‘Неправда, неправда!’ закричатъ со всхъ сторонъ. ‘Бда отъ денегъ! въ своемъ ли ты ум, господинъ Сочинитель!’ скажетъ вн полуустарлая кокетка. Если бъ не чепчики, цвты, блонды, притиранья и умыванья, то я не знала бы, что мн длать съ десяткомъ лишнихъ годовъ. Но теперь, благодаря промышлености, за деньги можно достать не только красоту, но даже и почитателей.’ — ‘Этого не скажетъ вамъ ни одна кокетка!’ — грозно возгласитъ Критикъ. Ваша правда: наши кокетки чрезвычайно скромны, но он говорятъ взорами, а мн и этотъ языкъ понятенъ.— ‘Бда отъ денегъ!’ воскликнетъ мотъ: — ‘полно-те, полно-те, сударь! хотите ли видть въ натур Метаморфозы Овидіевы? Пожалуйте ко мн, Г. Сочинитель: вы увидите, какъ мои ассигнаціи въ одно мгновеніе превращаются въ паштеты, драгоцнныя вина, соусы, въ лошадей, въ собакъ, въ дерево, бронзу и фарфоръ. Помните ли миологическое преданіе о Пигмаліон и одушевленной стату? Посмотрите, какъ неприступный мраморъ, подъ золотымъ долотомъ превращается въ прелестную нимфу, пламенющую нжною ко мн любовью. Поживите со мною нсколько дней, а вы не скажете: бда отъ денегъ.’ — ‘Можетъ ли быть бда отъ денегъ!’ скажетъ подьячій, высохшій отъ козней, какъ листъ бумаги, и почернвшій какъ исписанное перо: ‘Зачмъ же я презрлъ законъ и совсть? Нтъ, Г. Сочинитель! нтъ бды отъ денегъ, и если вы попадетесь ко мн въ когти, то я докажу вамъ это аргументами.’ Купеческое сословіе со всми гильдіями, компаніями, конторами, хоромъ возопіитъ: ‘Нтъ бды отъ денегъ: бда, когда нтъ денегъ. Вамъ врно не случалось платить въ сроки по векселямъ, Г. Сочинитель? Спросите даже у женъ нашихъ, и т вамъ скажутъ, что нтъ бды отъ денегъ.’ До сихъ поръ вс эти возраженія не страшны, но я боюсь, чтобы на меня не напали молодыя жены щеголихи, которыя все благополучіе здшней жизни помщаютъ въ модныхъ лавкахъ, смотрятъ на весь міръ сквозь крепъ и кисею, къ мужьямъ привязаны прозрачною ленточкою, и обходятся съ ними, какъ съ ридикюлями или шитыми бумажниками.— Вотъ эти дамы въ состояніи погубить меня, какъ Орфея, и заколоть шпильками и булавками. Скупцы разв защитятъ меня: они были бы рады, если бъ весь свтъ возненавидлъ деньги, чтобъ они могли накопить ихъ поболе. Но пора приступить къ развязк. Милостивые государи и государыни?— Я, нижеподписавшійся, самъ не большой противникъ денегъ, особенно съ тхъ поръ, когда увидлъ, что за деньги и глупцы слывутъ умниками, но у меня есть пріятель, который жалуется на бду отъ денегъ. Послушайте, вотъ, что онъ пишетъ ко мн.
‘Ты знаешь, что посл родителей моихъ, ничего мн не досталось, кром молитвенника и сабли, зазубренной на стнахъ Измаила. Воспитанъ и въ казенномъ заведеніи, и посл того жилъ однимъ жалованьемъ, служа въ драгунскомъ полку. Обдалъ рдко на свой счетъ, но всегда съ апетитомъ, спалъ мало, но крпко, имлъ только дв пары платья, но содержалъ ихъ въ чистот какъ собственное лице, и за однимъ добрымъ конемъ ухаживалъ, какъ влюбленный мужъ за больною и капризною женою. Хотя я весьма рдко видался съ деньгами, но былъ здоровъ, веселъ и слдовательно счастливъ. Такимъ образомъ я дожилъ до тридцати лтъ и до Штабсъ-Капитанскаго чина, и надялся вскор командовать эскадрономъ: вдругъ, дядя мой, который слылъ очень бднымъ человкомъ, изводилъ скончаться безъ духовнаго завщанія, и я неожиданно сдлался властителемъ ломбардныхъ билетовъ на 500,000 рублей Государственными ассигнаціями. Съ этихъ поръ какой-то демонъ поселился во мн: онъ лишилъ меня спокойствія, веселости, апетита, сна, обременилъ заботами, вселилъ въ меня неизвстныя мн дотол страсти, посялъ въ сердц недоврчивость и сдлалъ меня несчастнымъ.
