I.
I.
II.
II.
Бенджамин Дизраэли: биографическая справка, Дизраэли Бенджамин, Год: 1964
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Биконсфильд (Бенджамин Дизраэли, лорд Beaconsfield, виконт Гугенден) — знаменитый английский государственный деятель и писатель, род. в Лондоне 21 дек. 1804 г.: происходил из еврейской фамилии, которая бежала из Испании от инквизиции, поселилась сначала в Венеции, а в 1748 г. переехала в Англию, отец его, Исаак Дизраэли (см. это слово), пользовался известностью как писатель и вел дружбу со многими выдающимися литературными и политическими деятелями. Чтобы избавить сына от тяготевших в то время над евреями социальных и политических ограничений, отец Биконсфильда по совету поэта Самюэля Роджерса окрестил его в 1817. До 17-летнего возраста Б. учился в частной школе в Вальдгамстоу и под руководством отца, затем он 5 лет работал в конторе одного лондонского стряпчего, ища знакомств в высших аристократических кругах лондонского общества, жизнь и образ мыслей которого он вскоре изобразил в своем первом большом романе ‘Vivian Grey’ (6 т. Лонд., 1826—27). Блестящий успех этого романа, обнаружившего в авторе живое, но необузданное воображение и необыкновенный талант к живописанию нравов так называемого фешенебельного света, окончательно упрочил за ним литературное имя. С какой смелостью его персонажи и события были выхвачены прямо из жизни, видно из того, что в течение 1827 г. появились целых три ‘ключа’ к ‘Вивиану Грею’, в которых анонимные авторы пытаются разоблачить изоображенные в романе живые личности и указать действительное место рассказанных событий. За сатирой ‘The Adventures of Captain Popanilla’ (1828), подражание Свифтовскому Гулливеру, следовал роман ‘The young Duke’ (3 т. Лонд., 1830), имевший мало успеха, но зато ‘Contarini Fleming: a psychological autobiography’ (4 т., 1832) обратил на себя общее внимание художественным изложением и психологическим анализом. В это время билль о реформе вызвал сильное брожение по всей Англии, и Б., вернувшись из путешествия по Востоку, где он, между прочим, посетил Турцию, Малую Азию и Палестину, с жаром бросился в политику. Под влиянием Юма и О’Коннеля он решительно примкнул к либеральной партии, выступил в 1833 г. кандидатом за Мерилебон и в обнародованной им по этому поводу брошюре ‘What is he’ выставил вполне демократическую программу, издав в то же время свою ‘Revolutionary epic’ (Лондон, 1834, нов. изд. 1864), горячее восхваление революции, которым его часто попрекали впоследствии. Но его кандидатура не имела успеха, и эта неудача, которую Б. приписал недоброжелательству вигов, произвела перелом в его политических убеждениях. С тех пор он отшатнулся от своих прежних друзей и стал искать сближения с ториями. В открытом письме на имя известного торийского законоведа лорда Ленгорста под заглавием ‘Vindication of the english Constitution’ (1835) он проповедует союз торизма с демократией, приписывая все замешательства тогдашнего политического положения дел узкой своекорыстной олигархии вигов, жертвующей благом народа своим личным интересам и стремящейся низвести английских королей до роли венецианских дожей. Прежний его покровитель О’Коннель, этот ‘народный трибун’, ‘великий агитатор’, ‘великий передовой боец’, превратился теперь в ‘изменника и поджигателя’. Известен ответ О’Коннеля на это письмо. Он назвал Б. ‘лжецом’, а его публичную деятельность ‘олицетворенной лживостью’ и с презрением отнесся к предложенной ему Б. дуэли. Но как бы то ни было, Б. достиг своей цели. Он обратил на себя внимание ториев и при их содействии был избран в 1837 г. в парламент за Мэдстон. Прием, встреченный им при первом появлении в палате, был таков, что всякого другого, менее решительного и самонадеянного человека, навсегда лишил бы мужества. Но Б. не принадлежал к числу робких людей. Среди общего смеха, вызванного его первой речью, он бросил палате в лицо слова, что настанет пора, когда он заставит себя слушать. И действительно, мало-помалу палата привыкла к его эксцентричным выходкам, а подвижность его ума и едкость сарказма невольно