить публику такими статьями.
‘Москвитянин’ в первой книжке своей предлагает целые три переводные повести.7 Они очень коротки, но как в то же время они и очень плохи, то эта краткость, стало быть, не вредит журналу. Исторических материалов в нем попрежнему много, также и славянских сказок, которые тоже можно назвать материалами для истории народной славянской поэзии. Вообще, эти материалы дают ‘Москвитянину’ вид альманаха, содержание которого — материалы для истории и словесности славян. Издание полезное и почтенное, но оно не журнал. Между тем, ‘Москвитянин’, во что бы ни стало, хочет быть журналом. Для этого он изредка рассуждает о современной литературе и довольно часто обещает поговорить о том, о другом. В первой книжке он обозревает русскую литературу 1842 года и доказывает сродство музы г. Бенедиктова с музою Шиллера.8 Замечательнее всего в этой статье признание ‘Москвитянина’, что он ‘не представил еще всего того, что сказать имеет’, ибо ‘такое важное дело должно быть совершено вследствие трудов многосложных и новых’ (стр. 275). Между прочим, там же намекается и прямо говорится, что все журналы издаются с промышленного целию и что исключение остается за одним ‘Москвитянином’, мы в этом никогда не сомневались…9
‘Репертуар и Пантеон’, превратившись в зеркало театров русского и иностранного, сбросили с себя затейливую обертку, на которой было изображено в лицах, какая бывает страшная давка при раздаче книжек этого издания… Видно, теперь уже давки нет, — и ‘Репертуар’ является в скромной и пристойной обертке… Не понимаем, почему это издание носит двойное название: каков бы ни был покойник ‘Пантеон’, в нем печатались драмы Шекспира, а в ‘Репертуаре’ печатается только то, что играется в Александрийском театре… В первом No напечатаны: ‘Русская боярыня XVII столетия’ г. Ободовского, ‘Школьный учитель’ г. Каратыгина и ‘Супруги-арестанты’ г. Коровкина, из них только ‘Школьного учителя’ можно видеть на сцене, но прочесть нет возможности ни одной пьесы… По обыкновению 1-й нумер ‘Репертуара’ украшен статьею г. Булгарина, в которой, по обыкновению же, твердится в тысячу первый раз, что г-жа Каратыгина выше г-жи Аллан и знаменитой Марс… Г-жа Каратыгина действительно даровитая артистка, в сравнении с прочими актрисами Александрийского театра, она лучше их держит себя, с большим умом и ловкостью играет, но между ею и г-жою Аллан нет ничего общего, а знаменитую Марс еще более следовало бы оставить в покое… Прошлого года ‘Репертуар’ обещал много приложений — и не выполнил своего обещания. За это он представляет теперь довольно большую и довольно плохую литографию — ‘Разъезд из Александрийского театра’, в котором впрочем есть кой-какие не совсем дурные подробности, например, купец с женою, зевающие истинно по-купечески!
Из газет мы упомянем только об одной, именно ‘Русском инвалиде’, потому что о нем можно было бы сказать много хорошего. С увеличением своего формата и расширением программы, эта газета совершенно переродилась. В каждом ее нумере теперь есть фельетон, рассуждающий с публикою о замечательнейших явлениях современной русской литературы, об интереснейших новостях русского и заграничного мира.10 И в вышедших доселе нумерах есть любопытные статьи в отделении, следующем за политическими известиями, особенно ‘История ‘Русского инвалида’, составленная его основателем.11 Можно сказать без преувеличения, что в ‘Инвалиде’ русская публика имеет теперь газету, во всех отношениях соответствующую требованиям от изданий такого рода. В ‘Инвалиде’ читатели находят всё, что можно встретить во многих только газетах, не находят в нем разве одного — полемики, сплетен, несообразных с достоинством газеты официальной. И старания редакции ‘Инвалида’ к улучшению этого издания не остались тщетными: публика заметила перемену, и число подписчиков на ‘Инвалид, как слышно, чрезвычайно умножилось, со всех сторон слышны похвалы разнообразию, живости и занимательности фельетона, который умеет быть занимательным без брани, без торговых криков… Пожелаем, чтоб преобразованная в нынешнем году газета, поддерживая в себе этот характер, т. е. соединяя благородство тона и направления с занимательностию и разнообразием содержания, вывела, наконец, русскую публику из бедственной необходимости — довольствоваться жалкими листками печатной бумаги, выдаваемыми ей под именем газет и имеющими претензии на характер политико-литературного издания.12
Говорят, г. Вронченко перевел первую часть ‘Фауста’.13 Приятная новость: можно ожидать, что переводчик ‘Гамлета’, ‘Макбета’, ‘Манфреда’ и ‘Дзядов’ прекрасно передаст нам великое творение Гёте. Если переводы г-на Вронченко не имеют пока заслуженного успеха в большинстве публики, — этому причиною не слабость, не недостатки, а разве высокое достоинство их. Г-н Вронченко передает не букву, а дух переводимых им великих творений, показывает Шекспира таким, как он есть, не переделанным в миниатюрные статуйки. А так как Шекспир для большинства недоступен, то и переводы г-на Вронченко не всем нравятся. В этом отношении г. Полевой, причесывающий и убирающий Шекспира по вкусу публики Александрийского театра, всегда перебьет дорогу у г-на Вронченко.