‘Первую глупость, которую я сдлалъ, это довріе мое къ совтамъ изнженныхъ и истощенныхъ получеловковъ. Они пригласили меня насладиться жизнію въ столиц: я послушался, и вышелъ въ отставку. Имя 33.000 рублей годоваго дохода, я распорядился слдующимъ образомъ. Небольшая, хорошо меблированная квартира стоитъ мн въ годъ 3000 рублей, экипажъ 3000 рублей, на столъ, по 1000 рублей въ мсяцъ, 12,000 р., на туалетъ 4000 рублей, на спектакли и прочія увеселенія и вообще карманныхъ денегъ 8000 рублей, на вспомоществованіе бднымъ 3000 рублей — и того 33.000 рублей.— Вотъ видишь, что вс мои нужды и прихоти удовлетворены въ полной мр: тло мое наслаждается, но душа страждетъ, и новый образъ жизни такъ мн наскучилъ, роля моя въ свт такъ мн опротивла, что я не знаю, куда дваться. Отъ денегъ отказаться не имю твердости — а съ деньгами бда!
‘Когда я былъ бденъ, то слылъ въ полку добрымъ малымъ. Поживиться отъ меня было нчмъ, и потому меня любили для меня самого. Слушали, когда я говорилъ умно: звали, когда говорилъ глупо: смялись, когда мн случалось сказать что ни будь остроумное, и останавливали, когда ко мн приходила охота завираться. Изъ этого ты можешь разсудить, что имя минуты паденія, и имя съ другой стороны минуты торжества — слдовательно бывалъ доволенъ собою. Теперь совсмъ иное. Какъ бы глупо я ни говорилъ — всмъ восхищаются, потому, что я держу хорошаго повара, имю отличное лицо, и два раза въ недлю обдаю дома. Не могу найти человка, который бы мн сказалъ правду въ глаза — и не я бда отъ денегъ.
‘Бывало меня принимали въ домахъ потому, что я былъ веселъ, выдумывалъ различныя забавы, не переносилъ встей изъ дому въ домъ, не мшался въ интриги и сплетни. Теперь вс мои достоинства улеглись подъ тяжестью моего капитала. Въ одномъ мст на меня смотрятъ, какъ за жениха съ 33,000 рублей дохода: въ другомъ, какъ на человка, который можетъ ссудить при случа сотнею тысячъ рублей на вексель, въ третьемъ принимаютъ, какъ человка, имющаго всъ въ свт, и могущаго быть полезнымъ своимъ вліяніемъ и связями. Со мною везд вжливы, предупредительны, даже нжны — но могу ли я быть доволенъ, когда вижу торопливость и принужденіе въ обхожденія со иною, и когда чувствую, что меня берегутъ, какъ какую нибудь паровую машину, имющую силу 30 лошадей!— Мн скучно въ обществахъ, гд я не могу дйствовать собою, и гд дйствуетъ мое прилагательное — т. е. деньги — и вся бда отъ денегъ!
‘У меня были друзья и добрые пріятели. Мы любили другъ друга, потому, что были уврены въ благородств нашихъ чувствованій, и что намъ было вмст весело. Мы угощали другъ друга чашкою чаю и трубкою табаку, спорили не сердясь, смялись безъ насмшекъ, и готовы были въ каждомъ случа подлиться послднею копйкою.— Новые мои пріятели хотя гораздо вжливе и нжне, хотя мы теперь подчиваемъ другъ друга французскими паштетами, дорогими винами и сладкими рчами, но за то милые мои друзья такъ раздражительны, что при всякомъ отказ съ моей стороны дать въ займы денегъ — друзья исчезаютъ, какъ тни отъ лучей солнца. Конечно эта раздражительность происходитъ отъ слабости нервовъ и утонченнаго образованія, но не мене того въ кругу моихъ друзей, я очень похожъ на Лафонтенову ворону, съ кускомъ сыру во рту.— Въ утшенье себ, я ношу кошелекъ, на которомъ веллъ вышитъ слова изъ Басни И. А. Крылова:
Про ныншнихъ друзей льзя молвить, не грша,
Что въ дружб вс они едва ль не одинаки!