возбуждали удивление и не замедлили доставить ему некоторое влияние в палате. Уже в начале 40-х годов Б. образовал вместе с лордом Джоном Маннерсом, Джорджем Смитом и др. так называемую партию молодой Англии, стремившуюся отложиться от Роберта Пиля и принципы которой изложены им в целом ряде произведений, чрезвычайно оригинальных и по мысли, и по изложению. Рядом с проповедуемой им системой демократической монархии, враждебной буржуазии, он выступил пламенным защитником еврейского народа, возвеличению которого уже раньше был посвящен его роман из восточной жизни ‘The Wondrous Tale of Alroy’, не имевший успеха. Между этими произведениями всеобщее внимание обратил на себя роман ‘Coningsby or the new generation’ (3 т., 1844), выдержавший три издания в 3 месяца. Это был не столько роман, сколько политическая программа, манифест партии молодой Англии, евангелие великой социально-политической революции, которой должна была осчастливить мир эта новая партия. Вот главные черты этой программы: единственное радикальное лекарство против всех зол современности заключается в союзе между короной и рабочими классами народа. Первая должна возвыситься до истинно державного главы государства, вторым должны быть доставлены средства к существованию своим трудом и доступ к социальным удовольствиям. Церковь, как представительница высших духовных интересов человечества, должна занимать место выше государства, служители Бога должны быть трибунами народа. Та же идея, только в иной форме, развивается и в других романах Б. той же эпохи: ‘Sybil or the two nations’ (3 т. 1845) и ‘Tankred or the new crusade'(3 т. 1847, русск. перев. в ‘Неделе’ 1878).
Тем временем благодаря особому стечению обстоятельств Б. достиг влиятельного политического положения. Когда после долгой борьбы Пиль вынужден был отказаться от системы протекционизма в пользу свободы торговли, Б., подружившись с лордом Джорджем Бентингком, сделался вместе с ним главой протекционистов и при обсуждении билля об отмене хлебных пошлин, внесенного Пилем в сессию 1846, обрушился на него всей тяжестью своей ловкой диалектики, едкого остроумия и горькой иронии и хотя не мог помешать принятию этой меры, но все же спас свою партию от окончательного распадения. Избранный в 1847 представителем от графства Бёкингэмского, он возобновил эту борьбу в следующих сессиях. После смерти Бентингка (1848), которого он возвеличил в своем ‘Lord Georg Bentinck. A biography’ (Лондон, 1851), протекционисты, до сих пор относившиеся к безродному и беспоместному Б. с некоторой сдержанностью, принуждены были формально признать его своим предводителем в нижней палате. В этом положении он успешно наносил удары и вигам, и реформистам, и партии Пиля, в чем ему немало помогли ошибки, совершенные министерством Росселя. Когда в феврале 1852 г. министерство вигов окончательно распалось, граф Дерби принужден был обратиться к содействию Б., доставив ему в новом торийском кабинет портфель канцлера казначейства и вместе с тем роль лидера в нижней палате. Чтобы удержаться у кормила правления, Б. отказался от протекционной системы, но внесенный им в палату бюджет показал, что в качестве министра финансов он не на своем месте. После суровой критики Гладстона бюджет был отвергнут громадным большинством, и уже в дек. того же года кабинет подал в отставку. Вспыхнувшая вслед за этим Восточная война отодвинула на время на задний план все партийные ссоры, и только после поражения Пальмерстона в вопросе о заговорщиках ториям снова удалось в февр. 1858 г. овладеть правительственной властью, при чем Б. получил прежний пост канцлера казначейства. На этот раз его финансовые меры имели лучший успех, да и взаимное недоверие радикалов и вигов некоторое время обеспечивало за ним большинство в парламенте. В это время он успешно провел билль об упразднении Ост-Индской компании и допущении евреев в парламент. Однако внесенный им билль о реформе не удовлетворил большинства, и, когда назначенные по этому поводу новые выборы оказались не в пользу правительства, торийский кабинет в июне 1859 г. снова сложил с себя власть.
Последовавший за тем пятилетний период министерства лорда Пальмерстона (1860—65) ознаменовался некоторого рода перемирием между враждующими парламентскими партиями. Этому немало способствовала возгоревшаяся тогда североамериканская междоусобная война, как бы свидетельствовавшая о непрочности демократических порядков. К чести Б. надо сказать, что он за это время ни разу не увлекся страстными симпатиями своей партии к делу рабовладельцев и во всех осложнениях, вызванных тогдашними событиями в Америке, сумел сохранить независимость взгляда на причины и цели этой великой борьбы. После смерти Пальмерстона Б. снова выступил в сессии 1866 г. противником билля о реформе, предложенного новым мннистерством Россель-Гладстона, и, свергнув это министерство (июль 1866), снова сделался канцлером казначейства в министерстве Дерби. Но грозные размеры, принятые между тем реформенной агитацией, убедили его еще в том же году в необходимости широких уступок по вопросу о преобразовании парламентского представительства, и в 1867 он внес в парламент билль о реформе, который в сравнении со всеми предшествовавшими должен быть назван прямо радикальным. Изумительный талант и несокрушимая настойчивость, с которыми он провел эту первоклассную меру вопреки традициям своей собственной партии, доставили ему величайший политический триумф и проложили путь к последней ступени власти, которую еще оставалось ему достигнуть. Когда в феврале 1868 г. граф Дерби по слабости здоровья сложил с себя звание первого министра, Б. наследовал ему в этой должности. В своей вступительной речи он возвестил ‘настоящую либеральную политику’, и, судя по его действиям 1867, никто не сомневался в том, что он исполнит свое обещание. Вскоре, однако, выяснилось, что никаких новых шагов по пути реформ от него ожидать нельзя. В сессии 1868 он упорно противился всем предложениям либералов об ирландских реформах и главным образом уничтожению государственной церкви в Ирландии. Защитником этой церкви он выступил также в своем новом романе ‘Лотарь’ (3 ч., 1870, русский перевод в ‘Заре’ 1870 г.). Не обращая внимания на либеральное большинство парламента, он заявил, что уступит только воле нации, которая должна выразиться в новых общих выборах. Когда эти выборы оказались против него, он сложил с себя власть, не дожидаясь собрания нового парламента (декабря 1868). Королева предложила ему при этом случае звание пэра. Он принял предложение только для своей жены (вдовы его парламентского товарища Виндгэма Льюиса, на которой он женился в 1839 г., &dagger, 15 декабря 1872 г. виконтессой Биконсфильд), сам же предпочел сохранить свое место в нижней палате.
После смерти графа Дерби (23 окт. 1869) Б. наконец получил предводительство над всей консервативной партией, главой которой оставался вплоть до своей смерти. Ввиду громадного большинства, полученного его противником Гладстоном на новых выборах, политика Б. в первые последовавшие за этим годы ограничивалась упорным противодействием всем великим преобразовательным мерам, прославившим министерство Гладстона. Уничтожение государственной церкви в Ирландии, ирландский поземельный билль, военная реформа, билль о народном образовании и об открытой подаче голосов — все это подвергалось более или менее энергическим нападкам со стороны Б. Но преобразовательная политика либералов мало-помалу вызвала консервативную реакцию в английском народе, и после новых общих выборов в февр. 1874 г. Б. оказался, к удивлению всех партий, во главе такого же громадного большинства, как за 6 лет перед тем Гладстон. Программой образованного им консервативного министерства он выставил преимущественно социальную реформу, улучшение общих гигиенических условий страны и положения рабочих классов. Вместе с тем было заявлено, что в отношении внешней политики правительство намерено более решительным образом действий поднять уроненный либералами престиж Англии. Относительно социальных реформ он отчасти исполнил свое обещание в сессиях 1874—76 годов изменениями акта о факториях, актом об улучшении жилищ рабочих классов, новым актом о мореходстве и т. д. Началом же возвещенного им решительного образа действий во внешней политике должны быть признаны поездка принца Валлийского в Индию (октябрь 1876), покупка акций Суэцкого канала (ноябрь 1875) и провозглашение королевы Виктории императрицей Индии (апрель 1876). Все эти меры были направлены против политики России в Азии. В начале русско-турецкой распри Биконсфильд был совершенно готов выступить в пользу Турции с оружием в руках. Но в этом ему помешала могущественная оппозиция, организованная предводителем либералов Гладстоном против англо-турецкого союза. Тем не менее своим угрожающим положением относительно России и поданной Турции тайной надеждой на поддержку Англии он много содействовал неуспеху Европейской конференции в Константинополе и начатию военных действий между Россией и Турцией. По закрытии сессии 1876, чувствуя себя по преклонности лет неспособным к дальнейшему предводительству в нижней палате, Б. сложил с себя эту обязанность и был возведен в звание виконта Гугенден и графа Б. Во все время войны он сохранял нейтралитет, не скрывая, однако, своих симпатий к туркам. Когда же война окончилась в пользу России и турки обратились к посредничеству Англии, он принял вызывающее положение, послал в январе 1878 военный флот в Дарданеллы и по заключении Сан-Стефанского договора, многие существенные пункты которого ему хотелось изменить, призвал к оружию резервы и вызвал в Мальту 7000 индийских войск (апр. 1878). При таком положении дела Россия согласилась на созвание европейского конгресса, но еще до открытия его заседаний Б. вошел в тайное соглашение с Россией, сделав ей много важных уступок, а также с Турцией, которой за уступку Кипра гарантировал все остальные ее владения против всяких агрессивных планов в будущем. Обнародование этих тайных договоров, равно как холодность Б. к Греции несколько омрачили блеск его появления на Берлинском конгрессе. Тем не менее по возвращении в Англию (16 июля 1878) он был встречен общим восторгом, как творец ‘почетного мира’ (реасе with honour). Королева пожаловала ему орден Подвязки, город Лондон — диплом на звание почетного гражданина. Вообще в это время он находился в апогее своего могущества и славы смелого, не знающего трудностей государственного человека, но торжество его продолжалось недолго. Бесславная война с зулусами, не одобряемая самим Б., война в Афганистане, стоившая Англии громадных денежных жертв, застой в делах, прекращение внутренних реформ — все это произвело переворот в общественном мнении и подорвало доверие народа к ториям. Б. рассчитывал поправить дело, распустив палату, но блестящая победа либералов на новых общих выборах в апр. 1880 принудила его уступить место Гладстону. С этих пор, хотя влияние его все еще было велико, он сравнительно редко принимал участие в парламентских делах. Вскоре после своей речи об английской политике в Афганистане, произнесенной им в марте 1881, он заболел и умер 19 апр. Согласно выраженному им желанию, он был похоронен в своем поместье Гугенден в Бёкингэмском графстве, рядом со своей женой и мистрисс Вильямс (которой Б. был обязан большей частью своего состояния). По предложению Гладстона парламент постановил воздвигнуть ему памятник в Вестминстерском аббатстве. 28 февр. 1882 г. в гугенденской приходской церкви Б. поставлен монумент, изваянный скульптором Бэльтом по заказу королевы Виктории (из сицилийского мрамора). Так как он умер бездетным, то вместе с ним угасло и пожалованное ему пэрство. Наследником всех его богатств назначен по духовному завещанию сын его брата Ральфа, Конигсбай Дизраэли. Кроме названных соч., Б. написал еще имевший большой успех роман ‘Endymion’ (3 т., Лонд., 1881, рус. пер. СПб., 1881). Речи его издавались в Лонд. (1866, 67, 70, 82).
См. St. Мill., ‘Disraeli’ (Лонд., 1863), Hitchman, ‘The public life of the Earl of Beakonsfield’ (Лонд., 1878), Г. Брандес, ‘Lord В.’ (Берлин, 1879), Cucheval-Clarigny, ‘Lord В. et son temps’ (Пар., 1880), Althaus, ‘Ben. Disraeli, Lord В.’ (в ‘Neuer Plutarch’, т. 9, Лейпц., 1882), Ewald, ‘B. and his times’ (Лонд., 2 т., 1882).
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, том IIIa (1891): Бергер — Бисы, с. 836—839.
Биконсфильд, лорд (виконт Гугенден, Веньямин или Бенджемин Дизраэли) — известный английский государственный деятель и писатель, род. 21-го декабря 1804 г. в одном из предместий Лондона, ум. 19 апреля 1881 г. в Лондоне. Б. был старшим сыном пользовавшегося в качестве писателя некоторой популярностью Исаака Дизраэли. Его предки принадлежали к числу тех испанских евреев, которым в конце 15 в. пришлось, вследствие гонений инквизиции, покинуть Пиренейский полуостров. Они переехали в Венецию, отказались там от имени, которое носили в Испании, и приняли фамилию Дизраэли ‘в знак признательности Богу Израиля, спасшему их от беспримерных испытаний и от неслыханных опасностей’. Около половины 18 в. дед Веньямина Дизраэли переселился в Англию, пользуясь тем, что лорд Пельгэм, министр при Георге II, был очень расположен к евреям. Отец Дизраэли был в религиозном отношении совершенно индифферентен, и по настоянию своего друга, поэта Роджерса, крестил молодого Веньямина, чтобы ‘избавить красивого и способного ребенка от необходимости отказаться от наиважнейших гражданских прав и высших социальных благ вследствие его вероисповедания’. Помимо этого соображения практического характера, Исаак Дизраэли охотно согласился на это вследствие глубокого убеждения, что еврейская религия с ее застывшими догматами ‘отрывает евреев от великой общечеловеческой семьи’. На 13-м году Веньямин вместе со своими братьями и сестрой были крещены. После этого Б. был отдан в школу в Винчестере, где однако оставался сравнительно недолго, 17 лет Б. поступил на службу к адвокату, работая у него около трех лет и обнаружив большую трудоспособность и деловитость. К этому времени относятся и первые литературные опыты Б. Как сообщает доктор Смайльс (Smiles, Memoirs of John Murray), Дизраэли написал по поручению одной крупной промышленной фирмы несколько анонимных брошюр о положении южно-американских колоний, незадолго до того ставших независимыми от Испании государствами. Тогда же им была написана повесть ‘Aylmer Popillan’, оставшаяся ненапечатанной, но содержание которой известно из одного частного письма Дизраэли. В 1826 г. появился его первый роман ‘Vivian Grey’ (5 т., Лондон), имевший огромный успех и сразу упрочивший за Б. литературное имя, потому что характеристика так назыв. фешенебельного общества была сделана необыкновенно талантливо и остроумно, насколько живо были изображены выставленные типы и с какой верностью они были словно выхвачены из самой жизни, видно из того, что в течение 1827 г. появилось три ‘ключа’ к Вивиэну Грею, в которых анонимные авторы пытались разоблачить изображенные в романе живые личности и указать действительное место рассказанных событий. В этом романе с необузданным юношеским задором высказана мысль, которая потом часто встречается и в некоторых позднейших произведениях Дизраэли, No всесилии личности (вернее, избранных натур, ‘mastermind’ — духа, созданного для господства), для которой не существует непреодолимых препятствий. Человек, говорит одно из главных действующих лиц второй части романа, министр Бекендорф, не только не является, как принято выражаться, продуктом известных условий, но, наоборот, создает эти условия. Для человека, заслуживающего этого названия, ‘судьбы’ не существует, у него нет другого Провидения, кроме собственного гения. Вера в абсолютное могущество одаренной личности (тогда термин ‘сверхчеловек’ еще не был в употреблении) и объясняет девиз романа: ‘Мир — устричная раковина, которую я хочу открыть при помощи своей шпаги’. Вивиэн Грей знал, что ‘сильная личность может все побороть’, и если все же чрезвычайно часты случаи, когда люди терпят неудачи, то это следует объяснить недостаточным развитием их воли и нравственного мужества. Он настолько убежден, что отдельные личности являются двигателями истории и прогресса, что склонен объяснять даже такие события, как революция, результатом отдельных лиц, а не усилий целых масс. — После выхода в свет своего ‘Вивиэна Грея’ Дизраэли отправился на несколько лет в путешествие, посетил Францию, Италию, Испанию, Константинополь, Афины, Каир и Иерусалим, причем пребывание в Венеции сильно подействовало на него, как это видно из романа ‘Contarini Fleming, psychological autobiography’ (4 т., 1832), обратившего на себя общее внимание художественностью изложения и психологическим анализом. Еще более глубокое впечатление произвела на Б. Палестина, и результатом ее посещения явился ‘Замечательный рассказ No Давиде Альрои’ (The wondrous tale of David Alroy), с заимствованным из легенд XII в. сюжетом No еврейском ‘князе изгнания Альрое’, мечтавшем No восстановлении еврейского государства и No примирении еврейства с мусульманством. Осмотр развалин Трои побудил Б. написать, ‘Революционный эпос’ (The revolutionary epice 1834), горячее восхваление революции, которое впоследствии ставили ему в упрек его политические враги. Из других произведений этого времени отметим: The adventures of captain Popanilla, The young Duke и Henrietta Temple, в то же время Б. писал в газете ‘Times’ анонимные политические письма под заглавием ‘Runnymede-letters’. Этот период совпадает с началом политической карьеры Дизраэли: в 1832 г. он впервые выставил свою кандидатуру в палату общин в маленьком городке Гай-Уикомбе (High Wycombe) в качестве крайнего либерала, не желавшего официально примкнуть к партии вигов, недостаточно, по его мнению, радикальной. Потерпев поражение, Б. в следующем году предстал перед избирателями Мерилебона с той же либерально-демократической программой, отдельные пункты которой развил в брошюре ‘What is he’, имевшей временный, но большой успех. Вторично забаллотированный, Б. начинает объяснять свою неудачу отрицательным отношением избирателей не к его личности, а ко всей программе либеральной партии, во имя эгоистических интересов жертвовавшей благами народа, в открытом письме к известному торийскому правоведу лорду Левенгосту под заглавием ‘Vindication of the british constitution’, 1835, он проповедует союз тори с демократией, выступая одновременно искренним поборником интересов как широких масс народа, так и королевской власти, которая, по его мнению, должна находить свою мощь в народной любви: последняя даст ей возможность подняться над классовыми интересами либеральной буржуазии, сгруппировавшейся в партию вигов. Виги, по словам Б., отнюдь не имеют права, как они это делают, считать себя, в противоположность тори, единственными представителями народа. Палата общин является представительницей меньшинства народа, а вовсе не всего народа. Между ней и палатой лордов, следовательно, по существу разницы нет. Между тем виги всегда, со времен английской революции, старались создать образ правления, подобный существовавшему некогда в Венеции, т. е. фактически свести английского короля к положению венецианского дожа и подчинить как корону, так и народ, власти представленной ими олигархии, между тем, своеобразность национального английского государственного строя состоит именно в том, чтобы народные массы управлялись наследственным королем и наследственной аристократией. Наследственное дворянство пользовалось большими привилегиями, но носило и не меньшие обязанности по отношению к народу. Задача торийской партии заключается поэтому в том, чтобы восстановить нарушенное вигами ‘единство короля (и аристократии) с народом’. Развитию этих идей была посвящена и брошюра ‘The crisis examinet’, в которой Б. подробно объяснил, почему из лагеря крайних либералов он перешел в аристократический консерватизм и как примиряются его прежние радикальные воззрения с новыми консервативными. ‘Государственный деятель обязан быть прежде всего практиком и, когда достигнет власти, не должен считаться с тем, что он когда-то думал No том или ином вопросе, ему нужно лишь знать, что в данный момент полезно и необходимо’. Эти смелые и оригинальные мысли недавнего поклонника О’Коннеля не могли не вызвать раздражения среди либералов, назвавших Б. даже изменником, однако шум, поднятый его разрывом с партией вигов, способствовал лишь популяризации его идей, и в 1837 году он, при поддержке тори, прошел в округе Медстон, вступив в ряды этой партии и надеясь превратить ее в истинно ‘национальную’ и примирить ее с народом. Эти же взгляды на политические и социальные задачи аристократии изложены Б. подробно в романах ‘Coningsby or the new generation’ (3 т., 1844) ‘Sybil the two nations’ (3 тома, 1845). Однако на первых порах Б. было крайне трудно влиять на свою партию в желательном ему направлении, и этот период был одним из наиболее тяжелых в его жизни: своеобразная политическая эволюция доставила ему массу врагов, не успев привлечь на его сторону друзей, кроме того, Дизраэли приходилось бороться с постоянными денежными затруднениями, отчасти вызванными расходами по предвыборной агитации, расходы эти в то время были очень высоки в Англии: в течение одного лишь трехлетия 1838—41 гг. он 15 раз судился с кредиторами и был приговорен в общей сложности к уплате свыше 20000 фунт. стерл. — Первое выступление Б. в парламенте было чрезвычайно неудачно, отчасти вследствие его манеры эксцентрично одеваться и его ‘неанглийского’ вида вообще, отчасти же вследствие враждебного к нему отношения фракции О’Коннеля, поднявшей страшный шум при его появлении на трибуне. Б. не дали договорить до конца, и тогда-то он, среди общего смеха, произнес свою знаменитую фразу: ‘Я теперь сяду, но настанет время, когда вы будете меня слушать’. Постепенно он стал, однако, выдвигаться в парламенте настолько, что уже в 1839 г. произнес с большим успехом речь, проникнутую, вопреки господствовавшим тогда в английском обществе предрассудкам, симпатией к чартистам. В 1841 г. он вместе с Маннерсоном и др. образовал так назыв. партию ‘молодой Англии’ (или партию недовольных), занявшую враждебную позицию по отношению к главе тори и правительству, сэру Роберту Пилю. Антагонизм между Б. и Р. Пилем усилился еще более в 1846 г. вследствие чрезмерной уступчивости, проявленной Пилем в вопросе об отмене хлебных пошлин, который занимал тогда центральное место в английской политике. Увидев, что лига борьбы против хлебных пошлин привлекла на свою сторону огромное большинство народа, Пиль решил отменить эти пошлины, несмотря на то, что партия тори, на которую он опирался в парламенте, стояла за их сохранение. Часть торийской партии, которая не захотела последовать примеру Пиля, образовала в палате общин отдельную группу, во главе которой стоял лорд Джордж Бентингк, душой же ее на самом деле был Дизраэли. Они не достигли своей цели, так как пошлины на хлеб были все-таки отменены, но им удалось в 1846 г. свергнуть Пиля. В 1848 г. лорд Бентингк скоропостижно скончался (в 1852 г. Дизраэли дал характеристику его политической деятельности под названием ‘Life of Lord George Bentinck’), и Дизраэли (с 1847 г. депутат округа Букингамшера, которым он оставался до перехода в палату лордов) стал официальным лидером торийско-протекционистской группы. Скоро за тем умер и Пиль, и значение Дизраэли еще более возросло в рядах торийской партии. Следующие годы были заполнены борьбой Дизраэли с либеральным кабинетом лорда Росселя и усилиями объединить распавшуюся при падении министерства Р. Пиля партию тори. В начале 1852 г. кабинет Росселя был свергнут, и лорд Дерби образовал министерство, в состав которого вошел Б. в качестве канцлера казначейства. Министерство продержалось, однако, всего десять месяцев и пало в декабре 1852 г. после того, как представленный Дизраэли бюджет был громадным большинством голосов отклонен, бывший канцлер казначейства опять перешел в оппозицию. В марте 1858 г. лорд Дерби вновь образовал кабинет, а Дизраэли опять занял в нем пост министра финансов. На этот раз кабинет просуществовал 11/2 года, в течение которых им был осуществлен переход Ост-Индии из рук компании, которая ею до тех пор владела, под власть английского правительства. Тогда же евреям-депутатам был разрешен доступ в парламент, который ранее фактически был для них закрыт вследствие того, что депутаты должны были присягать ‘истинной верой христианина’ (upon the true faith of а christian), лишь в 1858 году парламент разрешил евреям пропускать эти слова в тексте присяги. Вследствие неудачи, которую потерпел выработанный Дизраэли проект избирательной реформы, парламент в 1859 г. был распущен, новые выборы, однако, не дали торийской партии большинства, и в июне 1859 года Дерби вышел в отставку, а с ним и Дизраэли. Будучи лидером торийской партии, ставшей теперь в оппозицию к либералам, находившимся у власти, Биконсфильд во время Сев.-американской междоусобной войны, несмотря на симпатии его партии к делу рабовладельцев, сумел занять независимое положение в этом вопросе и всецело примкнуть к тем, чьи интересы совпадали с интересами справедливости и гуманности. Лишь семь лет спустя, в июле 1866 г., Дерби опять составил кабинет, в котором Дизраэли вновь получил портфель министра финансов. Когда же в феврале 1868 г. Дерби вышел в отставку, председателем совета министров стал Дизраэли. Главным результатом этого министерства является избирательная реформа 1867 г., которая чрезвычайно расширила круг избирателей, создав т. наз. избирательное право ‘квартиронанимателей’. И в этом вопросе Б. сумел обнаружить чрезвычайную политическую чуткость: он, представитель аристократического торизма, выработал избирательный проект, радикализм которого смутил даже Гладстона. ‘За этот скачок в неизвестность’ он сделался предметом ожесточенных нападок, в особенности со стороны Карлейля. — Дизраэли, однако, недолго оставался на посту премьера. Палата общин высказалась за уничтожение государственной церкви в Ирландии, несмотря на протесты Дизраэли. Он распустил парламент, но выборы дали неблагоприятное ему большинство, и Б., не дожидаясь открытия заседаний парламента, вышел в отставку. Он воспользовался тогда остававшимся у него свободным временем для того, чтобы (в 1870 г., т. е. через 23 года после опубликования им в 1847 году ‘Tancred’) написать роман ‘Lothair’, направленный против ставшего в то время в высших кругах Англии заметным увлечения католицизмом, в парламенте же он вел энергичную борьбу с Гладстоном, нападая не только на его ирландскую политику, но и на другие государственные мероприятия его. Только в 1874 г. Дизраэли снова было поручено составить кабинет, причем он, в первый раз в течение всей своей государственной деятельности, мог опереться на солидное большинство в палате общин. Он оставался у власти до 1880 г. За это время он провел закон об улучшении жилищ рабочих классов, No факториях, No мореходстве и т. д., началом же возвещенного им решительного образа действий во внешней политике должны быть признаны поездка принца Валлийского в Индию (1876), покупка акций Суэцкого канала (1875) и провозглашение королевы Виктории императрицей Индии (1876). Все эти меры были направлены к усилению английского престижа в Азии и ослаблению его соперников. В начале Русско-Турецкой распри Б. был готов с оружием в руках выступить в пользу Турции и тайной поддержкой султана немало способствовал неудаче Константинопольской конференции и началу военных действий между Россией и Турцией. Симпатии Б. к Турции вызвали среди либералов сильное движение против него, однако он не хотел уступить, заявив, что там, где дело касается жизненных интересов Англии, он не может считаться ни с настроением масс, ни с ложно понятой гуманностью. По закрытии сессии 1876 г., чувствуя себя по преклонности лет не способным к дальнейшему лидерству в палате общин, Б. сложил с себя эту обязанность и был возведен в звание виконта Гугендена, графа Биконсфильда. — Во время Русско-Турецкой войны он сохранял нейтралитет, выражая, однако, опасение, что чрезмерное усиление России на Востоке вредно отразится на интересах Англии в Азии. Когда война была окончена в пользу России и турки обратились за посредничеством к Англии, Биконсфильд стал на сторону побежденной Турции, послал в январе 1878 г. военный флот в Дарданеллы и, по заключении Сан-Стефанского мира, многие пункты которого, как ему каза