БИБЛІОГРАФИЧЕСКАЯ РДКОСТЬ,
ПО ПОВОДУ ЖЕНСКАГО ВОПРОСА.
П. Щебальскій.
‘Нива’, No 21, 1870
Библиографическая редкость, по поводу женского вопроса, Щебальский Петр Карлович, Год: 1870
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Читателямъ Нивы вроятно не безъизвстно надлавшее у насъ столько шума сочиненіе Дж. С. Милля The Subjection of women, но они можетъ быть не знаютъ, что задолго до этого писателя существовала въ Россіи книга подъ заглавіемъ о благородств и преимуществ женскаго пола, напоминающая отчасти содержаніемъ своимъ названное сочиненіе англійскаго философа.
Ничто не ново подъ луною!
Книга о благородств и преимуществгь женскаго пола напечатана была въ Петербург въ 1784 году. Она написана по всмъ правиламъ хріи, авторъ приводитъ доказательства, какъ и слдуетъ, ‘отъ имени, отъ порядка творенія, отъ мста, отъ вещества… отъ благочестія, отъ человческихъ законовъ’ и пр. (стр. 80), и вс эти указанія тщательно отмчены на ноляхъ, дабы всякій могъ по первому взгляду убдиться, что всхъ доказательствъ арсеналъ исчерпанъ, что все въ порядк и что слдовательно отъ автора нельзя ничего боле требовать.
‘Преблагій и всемогущій Богъ,— такъ начинается книжка,— творецъ мужскаго и женскаго пола, съ благотворнымъ ихъ плодородіемъ, сотворилъ человка себ подобнаго,— какъ мужа, такъ и жену’. Онъ вложилъ въ нихъ одинаково совершенную и бесмсртную душу, но за тмъ ‘женскій знаменитый родъ превосходитъ суровыхъ мужчинъ безконечно’ (2). Въ подтвержденіе своихъ словъ авторъ приводитъ прежде всего доказательства отъ имени, онъ говоритъ: ‘Адамъ значитъ Землю, напротивъ Евва — жизнь знаменуетъ. Чего ради сколько самая жизнь Земли превосходне, столько жена должна быть предпочтена мужу’ (3),— а какъ извстно ‘производимыя изъ имянъ доказательства какъ у богослововъ такъ и юрисконсультовъ почитаются за весьма важныя’ (3). Притомъ ‘имя жены, поколику есть четверописанное, больше сходства иметъ съ неизрченнымъ (неизрченное имя Божіе Іеговая (sic) по еврейски, вмсто котораго Іудеи выговариваютъ Адонаі) именемъ Бога, напротивъ того, мужское имя женскому же ни знакомъ, ни изображеніемъ, ни чиномъ не подходитъ’ (6).
Приведя нсколько и другихъ не мене могущественныхъ доказательствъ ‘отъ имени’, авторъ обращается къ доказательствамъ ‘отъ порядка’. Превосходство женщины въ ряду творенія явствуетъ изъ того, что она сотворена послднею, сотворивъ ее, Богъ опочилъ — ‘ибо въ ней совершилась вся премудрость и власть Создателя, сверхъ которой не находится боле твари, ниже выдумано быть можетъ’ (8). Женщина ‘введена въ чертоги ей предуготованные украшенные и во всемъ совершенные, и такъ, по достоинству ее вся тварь любитъ, почитаетъ и наблюдаетъ, и по достоинству ей вся тварь подвергается и повинуется, которая всхъ тварей есть владычица, также конецъ, совершеніе и глава совершенная’ (9).
Тоже обнаруживается и ‘въ разсужденіи мста’, гд женщина сотворена. Богъ создалъ ее въ въ земномъ ра, а мужчину ‘на простомъ поі, съ животными и зврьми вмст, а потомъ уже, для созданной жены, въ рай введенъ былъ’ мужчина (10). Отсюда совершенство женской конструкціи: ‘когда случится тонуть женщин вмст съ мужчиною, не имя уже ни малой посторонней помощи,— она больше бываетъ на поверхности воды, а мужчина опускается ко дну скоре’ (11), — а этотъ замчательный фактъ, говоритъ авторъ, неочевидно ли онъ доказываетъ въ свою очередь, что женщина превосходитъ мужчину ‘веществомъ творенія’, то есть качествомъ матеріи. И точно: она сотворена изъ матеріала уже значительно облагороженнаго — изъ мужскаго ребра. Такимъ образомъ ‘мужъ есть естества дло, а жена — единственно Бога’ (13).
Все предшествующее объясняетъ причину той ‘лпоты женской’, которая не иметъ ничего себ равнаго и которая создана ‘для того дабы вся тварь ей удивлялась, любила и почитала, до того что — какъ самимъ происходило дломъ,— безплотные духи къ нкоторымъ женамъ жестокою любовію пылали’ (15). Авторъ выводитъ затмъ длинный рядъ именъ извстныхъ красавицъ, черпая эти имена безразлично у христіанскихъ и языческихъ писателей, изъ библіи и изъ миологіи, такъ что у него встрчаются между собою имена Даны и Двы Маріи. Не даромъ ‘красота женъ не только отъ человка, но и отъ Бога почтена много’ (19). И въ самомъ дл не находимъ ли мы въ Писаніи, что ‘Богъ заповдалъ убивать всякъ полъ мужской, и дтей немсключая, а повеллъ сохранить однихъ женъ прекрасныхъ’ (19).?
Кром красоты женщина одарена ‘достоинствомъ благопристойности’, которую сохраняетъ даже и посл смерти: ‘свидтельствуетъ Плиній и само искусство (опытъ), что жена утопшая всегда ницъ лицомъ сверхъ воды плаваетъ, какъ бы натура и по смерти соблюдала ихъ стыдливость, напротивъ того, мужчины вверхъ лицомъ… (20).’ Стыдливости соотвтствуетъ и чистота: ‘женщина, однажды омывшись чисто, сколько посл ни окачивается, вода ни малой уже въ себ мутности не иметъ, мужъ же, сколько вымытъ ни былъ, обыкновенно мутная и нечистая вода съ него стекаетъ’ (22). Кром этого феномена, едвали извстнаго естествоиспытателямъ, авторъ нашъ подмтилъ и другой не мене достоврный и столь-же громко свидтельствуюющій о превосходств женской натуры. ‘Фортуна’ говоритъ онъ: ‘сдлала, что ежели по случаю или неосторожности женщин упасть надобно, то она обыкновенно на задъ (Sic) падаетъ, а никогда лицомъ’ (22). ‘Фортуна’ устроила этотъ феноменъ очевидно съ цлью доказать, что женщин свойственне чмъ мужчин спеціально-человческое преимущество — смотрть на небо.
Черпая свои аргументы отвсюду, нашъ авторъ ни передъ чмъ не останавливается, никакимъ доводомъ не брезгаетъ. По его извстіямъ, попеченія женщинъ нетолько облегчаютъ страданія больныхъ, но ‘молоко женское, особливо больнымъ, слабымъ и при смерти уже находящимся, дйствительнымъ служитъ лекарствомъ къ возвращенію жизни’ (25). Дале нашъ почтенный авторъ предается исчисленію такихъ доказательствъ превосходства женщинъ надъ мужчинами, которыя неудобно и повторять предъ читателями настоящаго времени. Эту категорію аргументовъ онъ называетъ доказательствами отъ ‘свтскихъ преданій’ и обращается посл нихъ къ доказательствамъ ‘отъ благочестія’.
Онъ усматриваетъ въ Писаніи, ‘что ради жены благословилъ Богъ мужа, котораго (благословенія) онъ, какъ недостойный, не заслуживалъ, докол жена не сотворена была’ (30). Сюда нкоторымъ образомъ относятся кабалистическія таинства, что ‘Авраамъ получилъ благословеніе чрезъ жену свою Сарру отнятіемъ отъ имени жены (Sarrah) послдней буквы (h) и Приданіемъ (ея) имени мужа (Abraham)’ (31). Напротивъ того, первородный грхъ палъ на человчество по исключительной вин мужчины, ибо-де ‘мужу запрещенъ былъ плодъ отъ древа, а не жен’ (32).. Становясь все отважне въ подборк аргументовъ, авторъ восклицаетъ наконецъ: ошибаются т, которые думаютъ возвысить мужчинъ указаніемъ, что Христосъ принялъ на себя мужской обликъ, Спаситель это сдлалъ,— какъ достоверно знаетъ нашъ авторъ,— дабы своимъ смиреніемъ упразднить гордость грха первороднаго, ‘вотъ почему Бого-человкъ воспріялъ полъ мужской, простйшій, а не женскій,— высочайшій и благороднйшій’ (34). Зато не благоволилъ Онъ ‘быть сыномъ мужа, но жены, которую почтилъ столько, что отъ единыя жены плоть воспріялъ’ (35)…
Таковы словоизвитія къ которымъ пріучала схоластика! Риторъ прежняго времени старался прежде всего отвсюду надергать аргументовъ, засыпать ими читателя, ошеломить ихъ обиліемъ,— а при этомъ, разумется, невозможна разборчивость, такъ, въ книг, которая насъ занимаетъ, приводится въ пользу женщины то между прочимъ, что Два Марія выше Іоанна Крестителя, что самый великій гршникъ Іуда — былъ мужчина, что изъ мужескаго племени долженъ явиться антихристъ, и что фениксъ ‘по свидтельству Египтянъ’ — самка… Вс эти доказательства надо было не только подобрать, но и расположить въ извстномъ порядк, ибо, перемшанныя или какъ нибудь иначе сгруппированныя, они могли бить въ самого автора и въ защищаемую имъ мысль. Такъ напримръ, доказывая неотразимую власть женщины надъ мужчинами, авторъ говоритъ: ‘Кто сильне Самсона? но жена его крпость одолла, кто благочестиве Давида? однако жена и его святость поколебала’… Понятно, что такіе аргументы необходимо было обставить очень тщательно, чтобъ они не стрляли на своихъ.
Но кто же авторъ этой странной книги? Съ чего пришло ему въ голову возбуждать ‘женскій вопросъ’, едва ли въ его время стоявшій на очереди? Да, книга о которой мы говоримъ, написана давненько,— въ начал XVI вка, и авторъ ея есть нкто Генрихъ-Корнелій Агриппа, нын забытый, но нкогда извстный философъ и врачъ, воинъ, педагогъ, алхимикъ и богословъ. Онъ находился при двор правительницы Нидерландовъ, Маргариты Австрійской, матери Карла V,— и въ угожденіе ей, говорятъ его біографы, написалъ свое сочиненіе, что впрочемъ подтверждается и посвященіемъ этой книги Divae Margaretae Augustae Austriacorum Burgundionum {Сколько извстно, это сочиненіе не было напечатано отдльно. Экземпляръ, который у меня передъ глазами и принадлежащій московскому Публичному музею, кажется вырванъ изъ собранія сочиненіи Агриппы, на немъ находится слдующее заглавіе: Henrici Cornrlii Agrippai, de nobilitalae et praccellentia foeminei sexus,— а внизу: M. D. XXXII, mense maio.}. Но этому не удивительно, что онъ понадергалъ аргументовъ въ пользу женщинъ изъ библіи и миологіи, изъ Плинія, изъ Отцовъ церкви. Но политическую женщину, какою была Маргарита, не могло удовлетворить исчисленіе однихъ добродтелей и прелестей ея пола, она естественно должна была боле дорожить тми аргументами, которые говорили бы за право женщины на власть,— вообще, какъ говорятъ нын ‘на равноправность’ съ мужчинами,— и развитію этой именно мысли посвящены послднія страницы сочиненія Агриппы. Онъ приводитъ длинный списокъ женщинъ отмченныхъ исторіей — въ доказательство что ‘отъ естества женщины все тоже могутъ что и мужчин можно, которому бы въ рчахъ уступила свтская женщина, какой ариметикъ, хотя (желая) сдлать начетъ неправильно въ уплат долга, женщину обмануть можетъ, и какой музыкантъ въ пріятности пнія и голоса съ женщиною сравниться можетъ?’ (63). ‘Въ древности, говоритъ авторъ, пригодность женщинъ ко всякому длу очень хорошо понимали, какъ видно изъ различныхъ древнихъ законодательствъ, даже въ позднйшія времена Іустиніанъ императоръ при сочиненіи законовъ почелъ за нужное пригласить въ совтъ женщину’ (72).— ‘Но какъ мужчины тиранически, въ противность божескаго права и законовъ естественныхъ, взяли верхъ, то данная женамъ свобода неправедными уже законами отъемлется, истребляется обыкновеніемъ и употребленіемъ, и воспитаніемъ вовсе погибаетъ. Ибо женскій, полъ, какъ скоро рождается, то отъ первыхъ лтъ содержатъ его въ дом въ небреженіи, и какъ бы неспособну къ отправленію важнйшихъ длъ, ни зачто кром иглы и нитки приниматься не позволяется. А какъ достигнетъ лтъ довольныхъ, предастся во власть ревниваго мужа, или въ вчную темницу монашества заключается. Въ народныя также возбраняется имъ вступать званія. Въ судахъ ходить за длами, хотя бъ была женщина и преразумная, запрещается. Сверхъ того, не допускаются въ юрисдикціи, въ посредств, въ усыновленіи, въ заступленіи, въ смотрніи, опек и попечительств, въ длахъ по духовнымъ и уголовныхъ (32) {Надо не забывать, что объ этихъ ограниченіяхъ женскихь правъ пишетъ Фламанецъ, a не Русскій, который могъ бы замтить, что русское законодательство несравненно либеральне въ этомъ отношеніи западно-европейскихъ.}. Также возбраняется проповдовать слово Божіе въ противность явственнаго писанія, въ которомъ общаетъ имъ Святый Духъ чрезъ пророка Іоиля, глаголющъ: ‘и прорекутъ дщери ваши’…. ‘Итакъ, по сил сихъ законовъ женщины, какъ бы побждены будучи войною, уступать должны побдителямъ не по естественной или сверхъ-естественной какой нужд или причин, но по обыкновенію, воспитанію, фортун и насильственному нкоему случаю. Кром того, есть нкоторые, которые отъ самаго благочестія власть себ надъ женами выводятъ и изъ священнаго писанія доказываютъ свою тиранію, у коихъ всегда оное проклятіе Еввы въ устахъ обращается: ‘подъ властію будеши мужа, и той да обладаетъ тобою’. Ежели же имъ въ отвтъ сказано будетъ, что Христосъ отъялъ то проклятіе, то они приведутъ паки изъ словъ апостола Петра, съ коимъ согласуется и Павелъ: ‘жены мужамъ да повинуются’…. Но искусный схоластъ иметъ возраженія и противъ такого авторитета.
Что касается до русскаго перевода, то онъ напечатанъ въ 1784 году въ типографіи Академіи наукъ и даже ‘иждивеніемъ’ Академіи…. И такъ, наша достоуважаемая Академія агитировала нкогда въ пользу ‘эмансипаціи женщинъ’? Что удивительнаго: она состояла въ 1784 году надъ предсдательствомъ княгини Дашковой, а на престол сидла тогда Екатерина! Русскій текстъ сочиненія Агриппы оканчивается слдующими словами переводчика:
‘Для насъ Россіянъ довольно одного безпримрнаго примра благословенныя въ порфироносныхъ женахъ великія по всему Екатерины II, такъ какъ для жителей вселенныя единаго (достаточно) дневнаго свтила. Ея душевныя и тлесныя дарованія столь превосходны предъ царями земными, какъ солнечное въ сравненіи звздъ сіяніе, и сравниться только могутъ съ ея къ Россіи благодяніями’.
Русскій переводчикъ De nobilitatae есть извстный Петръ Алексевъ, протоіерей московскаго Архангельскаго Собора и членъ Россійской Академіи,— тотъ, любопытныя извстія коего о моровой язв въ Москв напечатаны въ Русскомъ Архив 1863 года, имя его выставлено на нкоторыхъ экземплярахъ его перевода {Въ библіотек Московскаго Публичнаго музея имется два экземпляра О благородств и преим. женс. пола, принадлежащіе къ одному изданію, но на одномъ изъ нихъ выставлено: ‘сія книга переведена въ Москв подъ руковод. Моск. Арх. Собора прот. Петра Алексева’, a ва другомъ во-все нтъ имени переводчика.}, который нын составляетъ библіографическую рдкость и еще Сопиковымъ отмченъ ‘очень рдкимъ’.