1. ‘Отеч. записки’ 1843, т. XXVI, No 2 (ценз. разр. около 31/I), отд. VI, стр. 90—92. Без подписи.
2. Жалкое существование руководимого Полевым ‘Русского вестника’ давало в 1843 г. Белинскому повод несколько раз заявлять о якобы уже наступившей ‘смерти’ журнала, на самом деле ‘Русский вестник’ прекратил свое существование лишь в 1844 г.
3. Библиографический отдел No 1 ‘Библ. для чтения’ за 1843 г. в отличие от предшествующих состоял из ‘трагедии-водевиля в одном действии’, где поименованные Белинским книги действительно были представлены в виде действующих лиц, ‘пускались в пляс’ и вступали в споры с ‘благоразумным’ читателем. Авторами этого водевиля были Н. А. П—й, Л. Б—т и Ник. M—в.
4. Речь идет о повести Фан-Дима (псевдоним Е. В. Кологривовой) ‘Хозяйка’.
5. Намек на тесную связь и согласованность в действиях книгоиздательской фирмы Ольхиных, с одной стороны, и ‘Библ. для чтения’ и ‘Сев. пчелы’, с другой.
6. Речь идет о драматической повести Полевого ‘Ломоносов, или Жизнь и поэзия’, напечатанной в No 1 ‘Библ. для чтения’ з 1843 г.
7. В No 1 ‘Москвитянина’ напечатаны следующие переводные повести: ‘Жена и вдова’ английской писательницы Чарльс-Гор, ‘Невольница’ Геллера и ‘Маркиз, Сенанкур и жидовка Диана’ Анри Берту.
8. Бенедиктова с Шиллером сравнивал Шевырев в своей статье ‘Критический перечень произведений русской словесности за 1842 год’ (‘Москвитянин’ 1843, No 1). См. н. т., стр. 704.
9. Ирония по адресу Погодина (см. н. т., стр. 71, где Белинский называет его ‘ловким промышленником’).
10. В 1839 г., после смерти А. Ф. Воейкова, редакция ‘Русского инвалида’ снова перешла к П. П. Пезаровиусу, его помощником в 1843 г. был назначен А. А. Краевский. Редактировавшийся Краевским литературно-критический отдел ‘Русского инвалида’ проводил программу отдела критики и библиографии ‘Отеч. записок’. Есть серьезные основания предполагать, что в период 1843—1846 гг. Белинский состоял сотрудником ‘Русского инвалида’. Это подтверждается не только идейным и стилистическим сходством статей Белинского с некоторыми заметками и рецензиями ‘Русского инвалида’, но и содержащимися в последних прямыми указаниями на принадлежность их перу великого критика (рецензия на ‘Две судьбы’ А. Майкова в No 49 ‘Русского инвалида’ за 1845 г. и многие другие). Из сотрудников ‘Отеч. записок’ в ‘Русском инвалиде’ названного периода принимали участие также Н. А. Некрасов и М. П. Сорокин (см. Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем, т. XII, М., 1953, стр. 23, 222—228 и 442, А. В. Никитенко. Моя повесть о самом себе, т. I, СПб., 1905, стр. 343). Сообщение о характере готовящегося преобразования ‘Русского инвалида’ было напечатано в No 12 ‘Отеч. записок’ за 1842 г. (т. XXI, отд. VI, стр. 59—60).
11. ‘Краткая история газеты ‘Русский инвалид» П. П. Пезаровиуса была напечатана в NoNo 22—31 этой газеты за 1843 г.
12. Намек на ‘Сев. пчелу’, в подзаголовке которой было: ‘газета политическая и литературная’.
13. Перевод первой части ‘Фауста’ с изложением второй его части, выполненный М. П. Вронченко, был издан только в следующем, 1844 г.