Послушать, кажется, одна у нихъ душа,
А только кинь имъ кость, такъ что твои собаки!
‘Друзья мои находятъ это очень остроумнымъ, и даже подкрпляютъ истину сихъ словъ многими примрами изъ круга нашихъ общихъ друзей — утверждая, что вся бда отъ денегъ!
‘Я уже сказалъ теб, что я прежде спалъ крпко на сн, и лъ за троихъ что ни попало на зубъ. Теперь, на мягкой постел, сонъ мой безпокоенъ, и не крпителенъ, то проэкты честолюбія вертятся въ голов, то желаніе умножить состояніе грызетъ сердце, то боязнь лишиться богатства, какъ ужасное привидніе, тревожитъ сонъ мой и душу. Переднія двери мои заперты на запоръ, въ спальн двойныя замки, комодъ, какъ пограничная крпость, запертъ снутри и снаружи новоизобртенными замками, наполненъ потайными ящиками на пружинахъ. Кром того у постели моей висятъ дв пары Кухенрейтерскихъ пистолетовъ, Турецкій ятаганъ, Персидскій кинжалъ — и со всмъ этимъ, мышья рысь кажется мн ночью поступью злаго человка, и я дрожу какъ осиновый листъ. Проклятые трюфели, шампиньоны, пряные коренья и сладкія вина разстроили мой крпкій желудокъ: я теперь часто стражду круженіемъ головы, приливами крови въ голову и коликами — а вся бда отъ денегъ!
‘Признаюсь, умильный взглядъ, прелестная улыбка прекрасной женщины приводили меня въ восторгъ, когда я заслуживалъ это моею вжливостью, уголивостью. Теперь вс красавицы поглядываютъ на меня такъ нжно и такъ сладко улыбаются, что мн ихъ ласки кажутся приторными, и я вовсе не чувствую ихъ цны — а вся бда отъ денегъ.’
‘Я былъ смиренъ и тихъ, какъ ягненокъ, не сердяся за совты, и былъ снисходителенъ къ слабости другихъ, желая снискать снисхожденіе къ моимъ слабостямъ. теперь, когда мн никто не противорчитъ и вс стараются угождать, я сдлался своенравенъ, нетерпливъ и упрямъ. Браню служителей за всякую бездлицу, требуя отъ нихъ безошибочности, какъ будто отъ существъ совершенныхъ, почитаю глупцами всхъ, кто не соглашается съ моимъ мнніемъ, и даже сержусь, встрчая плохія статейки въ Журналахъ, и разсуждая, что на заказъ трудно быть умнымъ во всякое время. Однимъ словомъ, я сдлался взыскателенъ съ тхъ поръ какъ съ меня перестали взыскивать — а вся бда отъ денегъ.
‘Вотъ теб описаніе нкоторыхъ бдъ, причиняемыхъ мн деньгами. Умалчиваю о страстяхъ, волнующихъ по временамъ мою душу: о зависти, гордости, тщеславія, которыя стараюсь я подавлять разсудкомъ Одно мое утшеніе заключается въ благотвореніи: но и здсь случаются неудовольствія. Прежде я искалъ бдныхъ, и длясь съ ними послдними крохами, быль счастливъ, потому что облегчалъ жребіи истинно несчастныхъ теперь бдные ищутъ меня, являются съ рекомендательными письмами, съ свидтельствами, и это мн не нравится. Я даю деньги, но безъ удовольствія, ибо здоровый человкъ, просящій помощи и имющій смлость итти въ домъ, не есть еще самый бдный. Кому отверзты двери подаянія, тотъ богаче дающаго подаяніе: источникъ милости неисчерпаемъ. Озабоченный хлопотами богатства, я рдко могу выбрать время для пріисканія истинно-нуждающихся, стыдящихся просить подаянія, и потому рдко вкушаю наслажденія благотворенія — а вся бда отъ денегъ.’
Здсь кончится письмо моего пріятеля, которая я не намренъ пояснять моими собственными примчаніями. Безъ денегъ жить очень плохо — но должно согласиться, что большая часть бдъ бываетъ отъ денегъ {Вс ваши правила лишь въ книгахъ хороши: