Багуат-Гета, или Беседы Кришны с Аржуном, Индийская_литература, Год: 1788

Глава
Время на прочтение: 81 минут(ы)
Скачать в PDF

БАГУАТ-ГЕТА,

ИЛИ

БЕСДЫ

КРИШНЫ

съ

АРЖУНОМЪ,

съ примчаніями.

Переведенныя съ подлинника писаннаго на древнемъ Браминскомъ язык, называемомъ Санскритта, на Англійской, и съ сего на Россійской языкъ.

МОСКВА

Въ Университетской Типографіи у Н. Новикова.

1788.

ОДОБРЕНІЕ.

По приказанію Императорскаго Московскаго Университета Господъ Кураторовъ я читалъ книгу подъ заглавіемъ: Багуат-Гета, или Бесды Кришны съ Аржуномъ, и не нашелъ въ ней ничего противнаго наставленію, данному мн о разсматриваніи печатаемыхъ въ Университетской Типографіи книгъ, по чему оная и напечатана быть можетъ. Коллежскій Совтникъ, Краснорчія Профессоръ и Ценсоръ печатаемыхъ въ Университетской Типографіи книгъ,

АНТОНЪ БАРСОВЪ.

Сія книга издана съ дозволенія Собранія Директоровъ Остъ-Индской Компаніи, по желанію и одобренію Индійскаго Генералъ-Губернатора, котораго письмо къ Президенту Компаніи достаточно объясняетъ причины, побудившія къ изданію оной, и служитъ самолучшимъ свидтельствомъ врности, точности и достоинства Переводчика.
Древность оригинала и почтеніе, въ какомъ содержится онъ чрезъ толъ многіе вки у знатной части рода человческаго, длаютъ сію книгу одною изъ достойнйшихъ вниманія книгъ, какія до нын предлагаемы были ученому міру.

Письмо Г. Гастингса къ Г. Смиту, Президенту Ост-Индской Компаніи.

Банарисъ, 4 Октября, 1784

Государь мой!
Вамъ, какъ первому члену перваго коммерческаго общества не только въ ныншнемъ вх, но и во всхъ извстныхъ поколніямъ рода человческаго, осмливаюсь поднести и рекомендовать для изданія въ свтъ весьма достойный вниманія опытъ учености, Митологіи и нравственности древнихъ Индіянъ. Сей опытъ есть Епизодъ, взятой изъ Магабарата, превеликой поэмы, о которой увряютъ, что она писана за четыре тысячи лтъ предъ симъ, ученымъ Браминомъ Кришна Двипаненъ Вейасъ. Семужъ Брамину приписываютъ собраніе четырехъ Ведъ, или Бедъ, которыя одн только остались изъ оригинальныхъ писаній касающихся до религіи Брамы. Онъ же почитается сочинителемъ всхъ Пурановъ, по которымъ и донын еще учатъ въ Браминскихъ училищахъ, и которыя почитаются поэмами божественнаго вдхновенія. Между оными въ отмнномъ предъ прочими уваженіи находится Магабаратъ. Естьли вс помянутыя книги подлинно суть сочиненія сего славнаго автора, что однако весьма сомнительно, то можно бы по многимъ доказательствамъ изобртеніе и распространеніе самой религіи приписать томужъ источнику. Какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случа ему принадлежитъ та честь, что онъ первой изъ грубыхъ, и разсянныхъ преданій ихъ вры составилъ сціентифическую и аллегорическую систему.
Магабаратъ содержитъ въ себ родословіе и общую исторію Дому Барутъ, названнаго такъ по имени основателя онаго Бурута. Прилагательное Мага, или великой, приложено въ знакъ отличности. Но особенный предметъ сей поэмы есть повствованіе о раздорахъ и войнахъ двухъ великихъ поколній помянутаго Дому, называемыхъ Курусами и Пандусами, которыя оба по прямой линіи во второмъ колн происходятъ отъ Вичитравиріи, общаго ихъ прародителя, отъ отцовъ ихъ Дритараштры и Панду.
Подъ названіемъ Курусовъ разумется иногда весь родь, но гораздо чаще означается онымъ только старшее поколніе. Сказываютъ, что Курусовъ числомъ было сто. Дурйодунъ почитаемъ былъ начальникомъ ихъ и еще при жизни отца своего заступилъ его мсто, ибо тотъ по слпот неспособенъ былъ къ правленію. Панду имлъ пять сыновъ: Йудгиштира, Бема, Аржуна, Нехула и Сегадео, которые по ухищреніямъ Дурйодуновымъ, дядею своимъ и опекуномъ Дритараштрою изгнаны были изъ Гастенапура, тогдашней Индостанской столицы,
Посл множества различныхъ приключеній, описываемыхъ съ удивительною плодовитостію ума, высокимъ и пышнымъ слогомъ, изгнанные возвратились съ сильнымъ войскомъ, дабы отмстить за претерлнную ими обиду и утвердить требованія свои на царство по праву отца ихъ, который хотя былъ и младшій братъ, однако при жизни своей царствовалъ по причин упомянутой неспособности Дритараштры,
Съ сего времени начинается слдующій Епизодъ, называемый Гета Багуата, что есть одно изъ именъ Кришны, Аржунъ представленъ любимцомъ и питомцомъ Кришны, подъ имянемъ же Кришны разумется самое божество въ послднемъ своемъ Отар, или сошествіи на землю въ образ смертнаго.
Предисловіе Переводчика длаетъ излишнимъ дальнйшее изъясненіе сей книги. Однако можно позволить мн присовокупить еще нчто касающееся до собственнаго моего мннія о такой книг, на которую я какъ бы принудилъ Васъ обратить ваше вниманіе, и симъ только могу я оправдать, мою смлость, съ какою я то предпринялъ.
Естьлибъ могъ я, человкъ неученой, осмлиться предписать предлы свобод критики, то потребовалъ бы, чтобъ о такой книг, какова сія, судили не держась правилъ принятыхъ изъ древней и новйшей Европейской учености, не длая сравненій со мнніями и обычаями, принятыми въ нашемъ образ жизни за правила мыслей и дйствій, также не ссылаясь на откровенныя намъ ученія Религіи и наши нравственныя должности. Ибо все сіе ни мало не касается до языка, мнній, обычаевъ, или нравственности, свойственныхъ систем такого общества, съ которымъ мы за нсколько вковъ предъ симъ никакой связи не имли, и древности, простирающейся дале самыхъ первыхъ началъ просвщенія въ нашей части земнаго шара, такой систем, которая въ разсужденіи общаго распространенія наукъ и художествъ можетъ нын почитаема быть особеннымъ отдломъ.
Я потребовалъ бы отъ всякаго читателя такова снизхожденія, чтобъ онъ пропускалъ темныя выраженія, нелпости, варварскіе обычаи и превратное нравоученіе, а нашедши противное, принималъ бы то (по просту сказать) за чистой барышъ, и все, что найдетъ неожидаемаго, причислилъ бы къ доброт сея книги.
Въ самомъ дл не условясь напередъ въ такомъ снизхожденіи, едва ли бы отважился я надежно рекомендовать сію книгу для изданія въ публику.
Въ ней найдено будетъ много темныхъ мстъ, многія мста покажутся излишними, иныя распещрены украшеніями воображенія, противными нашему вкусу, нкоторыяжъ столь высоки, что простому нашему разсудку трудно слдовать за ними, но мало такихъ, которыя были бы противны нашей Религіи, или какимъ нибудь нравственнымъ правиламъ. Также иногда должно имть снизхожденіе и въ разсужденіи самой матеріи, какъ самой высокой Метафизической, въ разсужденіи великой трудности выражать Метафизическіе термины на другомъ язык, совершенно онымъ соотвтственными словами, въ разсужденіи произвольной связи понятій въ словахъ означающихъ невещественныя качества, а паче всего въ разсужденіи ошибокъ въ толкованіи. Переводчикъ по своей скромности хочетъ оправдать оригиналъ, приписывая себ вс явные недостатки, упомянутые въ послднемъ пункт, но какъ стараніе его о точности не заслуживаетъ такого извиненія, такъ и самая книга не иметъ въ томъ нужды.
Для объясненія вышеписаннаго надлежитъ еще замтить, что Брамины обязаны наблюдать нкоторую духовную дисциплину, не неизвстную, какъ я думаю, нкоторымъ монашескимъ Орденамъ, христіянъ Римской церкви. Она состоитъ въ посвященіи нкоторой части времени на размышленіе о Божеств, о свойствахъ Его, и о нравственныхъ должностяхъ въ сей жизни. Отъ предпріемлющихъ сіе упражненіе требуется, чтобъ они не только освободили умы свои отъ всхъ чувственныхъ желаній, но чтобъ удалили свое вниманіе, отъ всхъ вншнихъ предметовъ и углубили бы его со всми чувствами въ предметъ предписанной ихъ размышленію. Я самъ видлъ нкогда человка, занимавшагося симъ набожнымъ упражненіемъ въ главномъ Банарисскомъ храм. Правая рука его положена была въ широкой рукавъ, или мшокъ изъ краснаго сукна, въ которомъ перебиралъ онъ пальцами пуговки своихъ четокъ и при каждой изъ оныхъ (какъ мн сказывали) повторялъ одно изъ именъ Божіихъ, между тмъ усильно старался понять и утвердишь въ ум своемъ идею свойства означаемаго симъ именемъ. Кривлянье всхъ чертъ лица показывало насиліе, съ какимъ онъ старался достичь сего намренія. Глаза его въ то время были закрыты, безъ сомннія для споспшествованія умозрнію. Важность сея должности не можетъ быть лучше объяснена и выразительне представлена, какъ въ послднемъ изреченіи, которымъ Кришна заключаетъ наставленіе свое Аржуну, и которымъ въ самомъ дл оканчивается Гета: ‘Сказанное мною, о Аржунъ! слушалъ ли ты съ умомъ къ единой точк устремленнымъ? Удалилъ ли отъ себя разсяніе мыслей, отъ невжества твоего происходившее?‘
Непривыкшимъ къ такому отдленію души отъ чувственныхъ ощущеній не легко будетъ понять, какимъ способомъ можно получить такую силу. Самымъ ученйшимъ мужамъ на нашемъ полушар трудно удержать свое вниманіе такъ, чтобъ оно не совращалось на какія-нибудь предметы представляющіяся чувствамъ, или на какія нибудь воспоминанія, и даже муха полетомъ своимъ можетъ иногда нарушить оное. Но когда намъ сказываютъ, что издревле были такіе люди, которые непрерывно всякой день упражнялись въ умозрительномъ размышленіи, которые начинали сіе упражненіе въ ранней молодости и нкоторые продолжали оное до глубокой старости и что всякой изъ нихъ присовокуплялъ свою долю къ сокровищу познаній, собранному его предшественниками: то безъ дерзости можно заключить, что умы ихъ, посредствомъ такого усильнаго упражненія, возвысились до той способности, до какой они достичь старались, ибо умъ подобно тлу боле укрпляется, по мр упражненія силъ его, и что соединеннымъ своимъ стараніемъ открыли они новые пути и связи мыслей совсмъ различныя отъ ученій извстныхъ ученыхъ другихъ націй,— открыли ученія, которыя хотя умозрительны и весьма тонки, ибо ту имютъ выгоду, что почерпнуты изъ источника столь чистаго отъ всякихъ постороннихъ примсовъ, но могутъ быть также основаны на истин, какъ и самыя простыя наши ученія. Но какъ оныя еще боле должны быть отдалены отъ обыкновеннаго образа мыслей, нежели самыя отвлеченнйшія наши ученія, то требуютъ и соотвтственныхъ имъ выраженій, которыхъ не можно изобразить извстными терминами, принятыми въ нашихъ наукахъ, либо объяснить опредленіями или описаніями. Таковы суть нкоторыя Англійскія выраженія, какъ то: Action, Application, Practice, случающіяся въ перевод Г. Вилкинса, другіяжъ по упомянутымъ причинамъ означалъ онъ тмижъ словами, которые находилъ въ оригинал. По симъ причинамъ справедливость требуетъ предполагать, что темныя мста, какія найдены будутъ въ перевод, въ оригинал имютъ опредленный смыслъ, хотя мы и не можемъ онаго найти, и сію непонятность надлежитъ боле приписывать недостатку собственныхъ нашихъ понятій при такомъ новомъ ихъ употребленіи, нежели невроятному недостатку ясности въ самомъ сочиненіи.
По вышеписаннымъ заключеніямъ, или лучше сказать, изслдованіямъ качествъ Геты, не сомнваюсь я признать ее оригинальнымъ твореніемъ несравненно высокаго изобртенія, разсужденія, выраженія, въ которомъ содержится отличное отъ всхъ другихъ извстныхъ религій рода человческаго богословіе, весьма сходное съ Христіанскимъ ученіемъ.
Непріятно было бы судить о сей книг по сравненію ея съ какимъ нибудь изъ лучшихъ Европейскихъ оригинальныхъ твореній. Но пустъ возьмутъ оныя въ самыхъ славныхъ прозаическихъ переводахъ и взвсятъ цну ихъ на сихъ равныхъ всахъ: тогда ни мало не буду я опасаться сравнять англійскій переводъ Геты съ самыми лучшими Французскими переводами славнйшихъ мстъ изъ Иліады, или Одиссеи, либо изъ первой и шестой книги нашего Милтона, котораго я высоко почитаю.
Одна только потребность найдена будетъ въ сей книг, которая не преминетъ сдлать особеннаго впечатлнія во всякомъ здравомыслящемъ ум, и для того хочу я предупредить объ оной. Я говорю о способ описывать существа духовныя выраженіями и изображеніями свойственными вещамъ тлеснымъ. Но и сія погршность въ ней мене, нежели въ другихъ сочиненіяхъ, которыя сравнивалъ я съ нею. Хотя сперва и покажется сіе недостаткомъ, но я не знаю, не необходимо ли требуетъ столь возвышенное отъ общаго понятія ученіе предложено быть посредствомъ понятія знакомыхъ разуму, дабы постепенно вести его къ чистому и отвлеченному уразуменію своего предмета. Кажется, что Авторъ Геты слдовалъ сему порядку, съ намреніемъ ли то, или по случаю, и въ семъ весьма превышаетъ онъ всхъ своихъ соперниковъ въ такомъ род сочиненія. Частое повтореніе однихъ мыслей въ разныхъ выраженіяхъ можетъ приписано быть можетъ намренію, или крайней неудобопонятности матеріи и происходящей отъ того необходимости стараться, выражать ее различными примрами и доводами дабы впечатлть ее въ разумніе съ надлежащимъ убжденіемъ. Однакожъ я надюсь что внимательный читатель не найдетъ при томъ недостатка ни въ метод, ни въ ясности. Напротивъ того я прочитавши сію книгу съ первой, а еще боле во второй разъ, нашелъ ее гораздо ясне, нежели по причин могъ ожидать отъ изслдованія предметовъ только удаленныхъ отъ области чувствъ и объясняемыхъ толь чуждымъ для нихъ посредствомъ.
Теперь остается мн сказать нчто о переводчик, Г. Чарлес Вилкинс. Честности сего благороднаго человка, не подкрпляемой ни примрами, возбуждающими къ подражанію, ни художниками, которыми могъ бы онъ управлять, правленіе Ваше одолжено учрежденіемъ здсь типографіи и выгоднымъ употребленіемъ оной во многихъ предпріятіяхъ, касающихся до гражданскихъ длъ, коего важность въ Европ неизвстна. Выучившись въ скоромъ времени и съ хорошимъ успхомъ Персидскому и Бенгальскому языкамъ, учился онъ и Санскритт. Онъ посвятилъ себя сему ученію съ безпримрнымъ прилжаніемъ и съ успхомъ ободрившимъ его предпринять переводъ Магабарата. Сказываютъ что сія книга состоитъ изъ нсколька сотъ тысячь строфъ, изъ которыхъ онъ по сіе время перевелъ уже боле трети. Я самъ сравнивалъ небольшую часть его перевода съ оригиналомъ посредствомъ другаго языкау нестьли могу положишься на сей несовершенный опытъ, то онъ переводилъ съ великою точностію и врностію. Я не хочу говорить о красот слога и объ искусств, съ какимъ онъ, естьли можно такъ сказать, подружилъ природный свои языкъ съ толь чуждымъ оригиналомъ, всякой читатель самъ будетъ судить о томъ по предлагаемому опыту.
Здоровье Г. Вилкинса потерпло вредъ отъ тягости добровольно предпринятыхъ имъ трудовъ, не позволившихъ ежу отдохновенія. Для поправленія онаго вознамрился онъ испытать перемну воздуха. Я совтовалъ ежу пріхать въ Банарисъ, по причин и той еще выгоды, какую могъ онъ имть живучи въ такомъ мст 23,, которое почитается первымъ обиталищемъ Индійской учености, и я подкрпилъ прозьбу его въ правленіи Компаніи, чтобъ ему позволено было хать туда безъ потерянія жалованья и мста во время отсутствія.
Я всегда почиталъ за должность принадлежащую къ моему званію ободрить служителей Компаніи въ полезномъ прилжаніи ко всякимъ упражненіямъ, и часто сожаллъ, что толь мало имю способовъ исполнить сію должность, особливожъ въ разсужденіи такихъ людей, которымъ нужно увольненіе отъ службы, ибо въ служб находятъ они мало выгодъ, кром соединенныхъ съ длами ихъ званія, а такихъ мстъ мало, гд бы не было длъ. Но я думаю, что могу утвердительно сказать, что въ здшней служб никогда еще не бывало людей съ лучшими дарованіями, съ большею способностію къ дламъ и съ большими знаніями. Сіи качества тмъ боле приносятъ чести имющимъ оныя, что он суть плодъ продолжительнаго и труднаго старанія въ такихъ лтахъ, при такой вольности въ образ жизни, которыя удобне къ разсянности, нежели къ возбужденію желанія пріобртать большее совершенство.
Такія старанія, не говооря о польз ихъ, распространяютъ благородство чувствованій, особливожъ когда ревность въ оныхъ бываетъ всмъ общею, и производятъ отвращеніе отъ низкихъ упражненій такихъ духовъ, которые близки еще къ состоянію грубой натуры, и Вы, Государь мой, поврите мн, когда я скажу, что Компанія въ разсужденіи безопасности своего здсь владнія, должна, полагаться на добродтель, а не на искусство своихъ служителей.
Польза стараній о вычищеніи языка и наукахъ, о которыхъ я говорю, состоитъ не въ одномъ только образованіи нравственнаго характера и способностей служителей Компаніи. Умноженіе всякихъ знаній, особливожъ пріобртаемыхъ отъ дружественнаго сообщенія съ такимъ народомъ, которымъ мы владемъ по праву завоеваніеля, полезно государству, оно есть прибытокъ для человчества, въ помянутомъ отношеніи оно сближаетъ разнствующія между собою страсти уменьшаетъ тяжесть цпи, которою здшніе уроженцы удерживаются въ подданств, и въ сердца нашихъ соотечественниковъ впечатлваетъ чувствованіе и обязанность дружелюбія къ нимъ. Въ самой Англіи дйствіе онаго весьма важно. Недавно еще многіе почитали Индійскихъ жителей тварями едва возвышенными отъ степени дикости, да я опасаюсь, что сіе предразсужденіе и нын еще не совсмъ искоренено хотя и весьма уменьшилось. Всякой примръ, представляющій въ отечеств нашемъ наблюденію подлинной ихъ характеръ, будетъ вливать въ насъ благороднйшее чувствованіе естественныхъ ихъ правъ и научать насъ судить объ оныхъ по собственнымъ нашимъ правамъ. Примрыжъ сіи могутъ найдены быть только въ ихъ книгахъ, которыя и тогда еще останутся, когда владніе Британцовъ въ Индіи совсмъ прекратится, и когда источники богатства и силы, онымъ нкогда открытые, будутъ забыты,
Естьли Вы, Государь мой, по прочтеніи перевода Г. Вилкинса признаете его достойнымъ толь знатнаго покровительства, то могу ли я осмлиться проситъ Васъ, чтобъ Вы предложили его собранью Директоровъ Компаніи для изданія онаго въ публику подъ ихъ покровительствомъ, чтобъ Вы споспшествовали въ томъ своимъ предстательсвомъ. Такое публичное принятіе сего перевода будетъ свидтельствомъ подлинной цны онаго и опредлитъ, Г. Вилкинсу, продолжать ли или оставить, трудное его упражненіе. Въ первомъ случа можетъ оно открыть путь къ пространному и еще неизвстному полю полезныхъ знаній, и великодушію почтенныхъ споспшествователей внушитъ желаніе ободрятъ перваго постоянно трудящагося въ такомъ упражненіи, въ которомъ примръ его мало будетъ имть подражателей, или какъ то весьма вроятно, и никого имть не будетъ, естьли бы надлежало трудиться надъ онымъ нсколько лтъ безъ всякаго награжденія и терять сіи лта въ разсужденіи попеченія о пропитаніи впредь, ибо изученіе Санскритты не можетъ такъ, какъ Персидской языкъ, сопряжено быть съ выгодами гражданской его должности и употребляемо въ длахъ до оной касающихся. Опредленнымъ жалованьемъ можтъ оно награждено быть боле, нежели славою. Такова была участь предшественника его Г. Галгеда, котораго труды и несравненныя дарованія въ двухъ полезныхъ произведеніяхъ увнчаны были успхомъ, какой только почтеніе публики могло онымъ доставить. Я ни мало не унижу тмъ собственнаго достоинства Г. Вилкинса, что иному приписываю честь проложенія пути, когда присовокуплю къ тому, что сей примръ не послужилъ ему возбужденіемъ къ подражанію, но только поводомъ надяться безплодной похвалы. Я нарушилъ бы почтеніе, естьлибъ сталъ боле о семъ говорить, и я надюсь, что пишу къ такому благородному человку, который самъ иметъ дарованія, о ободреніи которыхъ я столько пекусь, и столь великодушенъ, что не ограничусь благодтельности своей искусствами споспшествующими только непосредственнымъ и весьма явнымъ выгодамъ общества.
Я думаю, что справедливость требуетъ уврить Васъ, что содержаніе сего письма и намреніе мое не извстны тому человку, до котораго оно касается, ибо сперва получилъ я отъ него сей переводъ совсмъ съ инымъ намреніемъ, но прочитавши оный въ другой разъ, перемнилъ то намреніе, разсудивъ, что сія книга заслуживаетъ лучшее употребленіе.
Человкъ пріученный ежедневными опытами принимать и незаслуженные выговоры, заслуживаетъ извиненіе, когда онъ старается предупреждать и самые неосновательные и несправедливые попреки. Сіе будетъ оправданіемъ слдующаго примчанія, которое можетъ показаться легкомысленнымъ. Я получилъ извлеченіе изъ одного иностраннаго сочиненія, весьма уважаемаго учеными, въ которомъ упоминается мое имя съ незаслуженною похвалою за то, будто бы я старался сообщить Европейцамъ свденіе объ Индійской учености, принудивши силою, либо подкупивши совстныхъ Пундитовъ, или хранителей священныхъ ихъ ученій, открыть оныя. Сіе мнніе произошло отъ изданія въ свтъ переведенной Г. Галгедомъ Потте, или книги Индійскихъ законовъ, и совсмъ неосновательно. Что касается до меня, то я могу по справедливости увритъ, что не сталъ бы никогда искать сей книги, естьлибъ не имлъ другихъ средствъ получить ее, кром помянутыхъ. Сіи законы сообщены мн дружески и добровольно отъ людей весьма уважаемыхъ въ Бенгаліяхъ, какъ по честности, такъ и по уености, которые занимались собираніемъ оныхъ получали только въ то время по одной рупіи на день и не соглашались брать боле сей умренной платы. Не почитаю за излишнее присовокупить, что они и посл не получили никакова награжденія за сіи заслуживающіе оное труды. Можно приписывать весьма натуральнымъ приписывать прежнее ихъ нехотніе сообщать, тайны учености своей иностранцамъ, которые имвши ихъ нсколько вковъ въ подданств, старались извдывать оную только для осмянія ихъ религги, или для того, чтобъ вывести изъ оной доказательства къ подкрпленію нкоторыхъ несносныхъ правилъ собственной своей религіи. Наша нація поступала съ ними совсмъ иначе, и они столь же ревностно желаютъ нын сообщать намъ свои знанія, какъ мы желаемъ оныя принимать. Я могъ бы гораздо боле сказать въ подтвержденіе сего, но то весьма легко могло бы показаться самохвальствомъ.
Я имю честь быть,

Государь мой,

Вашимъ послушнйшимъ и покорнйшимъ слугою?

ВАРРЕНЪ ГАСТИНГСЪ.

Калкутта, 3 Декабря 1784.
P. S. Я написалъ уже сіе письмо, какъ Г. Вилкинсъ прислалъ ко мн врный списокъ своего перевода, умноженнаго предисловіемъ и примчаніями и поправленнаго. Въ предисловіи нашелъ я нкоторые комплименты, не очень приличные при такой книг, о изданіи которой въ свтъ самъ я стараюсь. Но онъ живетъ такъ далеко отсюда, что я не могу переслать, къ нему сея книги для поправки, ибо не хочу пропуститъ, столь удобнаго случая отправить оную къ Вам. Также не могу я самъ выпустить помянутыхъ мстъ, хотя бы и почиталъ для себя позволеннымъ вымарать ихъ, ибо сіе потребовало бы важныхъ перемнъ въ связи цлаго. И шахъ он должны остаться, и я надюсь, что сіе объясненіе принято будетъ за достаточное извиненіе въ томъ, что я оныя пропустилъ.

В. Г.

ПРЕДИСЛОВІЕ

Англійскаго переводчика.

Слдующая книга, составляющая часть. Магабарата, древней Индійской поэзіи, есть разговоръ между Кришною или воплощеніемъ Божества, и Аржуномъ любимцомъ его и питомцомъ, однимъ изъ пяти сыновъ Ланду, о которомъ сказываютъ, что онъ царствовалъ за пять тысячь лтъ. Сей разговоръ происходитъ предъ началомъ славнаго сраженія бывшаго въ долинахъ Курухшетрскихъ близь Дели, въ начал Кали-Йута, или четвертаго, ныншняго возраста міра за Барат-Вершское царство, которое въ тогдашнее время заключало, въ себ вс земли, называемыя по ныншнему раздленію земнаго шара Индіею, и простиралось отъ Персидскихъ до Китайскихъ границъ и отъ снжныхъ горъ до Южнаго мыса.
Брамины думаютъ о сей книг, что въ ней содержатся вс великія таинства ихъ религіи, и столь тщательно скрываютъ ее отъ люди имющихъ различныя въ ними понятія о религіи и отъ простолюдиновъ своей націи, что вс старанія переводчика получить отъ нихъ вспоможенія были бы тщетны, естьлибъ великодушіе, съ какимъ правительство наше въ послдніе годы съ ними поступало, кроткія правила нашей вры, а паче всего личное уваженіе, оказываемое ихъ ученымъ отъ того, подъ чьимъ благополучнымъ правленіемъ, они столь давно наслаждались, щастіемъ внутренняго спокойствія посред окружавшихъ ихъ платежей, и примрное обозрніе, напослдокъ не внушили имъ довренности къ единоземцамъ это, удобной къ отдаленію отъ умовъ ихъ всякаго завистливаго предразсужденія.
Кажется, что главный предметъ сихъ Бесдъ былъ тотъ, чтобъ соединить вс владычествовавшія въ тогдашнее время образы богослуженія, и утвердивъ ученіе о единств Божества противъ идолослужительныхъ жертвоприношеній и обожанія идоловъ, опровергнуть понятія Ведами внушенныя. Хотя Авторъ и не осмлился прямо нападать на какое нибудь изъ владычествовавшихъ въ народ предразсужденій, или опровергать уваженіе столь древнихъ книгъ, но общая вчное блаженство только чтущимъ Браму, или Всемогущество, и утверждая, что покланяющіеся инымъ богамъ получатъ только времянное наслажденіе нижнимъ небомъ по мр ихъ добродтелей, имлъ онъ намреніе испровергнуть многобожіе, или по крайней мр склонить людей къ тому, чтобъ они представляли себ Бога присутствующимъ во всякомъ образ, которому они покланялись, и его поставляли бы предметомъ всхъ своихъ церемоній и жертвоприношеній.
Самые ученйшіе Брамины въ ныншнее время суть Унитары, согласующіяся въ ученіяхъ Кришны. Но почитая въ единомъ Бог всеобщаго духа, они столько снизходятъ и къ народнымъ предразсужденіямъ, что отправляютъ вс обряды, предписанные Ведами, какъ-то, жертвоприношенія, омовенія , и проч. Вроятно, что они длаютъ сіе только для сохраненія собственнаго своего уваженія и основаннаго единственно на великомъ невжеств народа, а не въ исполненіе предписаній Кришны. Въ самомъ дл сіе невжество и сіи обряды столь же выгодны для Браминовъ, сколько во многихъ другихъ земляхъ суевріе черни подкрпляетъ духовенство.
Читатель великодушно извинитъ въ нкоторыхъ мстахъ темныя выраженія и безпорядокъ мыслей, какія найдетъ онъ во сей книги съ настоящемъ ея вид. Переводчикъ старался удалить сію неясность и сей безпорядокъ, сколько знаніе его и способности, то позволили. Онъ старался сдлать сіе посредствомъ своихъ примчаній, но зная, что они недостаточны для удаленія покрова таинства, проситъ замтить въ его извиненіе, что и самые ученйшіе Брамины ныншняго времени не совершенно разумютъ сію книгу, и что какъ она ни мала, однако находится боле толкованій на нее, нежели на самое Священное Писаніе. Переводчикъ не совсмъ пренебрегалъ сіи толкованія, но какъ они по большей части были непонятне самаго оригинала, къ объясненію котораго служишь имъ надлежало, то онъ думалъ, что лучше будетъ предоставить нкоторыя изъ самыхъ труднйшихъ мстъ собственному разсужденію читателя, нежели обманывать его такими нелпыми мнніями, въ которыхъ ни одинъ слогъ не находитъ подтвержденія въ самомъ оригинал.
Еще требуютъ нкотораго извиненія немногія слова и собственныя имена оставленныя безъ перевода и изъясненія. Переводчикъ часто недоврялъ искусству своему въ выбор выраженій, которыя соотвтствовали бы смыслу оригинала, и нын онъ столько еще несвдущъ въ Митологіи сего древняго народа, что не мотъ подробно описывать боговъ, Святыхъ и Героевъ, которыхъ только имяна въ оригинал упомянуты. Однакожъ естьли тотъ Геній, котораго ободреніе сперва возродило въ груди его ревность, и который одинъ побудилъ его предпринять работу, еще гораздо труднйшую сея, и подкрплялъ въ произвожденіи оной, не найдетъ причины лишить его своего покровительства, то переводчикъ можетъ ободренъ быть продолженію учиться богословію и Митологіи Индіянъ, для удовольствованія впредь любопытныхъ людей
Достойно примчанія то, что Кришна во всей сей книг упоминаетъ только о трехъ изъ четырехъ книгъ Ведъ (самыхъ древнйшихъ писаніи у Индіянъ), и по ныншнему оныхъ порядку, о трехъ первыхъ. Сіе обстоятельство всьма достойно вниманія, это нын думаютъ, что вс сіи четыре книги даны людямъ отъ Брамы еще при сотвореніи. Оно служитъ доказательствомъ, вроятнйшимъ догадки, что прежде Кришны было только три книги, а не боле. Въ четвертой книг упоминается имя Кришны, и сіе также служитъ доказательствомъ, что оная есть сочиненіе позднйшаго времени. Ни одинъ изъ толкователей не сдлалъ сего заманія, и Пандитъ, съ которымъ переводчикъ совтовался, принялъ оное съ великимъ удивленіемъ.
Переводчикъ не имлъ еще досуга прочитать нкоторыя изъ сихъ древнихъ писаній. Сказывали ему, что нын весьма уже мало можно найти изъ первоначальнаго числа главъ, и изученіе оныхъ столь трудно, что въ Банарис не много находится такихъ людей, которые нкоторую часть ихъ разумть могутъ. Естьли можно врить Магабарату, то большая часть оныхъ еще за 5000 лтъ предъ симъ была растеряна, тогдажъ Вейасъ, назанный, такъ по тому, что имлъ главное надзираніе надъ собраніемъ ихъ, собралъ разрозненные листы, и съ помощію своихъ учениковъ приведши оные въ порядокъ, составилъ изъ нихъ четыре книги.

БАГУАТ-ГЕТА,

или БЕСДЫ

КРИШНЫ съ АРЖУНОМЪ.

БЕСДА I.

Скорбь Аржунова.

Дритараштра говорилъ:

Повдай мн, о Санжай, что сдлало войско мое и войско Пандусовъ, собравшееся въ Курукшетр, и готовое къ сраженію.

Санжай отвтствовалъ:

Дурйодганъ, узрвъ войско Пандусовъ устроившееся къ сраженію, пришелъ къ учителю своему и говорилъ ему:
‘Воззри, наставникъ мой! на сильное воинство сыновъ Панду, предводимое питомцомъ твоимъ, искуснымъ сыномъ Друпадовымъ. Въ немъ находятся герои, каковы суть Бемъ и Аржунъ, въ немъ находятся Йуйудгана, и Виратъ, и Друпатъ, и Дриштакету, и Чекитана, и сильный Князь Казійской, и Пуружетъ, и Кунтибожа, и Сивйа, сильный полководецъ, и Йудгамайну-Викранта, и смлый Утамовжа, въ немъ же сынъ Субадры и сыны Крншны, дщери Друпадовы, вс они велики во брани. Выслушай же имяна знаменитйшихъ мужей и съ нашей стороны. Я нареку только немногихъ изъ моихъ полководцовъ для примра. Ты самъ, учитель мой, между ими, и Бешма, и Крипа, побдитель въ сраженіяхъ, и Асваттгама, и Викарна, и сынъ Самадатты, купно съ безчисленнымъ множествомъ иныхъ, отрекшихся для служенія мн отъ любви къ жизни. Всякой изъ нихъ искусенъ въ употребленіи оружія и во всякомъ бою опытенъ. Бешма начальствуетъ надъ нашими безчисленными силами, а Бемъ предводительствуетъ скуднымъ войскомъ непріятелей нашихъ. Да станетъ всякъ изъ полководцовъ на мст своемъ, назначенномъ ему по распредленію, и вс они да будутъ готовы на помощь Бешм.‘
Старый полководецъ {Старый Полководецъ — Бешма, братъ Вичитравіи, ддъ Курусовъ и Пандусовъ.} и братъ Прародителя Курусовъ, возопивъ гласомъ, подобнымъ гласу льва ревущаго, вострубилъ въ раковину {Раковина. — Concha, или улитка.} свою, дабы возбудить духъ полководцовъ Курусскихъ. Въ то же мгновеніе повсюду раздался звукъ безчисленныхъ раковинъ и иныхъ воинскихъ инструментовъ, ужасенъ былъ звукъ ихъ, Кришна {Кришна. — Воплощеніе Божества.} и Аржунъ {Аржунъ. — третій сынъ Панду и любимецъ Кришны.} стояли тогда въ блестящей колесниц блыми конями запряженной. И они трубили въ раковины свои, имвшія видъ небесный. Имя раковины, въ которую трубилъ Кришна, было Панкажанйа, а раковина Аржунова называлась Дева-Датта, Бемъ, совершитель страшныхъ подвиговъ, трубилъ въ огромную раковину Повидру. Йудгишширъ, Царскій сынъ Кунте, трубили въ Ананта-Вижаню. Нагуль и Сагадева трубили въ раковины свои: изъ нихъ одна называлась Сугоша, другая Манипушпака. Князь Казійской съ сильнымъ лукомъ, Сикганде, Дриштатгумна, Вирата, Сатйаки, непобдимый въ оружіи, Друпадъ и сыны Царской дщери его Кришны, купно съ сыномъ Субадры и съ иными полководцами и знаменитыми мужами, вс трубили въ раковины свои. Громкозвучные гласы ихъ пронзали сердца Курусовъ и съ ужаснымъ громомъ отъ неба до земли отзывались.
Тогда Аржунъ, узрвъ сыновъ Дритараштры готовыхъ уже къ начатію битвы и уже начавшихъ пускать оружіе, взялъ лукъ свой и говорилъ Кришн слдующее:

Аржунъ.

‘О Кришна! прошу тебя, позволь колесниц моей хать и стать посред обоихъ войскъ, дабы могъ я видть людей готовыхъ и нетерпливо желающихъ начать кровавую битву, съ кмъ долженъ я сразиться въ семъ строю, и кто суть собравшіеся на помощь мстительному сыну Дритараштры въ сраженіи.,,
Кришна, внявъ словамъ Аржуновымъ, повеллъ двигнуться колесниц. Остановившись посред между обоихъ войскъ, приказалъ Аржуну обратить глаза свои на строй Курусовъ, и смотрть, гд стояли престарлый Бешма и Дронъ со всми знаменитыми полководцами ихъ стороны. Воззрвъ на оба воинства, не видлъ онъ съ противной стороны никого, кром ддовъ, дядей, племянниковъ, попечителей, сыновъ и братій, ближнихъ родственниковъ и друзей. Смотрвъ на нихъ нсколько времяни, и видя сихъ друзей готовыхъ къ сраженію, проникнутъ былъ крайнимъ соболзнованіемъ и сокрушеніемъ и излилъ скорбь свою въ слдующихъ словахъ:

Аржунъ.

Узрвшу мн родственниковъ моихъ, о Кришна! нетерпливо сраженія ожидающихъ, члены мои ослабваютъ, блдность покрываетъ лицо мое, волосы на голов моей воздымаются, и весь составъ мой дрожитъ отъ ужаса! И Гандевъ {Гандевъ, лукъ мой, — подаренный Баруномъ, Богомъ Окіана.} лукъ мой выпадаетъ изъ руки моей, и кожа моя увяла и изсохла! Не могу стоять, ибо разумъ мой какъ бы кружится, и со всхъ сторонъ вижу нещастныя предзнаменованія. Истребивъ родъ мой, могу ли помышлять впредь о благополучіи? Я не желаю побды, о Кришна! Не нужна мн власть, не нужно веселіе. На что власть, на что забавы въ жизни, на что и самая жизнь, когда т надъ которыми желалъ бы я власти, отъ которыхъ желалъ бы веселія и забавъ, пренебрегши жизнь и щастіе, стоятъ здсь на пол готовые къ сраженію? Попечители, сыны и отцы, дды и внуки, дяди и племянники, сродники и друзья! Хотя бы они убить меня хотли, но я не пожелаю сразиться съ ними, не пожелаю и за владычество надъ всми тремя частями вселенной, а не только за сію малую частицу земли. По убіеніи сыновъ Дритараштры, какое удовольствіе, о Кришна! возможетъ насъ порадовать? Хотя они и тиранны, но грхъ возъиметъ у насъ прибжище, когда мы ихъ истребимъ. И такъ не должно намъ убивать толь ближнихъ родственниковъ. Возможно ли намъ, о Кришна! быть благополучными, содлавшись убійцами рода нашего? Когда т, чьи души развращены властолюбіемъ, не видятъ грха въ истребленіи собственнаго своего рода, не видятъ преступленія въ умерщвленіи друзей своихъ, служитъ ли намъ сіе причиною, чтобъ мы ршились не отвращаться отъ такого преступленія, мы гнушающіеся грха истреблять единокровныхъ сродниковъ нашихъ? По истребленіи семейства теряется и древняя добродтель семейства сего. Съ потеряніемъ добродтели порокъ и злочестіе одолваютъ весь родъ. Вліяніемъ злочестія женщины семейства становятся порочными, отъ женщинъ же порочныхъ раждается мерзское племя, Варна Санхаръ называемое. Санхары пріуготовляютъ адъ {Адъ. — Въ оригинал: Наркъ преисподнія страны, находящіяся, по мннію, Индіянъ, на дн земли, въ которыхъ имвшіе мене добродтелей, нежели пороковъ, осуждены жить нсколько времяни по мр ихъ преступленій, а по томъ выходятъ они оттуда, дабы обитать въ тлахъ нечистыхъ зврей.} и для убіенныхъ и для оставшихся въ живыхъ, и праотцы ихъ {Праотцы, и пр. — Индійцамъ повелно но въ Ведахъ приносить духамъ предковъ своихъ, до третьяго колна, пироги, называемыя Пинда. Сей обрядъ совершается въ день каждаго новолунія. Равнымъ образомъ предписано ежедневно возливать. воду, и сей обрядъ называется Тарпанъ, т. е. удовлетворять, умилостивлять. Думаютъ, что души такихъ людей, которые оставили посл себя дтей для продолженія ихъ рода, нелосредственно по разлученіи съ тлами переносятся въ нкоторую страну, называемую Питри-Логъ, гд они могутъ жить по мр прежнихъ своихъ добродтелей, естьли помянутые обряды не будутъ пренебрежены, въ противномъ же случа свергаются они въ Наркъ и бываютъ осуждены къ возрожденію въ тлахъ нечистыхъ зврей и къ перехожденію чрезъ нсколько такихъ возрожденій, пока вс грхи ихъ истребятся и они достигнутъ степени совершенства, называемой Мукши (вчное спасеніе), подъ чмъ разумется освобожденіе отъ будущихъ перехожденій и поглощеніе въ натур верховнаго Божества, имянуемаго Брамою. Сіи обряды, называемые Срадъ, не неизвстны были Грекамь и Римлянамъ, и нын еще исполняются послдователями Магометовыми.}, лишены будучи обрядовъ приношенія душамъ ихъ пироговъ и воды, свергаются въ преисподнія Страны. Отъ преступленія умерщвляющихъ собственныхъ своихъ родственниковъ, тяжкой вины оскверненія и рожденія Варна-Санхаровъ, навсегда погибаетъ добродтель семейства и добродтель цлаго поколнія. А намъ сказано, о Кришна! что пребываніе тхъ смертныхъ, которыхъ родъ лишился своей добродтели, должно быть во ад. Горе мн! Какое преступленіе готовы мы совершить! Увы! желая пріятностей власти, пріуготовились мы умерщвлять единокровныхъ родственниковъ нашихъ! Лучше потерплю я, чтобъ сыны Дритараштры наступили на меня съ оружіемъ въ рукахъ ихъ и безъ сопротивленія убили меня беззащитна на полъ.,,
Аржунъ, преставши говорить, слъ въ колесниц между обоихъ войскъ и бросилъ лукъ и стрлы, скорбь одолла сердце его.

БЕСДА II.

О натур души и умозрительныхъ ученіяхъ.

Кришна, видя его проникнута сокрушеніемъ, видя ліющійся изъ глазъ его потокъ слезъ и сердце глубокою печалію стсненное, говорилъ ему слдующее:

Кришна.

Откуда, о Аржунъ! нашла на тебя, стоящаго на пол сраженія, сія буйная и мужу несвойственная слабость? Сіе постыдно, противно должности {Противно должности, — должности воина.} и есть основаніе безчестія. Не предавайся сей слабости, ибо она непристойна такому человку, каковъ ты. Изгони презрительную слабость сію изъ сердца своего и ободрись.

Аржунъ.

О Кришна! не уже ли долженъ я ршиться сражаться стрлами моими въ семъ пол съ Бешмою и Дрономъ, паче Всхъ людей почтенія моего достойными? Лучше желалъ бы я искать пропитанія, скитаясь по всему міру, нежели быть убійцею моихъ наставниковъ, которымъ долженъ я толь глубокимъ почитаніемъ. Истребивъ таковыхъ друзей, каковы они, пріобрлъ бы я владніе, богатство и забавы, ихъ кровію оскверненныя. Не вдаемъ, что будетъ лучше, мы ли побьемъ ихъ, или они насъ, ибо т, по убіеніи которыхъ и я жить не желаю, суть сыны и поколніе Дритараштры, выступившіе противъ насъ. Сострадательное свойство мое преодолвается страхомъ грха.
Скажи мн по правд, что мн длать надлежитъ. Я ученикъ твой, наставь же меня, питомца своего, въ моей должности: ибо предписанія должности {Предписанія должности, — должности воина, противоположныя предписаніямъ общихъ нравственныхъ должностей.} смущаютъ разумъ мой, и я не вижу ничего, что могло бы смягчить скорбь мою, вс мои способности изсушающую, хотя бы надлежало за то получить царство всея земли безъ совмстника, или владычество надъ воинствами небесными.
Аржунъ, сказавши сіе Кришн, и объявивъ, что не хочетъ онъ сражаться, умолкъ. Кришна, улыбаясь, говорилъ печальному Князю, посред двухъ войскъ стоящему, слдующее,

Кришна.

Ты скорбишь о недостойныхъ оплакиванія, хотя мысли твои и суть мысли мужей мудрыхъ. {Мужей мудрыхъ, — Пандитовъ, или толкователей закона, либо въ пространнйшемъ смысл тхъ, которые посредствомъ размышленія достигли степени совершенства, называемой Гнанъ, или вдохновенной мудрости.} Мудрый не скорбитъ ни о смерти, ни о жизни. Никогда не было того, чтобъ я и ты и вс Князи на земл не существовали. И никогда не престанемъ существовать. Душа какъ въ семъ смертномъ вид находитъ младенчество, юность и старость, такъ и въ будущемъ вид найдетъ она подобное. Кто твердо сему вритъ, тотъ не смущается ничмъ, что бы ему ни случилось. Чувствительность способностей производитъ жаръ и холодъ, удовольствіе и скорбь, которыя приходятъ и удаляются, и суть преходящи и непостоянны. Сноси ихъ терпливо, о сынъ Баратовъ! ибо мудрый мужъ не смущающійся ими, и для котораго скорбь и удовольствіе суть, едино, сотворенъ для безсмертія. Существо только воображаемое не иметъ бытія, но дйствительное чуждо несуществованія. Проникающіе въ начала существъ, видятъ цль всякаго существа. Научись, что сотворившій вс вещи невредимъ, и что никто не можетъ разрушить существа неисчерпаемаго. Симъ тламъ, покрывающимъ души, которыя въ нихъ обитаютъ, и которыя суть вчны, невредимы и всякое понятіе превышаютъ, опредлено быть конечными существами. И такъ, о Аржунъ, ршись сражаться! Человкъ мнящій, что душа убиваетъ, и тотъ, кто думаетъ, что душа разрушена быть можетъ, оба равно обманываются, ибо она ни убивать, ни убита быть не можетъ. Она не такое существо, о которомъ бы можно сказать, что оно было, начинаетъ быть, или нкогда будетъ, ибо она есть существо нераждаемое, она древна, постоянна и вчна и не можетъ разрушена быть въ семъ смертномъ ея вид. Человкъ врящій, что сіе существо невредимо, вчно, неизчерпаемо и нераждаемо, какъ можетъ думать, что оно можетъ кого либо убить, или допустишь быть убито? Какъ человкъ скидаетъ съ себя старую одежду и новую надваетъ, такъ и душа, оставляя старые смертные виды, переходитъ въ иные новые виды. Оружіе ее не разскаетъ, огонь не сожигаетъ, вода не повреждаетъ и втръ не изсушаетъ, ибо она неразскаема, несожигаема, невредима: и неизсушима: она вчна, всеобща, пребывающа постоянно, неподвижна, она невидима, непостижима и неизмняема. И такъ вря, что она такова, не долженъ ты скорбть. Но хотя бы ты врилъ, что она навки рожденна и вчно пребываетъ, или думалъ, что она умираетъ купно съ тломъ, однако оплакивать ее причины не имешь. Смерть опредлена всмъ существамъ подверженнымъ рожденію, и возрожденіе опредлено всмъ существамъ смертнымъ. И такъ не должно теб скорбть о томъ, что неизбжно. Древнее состояніе существъ неизвстно, настоящее только явно, а будущее ихъ состояніе не можетъ быть открыто. И такъ почто смущаться теб таковыми вещами? Нкоторые почитаютъ душу чудомъ, и нкоторые говорятъ о ней, а другіе слушаютъ ихъ съ удивленіемъ, но никто изъ нихъ не знаетъ ее, хотя они и слышали ея описаніе. Сей духъ не можетъ разрушиться въ смертномъ вид, въ которомъ онъ обитаетъ, а по тому печалиться о всхъ сихъ смертныхъ тебя недостойно. Обрати взоры свои на частныя должности твоего состоянія, и усмотришь, что теб неприлично трепетать. Воинъ изъ поколнія Кшатри, не иметъ высшей должности, какъ сражаться. По желанію своему находишь ты врата небесъ отверстыя предъ тобою. Толь славныя сраженія достаются только любимымъ небесами воинамъ. Но естьли ты не хочешь исполнить званія твоего и одержать побду, то пренебрежешь должность и честь свою и учинишь преступленіе. Родъ человческой говорилъ о слав твоей, что она безконечна и неизчерпаема. Слава человка почтеннаго въ міръ простирается дале разрушенія тла его. Полководцы воинствъ почтутъ страхъ причиною удаленія твоего съ поля сраженія, и ты будешь презрнъ тми, которыми пріобыкъ ты быть Почитаемъ. Непріятели твои будутъ говоришь о теб выраженіями недостойными, будутъ унижать храбрость твою и способности: что можетъ быть страшне сего? Естьли будешь убитъ, преселишься въ небеса, естьли побдишь, міръ въ награду получишь. И такъ, о сынъ Кунти! ободрись и ршись сражаться. Почитай удовольствіе и прискорбіе, выигрышъ и потерю, побду и уронъ, за едино. И уготовься къ сраженію. Въ противномъ же случа учинишься преступникомъ въ высокой степени. Такъ долженъ ты разсуждать на пол сраженія.
Разсужденіе твое основано на умозрительныхъ ученіяхъ Санкгйа-Састры, но внемли, каково оно въ практическомъ ученіи, которое принявши, оставишь ты предлы дйствія {Предлы дйствія. — Индійцы думаютъ, что всякое дйствіе тла, какъ доброе, такъ и злое, ограничиваетъ душу смертнымъ рожденіемъ, и что вчное спасеніе, которое они называютъ Мукти, можетъ пріобртено быть единственно только посредствомъ совершеннаго пренебреженія всхъ подлунныхъ вещей, или, что то же самое, согласно съ ученіемъ Кришны, посредствомъ удаленія всякой надежды награжденія за свои дла. Они говорятъ, что такое награжденіе можетъ состоять только въ краткомъ наслажденіи нкоторымъ мстомъ въ небесахъ, которое они называютъ Сваргъ, ибо человкъ единственно длами своими не можетъ достичь совершенства, подверженъ будучи смшенію добра и зла, всаженному въ составъ его.}. Самая малая часть сея должности освобождаетъ человка отъ великаго страха. Въ семъ (въ практическомъ ученіи) одно только разсужденіе, но оно опредленнаго свойства, а разсужденія оныхъ (умозрительныхъ ученій), основанныхъ на неопредленныхъ началахъ, суть безконечны и многія имютъ втви.
Люди съ ограниченными познаніями, находящіе удовольствіе въ противорчіяхъ Ведъ, зараженные мірскими похотями и предпочитающіе преходящее наслажденіе небомъ вчному въ ономъ поглощенію, утверждая, что нтъ инаго награжденія, произносятъ распещренныя изреченія, для пріобртенія чрезъ то мірскихъ богатствъ и увеселеній, учреждаютъ безчисленные и многоразличные обряды, и общаютъ награжденія за дла въ сей жизни, ршительное мнніе людей прилпленныхъ къ богатствамъ и увеселеніямъ, и которыхъ разсудокъ совращенъ симъ ученіемъ, не основано на зрломъ разсужденіи и размышленіи. Предметы Ведъ суть троякаго свойства. {Предметы Ведъ суть троякаго свойства. — Толкователи не согласны въ подлинномъ значеніи сихъ словъ. Но какъ Веды учатъ тремъ различнымъ системамъ религіи, то вроятно, что оныя касаются до сего обстоятельства.} Но ты будь свободенъ отъ троякаго свойства, будь свободенъ отъ двойственности, и стой твердо на пути истины. Будь свободенъ отъ заботы и печали, и обращай умъ свой къ существамъ духовнымъ. Богомудрый человкъ находитъ во всемъ собраніи Ведъ столькожъ употребительнаго, сколько въ водоем чрезъ край водою наполненномъ.
Побудительныя твои причины да будутъ въ самомъ дл, а не въ слдствіи онаго. Не будь однимъ изъ тхъ, которымъ надежда награжденія служитъ побудительною причиною ихъ дйствій. Не трать жизнь свою въ бездйствіи: исполняй свою должность, удаляй вс мысли о послдствіи, и не пекись объ окончаніи, каково оно ни будетъ, добро или худо, ибо такое равнодушіе называется Йогъ {Йогъ — Въ язык Санскритъ нтъ другова слова, которое можно бы было толковать столь многоразлично, какъ сіе. Первое его значеніе есть: связаніе или соединеніе. Также означается имъ напряженіе (application) тла, или ума. Но въ сей книг употребляется оно вообще какъ богословской терминъ, и означаетъ напряженіе души въ духовныхъ длахъ и отправленіе богослужительныхъ обрядовъ. Слово Йоге, набожный человкъ, есть одно изъ производныхъ отъ онаго словъ. Естьли подъ словомъ набожность будутъ разумть исполненіе должностей религіи и созерцаніе Божества, то оно вообще будетъ служить къ выраженію смысла оригинала, а слово набожный будетъ служить къ выраженію производныхъ отъ помянутаго термина словъ.}. Дйствіе ниже употребленія мудрости {Мудрости. — Везд, гд употребляется въ семъ перевод слово мудрость, надлежитъ разумть вдохновенную мудрость, или познаніе божественнаго естества. Въ оригинал означается сіе словомъ Гнанъ, или какъ оно пишется, Йнанъ.}. И такъ ищи прибжища въ единой мудрости, ибо сожалнія достойные и нещастные по тому только нещастны, что заботились о слдствіи. Мужи истинною мудростію одаренные не заботятся о добр или зл въ семъ мір. И такъ старайся получить такое употребленіе разума твоего, ибо сіе употребленіе въ длахъ есть драгоцнное искусство.
Мудрые мужи, удалившіе вс мысли о плодахъ длъ своихъ, освобождаются отъ цпей рожденія и переходятъ въ страны вчнаго блаженства.
Когда разсудокъ твой одержитъ верьхъ надъ мрачною слабостію твоего сердца, тогда получишь ты все познаніе, которому когда либо научались, или которое достойно быть изучаемо. Когда разумъ твой, ученіемъ въ зрлость приведенный, неподвижно утвердится въ созерцаніи, тогда пріобртетъ онъ истинную мудрость.

Аржунъ.

О Кришна! какой есть отличительный знакъ такого мудраго и постояннаго мужа, утвердившагося въ умозрніи? По чему можно узнать сего мудреца? гд онъ живетъ? Какъ онъ поступаетъ?

Кришна.

Человка называютъ утвердившимся въ мудрости, когда онъ оставляетъ всякія вожделнія, вкрадывающіяся въ его сердце, когда онъ самимъ собою щастливъ, въ самомъ себ доволенъ. Душа его не смущается въ нещастіи, онъ бываетъ благополученъ и доволенъ въ щастіи, и онъ чуждъ тоски, страха и гнва. Такой мудрый мужъ называется Муни. Того человка мудрость утверждена, который во всемъ бываетъ безъ страсти, и который добро и зло принимаетъ, не радуясь первому и не унывая при другомъ. Мудрость его укоренилась, когда онъ подобно черепах, можетъ вс свои члены сжимать и удерживать ихъ отъ обыкновеннаго ихъ употребленія. Голодный человкъ пренебрежетъ всякой иной предметъ, кром удовлетворенія своему аппетиту, но когда онъ познаетъ Всевышняго, то пренебрежетъ и оный. Мятежныя чувства силою увлекаютъ сердце и того мудраго мужа, который силится ихъ удерживать. Вдохновенный человкъ, уповающій на меня, можетъ ихъ усмирить и быть щастливымъ. Человкъ покорившій себ страсти свои, иметъ истинную мудрость.
Человкъ слдующій склонностямъ чувствъ заботится о нихъ. Отъ сея заботы происходитъ страсть, отъ страсти гнвъ, отъ гнва буйство {Буйство. — Въ оригинал Мога, что значитъ смятеніе способностей, произходящее отъ послдованія качествамъ началъ организованной матеріи.}, отъ буйства поврежденіе памяти, отъ лишенія памяти лишеніе разсудка, отъ лишенія разсудка лишеніе всего. Человкъ имющій умъ удобный къ управленію онымъ, наслаждающійся чувственными предметами покоривши уже вс свои способности вол своей и освободившись отъ гордости и злобы, получаетъ высочайшее блаженство. Въ семъ блаженств родится ему освобожденіе отъ всхъ его печалей, и какъ умъ его бываетъ въ поко, то мудрость течетъ къ нему отвсюду. Человкъ не слдующій сему не иметъ мудрости, или силы созерцанія. Человкъ не способный мыслишь не иметъ спокойствія. Какоежъ щастіе можетъ радовать того, кто спокойствія не иметъ? Сердце, слдующее повелніямъ мятежныхъ страстей, мещетъ разсудокъ, подобно, какъ буря малую ладію въ ярящемся Окіан. И такъ человкъ могущій удерживать вс свои страсти отъ безпорядочныхъ ихъ вожделній одаренъ истинною мудростію. Такой человкъ бдитъ только въ ночь, когда все къ покою уклоняется, въ ночь времяни. Созерцающій Муни спитъ только въ день времяни, когда все бодрствуетъ.
Тотъ человкъ, котораго страсти входятъ въ сердце его подобно, какъ воды вливаются въ Окіанъ невоздымающійся отъ того, получаетъ блаженство, а не тотъ, кто веселится своими похотями. Тотъ человкъ, который, удаливши вс плотскія похоти, живетъ не имя безпорядочныхъ вожделній, безъ высокомрія и свободенъ отъ гордости, получаетъ блаженство. Сіе есть прилпленіе къ Богу. Человкъ пріобртшій такое ввреніе себя Всевышнему не заблуждается, и въ самый часъ смерти, естьли получитъ оное, соединится съ безплотною натурою Брамы.

БЕСДА III.

О длахъ.

Аржунъ.

Естьли по мннію твоему употребленіе разума превышаетъ исполненіе длъ {Исполненіе длъ. Отправленіе обрядовъ религіи и исполненіе нравственныхъ должностей, называемое Карма-Йогъ.}, для чегожъ принуждаешь ты меня къ предпріятію толь страшному, какъ сіе? Ты смущаешь, такъ сказать, разсудокъ мой смсью мыслей. Избери изъ нихъ одну, посредствомъ которой могъ бы я получить блаженство, и изъясни ее мн.

Кришна.

Я уже и прежде сказалъ, что въ семъ мір находятся два ученія: Санкгйа теоретическое знаніе, которое есть упражненіе разсудка въ созерцаніи, и практическое, или исполненіе нравственныхъ должностей и должностей религіи.
Человкъ не наслаждается еще свободою отъ дйствія, когда не начинаетъ того, что ему длать надлежитъ, и не получаетъ блаженства отъ совершеннаго бездйствія. Никто не остается въ бездйствій ни на минуту. Всякой человкъ невольно принужденъ бываетъ дйствовать по сроднымъ естеству его началамъ. Человкъ, ограничивающій дйствующія свои способности и довольствующійся устремленіемъ души своей къ чувственнымъ предметамъ, называется человкомъ имющимъ душу заблуждшую и исполнителемъ обмана. Но тотъ заслуживаетъ похвалу, кто покоривъ вс свои страсти, исполняетъ дйствующими своими способностями вс житейскія дла не заботясь о послдствіи. Исполняй опредленныя теб дла. Дйствіе иметъ превосходство надъ бездйствіемъ. Путешествіе смертнаго твоего вида не будетъ имть успха отъ недйствія. Сей заботливый міръ правится иными побужденіями, нежели Богопочитаніе. И такъ, о сынъ Кунши! удали вс собственныя (самственныя) побужденія и исполняй должность свою единственно для него единаго.
Во дни древніе, когда Брама {Брама. — Божество въ свойств Творца.}, Господь творенія, сотворилъ родъ человческій и въ то же время учредилъ служеніе себ (Богопочитаніе), говорилъ онъ и сказалъ: ‘Симъ служеніемъ просите приращенія, и его да придержитесь вы для исполненія всхъ вашихъ желаній. Симъ служеніемъ воспоминайте Боговъ, дабы и Боги васъ воспоминали. Воспоминайте другъ о друг, и получите высочайшее блаженство. Боги воспоминаемы будучи въ служеніи, позволятъ исполниться желаніямъ вашимъ. Наслаждающійся тмъ, что они ему дали и не жертвующій имъ частію отъ того, подобенъ татю. Т, которые дятъ только оставшееся отъ жертвоприношеній, очистятся отъ всхъ преступленій своихъ. Пріуготовляющіе пищу свою только для самихъ себя дятъ хлбъ грховный. Вс существа, имющія жизнь, раждаются отъ хлба, который они дятъ. Хлбъ раждается отъ дождя, дождь отъ Богопочитанія, а Богопочитаніе отъ добрыхъ длъ. Знай, что добрыя дла происходятъ отъ Брама, котораго естество невредимо, а по тому вездсущій Брамъ присутствуетъ при служеніи ему (въ Богопочитаніи).
Гршный смертный, веселящійся удовлетвореніемъ страстямъ своимъ и не слдующій колесу, такимъ образомъ въ міръ обращающемуся, живетъ тщетно.
Но человкъ, могущій въ самомъ себ находить веселіе и удовлетвореніе и могущій быть щастливъ въ собственной душ своей, не иметъ случая {Не иметъ случая. — Не иметъ случая наблюдать части религіи состоящія въ обрядахъ.}. Онъ не иметъ нужды пещись о томъ, что сдлано и чего не сдлано, и между всми сотворенными существами нтъ такого предмета, къ которому могъ бы онъ прилпишься. По сему исполняй ты, что теб длать надлежитъ, во всякое время, не заботясь о послдствіи, ибо человкъ длающій безъ пристрастія, что ему длать надлежитъ, получаетъ Всевышняго.
Жанака и другіе достигли и длали совершенства {Достигли совершенства, — той степени совершенства, которая необходимо нужна для спасенія.}. И такъ ты долженъ наблюдать практику человческаго рода и поступать сообразно тому. Человкъ низкаго состоянія слдуетъ тому, кто выше его, и длаетъ то, что тотъ длаетъ. Для меня, о Аржунъ! во всхъ трехъ странахъ Вселенной нтъ ничего, что бы мн сдлать было нужно, нтъ ничего такого, чего бы я еще не получилъ, однакожъ я живу въ исполненіи нравственныхъ должностей. Естьлибъ не былъ я бдителенъ въ наблюденіи сихъ должностей, то вс люди тотчасъ послдовали бы моему примру. Естьлибъ не исполнялъ я нравственныхъ длъ, то сей міръ нарушилъ бы должность свою, я былъ бы причиною незаконныхъ порожденій и совратилъ бы народъ съ праваго пути. Какъ невжда исполняетъ житейскія должности надясь награжденія, такъ и мудрый мужъ, изъ уваженія ко мнніямъ и предразсудкамъ человческимъ, долженъ исполнять оныя безъ корыстолюбивыхъ побужденій. Онъ не долженъ длать раздленія во мнніяхъ невждъ склонныхъ къ наружнымъ дламъ. Ученый мужъ рачительнымъ исполненіемъ всхъ житейскихъ должностей долженъ побуждать простолюдина къ наблюденію его должностей.
Человкъ, котораго умъ приведенъ въ заблужденіе гордостію самодовольствія, думаетъ, что онъ самъ производитъ вс дйствія, производимыя началами его состава (сложенія). Но человкъ познавшій натуру двухъ различій причины и дйствія, разсуждая, что сіи начала дйствуютъ сообразно своимъ свойствамъ, не безпокоится тмъ. Люди приводимые въ заблужденіе началами натуръ своихъ, находятъ выгоду въ длахъ способностей. Человкъ познавшій все (цлое) не долженъ отвлекать тхъ людей отъ длъ ихъ, которые имютъ тупое понятіе и мене его опытны.
Возложи всякое дло на меня, и сердце твое, будучи управляемо душею, да будетъ свободно отъ надежды, да не превозносится, да будетъ свободно отъ заботъ, и ты ршись сражаться.
Т, которые съ твердою врою и безъ нареканія постоянно будутъ слдовать сему ученію моему, и длами спасутся. Знай, что т, которые пренебрегая оное, не слдуютъ сему моему совту, уклонились отъ всея мудрости, лишились разсудка и погибли.
Мудрый мужъ ищетъ только, что сродно собственной его натур. Вс существа дйствуютъ сообразно натур своей, чтожъ можетъ имъ препятствовать? Во всякомъ чувственномъ предпріятіи утверждены пристрастіе и отвращеніе. Мудрый человкъ не долженъ предаваться ихъ власти, ибо оное суть его противники. Собственная религія человка, хотя бы и противная, лучше чужой вры (вры другова), какъ бы хорошо оной ни слдовать. Благо умереть въ собственной своей вр, ибо чужая вра раждаетъ страхъ.

Аржунъ.

Что, о Кришна! побуждаетъ человка длать преступленія? Кажется, что онъ противъ желаній своихъ побуждаемъ бываетъ къ тому нкоею тайною силою.

Кришна.

Знай, что сіе (побужденіе} есть враждебная похоть, или страсть, происходящая отъ плотскаго начала, ненасытимая и грховная, которою міръ сей покрытъ, какъ пламя дымомъ, какъ зеркало ржею, или какъ плодъ (foetus) своею перепонкою. Разумъ мудраго мужа помрачается симъ закоснлымъ врагомъ въ образъ вожделнія {Вожделнія, — воли, управляющей органами, сердцемъ и разумомъ.}, ярящимся подобно огню, и котораго трудно укротить, Сказываютъ, что чувства, сердце и разумъ суть т мста, которыми наипаче любитъ онъ управлять. Помощію ихъ преодолваетъ онъ разсудокъ и душу приводитъ въ онменіе. Того ради долженъ ты во-первыхъ покорить свои страсти и преодолть сего грховнаго губителя мудрости и знанія.
Органы довольно заслуживаютъ почтеніе, но умъ выше ихъ, ршеніе {Ршеніе. — Въ семъ мст ршеніе значитъ силу различать истину какого-либо положенія: разумъ.} выше ума, а кто выше ршенія, тотъ есть Онъ {Онъ. — Душа, или всеобщій духъ: жизненная душа почитается частію онаго.}. Когда ты ршилъ, что есть превыше ршенія, и утвердилъ самого себя самимъ собою, то ршись изгнать врага во образъ вожделнія, котораго предметы трудно исполнишь.

БЕСДА IV.

Объ оставленіи длъ.

Кришна.

Сіе неопровержимое ученіе преподалъ я прежде Вивасвату, Вивасватъ сообщилъ оное Ману, Ману преподалъ его Икшваху, и предаемо будучи отъ одного другому, оно изучаемо было Ражаршіями, пока напослдокъ въ теченіи времяни великая (могущественная} сія наука была потеряна. Самое сіе ученіе сообщилъ я въ сей день теб, ибо ты служитель мой и другъ. Оно есть древнее и высокое таинство.

Аржунъ.

Зная, что ты родился по смерти Икшваху, какъ должно мн разумть то, что ты прежде его былъ наставникомъ бъ семъ ученіи?

Кришна.

Оба мы, я и ты, перешли много рожденій: мои мн извстны, но ты о своихъ не знаешь.
Хотя я по естеству моему не подверженъ ни рожденію, ни разрушенію, и есмь Господь Всхъ сотворенныхъ существъ, но повелвая собственнымъ моимъ естествомъ, длаюсь я видимымъ собственною моею силою. Когда въ міръ добродтель упадаетъ, а порокъ и неправда востаютъ, то я бываю видимъ, и такимъ образомъ являюсь я въ разныя времяна для сохраненія праведныхъ, для истребленія нечестивыхъ и для возстановленія добродтели.
Кто, о Аржунъ! по убжденію признаетъ Божественное мое рожденіе и дла за такія, тотъ оставивъ смертный свой видъ, не перейдетъ въ другой, ибо внидетъ въ меня. Многіе, свободны бывши отъ страсти, страха и гнва, исполненны духа моего и ко мн прилпленны, очистившись силою мудрости, вошли въ меня. Такимъ людямъ, которые во всемъ идутъ моимъ путемъ, вспомоществую я, такъ, какъ они мн служатъ.
Желающіе успха дламъ своимъ въ сей жизни, покланяются Деватамъ {Служатъ Деватамъ. — Слово Девата иметъ одинакое значеніе со словомъ Девъ, или какъ оно иногда произносится, Дебъ. Деватами называются Ангелы, или подчиненныя небесныя существа, вс свойства Божіи, и всякія существа небесныя и земныя представляемыя въ лицахъ воображеніемъ стихотворцовъ.} Производимое въ сей жизни длами скоро преходитъ.
Родъ человческій сотворенъ мною въ четырехъ поколніяхъ, различныхъ въ началахъ ихъ и должностяхъ. Познай же во мн Творца рода человческаго, несотвореннаго и безсмертнаго.
Дла не трогаютъ меня, и я ничего не ожидаю отъ плодовъ длъ. Врящій мн въ томъ, что я таковъ, не связанъ длами. Древніе, стремившіеся къ вчному спасенію, открыли сіе, но исполняли дла. По сему и ты исполняй дла такъ же, какъ он древними въ прежнія времяна исполняемы были. Самые ученые едва ли могутъ опредлить, что есть дло, и что оно не есть. Я скажу теб, что есть дло, и ты, узнавъ сіе, освобожденъ будешь отъ нещастія. Оно можетъ опредлено быть такъ: — дло есть дйствіе, несвойственное дйствіе и бездйствіе. Путь дйствія исполненъ тмы.
Кто можетъ видть, такъ сказать, бездйствіе въ дйствіи и дйствіе въ бездйствіи, тотъ мудръ въ род человческомъ. Онъ есть совершенный исполнитель всхъ должностей.
Мудрые мужи называютъ его Пандитомъ, котораго всякое предпріятіе свободно отъ идеи похотнія, и котораго дйствія сожигаются огнемъ мудрости. Онъ отметаетъ желаніе награжденія за дла свои, онъ всегда доволенъ и независимъ, и хотя онъ занимается какимъ либо дломъ, но какъ бы ничего не длаетъ. Онъ беззаботенъ, умъ и духъ его покорены, и онъ свободенъ отъ всякаго ощущенія, и какъ онъ исполняетъ только должности тлесныя, то и не длаетъ никакихъ преступленій. Онъ доволенъ бываетъ всмъ, что бы случай ему ни доставилъ, онъ побдилъ двоедушіе и свободенъ отъ зависти. Въ щастіи и въ нещастіи онъ всегда одинаковъ, и хотя онъ дйствуетъ, но не ограничивается дйствіемъ. Кто лишенъ всякой заботы о послдствіи, кто свободенъ отъ узъ дйствія, чей умъ покоренъ духовной мудрости, и кто исполняетъ дла только для Богопочитанія, того дла бываютъ со всмъ ничто. Богъ есть подаяніе милосердія (милостыня), Богъ есть жертва, Богъ въ огн алтаря, Богомъ совершается жертвоприношеніе, и Бога надлежитъ достичь тому, кто поставляетъ единаго Бога предметомъ длъ своихъ.
Нкоторые набожные прилпляются къ почитанію Деватъ, или Ангеловъ, другіе жертвами приносятъ почитаніе свое Богу въ огн, иные жертвуютъ слухомъ своимъ и другими органами въ огн принужденія, нкоторыежъ жертвуютъ звукомъ и тому подобнымъ въ огн своихъ органовъ. Еще нкоторые жертвуютъ дйствіями всхъ своихъ органовъ и способностей въ огн самопринужденія, возженномъ искрою вдохновенной мудрости. Еще находятся служащіе Богу жертвами и служащіе умерщвленіями, также служащіе энтузіастическою набожностію. Находятся и такіе, которыхъ Богопочитаніе есть мудрость ихъ чтенія: люди покорившіе свои страсти и имющіе суровые нравы. Нкоторые жертвуютъ дыханіемъ своимъ и принуждаютъ его (опускаться) внизъ отъ естественнаго его пути, а другіе принуждаютъ духъ внизу находящійся обращаться назадъ съ дыханіемъ. Немногіежъ, весьма уважающіе сіи дв способности, заключаютъ врата обихъ. Нкоторые дятъ только по правилу и жертвуютъ своею жизнію въ жизни своей. Вс сіи различные богопочитатели особенными образами Богопочитанія своего очищаются отъ своихъ преступленій. Только пріобртающій Амриту, остающуюся отъ жертвоприношеній его, получаетъ вчный духъ Брама, Всевышняго. Сей міръ не для того, кто не исполняетъ Богопочитанія, и гджъ, о Аржунъ! другой (міръ) {И гджъ, о Аржунъ! другой? — Можетъ быть сіе мсто лучше бы выражено было слдующимъ образомъ: ‘Пренебрегающій житейскія должности не для сего міра, а еще мене для того, который выше онаго.,, Но другой переводъ по словамъ точне и ближе къ оригиналу.}?
Свойство великаго множества таковыхъ различныхъ образовъ Богопочитанія изъясняется устами Божіими. Научись, что вс он суть порожденія дйствія. Увренъ будучи въ семъ, получишь вчное спасеніе, ибо знай, что Богопочитаніе духовной мудрости гораздо лучше служенія жертвоприношеніемъ вещей. Въ мудрости можно найти всякое дло безъ изъятія. Ищижъ сея мудрости съ колнопреклоненіями, вопросами и вниманіемъ, дабы ученые мужи, зрящіе начала ея, научили тебя ея правиламъ. Научившись ей, о сынъ Панду! не впадешь уже ты въ буйство, чрезъ нея будешь ты созерцать всю натуру въ дух, то есть во мн. {Во мн, — въ Божеств, которое есть всеобщій духъ.} Хотя бы ты былъ величайшій изъ всхъ преступниковъ, но въ ладіи мудрости возможешь преплыть пучину грха. Подобно, какъ огонь естественный дерево превращаетъ въ пепелъ, такъ, о Аржунъ! и огонь мудрости можетъ превращать въ пепелъ вс нравственныя дйствія. Нтъ ни единаго существа въ всемъ мір, которое могло бы сравниться съ мудростію въ чистот. Содлавшійся совершеннымъ чрезъ практику оной, ощущаетъ сіе въ надлежащее время въ душ своей. Тотъ, кто иметъ вру, находитъ мудрость, а паче тотъ, кто побдилъ свои страсти, получившижъ сію духовную мудрость, вскор будетъ наслаждаться и высочайшимъ блаженствомъ. Напротивъ того невжда и человкъ не имющій вры, котораго духъ исполненъ сомнній, погибаетъ. Человкъ, котораго умъ преданъ сомнніямъ, не можетъ наслаждаться ни симъ, ни высшимъ міромъ, ниже блаженствомъ. Дйствія человческія не имютъ силы ограничить {Не имютъ силы ограничить. — Не имютъ силы ограничить душу смертнымъ рожденіемъ.} духовный умъ, который посредствомъ тщанія оставилъ дла, и который посредствомъ мудрости разскъ оковы сомннія. И такъ, о сынъ Баратовъ! ршись разсчь мечемъ мудрости собственной души твоей сіе сомнніе, порожденіе невжества, умомъ твоимъ овладвшее. Востань и прилпись къ ученію!

БЕСДА V.

Объ оставленіи плодовъ длъ.

Аржунъ.

О Кришна! Ты недавно говорилъ объ оставленіи длъ, теперь же говоришь объ исполненіи оныхъ. Скажи мн прямо, что изъ обоего лучше?

Кришна.

И оставленіе и исполненіе длъ обое равномрно суть способы къ высочайшему блаженству, но исполненіе длъ должно предпочтено быть оставленію. Всегдашній затворникъ, ничего не желающій и ни на что не ропщущій, достоинъ быть извстенъ. Такой человкъ свободенъ отъ лицемрія и благополучно освободился отъ узъ дйствія. Дти только, а не ученые, почитаютъ умозрительное и практическое ученія за два разныя ученія. Он суть одно, по тому, что оба къ одному склоняются концу, и мсто, достигаемое послдователями одного, достигаемо и послдователями другаго. Тотъ человкъ видитъ, кто видитъ, что умозрительныя и практическія ученія суть только одно. Содлаться Саннйасе, или затворникомъ, безъ упражненія, есть подвергнуть себя мученію и скорби. Напротивъ того Муни занимающійся исполненіемъ своея должности, немедленно достигнетъ Брама, Всемогущаго. Человкъ упражняющійся въ исполненіи длъ, имущій душу очищенную, духъ покоренный и страсти обузданныя, и котораго душа есть всеобщая душа, не теряетъ ничего, будучи въ таковомъ состояніи. Внимательный человкъ, познавшій начала существъ, видя, слыша, осязая, обоняя, вкушая пищу, двигаясь, спя, дыша, говоря, оставляя что нибудь, принимаясь за что нибудь, открывая и закрывая глаза свои, думаетъ, что онъ ничего не длаетъ, но только способности его занимаются различными своими предметами. Человкъ, исполняющій житейскія должности отказываясь отъ всякой выгоды въ нихъ, предаетъ ихъ Браму, Всевышнему, не заражается грхомъ, но пребываетъ подобно листвію лотоса, водами не повреждаемому. Люди упражняющіеся въ практик, которые исполняютъ житейскія должности только тломъ, умомъ, разумомъ и чувствами своими, и для очищенія души не заботятся о послдствіи, и хотя упражняются въ длахъ, но плоды дйствія оставляютъ, получаютъ безконечное блаженство. Напротивъ того человкъ не упражняющійся въ практик, привязанъ будучи ко плоду (длъ) дйствующимъ вожделніемъ, бываетъ во узахъ ограниченія. Кто покорилъ страсти свои и умомъ своимъ оставляетъ вс дла, душа того человка покоится въ девятивратномъ град своего пребыванія {Въ девятивратномъ град своего пребыванія, — въ тл, снабденномъ девятью орудіями дйствія способностей, какъ-то: глазами, носомъ, устами и пр.}, не дйствуя и не подавая повода къ дйствованію.
Всемогущество не сотворило ни Силъ, ни длъ человческихъ {
Ни силъ, ни длъ человческихъ. — Для уразумнія сего и многихъ сему подобныхъ мстъ потребно знать, что Индійцы почитаютъ вс наши дйствія, какъ добрыя, такъ и злыя, происходящими отъ качествъ свойственныхъ началамъ нашихъ сложеній.}, ни употребленія плодовъ дйствія: натура превозмогаетъ. Всемогущество не пріемлетъ ни пороковъ чьихъ либо, ни добродтелей. разсудокъ, помраченный невжествомъ, приводитъ людей въ заблужденіе, когдажъ невжество душъ ихъ бываетъ разсяно силою разсудка, то мудрость ихъ паки просіяваетъ съ великолпіемъ солнца и являетъ Божество. Т, чей разумъ въ немъ, чья душа въ немъ, чье упованіе въ немъ, и чье прибжище въ немъ, очищены бываютъ мудростію отъ всхъ своихъ преступленій и преселяются туда, откуда никогда уже вспять не обратятся.
Ученые видятъ Его равно, какъ въ почтенномъ Браман, совершенномъ въ знаніи, такъ и въ вол и въ слон, во пс и въ ядущемъ мясо песіе. Т, чьи умы устремлены къ сему равенству, еще въ семъ мір пріобртаютъ вчность. Они возлагаютъ упованіе свое на Брама, Вчнаго, ибо онъ везд одинаковъ и свободенъ отъ погршности.
Человкъ, знающій Брама и уповающій на Брама, и котораго умъ твердъ и отъ буйства свободенъ, не будетъ радоваться въ щастіи, ни роптать въ нещастіи. Тотъ, чья душа не трогается впечатлніями вншнихъ ощущеній, получаетъ то, что составляетъ удовольствіе въ собственномъ его ум. Человкъ, котораго душа такимъ образомъ устремлена къ познанію Брама, наслаждается непрестаннымъ удовольствіемъ. Наслажденія, произходящія отъ ощущеній суть какъ-бы матки будущихъ страданій. Мудрый мужъ, познавшій начало и конецъ существъ, не веселится оными. Тотъ, кто можетъ сопротивляться насилію, производимому похотію и гнвомъ въ сей смертной жизни, занимается чмъ должно и щастливъ. Человкъ щастливый въ сердц, спокойный въ умъ и во внутренности просвщенный, есть Йоге, или посвятившій себя Богу, и имущій Божественный духъ, онъ получаетъ невещественную натуру Брама, Всевышняго. Таковые Ришіи, очистившіеся отъ своихъ преступленій, свободившіеся отъ сомннія, имущіе умы покоренные, и пріемлющіе участіе во благ всего рода человческаго, получаютъ безплотнаго Брама. Безплотный Брамъ уготованъ искони для свободныхъ отъ похоти и гнва, имущихъ смиренные умы и духи покоренные, и для познавшихъ собственныя свои души.
Человкъ, воспрещающій вншнимъ приключеніямъ входишь въ умъ его, устремляющій глаза свои между бровями своими въ созерцаніе, и выпускающій изъ себя и вбирающій въ себя дыханіе чрезъ ноздри, имющій способности, умъ и разумъ покоренныя, и прилагающій сердце свое къ спасенію, свободный отъ похоти, страха и гнва, навсегда получаетъ благословеніе въ сей жизни, и уврившись, что я есмь покровитель ревности въ религіи, Господь всхъ міровъ и Другъ всея натуры, получитъ меня и будетъ благословенъ.

БЕСДА VI.

О упражненіи души.

Кришна.

Тотъ есть и Йоге и Саннйасе купно, кто исполняетъ, что ему длать надлежитъ, не прилпляясь ко плоду онаго, а не тотъ, кто живетъ безъ жертвеннаго огня и безъ дйствія. Научись, о сынъ Панду! что называемое Саннйасъ, или оставленіемъ міра, есть тоже, что Йогъ, или упражненіе (практика) въ набожности. Тотъ не можетъ быть Йоге, кто въ дйствіяхъ своихъ не удалилъ всхъ намреній. Дла почитаются только средствами, которыми человкъ, желающій того, можетъ достичь набожности, покой же называется средствомъ для того, кто уже достигъ набожности. Когда все созерцающій Саннйасе не занимается чувственными предметами, ни длами, тогда называется онъ достигшимъ набожности. Онъ долженъ возвышать себя самимъ собою, онъ не долженъ терпть, чтобъ душа его была угнтаема (унижаема). Самъ есть другъ самого себя, и равнымъ образомъ самъ есть собственный свой непріятель. Самъ есть другъ того, посредствомъ кого духъ покоренъ бываетъ духомъ, и самъ, подобно врагу, веселится враждою къ тому, кто души не иметъ. Душа спокойнаго покореннаго духа бываетъ одинакова въ жару и холод, въ страданіи и удовольствіи, въ чести и поношеніи. Тотъ человкъ, котораго умъ исполненъ божественной мудрости и ученія, который стоитъ на зубцахъ стны и покорилъ страсти свои, почитается набожнымъ. Для Йоге золото, желзо и камни суть одно. Тотъ человкъ заслуживаетъ уваженіе, который какъ между товарищами и друзьями, такъ и посред враговъ, хотя бы они вдалек отъ него были, или близко мимо его ходили, который съ любящими его и съ ненавидящими, въ сообществ святыхъ и гршниковъ бываетъ одинаковъ,
Йоге въ уединеніи постоянно занимаетъ духъ свой упражненіемъ. Онъ затворникъ, умъ и духъ его покорены, онъ свободенъ отъ надежды и свободенъ отъ ощущенія. Онъ поставляетъ сдалище свое твердо на мст неоскверненномъ, не слишкомъ высоко и не слишкомъ низко, и сидитъ на освященной трав, называемой Кусъ, покрытъ кожею и полотномъ. Тамъ онъ, занимающійся обузданіемъ страстей своихъ, упражняясь въ своей набожности для очищенія души, долженъ сидть устремивъ умъ свой на одинъ только предметъ, держа голову, шею и тло свое твердо и неподвижно, устремивъ глаза свои на конецъ своего носа, не оглядываясь ни на какое иное мсто. Спокойная душа избавленная отъ страха, хотящая устоять на пути послдователя Божія, должна обуздать умъ, и устремивъ его ко мн, ввришься мн единому. Йоге съ умомъ усмиреннымъ, содержащій душу свою постоянно въ такомъ упражненіи, получаетъ во мн безплотное и высочайшее блаженство.
Сего божественнаго упражненія о Аржунъ! не можетъ достичь тотъ, кто стъ боле, нежели потребно, или мене, нежели потребно, ни тотъ, кто иметъ привычку спать много, ни тотъ, кто совсмъ не спитъ. Упражненіе, которымъ мученіе разрушается, принадлежитъ тому, кто умренъ въ яденіи и въ отдохновеніи, чьи склонности умренны въ дйствіи, и кто умренъ во сн. Человкъ называется набожнымъ, когда умъ его пребываетъ въ такой стройности въ самомъ себ, и онъ избавленъ отъ всякой похоти и безпорядочныхъ вожделній. Йоге съ покореннымъ умомъ, занимающійся такимъ образомъ упражненіемъ въ набожности, можетъ сравненъ быть съ лампадою, стоящею въ такомъ мст, куда втръ не проходитъ, которая горитъ не колебаясь. Онъ веселится въ собственной душ своей, гд умъ, служеніемъ набожности въ стройность приведенный, обитаетъ съ удовольствіемъ, и гд съ помощію духа видитъ онъ душу. Онъ познаетъ безпредльное удовольствіе, гораздо достойнйшее разума, нежели удовольствіе отъ чувствъ происходящее. Прилпившись къ сему удовольствію умъ не уклоняется никогда отъ началъ его, получивъ оное, не почитаетъ онъ никакого инаго пріобртенія толь великимъ, какъ сіе. Прилпленнаго къ оному и самое жесточайшее мученіе не трогаетъ. Сіе отдленіе отъ связи мученія можетъ преимущественно означено быть наимянованіемъ Йогъ, духовное соединеніе, или набожность. Человкъ, знающій собственную свою душу, можетъ достичь его ршимостію. Удаливши всякое вожделніе, отъ воображенія происходящее, и покоривши умомъ своимъ всякую склонность чувствъ, можетъ онъ по степенямъ дойти до спокойствія, и непоколебимою ршимостію утвердивъ умъ свой въ немъ самомъ, не долженъ уже помышлять ни о чемъ иномъ. Гд бы ни скитался непостоянный умъ его, онъ долженъ его покорить, возвратить и заключить въ груди своей. Тотъ человкъ получаетъ высочайшее блаженство, чей умъ въ такомъ спокойствіи находится, чьи плотскія склонности и страсти такимъ образомъ покорены, кто такимъ образомъ бываетъ въ Бог и свободенъ отъ грха. Человкъ постоянно пребывающій въ такомъ упражненіи души и свободный отъ грха, наслаждается вчнымъ блаженствомъ, соединенъ будучи съ Брамомъ, Всевышнимъ. Тотъ человкъ, котораго умъ одаренъ сею набожностію и смотритъ на вс существа равно, видитъ высочайшую душу во всхъ существахъ и вс существа въ высочайшей душ. Кто видитъ меня во всхъ существахъ, и вс существа во мн видитъ, того я не оставляю, и онъ не оставляетъ меня. Йоге, врующій во единство и чтущій меня, во всхъ существахъ пребывающаго, обитаетъ во мн во всхъ отношеніяхъ еще въ сей жизни. Тотъ человкъ, о Аржунъ! который по происходящему въ собственной его груди, по страданію ли или удовольствію, то же и въ другихъ усматриваетъ, почитается высочайшимъ Йоге.

Аржунъ.

По непостоянству нашей натуры я не понимаю, какъ можетъ твердо быть сіе ученіе о равенствъ, которое ты мн преподалъ. Умъ нашъ, о Кришна! по натур своей непостояненъ, мятеженъ, жестокъ и упрямъ. Я думаю, что его толь же трудно удержать, какъ и втръ.

Кришна.

Умъ, о бодрый юноша! безъ сомннія непостояненъ, и трудно удерживать его въ предлахъ, однако я думаю, что можно удержать его навыкомъ и умренностію. По мннію моему, сіе божественное ученіе называемое Йогъ трудно пріобрсти тому, кто не покорилъ души своей, но тотъ возможетъ пріобрсти его, кто подвергнется труду овладть душею своею.

Аржунъ.

Куда, о Кришиа! преселится по смерти тотъ человкъ, который хотя имлъ вру, но не достигъ совершенства въ набожности, для того, что непокоренный умъ его уклонялся отъ ученія? Не преобратится ли въ ничто буй, который не устоялъ на пути Брама, и который чрезъ сіе, подобно разорванному облаку, какъ бы упалъ между добра и зла. Ты, о Кришна! можешь ршишь сіи сомннія мои, и нтъ другаго человка, который бы способенъ былъ къ ршенію сихъ сомнній.

Кришна.

Онъ ни здсь, ни въ вышнемъ міръ не разрушится. Никакой человкъ, творившій добро, не преселяется въ злое мсто. Человкъ, котораго набожность прервана была смертію, наслаждается безчисленное множество лтъ награжденіями за добродтели свои въ вышнихъ странахъ, а напослдокъ раждается паки въ какомъ либо святомъ и почтенномъ семействъ, иногдажъ и въ дом какого либо ученаго Йоге. Но такое возрожденіе въ сей жизни всего трудне получить. Родившись паки такимъ образомъ, снабднъ онъ бываетъ тою же степенію употребленія и высоты: разума, какой достигъ въ прежнемъ своемъ тлъ, и начинаетъ паки трудиться здсь въ достиженіи совершенства въ набожности. Человкъ, {Человкъ, и пр. — т. е. сіе рвеніе содлаться набожнымъ человкомъ одинаково съ изученіемъ Ведъ.} со рвеніемъ желающій научиться сей набожности, сему духовному употребленію души, преступаетъ и самое слово Брама (длаетъ лишнее: противъ повелнія Брама). Йоге, который, трудившись всею силою, очистился отъ преступленій своихъ и по многихъ рожденіяхъ содлался совершеннымъ, восходитъ наконецъ въ высочайшее жилище. Такой Йоге возвышенъ паче Тапасвіевъ, тхъ ревнителей, которые мучатъ себя исполненіемъ (длъ) покаянія, почтенне ученыхъ (искусныхъ) въ знаніи и выше прилпленныхъ ко нравственнымъ дламъ. Того ради, о Аржунъ! ршись содлаться Йоге. Между всми Йоге того почитаю я набожнйшимъ, кто вруетъ въ меня, и кто служитъ мн душею обладаемою моимъ духомъ.

БЕСДА VII.

О началахъ натуры и жизненномъ дух.

Кришна.

Внемли, о Аржунъ! какъ ты прилпивши умъ свой ко мн, упражняясъ въ набожности и меня единаго поставляя своимъ прибжищемъ, вдругъ и безъ сомннія меня познаетъ. Я наставлю тебя въ сей мудрости и знаніи, ничего отъ тебя не скрывая. Для научившагося онымъ нтъ въ сей жизни никакого инаго знанія, которое было бы достойно пріобртенія.
Изъ десяти тысящъ смертныхъ немногіе стремятся къ совершенству, но немногіе стремящіеся къ оному и содлывающіеся совершенными знаютъ меня по натур моей. Начало мое раздляется на восемь отдленій: землю, воду, огонь, воздухъ и Еиръ (Канъ), также умъ, разумъ и Атанхаръ (чувствованіе себя). Но знай, что сверьхъ того я имю иное начало, отличное отъ сего и высшее, которое есть жизненной натуры {Жизненной натуры. — Жизненная душа.}, и которымъ міръ сей держится. Знай, что сіи два {Знай, что сіи два. Матерія и духъ.} (начала} суть матка всея натуры. Я есмь сотвореніе и разрушеніе цлой вселенной. Нтъ существа боле меня, и вс существа висятъ на мн, такъ, какъ драгоцнные камни на шнур. Я есмь влажность въ вод, свтъ въ солнц и лун, призываніе въ Ведахъ, звукъ въ тверди, человческая натура въ род человческомъ, благовоніе въ земл, великолпіе въ источник свта, во всхъ существахъ я есмь жизнь, и ревность въ ревностныхъ. Знай, о Аржунъ! что я есмь вчное смя всея натуры. Я есмь разумъ мудраго, слава гордаго, крпость крпкаго, свободенъ отъ похоти и гнва, а въ животныхъ есмь я вожделніе, нравственною приличностію въ правильность приводимое. Но знай, что нтъ меня въ тхъ натурахъ, которыя имютъ три качества, называемыя Сатва, Ража и Тама {Сатва, Ража, Тама, — Истина, страсть, тьма, или какъ сіи слова иногда, употребляются, блое, красное и черное.}, хотя он и отъ меня происходятъ, однако онъ находятся во мн. Весь міръ сей, приведенный въ заблужденіе вліяніемъ сихъ трехъ качествъ, не вдаетъ, что я отличенъ отъ нихъ и не подверженъ ущербу. Трудно преодолть сію мою божественную и сверьхъестественную силу, имющую сіи начала и свойства. Приходящіе въ меня побждаютъ оное сверьхъестественное вліяніе. Развращенные, буи и подломыслящіе не приходятъ въ меня, ибо какъ разумъ ихъ сверьхъестественною силою приведенъ въ заблужденіе, то они уповаютъ на начала злыхъ духовъ.
Мн, о Аржунъ! служатъ четыре рода добрыхъ людей: нещастные, ищущіе знанія, желающіе богатства {Желающіе богатства, — просящіе земныхъ даровъ.} и мудрые. Но между всми сими людьми заслуживаетъ предпочтеніе мудрый человкъ, постоянно посвятившій себя служенію мн и только одному служащій. Я весьма любезенъ мудрому человку, и онъ любезенъ мн. Вс они суть возвышены, но я почитаю мудраго мужа, какъ бы самого себя, ибо набожный духъ его прилпленъ ко мн, какъ послднему своему прибжищу. Мудрый человкъ приходитъ въ меня уже посл многихъ рожденій, ибо трудно найти возвышенный умъ, врующій, что сынъ Васудева есть все. Т, которыхъ разумъ развлеченъ былъ многоразличными исканіями, преселятся къ инымъ Деватамъ. Они прилпляются къ перемннымъ правиламъ поступокъ и управляются собственными своими началами {Собственными своими началами. — Помянутыми тремя управляющими качествами.}. Какого бы образа ни желалъ какой-либо молящійся для почитанія въ вр, то я одинъ вдыхаю въ него сію твердую вру, которою будучи одаренъ, старается онъ сдлать сей образъ себ полезнымъ, и напослдокъ достигаетъ предмета своихъ желаній, какъ то мною опредлено. Но награда такимъ слпошствующимъ иметъ конецъ. Почитающіе Деватъ преселятся въ нихъ, а почитающіе меня одного преселятся въ меня. Невжды, не познавшіе высочайшей моей натуры, превышающей вс существа и не подверженной ущербу, мнятъ, что я, невидимый, существую въ видимомъ образъ, подъ которымъ они меня видятъ. Я не всмъ видимъ, ибо сокрытъ сверьхъестественною силою, во мн находящеюся. Незнающій міръ не усматриваетъ того, что я не подверженъ ни рожденію, ни ущербу. Я, о Аржунъ! знаю вс существа бывшія, вс нын находящіяся и вс впредь будущія, но между ими нтъ ни единаго, которое знало бы меня. Разсудокъ всхъ существъ въ рожденіи бываетъ очарованъ и приведенъ въ смятеніе коварными хитростями противныхъ чувствованій происходящихъ отъ любви и ненависти. Люди, ведущіе жизнь стройную, очистившіеся отъ грховъ своихъ, освободившіеся отъ очарованія, происходящаго отъ такихъ противоборствующихъ страстей, получаютъ меня. Возлагающіе упованіе свое меня и трудящіеся въ освобожденіи себя отъ разрушенія и смерти, познаютъ Брама, всю Адги-атму и всякую Карму. Набожныя души, знающія, что я Адги-ботъ, Адги-дива и Адги-йагна, познаютъ меня еще время разлученія своего съ тломъ.

БЕСДА VIII.

О Пуруш.

Аржунъ.

Что есть Брамъ? Что есть Адги-атма? Что Карма? О первый изъ человковъ! Что называется Адги-ботъ? Что Адги-дива? Какъ и что есть Адги-Йагна здсь въ семъ тл? Какъ могутъ люди съ покоренными умами познавать тебя въ часъ кончины своея?

Кришна.

Брамъ есть Всевышній и невредимый, Адги-атма {Адги-атма, и пр. — Отвтъ Кришны на вопросы Аржуновы иметъ въ себ нчто таинственное. Я постараюсь сдлать оный понятне:
Адги-атма слово въ слово значитъ владычествующій духъ, подъ чмъ разумется Божественное естество.
Карма значитъ дйствіе, подъ чмъ надлежитъ разумть, творящее Божіе свойство.
Адги- ботъ зиачитъ: владычествующій надъ сотворенными существами, Божія разрушающая сила.
Адги-дива слово въ слово значитъ: превышающій судьбу, и объясняется словомъ Пурутъ, которое въ простонародномъ язык значитъ только, человкъ, но въ сей книг употребляется какъ Богословскій терминъ, означающій жизненную душу, или часть. всеообщаго духа Брама, обитающую въ тл. Подъ словомъ Мага-Пурутъ разумется Божество, какъ первоначальный источникъ. Сіи Термины употреблены въ одной Метафизической книг, называемой Патанжалъ, въ которой Богъ представленъ подъ образомъ Мага-Пуруша, великаго человка, или перваго прародителя, въ сообщеніи съ Пракрити, натурою, или первымъ началомъ, подъ эмблемою женщины, раждающей Міръ съ его Майею, или сверьхъестественною силою.} есть Свабабъ, или частный составъ, расположеніе, качество, или натура, Каржа есть то истеченіе, отъ котораго происходитъ родъ натуральныхъ существъ, Адги-ботъ есть разрушающая натура, Адги-Дива есть Пурушъ, Адги-Йатна-жъ, или верховный надзиратель надъ Богопочитаніемъ, есмь самъ я въ семъ тл. При конц времяни, тотъ, кто оставляя смертный свой составъ, умираетъ помышляя только о мн, безъ сомннія преселяется въ меня, естьлижъ призоветъ онъ при конц жизни какую либо другую натуру, то оставивъ смертный свой видъ, преселится навсегда въ оную. И такъ во всякое время помышляй только о мн единомъ и сражайся. Впери умъ и разумъ свой въ меня единаго, и безъ сомннія преселишься въ меня. Человкъ стремящійся къ Божественному и высочайшему Существу, напрягая умъ свой къ упражненію въ набожности, преселяется въ него. Человкъ, который въ послдній часъ призоветъ Древняго пророка, перваго правителя, самаго тончайшаго атома, хранителя всхъ существъ, котораго лицо подобно солнцу, и который чуждъ тмы, — призоветъ его съ твердымъ умомъ, прилпленнымъ ко служенію ему, съ силою набожности и утвердивъ всю душу свою между бровей своихъ, преселится въ сіе Божественное Высочайшее Существо, называемое Парамъ-Пурушъ.
Теперь сообщу теб вкратц познаніе о томъ пути, который толкователи Ведъ называютъ необманчивымъ, на который вступаютъ люди съ покореннымъ умомъ и побжденными страстями, и на которомъ желающіе познанія ведутъ жизнь Брамачареевъ, или Божіихъ странниковъ. Кто затворивши вс врата своихъ способностей, заключитъ умъ свой въ груди и утвердитъ духъ свой въ голов, наблюдая твердо упражненіе въ набожности, повторяя въ молчаніи Омъ! {Омъ! — Сію таинственную эмблему запрещено произносить иначе, какъ только въ молчаніи. Сей слогъ составленъ изъ буквъ а, у, которыя въ письм соединяются и составляютъ о, и изъ согласной м, которая произносится чрезъ носъ. Первая буква служитъ для означенія Творца, вторая Хранителя, а третія Разрушителя.}, таинственный знакъ Брама, называемаго по тому ‘Ехашаръ’ — тотъ, оставивъ смертный составъ свой съ призываніемъ меня, безъ сомннія пойдетъ путемъ высочайшаго блаженства. Кто постоянно помышляетъ о мн, и чей умъ не совращается иными предметами, таковому постоянно прилпившемуся къ набожности во всякое время легко будетъ найти меня, и такія возвышенныя души, достигшія симъ образомъ высочайшаго совершенства, прійдутъ въ меня и не родятся уже боле въ конечномъ обиталищ страданія и печали. Знай, о Аржунъ! что вс страны между здшнимъ жилищемъ и жилищемъ Брама служатъ только для преходящаго пребыванія, но кто находитъ меня, тотъ не возвращается уже къ смертному рожденію.
Познавшіе денъ и ночь, знаютъ, что день Брама равенъ тысяч обращеній Йуговъ {Тысячъ обращеній Йуговъ. — Сіе составляетъ 4320,000,000 лтъ. Одинъ искусный Математикъ, находящійся нын въ Индіи, думаетъ, что сіи Йуги суть не иное что, какъ Астрономическіе періоды, составленные возвращеніемъ нкоторыхъ цикловъ, изъ коихъ два суть. предшествія равноденствій и луны. Значеніе слова Йугъ, соединеніе или приставленіе, подаетъ причину почитать сіе мнніе основательнымъ.}, а ночь его еще тысячею боле. При наступленіи дня сего вс существа выходятъ изъ невидимости въ видимость, а съ приближеніемъ ночи вс он разршаясь (распускаясь) превращаются въ называемое невидимымъ. Самая вселенная, существовавши, паки разрушилась, а по томъ при наступленіи дня, по Божественной необходимости (по непремнному Божію опредленію) паки произошла. Неразрушившееся при разрушеніи всхъ прочихъ существъ, выше сея видимости, и натура онаго другая: оно невидимо и вчно. Называемый невидимымъ и невредимымъ есть тотъ же самый, кто называется высочайшимъ жилищемъ, котораго достигшіе люди не возвратятся уже боле на землю: тамъ мое обитаніе. Сіе Высочайшее Существо достигаемо тми, которые не служатъ инымъ богамъ. Въ немъ заключается вся натура, имъ распространены вс существа.
Теперь скажу теб о времяни, въ которое набожный человкъ умерши, никогда уже не возвратится, и о томъ времяни, въ которое умерши, онъ еще возвратится на землю.
Святые мужи, которые, познавши Брама, разлучаются съ жизнію при огненномъ свт дня, въ ясное время луны, въ продолженіи шести мсяцевъ свернаго теченія солнца, преселяются въ него, но т, которые умираютъ въ мрачную ночь темнаго времяни луны, и когда солнце бываетъ на южномъ пути теченія своего, восходятъ на нсколько времяни въ страны луны и паки возвращаются къ смертному рожденію. Сіи два, свтъ и тьма, почитаются вчными путями міра: идущій по первому пути не возвращается, а идущій по другому возвращается паки на землю. Йоге, познавшій сіи два пути дйствія, никогда не будетъ приведенъ въ замшательство. Того ради, о Аржунъ! занимайся во всякое время набожностію. Плодъ сего превосходитъ вс награжденія добродтели, означенныя въ Ведахъ за (различные) образы, Богослуженія, за умерщвленія и за самыя подаянія милосердія. Набожный Йоге, знающій все сіе, получитъ высочайшее и первое мсто.

БЕСДА IX.

О начальник таинствъ и Княз знанія.

Кришна.

Теперь открою теб, не находящему погршностей (не любящему хулить), сокровеннйшее таинство, сопровождаемое глубокимъ ученіемъ, которое узнавши, освободишься ты отъ нещастія. Оно есть Царственное искусство, Царственное таинство, высокое и неоскверненное, ясное для зрнія, исполненное силы, неисчерпаемое и удобное къ исполненію. Т, которые измнили сей вр, не обртши меня, возвращаются паки въ сей міръ, жилище смерти.
Весь міръ сей распространенъ мною въ невидимомъ моемъ образъ. Вс существа зависятъ отъ меня, но я отъ нихъ не завишу, и вс существа отъ меня независимы {И вс существа отъ меня независимы. — Сія двусмысленность объясняется послдующимъ сравненіемъ воздуха въ еир.}. Зри божественную связь мою. Творящій духъ мой содержитъ вс существа, но независимъ. Разумй, что вс существа покоятся во мн, подобно, какъ могущественный воздухъ, который всюду проходитъ и вчно покоится въ еирномъ пространств. Въ конц періода Калпъ {Калпъ, то же, что и день Брамы, или тысяча обращеніи Йуговъ. Самое слово значитъ образованіе.} вс существа, о сынъ Кунту! возвращаются къ моему первоначальному источнику, въ началжъ другаго Калпа творю я всхъ ихъ паки. Я насаждаю себя въ собственную мою натуру, и творю паки и паки сіе собраніе существъ, цлое, изъ силы натуры, безъ силы {Цлое изъ силы натуры, безъ силы. — Сіе мсто согласно съ ученіемъ о сліяніи трехъ Гуновъ, или качествъ, во вс наши дйствія.}. Такія дла не ограничиваютъ меня, ибо я подобенъ сидящему вдали непріемлющему участія въ сихъ длахъ. Чрезъ надзираніе мое Натура производитъ и движимое и недвижимое. О Архунъ! сей есть источникъ разршенія вселенной {Сей есть источникъ, — то есть, надзираніе Всевышняго Существа.}.
Буи, не познавшіе высочайшей и божественной натуры моей, какъ обладателя всхъ существъ, презираютъ меня въ семъ человческомъ образъ, уповая на злое, діавольское и обманчивое начало въ нихъ. Надежда ихъ тщетна, тщетны старанія, тщетна мудрость, и они не имютъ разсудка. Напротивъ того люди высокаго ума, уповающіе на Божественныя ихъ свойства, познаютъ, что я превыше всхъ существъ и невредимъ, и служатъ мн сердцемъ не совращаемымъ иными богами {Иными богами. — Везд, гд употребляется въ семъ перевод слово боги, разумются подъ онымъ подчиненныя невещественныя существа.}.
Люди ведущіе жизнь суровую и многотрудную приходятъ предъ меня смиренно и приклонившись къ земл, прославляя вчно имя мое, и они постоянно посвятили себя служенію моему, но другіе служатъ мн, поклоняясь мн, котораго лицо всюду обращенно, поклоненіемъ мудрости, совокупно, порознь, въ различныхъ образахъ. Я есмь жертвоприношеніе, я есмь богопочитаніе, я есмь ароматы, я есмь призываніе, я есмь обрядъ отправляемый для душъ предковъ, я есмь запасъ, я есмь огонь, и я есмь отецъ и мать сего міра, прародитель и хранитель. Я есмь единый святый достойный быть знаемъ, таинственная фигура Омъ! Рикъ, Самъ и Йажуръ Ведъ {Ведъ. Слово Ведъ значитъ ученость. Сіи священныя Индійскія книги, которыхъ числомъ четыре, почитаются написанными по откровенію изъ четырехъ устъ Брамы. Примчанія достойно то, что Кришна упоминаетъ только о трехъ первыхъ, по чему можно догадываться, что въ его время было ихъ только три, а не боле.}, я есмь путь добра, укрпитель, творецъ, свидтель, мсто успокоенія, прибжище и другъ. Я есмь рожденіе и разрушеніе, мсто, гд вс существа полагаются, и неизчерпаемое смя всея натуры. Я есмь солнечное сіяніе и дождь, я и (къ себ) привлекаю и пускаю (отъ себя). Я есмь смерть и безсмертіе, я есмь сущность и несущность.
Послдователи трехъ Ведъ, піющіе сокъ Сома {Сомъ — есть имя одного пресмыкающагося животнаго, котораго сокъ повелно пить при окончаніи жертвоприношенія тому человку, что приносилъ жертву, и Браманамъ, служившимъ при алтар.}, очистившись отъ преступленій своихъ, приступаютъ ко мн съ жертвоприношеніями и прошеніемъ небесъ. Они достигаютъ странъ Индры {Индра, — видимое небо въ лиц представленное, или сила Всемогущества въ стихіяхъ. Онъ есть производитель дождя и грома и правитель втровъ. Изображаютъ его съ тысячею глазъ, держащаго въ рул громовую стрлу.}, Князя небесныхъ существъ, въ неб котораго наслаждаются въ пиршествахъ небесною пищею и Божественными удовольствіями, участвовавшимъ нсколько времяни въ семъ пространномъ неб, по мръ добродтелей своихъ, паки низпускаются въ сію смертную жизнь, жизнь, какъ скоро мра добродтелей ихъ исполнится. Такимъ образомъ т, которые домогаясь,исполненія желаній своихъ, слдуютъ религіи, предписанной въ трехъ Ведахъ, получаютъ преходящую награду. Но я подъемлю на себя бремя набожности тхъ, которые постоянно посвятили себя служенію моему, которые ни о чемъ иномъ не помышляя служатъ мн единому. И т, которые съ твердою врою служатъ инымъ Богамъ, тмъ самымъ противъ воли своей мнжъ поклоняются. Я участвую во всякомъ богопочитаніи и есмь награда за оное. Люди не познаютъ натуры моей и того ради паки упадаютъ съ небесъ. Чтущіе Девашъ преселяются въ Девашъ, почитатели Питріевъ, или праотцовъ преселяются въ Питріевъ, служители Ботовъ, или духовъ, преселяются въ Ботовъ, а чтущіе меня преселяются въ меня.
Я пріемлю и употребляю священныя приношенія смиренной души, приносящей мн въ богослуженіи своемъ листвіе, цвты, плоды и воду. Что ты ни длаешь, о Аржунъ! что ты ни шь, что ни приносишь въ жертву, что ни подаешь, къ чему ты ни приступаешь съ ревностію, длай все въ жертву мн. Такимъ образомъ будешь ты освобожденъ отъ добрыхъ и злыхъ плодовъ и отъ узъ длъ. Когда умъ твой прилпится къ упражненію Саннйасе {Саннйасе, — человкъ совсмъ оставившій вс мірскія дйствгя. Но Кришна, въ намреніи соединить различныя мннія о религіи, въ то время владычествовавшія, означаетъ словомъ Саннйасъ только оставленіе надежды награжденія.}, то прійдешъ ты въ меня. Я для всхъ одинаковъ. Нтъ ни единаго, кто бы заслуживалъ любовь мою, или ненависть. Кто служитъ мн съ поклоненіемъ, въ тхъ я, и они во мн. Сколь бы чьи либо пути ни были злы, но естьли онъ будетъ служить мн единому, то онъ столь же достоинъ почтенія, какъ и праведный человкъ. Онъ занимается совершенно благимъ упражненіемъ, скоро получаетъ добродтельный духъ и пріобртаетъ вчное блаженство. Воспомни, о сынъ Кунти! что мой служитель не погибаетъ. Самые т, которые происходятъ изъ чрева грха, женщины {Женщины. Въ Ведахъ сказано, что души женщинъ и низшихъ поколній опредлены вс прехожденію, дотол, пока возродятся съ тл Брамана.} и поколнія Визіи и Содры, пойдутъ высочайшимъ путемъ, естьли ко мн прибгнутъ: коль же паче святые мои служители, Браманы и Ражаршіи {Ражаршіи. — сіе слово составлена изъ словъ: Ража (князь), Риши (Святый.)}! Взирай на сей міръ, какъ на мсто имющее конецъ и лишенное радости, и служи мн. Будь согласенъ съ моимъ умомъ, будь моимъ служителемъ, моимъ почитателемъ, и преклоняйся предо мною. Присоедини, такъ сказать, душу твою ко мн, поставляй меня своимъ прибжищемъ, и преселишься въ меня.

БЕСДА X.

О различности Божественной натуры.

Кришна.

Внемли паки, о бодрый юноша! высочайшія слова мои, которыя хочу сказать теб, находящему въ нихъ удовольствіе, ибо я пекусь о благ твоемъ.
Ни воинства Суровъ {Суры, — благіе духи (Ангелы).}, ни Магаршіи {Магаршіи, — великіе святые, которыхъ считается седмь, произведеніе въ твореніи изъ ума Брамы.}, не вдуютъ рожденія моего, ибо я былъ прежде всхъ Деватъ и Магаршіевъ. Тотъ изъ смертныхъ, кто свободенъ будучи отъ буйства, вдаетъ, что я нерожденъ, что я былъ прежде всхъ существъ, и что я могущественный правитель вселенной, спасенъ будетъ при всхъ его преступленіяхъ. Разныя качества, принадлежащія къ натуральнымъ существамъ, какъ-то: разсудокъ, знаніе, правильное сужденіе, терпніе, истина, смиреніе, кротость, удовольствіе и страданіе, рожденіе и смерть, страхъ и бодрость, милосердіе, равенство, радость, щедрость, ревность, слава и безславіе, вс различнымъ образомъ отъ меня происходитъ. Тако во дни древніе рождены умомъ моимъ седмь Магаршіевъ и четыре Ману {Ману, — четыре иныя существа, произведенныя въ твореніи изъ ума Брамы.}, имющіе мою натуру, отъ нихъ же происходятъ вс обитатели земли. Знающій сіе мое раздленіе и связь мою, по началамъ ихъ, безъ сомннія иметъ неложную набожность. Я есмь творецъ всхъ существъ, и вс существа отъ меня происходятъ. Имющіе мудрость духовную вруютъ сему и чтутъ меня. Самыя сердца ихъ и умы суть во мн. Они радуются между собою и веселятся говоря о имяни моемъ и наставляя одинъ другаго въ моемъ ученіи. Я съ удовольствіемъ вдыхаю въ занимающихся постоянно моимъ служеніемъ такое употребленіе разсудка, которымъ приходятъ они въ меня, и сожаля о нихъ, предстаю имъ въ моей натур и разсваю тму невжества ихъ свтомъ свтильника мудрости.

Аржунъ.

Вс Ришіи {Ришіи, — Святые.}, Деваршіи {Деваршіи, — обоготворенные святые.} и Пророкъ Нарадъ {Нарадъ, одинъ пзъ Деварішевъ и великой пророкъ, о которомъ думаютъ, что онъ всегда странствуетъ бъ мір. Нара значитъ нить,, или веревка, правило, а Да, податель. Являясь гд нибудь, занимается онъ поданіемъ добрыхъ совтовъ.} называютъ тебя высочайшимъ Брамомъ, высочайшимъ жилищемъ, пресвятымъ, всевышнимъ Богомъ, вчнымъ Пурушемъ, Божественнымъ бытіемъ прежде всхъ иныхъ боговъ, нерожденнымъ, могущественнымъ Господомъ. Такъ говорятъ Асита, Девала, Вйасъ. И самъ ты то же мн повдалъ, а я твердо врю всему тому, что ты, о Кесава! мн сказываешь. Ни Девы, ни Дану {Дану, — злые духи, или падшіе Ангелы, порожденія Дану (женск. рода).} о Господи! не познали явленія твоего. Ты одинъ, о первый изъ человковъ! {О первый изъ человковъ! — Аржунъ употребляетъ сіе выраженіе для того, что говоритъ съ Божествомъ принявшимъ видъ человческой.} вдаешь собственный духъ свой, ты, произведшій всю натуру, правитель всхъ существъ и Богъ боговъ и всеобщій владыка. Ты можешь сообщить мн теперь познаніе о тхъ Божественныхъ частяхъ твоихъ, которыми ты обладаешь міромъ и живешь въ ономъ. Хотя и постоянно помышляю о теб, но какъ могу познать тебя? Въ какихъ особенныхъ натурахъ можно тебя найти? Повдай мн обстоятельно о связи твоей и твоемъ раздленіи, ибо я не насытился еще питіемъ жизненной воды словъ твоихъ.

Кришна.

Благословеніе да будетъ надъ тобою! Я сообщу теб познаніе о главномъ изъ Божественныхъ раздленій моихъ, ибо все пространство естества моего безконечно.
Я есмь душа, находящаяся въ тлахъ всхъ существъ. Я есмь начало, средина и конецъ всхъ существъ. Между Адитйами {Адитіи, — порожденія Адити (р. ж.) (чего не должно оставить безъ замчанія). Ихъ считается двнатцать, и он суть не иное что, какъ эмблемы Солнца на каждый мсяцъ въ году. Имяна ихъ суть: Варунъ, Сорйа, Ведангъ, Бану, Индра, Рави, Габасти, Йамъ, Сварна-рета, Дивакаръ, Митра, Вишну.} есмь я Вишну {Вишну, — наполняющій или занимающій все пространство. Одно изъ двнатцати солнцъ, и имя Божества въ сохраняющемъ качеств.}, и лучезарный Рави {Рави, — востающій (восходящій) одно изъ имянъ солнца.} между звздами. Я есмь Мареши {Мареши, — одна изъ осми небесныхъ точекъ.} между Марутами {Маруты, — втры.}, и Сасе {Сасе, — луна.} между Накшатрами {Накшатры, — разгонители тьмы. 18 Созвздій, чрезъ которыя луна проходитъ въ мсячномъ своемъ теченіи. Созвздія вообще.}. Между Ведами я есмь Самъ {Самъ, — первая изъ четырехъ книгъ Ведъ, сочиненная для того, чтобъ изъ нея пть.}, и я есмь Васава {Васава, — одно изъ имянъ Индры.} между Девами. Между способностями я есмь умъ, а между животными разумъ. Я есмь Санкаръ {Санкаръ, — одно изъ имянъ Сива, или, судьбы.} между Рудрами {Рудры, — одиннатцатъ раздленій Сива, или судьбы.}, и Виттеса {Виттеса, — Богъ богатства, иначе называемый Куверъ. Говорятъ, что онъ владычествуетъ въ странахъ Сверныхъ, и есть начальникъ Йакшъ и Ракшъ, двухъ родовъ добрыхъ и злыхъ духовъ.} между Йахшами и Ракшами. Я есмь Павакъ {Павакъ, — Богъ огня. Онъ почитается владычествующимъ надъ Южною страною.} между Васу {Васу, — восемь изъ первыхъ сотворенныхъ Брамою существъ.}, и Меру {Меру, — Сверный полюсъ земнаго шара, почитаемый, по стихотворческимъ баснямъ, самою высочайшею горою съ свт. Иногда называется онъ преимущественно Сумеру. Примчанія достоино то, что слово Меру значитъ центръ, или ось.} между высокими горами. Знай, что я между учителями начальникъ ихъ Вригаспати {Вригаспати, — учитель Девовъ, планета Юпитеръ, и день Юпитеровъ (четвертокъ).}, между воинами Сканда {Сканда, — иначе называемый Картикъ, полководецъ небесныхъ воинствъ.}, а между водами Окіанъ. Я есмь Бригу {Бригу, — одно изъ первыхъ сотворенныхъ существъ, произведенныхъ изъ ума Брамы.} между Магаршіями, и Единосложное {Единосложное, — таинственное слово, или слогъ Омъ! которое объяснено уже выше сего.} между словами. Между Богослуженіями я есмь Йапъ {Йапъ, — тихое повтореніе имяни Божія.}, или Богослуженіе въ молчаніи, а между недвижными я есмь Гималай {Гималай, — хребетъ, или снгомъ покрытыя горы, раздляющія Индію отъ Татаріи, ихъ можно въ весьма дальнемъ разстояніи, и по тому почитаются он самыми высочайшими на поверхности земнаго шара.}. Между всми древами лсными я есмь Асватта {Асватта, — дерево Пипалъ.}, а между всми Деваршіями я есмь Нарадъ. Я есмь Читра-ратъ {Читра-ратъ между Гандарвами. — Названіе начальника Гандарвовъ, лили небесныхъ хоровъ: Гандарвъ раскрашенной колесницы. — Въ Магабарат находится весьма достойное любопытства повствованіе о сраженіи его съ Аржуномъ, въ которомъ онъ побжденъ и раскрашенная колесница его разрушена огненною стрлою, пущенною противникомъ изъ своего лука, посл чего ршился онъ перемнить свое имя и называться Дада-ратъ, или Гандарвъ сожженной колесницы.} между Гандарвами, и Муни Калиль между святыми. Знай, что между конями есмь я Учисрава, вышедшій съ Амритою изъ Окіана {Учисрава, вышедшій съ Амритою, или водою жизни, изъ Окіана. — Повсть о колебаніи Окіана, отъ чего Човда-раттанъ, или четырнатцать драгоцнныхъ камней, получили названіе, весьма достойна любопытства и въ нкоторыхъ мстахъ удивнтельное иметъ сходство съ Милтоновымъ описаніемъ войны на небесахъ, а по тому переводчикъ думаетъ, что доставитъ читателямъ удовольствіе, пріобщивъ оную къ сей книг, какъ другой опытъ перевода Магабарата. (См. съ конц сея книги).}. Между слонами есмь я Ираватъ, и Монархъ между человками. Между оружіями есмь я Важра, или стрла громовая, а между скотомъ телица Кама-дукъ {Кама-дукъ, — одно изъ имянъ Телицы Изобилія, произведенной въ колебаніи Окіана.}. Я есмь плодотворный (споспшествующій дторожденію) Кандарпъ, Богъ любви, а между зміями есмь я Васуки, главная между ими. Я есмь Ананта между Нагами {Ананта между Нагами. — Наги суть вымышленныя существа со многими головами. Ананта значитъ вчный и можетъ быть служитъ эмблемою вчности. Въ оригинал, изъ котораго взяты сіи бесды, разсказываются весьма чудесныя повсти о сихъ зміяхъ.}, и Варунъ {Варунъ. — Богъ Окіана.} между обитателями водъ. Я есмь Арйама между Питріями, и Йамъ {Йамъ, — Адской судія.} между всми управляющими. Между Дитйами (злыми духами) я есмь Прагладъ {Прагладъ. — Злой духъ, обращенный Кришною.} и Каль (время) между счисленіями. Между зврями есмь я Царь зврей и Винатейа {Винатейа. — вымышленная птица чудесной величины, носящая Вишну, или божество въ сохраняющемъ качеств его. Иначе называется она Гаруръ.} въ род пернатыхъ Между очистителями есмь я Паванъ, воздухъ, и Рамъ между носящими оружіе. Между рыбами есмь я Махаръ {Макаръ, — рыба изображаемая съ длиннымъ носомъ, подобнымъ нсколько слоновому хоботу, также знакъ Козерога.}, а между рками Ганга, дочь Жану {Макаръ, — рыба изображаемая съ длиннымъ носомъ, подобнымъ нсколько слоновому хоботу, также знакъ Козерога.}. Я есмь начало, средина и конецъ существъ преходящихъ. Между всми знаніями я есмь познаніе управляющаго духа, а между всми образами разговора я есмь рчь. Между буквами я есмь самогласная а, между всмижъ сложными словами я есмь Двандва {Двандва. — Грамматической терминъ, означающій то, когда нсколько имянъ поставлены бываютъ вмст безъ союза и падежъ прикладывается только къ послднему. Стихотворцы весьма любятъ такое сочиненіе словъ.}. Еще есмь я время безъ недостатка, хранитель, котораго лицо всюду обращено. Я есмь всепохищающая смерть, и я есмь востаніе тхъ, которымъ предлежитъ существовать. Между словами женскаго рода я есмь слава, щастіе, краснорчіе, память, разумъ, мужество, терпніе, между гармоническими мрами я есмь Гакашре, а между Самами Вригатъ Самъ. Между мсяцами я есмь мсяцъ Марга-Серша {Марга-Серша. — Мсяцъ, начинающійся въ половин Октября, когда періодическіе дожди перестаютъ и чрезмрные жары уменьшаются.}, а между времянами года время Кусу-макара {Кусу-макара.— Время цвтовъ, иначе называемое Васантъ, два мсяца съ половины Марта до половины Маія. Индійцы раздляютъ годъ на шесть Ришу, или времянъ, состоящія изъ двухъ мсяцовъ и называемыя слдующими, имянами:
Сисаръ. — Время росы.
Гимантъ. — Холодное время.
Васантъ. Пріятное время (весна).
Гришма. — Жаркое время.
Варса. — Дождливое время
Саратъ. — Переломъ (прекращеніе дождей).} (весна). Между хитростями я есмь игра, и я есмь слава всхъ славныхъ вещей. Я есмь побда, трудолюбіе, и я есмь сущность всхъ качествъ. Въ род Вришне я есмь сынъ Васудева {Васудевъ. — Отецъ Кришны въ его выплощеніи.}, а между Пандусами Аржунъ—Дананжай. Я есмь Вйасъ {Вйасъ. — Почитаемый сочинителемъ Магабартиа, или собравшій сію книгу.} между Муніями, а между Бардами {Барды. — Индійскіе стихотворцы, которые, такъ, какъ и Британскіе Барды, почитаемы были святыми и пророками.} пророкъ Усана {Усана, — иначе называемый Сукра, котораго почитаютъ учителемь злыхъ духовъ, планета Венера и день Венеры (пятница).}. Между правителями я есмь жезлъ, а между ищущими завоеваній искусство правленія (полиція). Между тайнами я есмь молчаніе, а между мудрыми мудрость. Равнымъ образомъ, о Аржунъ! я есмь смя всхъ существъ въ натур, и нтъ ни единаго существа, ни одушевленнаго, ни неодушевленнаго, которое было бы безъ меня. Божественныя мои раздленія суть безконечны, и многія упомянутыя мною служатъ только для примра. Познай, о Аржунъ! что всякое существо достойное уваженія и преимущества есть произведеніе части славы моея. Но на что теб, о Аржунъ! сія многоразличная мудрость? Я насадилъ всю сію вселенную одною частцею (себя), и остановился.

БЕСДА XI.

Явленіе Божественной натуры въ образ вселенной.

Аржунъ.

Сіе высочайшее таинство, ознаменованное имянемъ Адги-атмы, или управляющаго духа, которое ты по благости своей мн сообщилъ, разсяло мое невденіе и замшательство. Я слышалъ отъ тебя полное объясненіе говоренія и разрушенія всхъ существъ и могущества неизчерпаемаго твоего духа. Ты какъ бы описалъ себя, о могущественный Владыка! Теперь, о превозвышенный изъ человковъ! я нетерпливо желаю узрть божественное лицо твое. И такъ покажи мн безсмертный (совершенный) духъ твой, естьли ты думаешь, что я могу зрть его.

Кришна.

Зри, о Аржунъ! милліоны божественныхъ моихъ образовъ разнаго рода и различные виды и цвты. Зри Адитйевъ, и Васу, и Родръ, и Марутовъ, и близнецовъ Асвина и Кумара {Асвинъ и Кумаръ — почитаются близнецами, рожденными солнцемъ, и врачами Боговъ.}. Зри чудеса, никогда досел невиданныя. Зри въ семъ тл моемъ цлый міръ, одушевленный и неодушевленный, и вс существа, естьли иметъ умъ для зрнія. Но какъ ты неспособенъ узрть то сими естественными твоими глазами, то я дамъ теб око небесное, которымъ узришь божественную связь мою.

Санжай.

Могущественный составъ и Божественное существо Гари, сказавъ сіе, о Ража! явилъ Аржуну высочайшій и небесный образъ свой со многими устами и очами, во многихъ чудесныхъ видахъ, со многими небесными украшеніями, со многими подъятыми оружіями, украшенный небесными мантіями и внками, умащенный небесною эссенціею, покрытый всякими дивными вещами, (явилъ) вчнаго Бога, котораго лицо всюду обращено. Великолпіе и поражающее сіяніе сего могущественнаго существа можетъ уподоблено быть солнцу, вдругъ на небеса возшедшему съ сіяніемъ въ тысячу кратъ большимъ обыкновеннаго. Сынъ Панду узрлъ тогда въ тл Бога боговъ, стоящихъ вмст, всю вселенную, раздленную на пространную ея различность, Онъ пораженъ былъ удивленіемъ, и вс волосы его поднялись. Онъ преклонился предъ Богомъ и сжавъ руки свои, говорилъ ему слдующее:

Аржунъ.

Я зрю, о Боже! въ груди твоей собранныхъ Девовъ и вс особенные роды существъ. Вижу Браму, Божество сидящее на лотосовомъ трон своемъ, всхъ Ришіевъ и небесныхъ Урагъ {Ураги, — ползающіе на груди, — зміи.}. Вижу самого тебя со всхъ сторонъ, въ безпредльномъ вид, со многими руками, чревами, устами и очами, но не могу открыть начала, средины и конца твоего, о всеобщій Господь! образъ (форма) вселенной! Вижу тебя увнчаннаго, вооруженнаго булавою и Шакрою {Шакра, — орудіе подобное диску съ остріемъ, бросаемое въ сраженіи концомъ указательнаго пальца, и для того длали его съ выемкою въ средин. — См. Повсть о колебаніи Океана.}, громаду великолпія, мещущую вокругъ себя блистающіе лучи. Вижу тебя неудобозримаго, сіяюща повсюду свтомъ неизмримымъ, подобно пылающему огню, или великолпному солнцу. Ты высочайшее существо невредимый, достойный быть познанъ! Ты первый держащій кругъ вселенной! Ты неизмняемый и вчный охранитель религіи! Ты былъ прежде начала всего, и я почитаю тебя Пурушемъ {Пурушъ. — Сіе слово уже объяснено.}. Я вижу тебя безъ начала, безъ средины и безъ конца имюща безпредльное мущество съ безчисленными оружіями, солнце и луна очи твои, уста твои огнь пламенющій, и весь міръ сіяетъ отблескомъ великолпія твоего! Ты одинъ занимаешь все пространство между небомъ и землею и всю окружность (каждую точку вокругъ). Три страны вселенной, видя чудеса страшнаго лица твоего, о духъ могущественный! ужасаются. Вижу толпы небесныя, иныя бгущія къ теб, ища прибжища, иныяжъ со страхомъ и сжавъ руки воспвающія хвалу твою. Магаршіи, толпы святыя, чтутъ тебя и славятъ имя твое хвалами обожанія, Рудры, Адишіи, Васу, и вс существа, которыхъ міръ благими почитаетъ, Асеинъ и Кумаръ, Маруты и Ушмапы, Гандарвы и Йакши, купно со святыми поколніями Суровъ, вс стоятъ устремивъ на тебя взоры свои и равнымъ изумленіемъ пораженны. Міры, равно, какъ и я, устрашаются, зря чудесный исполинскій образъ твой со многими устами и очами, со многими руками, ногами и грудями, со многими чревами и съ рядами страшныхъ зубовъ. Видя тебя таковаго, досязающа до небесъ и сіяюща такимъ великолпіемъ, толь разноцвтна, съ широкоразверстыми устами и очами, прихожу въ смущеніе, ршимость моя, о Вишну! меня оставляетъ, и я не обртаю покоя. Узрвъ страшные зубы твои и устремивъ взоръ на лицо твое, эмблему послдняго огня времяни, не вдаю, куда, мн обратиться, не обртаю спокойствія. Умилосердись, о Боже боговъ! о ты, вмстилище вселенной! Мн кажется, что сыны Дритараштры. Со всми сими правителями земли, Бешмою, Дрономъ, сыномъ Сотовымъ, и весь строй нашего войска теперь стремительно ввергаются въ твои уста, отверзающія толь ужасные ряды зубовъ, нкоторыежъ кажутся увязшими въ зубахъ твоихъ раздавленными тлами своими. Подобно, какъ быстрые токи наводненной рки стремятся влиться въ предлы Окіана, такъ и сіи герои человческаго рода стремятся въ пламенющія уста твои. Подобно, какъ толпы наскомыхъ, умножая поспшность, ищутъ собственной своей погибели въ пылающемъ огн, такъ и сіи люди съ кипящею яростію ищутъ собственнаго своего разрушенія. Ты вбираешь всхъ ихъ, даже до послдняго, въ пламенющія уста твои и совсмъ поглощаешь, весь же міръ исполненъ великолпія твоего, такъ, какъ страшные лучи твои, о Вишну! всюду сіяютъ. Почитаніе да воздается теб, о превозвышенный! Удостой повдать мн, кто есть сей страшнообразный Богъ? Нетерпливо желаю узнать источникъ твой, и не вдаю, что присутствіе твое здсь предзнаменуетъ.

Кришна.

Я есмь время, истребитель рода человческаго, приспвшее и пришедшее сюда похитишь вдругъ всхъ сихъ стоящихъ предъ нами. Кром тебя {Кром тебя. — Сіе изключеніе должно касаться и до братіи его, ибо они также спаслися.} ни одинъ изъ всхъ сихъ воиновъ, поставленныхъ въ семъ многочисленномъ строю противъ насъ, не останется въ живыхъ. И такъ ободрись! ищи чести и славы, порази непріятеля и пріими уготованное для тебя царство! Они какъ бы истреблены уже мною. Будь ты одинъ непосредственнымъ дйствователемъ {Непосредственнымъ дйствователемъ, — орудіемъ исполненія опредленія судьбы.}. Не смущайся! порази Дрона, и Бешму, и Жайадрата, и Карну, и всхъ прочихъ бранныхъ героевъ, пораженныхъ уже мною. Сражайся, и ты побдишь противниковъ своихъ въ сраженіи.

Санжай

Трепещущій Аржунъ, услышавъ слова сіи изъ устъ Кришны, воздалъ ему почитаніе, сжавъ руки свои, и говорилъ ему прерывающимся голосомъ и преклонившись съ трепетомъ предъ нимъ:

Аржунъ.

Отришкетесъ! вселенная радуется о слав твоей и исполнена ревности къ служенію теб. Злые духи ужасаются тебя и бгутъ всюду. Святыяжъ поколнія въ обожаніи преклоняются предъ тобою. И какъ не преклоняться имъ, о могущественное существо! предъ тобою, который боле Брамы, который еси первый творецъ? вчный Богъ боговъ! вмстилище міра! ты существо невредимое, отличное отъ всхъ преходящихъ существъ. Ты былъ прежде всхъ боговъ, древній Пурушъ, и высочайшій подкрпитель вселенной! Ты знаешь вс существа и достоинъ быть познанъ, Ты высочайшее жилище, и тобою, о безконечный образъ! распространена вселенная. Ты Вайу, богъ втра, Агни, богъ огня, Варунъ, богъ морей, Сасанка, луна, Пражалати, богъ народовъ, и Прапитамага, могущественный прародитель. Почитаніе да воздается теб! почитаніе да воздается теб тысячекратно! почитаніе паки и паки! почитаніе да воздается теб! почитаніе да воздается теб въ начал и въ конц! почитаніе да воздается теб отвсюду! О ты, который еси все во всемъ! безконечна сила твоя и слава, ты вс существа въ себ заключаешь, и по тому ты еси вс существа. Почитая тебя другомъ моимъ, называлъ я тебя нагло Кришною, Йадавою, другомъ. Но ахъ! я не зналъ сего величества твоего, ибо я ослпленъ былъ моимъ пристрастіемъ и высокомріемъ. Даже иногда шутя оскорблялъ я тебя во время отдохновенія твоего, на лож твоемъ, на сдалищ и за трапезою твоею, наедин и публично. Смиренно молю тебя, о существо непостижимое! прости меня въ томъ.
Ты отецъ всхъ существъ одушевленныхъ и неодушевленныхъ. Ты еси мудрый наставникъ вселенной, достойный обожанія. Нтъ подобнаго теб, и можетъ ли во всхъ трехъ мірахъ быть кто либо превыше тебя? Преклоняюсь и простерши по земл тло мое, молю твое милосердіе, о Господи, достойный обожанія! да потерпишь мн, какъ отецъ сыну, другъ другу, и любящій возлюбленному своему. Я получилъ удовольствіе, узрвъ вещи никогда прежде не виданныя, но ужасный страхъ овладлъ умомъ моимъ. И такъ умилосердись, Владыка небесъ! вмстилище вселенной! и покажи мн небесный образъ твой! желаю узрть тебя съ діадимою на глав твоей, и въ рукахъ твоихъ съ булавою и Шакроію. О Боже тысычеручный! образъ вселенной! пріими четыреручный видъ твой {Четыреручный видъ твой, — въ какомъ обыкновенно представляется Божество въ его воплощеніяхъ, и который Аржунъ привыкъ видть безъ изумленія.}.

Кришна.

О Аржунъ! съ удовольствіемъ показалъ я теб божественною моею силою сей мой высочайшій образъ, вселенную во всемъ ея великолпіи, образъ безконечный и вчный, никогда и никмъ, кром тебя, невиданный, ибо кром тебя, о бодрый Куру! во всхъ трехъ мірахъ никто не можетъ достичь того, чтобъ видть меня въ такомъ образъ, ни Ведами, ни жертвоприношеніями, ни глубокимъ ученіемъ, ни щедрыми подаяніями, ни подвигами, ни самыми жесточайшими умерщвленіями плоти. Узрвъ образъ мой, толь страшный, не смущайся и не попусти способностямъ твоимъ прійти въ смятеніе. Оправившись отъ страха твоего и возстановивъ спокойствіе въ умъ своемъ, узри паки сей чудесный мой образъ.

Санжай.

Сынъ Васудева, сказавъ сіе Аржуну, воспріялъ естественный свой образъ, и явившись паки въ пріятнйшемъ вид своемъ, вдругъ прекратилъ ужасъ устрашеннаго Аржуна.

Аржунъ.

Узрвшу мн кроткій твой человческій образъ, силы мои паки собрались, умъ освободился отъ смятенія, и я паки возвратился въ естественное мое состояніе.

Кришна.

Ты узрлъ сей чудесный мой видъ, толь неудобозримый, который и самые Девы всегда ревностно желаютъ видть. Но такъ, какъ ты меня видлъ, не можно видть меня ни пособіемъ Ведъ, ни умерщвленій, ни жертвоприношеній, ни щедрыхъ подаяній, но можно видть меня, познать въ истин и достичь способами богопочитанія мн единому воздаемаго, и тотъ преселяется въ меня, кто творитъ дла свои для меня, кто почитаетъ меня высочайшимъ, кто служитъ мн единому, кто отвергъ вс послдствія (длъ), и кто живетъ со всми людьми безъ ненависти.

БЕСДА XII.

О служеніи Божеству въ видимыхъ и невидимыхъ его образахъ.

Аржунъ.

Которые изъ служителей твоихъ, всегда занимающихся служеніемъ теб, лучше знаютъ должность свою, т ли, которые почитаютъ тебя такъ, каковъ ты теперь, или т, которые служатъ теб въ невидимой и невредимой твоей натур?

Кришна.

Т, которые устремивши ко мн умы свои, служатъ мн съ постоянною ревностію и твердую имютъ вру, почитаются лучшими богослужителями. Также и т прійдутъ въ меня, которые радуясь о благ всея натуры, служатъ мн въ невредимомъ, неизреченномъ и невидимомъ образ, вездсущему, невидимому, стоящему на высот твердо и недвижимо, съ покоренными страстями и разумомъ, и во всемъ одинаковы. Т, которыхъ умы прилпленны къ невидимой моей натур, должны сражаться съ большими трудами, ибо тлеснымъ существамъ трудно найти невидимый путь. Чьи умы такъ ко мн прилплены, что они предпочитая меня (всему), оставляютъ для меня вс дла, и свободны будучи отъ почитанія иныхъ боговъ, созерцаютъ меня и служатъ мн единому, таковыхъ скоро извлекаю я изъ Окіана сея области смертности. И такъ устреми ко мн сердце твое и проникни меня своимъ разумомъ, посл чего безъ сомннія внидешь въ меня. Но естьли не возможешь вдругъ твердо устремить умъ свой ко мн, то старайся обрсти меня посредствомъ постоянной практики. Естьли и посл сея практики не возможешь устремить умъ свой ко мн, то послдуй мн въ высочайшихъ длахъ моихъ, творя дла для меня, получишь совершенство. Естьлижъ найдешь себя неспособнымъ къ таковымъ дламъ, то возложи упованіе на меня единаго, имй духъ смиренный и оставляй плоды всякаго дйствія. Знаніе лучше практики, размышленіе разнствуетъ отъ знанія, оставленіежъ плодовъ дйствія отъ размышленія, ибо будущее блаженство происходитъ отъ сего оставленія.
Тотъ служитель мой любезенъ мн, который свободенъ отъ вражды, другъ всея натуры, милосердъ, свободенъ отъ гордости и самственности, одинаковъ въ страданіи и удовольствіи, терпливо сноситъ обиды, всмъ бываетъ доволенъ, постоянно набоженъ, покорилъ страсти свои, твердъ въ вознамреніяхъ, и котораго умъ и разумъ устремлены ко мн единому. Также и тотъ любимъ мною, кого люди не страшатся, и кто людей не страшится, кто свободенъ отъ вліяній радости, нетерпливости, и не боится урону. Тотъ служитель мой любезенъ мн, который безпеченъ, правдивъ и чистъ, безпристрастенъ, свободенъ отъ разсянности ума, и который оставилъ всякіе замыслы. И тотъ достоинъ любви моея, кто ничмъ не веселится и ни въ чемъ не находитъ погршостей, кто ни на что не ропщетъ и ничего не желаетъ, и будучи служителемъ моимъ, пренебрегъ щастіе и нещастіе. Также и тотъ есть возлюбленный служитель мой, кто одинаковъ въ дружб и ненависти, въ чести и поношеніи, въ холод и жар, въ страданіи и удовольствіи, кто не заботится объ окончаніи вещей, для кого похвала и хула суть одно, кто говоритъ мало и всмъ бываетъ доволенъ, что бы ему ни случилось, кто не иметъ особливаго собственнаго дома, и чей умъ твердъ. Ищущіе сея Амриты {Амрита,— вода безсмертія, амброзія Индійскихъ Боговъ. — См. Повсть о колебаніи Окіана.} религіи, такъ, какъ я сказалъ, и служащіе мн врно и предпочтительно всмъ другимъ (богамъ) сутъ также любезнйшіе мои друзья.

БЕСДА XIII.

Изъясненіе словъ Кшетра и Кшетра-Гна.

Аржунъ.

Теперь, о Кесу! я нетерпливо желаю наставленъ быть въ томъ, что есть Пракрити, кто Пурушъ, что разумется подъ словами Кшетра и Кшетра-Гна, и что подъ словами Гнанъ и Гнейа.

Кришна.

Знай, что слово Кшетра значитъ сіе тло, а познавшій оное называется Кшетра-Гна. Знай, то я есмь сей Кшетра-Гна во всякомъ смертномъ состав. Познаніе Кшетры и Кшетра-Гна почииаю я Гнаномъ или мудростію.
Теперь внемли, что есть сіе Кшетра, или тло, что ему подобно, какія суть различныя его части, отъ чего оно происходитъ, кто его знаетъ и какія суть его произведенія. Все сіе многократно воспваемо было Ришіями въ разныхъ мрахъ и въ стихахъ содержащихъ божественныя правила, заключающихъ въ себ доводы и доказательства.
Сіе Кшетра, или тло, составлено изъ пяти Магаботовъ (стихій), Аганхара (чувсгавованія себя), Були, (разума), Авйахтама (невидимаго духа) одиннатцати Индрійа (органовъ) и пяти Индрша-Гочаръ (способностей, или пяти чувствъ), съ Ичею и Двешею (любовію и ненавистію), Сукомъ и Дукомъ (удовольствіемъ и страданіемъ), Четаною, (чувствительностію) и Дрити (крпостію).
И такъ я сказалъ теб, что есть Кшетра, или тло, и изъ какихъ частей оно составлено.
Гнанъ, или мудрость, есть свобода отъ почитанія себя, лицемрія и несправедливости, терпніе, прямодушіе, почтеніе къ учителямъ и наставникамъ, цломудріе, твердость, принужденіе себя, безпристрастіе къ чувственнымъ предметамъ, свобода отъ гордости и постоянное вниманіе {И постоянное вниманіе къ рожденію, и пр. — дабы почитать все сіе зломъ.} къ рожденію, смерти, ущербу, болзни, страданію и недостаткамъ, освобожденіе отъ привязанности и пристрастія {Освобожденіе отъ привязанности и пристрастія, и пр. — То есть: привязанность и пристрастіе не должны отвлекать человка отъ упражненія въ набожности, или: Вс Мірскія заботы должны быть удалены, для полученія тоя мудрости, которая можетъ освободить душу отъ будущаго рожденія.} къ дтямъ, жен и дому, постоянное равнодушіе во всякихъ приключеніяхъ, желаемыхъ и нежелаемыхъ, постоянное и неизмняемое богопочитаніе, мн единому воздаемое, богопочитаніе въ уединеніи, и непривязанность къ людскому сообществу, постоянное стараніе о познаніи высочайшаго духа {Высочайшаго духа, — Бога, или всеобщей души.}, и разсматриваніе выгоды, происходящей отъ познанія Таттвы, или перваго начала.
Сіе означается имянемъ Гнана, или мудрости. Агнанъ, или невжество, есть противное сему.
Теперь скажу теб, что есть Гнейа, или предметъ мудрости, уразумніемъ котораго получишь ты безсмертіе. Онъ есть неимющій начала и высочайшій, самъ Брамъ, котораго не можно назвать ни Сатъ, ни Асатъ {Ни Сатъ (ens), ни Асатъ (nonens). — противный смыслъ сихъ двухъ словъ длаетъ сіе мсто весьма неяснымъ, и самые толкователи несогласны въ подлинномъ ихъ значеніи. Самое основательнйшее толкованіе оныхъ есть то, что божество въ длахъ своихъ есть вещество, или существо матеріяльное, а въ сущности своей нематеріяльное, но какъ оно есть только одно, то не можетъ положительно названо быть ни тмъ, ни другимъ.}. Онъ весь руки и ноги, онъ весь лица, главы и очи, и весь ухо, онъ сидитъ въ средин міра, занимая все пространство (пространное цлое). Не имя самъ никакого органа, онъ есть отбрасываемый свтъ всякой способности органовъ. Онъ содержитъ жить вс существа безъ привязанности къ нимъ, и безъ качества участвуетъ онъ во всякомъ качеств. Онъ есть внутренность и вншность, и онъ есть движимое и недвижимое всея натуры. По тонкости частей своихъ онъ непостижимъ. Онъ находится въ отдаленіи, и присутствуетъ. Онъ нераздленъ, и находится раздленъ во всхъ существахъ. Онъ есть правитель всхъ существъ. Онъ есть то, что и разрушаетъ, и производитъ. Онъ есть свтъ свтовъ, и онъ есть возвщенный свободнымъ отъ тмы. Онъ есть мудрость, предметъ мудрости и пріобртаемое мудростію, и онъ владычествуетъ въ груди каждаго.
И такъ я описалъ купно, что есть Кшетра, или тло, что Гнанъ, или мудрость, и что есть Гнена, или предметъ мудрости. Служитель мой, понимающій меня такъ, получаетъ мою натуру.
Познай, что Пракрити и Пурушъ обое суть безначальны. Также знай, что разныя части, изъ которыхъ состоитъ вещество, и его качества сосущны (coexistent) Пракрити.
Пракрити есть начало, дйствующее въ дйствованіи посредствующей (инструментальной) причины дйствія.
Пурушьесъ-Гету, или начало, дйствующее въ чувствованіи страданія или удовольствія. Пурушъ вмщается въ Пракрити и участвуетъ въ качествахъ происходящихъ отъ Пракрити. Послдствія, происходящія отъ сихъ качествъ, суть причина дйствующая въ рожденіи Пуруша {Суть причина, дйствующая въ рожденіи Пуруша, и пр. — То есть: вліяніе трехъ Гуновъ, или качествъ, на умъ человческой опредляетъ не только будущее рожденіе души, но и то, въ какой классъ существъ должна она перейти, ибо она осуждена къ прехожденію дотол, пока напослдокъ достигнетъ такой степени мудрости, которая сильне вліянія оныхъ качествъ.} и опредляющая, въ добромъ ли или зломъ тл ему быть надлежитъ. Пурушъ есть высочайшее существо, называемое Магесваръ, великій Богъ, высочайшій духъ, который въ семъ тлъ есть надзиратель, правитель, покровитель, участникъ.
Понимающій, что Пурушъ и Пракрити, купно съ Гунами или качествами, суть таковы, какъ я ихъ описалъ, не подверженъ вторично смертному рожденію, какой 6ы образъ жизни онъ ни велъ.
Нкоторые люди размышляя усматриваютъ умомъ духъ въ самихъ себ, другіе сообразуясь ученію Санкгіи (умозрительнымъ ученіямъ) и ученію называемому Карма-Йогъ (практическимъ ученіямъ), иные жъ достигаютъ того, не сами познавши, но слышавши отъ другихъ. Но и самые т, которые поступаютъ только по сказанію другихъ, переходятъ чрезъ пучину смерти.
Знай, о начальникъ рода Баратова! что всякое существо, производимое въ натуръ, какъ одушевленное, такъ и неодушевленное, производится соединеніемъ Кшетры и Кшетра-Гна, вещества и духа. кто видитъ Высочайшее Существо, разнообразное во всхъ существахъ, повреждающее, но само невредимое, и понимая, что Богъ во всхъ существахъ одинаковъ, не длаетъ оскорбленія собственной душ своей, тотъ идетъ путемъ безсмертія. кто видитъ вс свои дйствія исполняемыя Пракрити, натурою, въ то же самое время познаетъ, что Атма, или душа, въ нихъ не дйствуетъ. Когда онъ видитъ вс различные виды въ натур заключенные только въ единомъ и изъ онаго уже распространившіеся въ великой ихъ разности, то онъ понимаетъ Брама, высочайшее существо. Сей высочайшій духъ и невредимое существо, и будучи въ тл, не дйствуетъ и не трогается, ибо естество его не иметъ начала и качества. Подобно, какъ вседвижущій Акасъ, или еиръ, по тонкости частей своихъ, всюду проходитъ, ничего въ себя не принимая, такъ и вездсущій духъ пребываетъ въ тл, ничмъ не трогаясь. Какъ одно солнце весь міръ освщаетъ, такъ и духъ освщаетъ всякое тло. Усматривающіе окомъ мудрости такое различіе тла и духа, и познающіе, что будетъ наконецъ совершенное избавленіе отъ животной (скотской) натуры, преселяются ко Всевышнему,

БЕСДА XIV.

О трехъ Гунахъ, или качествахъ.

Кришна.

Теперь открою теб весьма высокое знаніе, высшее всхъ другихъ, научившись которому вс Муны дошли чрезъ оное до высочайшаго совершенства. Они прибгаютъ къ сей мудрости, и пріобртши добродтель моей подобную, не смущаются въ день смятенія всхъ существъ, и при возобновленіи оныхъ паки же не раждаются.
Великій Брамъ есть моя матка: въ него полагаю плодъ мой, и изъ него производится вся натура. Великій Брамъ есть матака всхъ разныхъ образовъ (формъ), зачинаемыхъ въ каждой натуральной матк, а я есмь отецъ, посвающій смя.
Находятся три Гуна, или качества, происходящія отъ Пракрити, или натуры: Сатва, истина, Ража, страсть, и Тама тма, и каждое изъ нихъ заключаетъ невредимый духъ въ тл. Сатва-Гунъ, по причин чистоты своей, свтло и свободно отъ недостатковъ, оно вперяетъ въ душу пріятныя и удовольственныя послдствія и плодъ мудрости. Ража-Гунъ иметъ свойство страсти, происходящее отъ дйствій мірской жадности, и заключаетъ душу во узы послдствій, производимыхъ дйствіемъ. Тама-Гунъ есть порожденіе невжества, приводящее въ смятеніе вс способности ума, оно заключаетъ душу во узы сумасшествія, лности и празднолюбія. Сатва-Гунъ владычествуетъ въ благополучіи, Ража въ дйствіи, а Тама, овладвши душею, владычествуетъ въ сумасшествіи. Когда Тама и Ража бываютъ преодолны, тогда является Сатва, когда Ража и Сатва преодолны бываютъ, тогда является Тама, а когда преодолны бываютъ Тама и Сатва, тогда является Ража. Когда Гнанъ, или мудрость, видна бываетъ въ семъ тл сквозь вс его отверстія (врата), тогда надлежитъ знать, что Сатва-Гунъ въ немъ владычествуетъ. Корыстолюбіе, трудолюбіе и предприниманіе длъ, неумренность и безпорядочное желаніе производимы бываютъ владычествомъ Ража-Гуна. Признаки Тама-Гуна суть мрачность, лность, глупость и разсянность мыслей. Естьли тло разрушается во время владычества Сатва-Гуна, то душа восходитъ въ страны неоскверненныхъ существъ, познавшихъ Всевыщняго. Естьли тло застигается разрушеніемъ во время владычества Ража-Гуна, то душа раждается паки между людьми прилпленными ко плодамъ своихъ дйствій. равнымъ образомъ естьли тло разрушается во время владычества Тама-Гуна, то духъ паки зачинается въ маткахъ неразумныхъ существъ. Плодъ добрыхъ длъ называется чистымъ и святымъ, плодъ Ража-Гуна есть мученіе, а плодъ Тама-Гуна невжество. Сатва производитъ мудрость, Ража корыстолюбіе, а Тама сумасшествіе, разсянность и невжество. Преданные Сатва-Гуну восходятъ на высоту, преданные Раж остаются на средин, а подлые послдователи Тама-Гуна внизъ упадаютъ.
Когда наблюдающій не познаетъ иныхъ дйствователей, кром сихъ качествъ, и открываетъ, что есть существо высшее ихъ, то напослдокъ обртаетъ онъ мою натуру, и когда душа вознесется выше сихъ трехъ качествъ, сосущныхъ тлу, то она освобождается отъ рожденія и смерти, отъ старости и страданія, и напивается воды безсмертія.

Аржунъ.

По какимъ признакамъ можно узнать, что человкъ вознесся выше сихъ трехъ качествъ? Какъ онъ поступаетъ? Какими способами преодолваетъ онъ ихъ?

Кришна.

Тотъ, о сынъ Панду! кто не пренебрегаетъ свта мудрости, вниманія къ мірскимъ вещамъ и разсянности мыслей, когда он наступаютъ на него, и не желаетъ ихъ, когда он изчезаютъ, кто подобно неучаствующему въ чемъ либо сидитъ недвижимъ тремя качествами, кто во время присутствія сихъ качествъ пребываетъ въ тишин и не движется, кто зависитъ отъ себя и одинаковъ бываетъ въ удовольствіи и страданіи, и для кого желзо, камень и золото суть какъ бы одно, кто твердъ равно какъ въ любви, такъ и въ отвращеніи, и одинаковъ, когда его хвалятъ, или хулятъ, одинаковъ въ чести и поношеніи, одинаковъ въ разсужденіи друзей и враговъ, и кто пренебрегаетъ вс предпріятія, — тотъ превозвысился надъ вліяніемъ качествъ, и тотъ служитель мой, который служитъ мн единому, съ должнымъ вниманіемъ, преодолвъ вліяніе качествъ, уготованъ поглощенъ быть въ Брам, Всевышнемъ. Я есмь эмблема безсмертнаго и невредимаго, вчнаго, правосудія и безконечнаго блаженства.

БЕСДА XV.

О Пурушоттам.

Кришна.

Невредимое существо уподобляется древу Ассвата, котораго корень поднятъ вверьхъ, а втви внизъ обращены, и котораго листвіе суть Веды. Знающій сіе позналъ Веды. Втви его произрастающія изъ трехъ Гуносъ, или качествъ, которыхъ меньшіе отростки суть предметы чувственныхъ органовъ, распространяются и вверьхъ и внизъ. Корни простирающихся внизъ, въ области человческія, удерживаются дйствіемъ. Здсь не можно найти ни образа (формы) его, ни начала, ни конца, ни подобія. Когда человкъ срубитъ сію Ассеату, которой корень толь твердо укрпленъ, сильною скирою безкорыстія, когда надлежитъ уже искать того мста, откуда находящіе оное уже не возвращаются, и я открываю того перваго Пуруша, отъ котораго производится древнее шествіе ряда всхъ существъ.
Свободные отъ гордости и невжества, превозмогшіе т погршности, которыя происходятъ отъ послдствій дйствія, чьи умы постоянно занимаются бдніемъ за безпорядочными пожеланіями и воздержаніемъ оныхъ, и освободившіеся отъ противныхъ причинъ, которыхъ послдствія приносятъ и удовольствіе и страданіе, не смущаются уже боле въ умахъ своихъ и восходятъ въ мсто вчно пребывающее. Ни солнце, ни луна, ни огонь, не освщаютъ того мста, откуда никто не возвращается, и которое есть высочайшее мое жилище.
Часть самого меня есть всеобщій духъ всхъ существъ въ семъ животномъ мір. Она совокупляетъ пять органовъ и умъ, который есть шестой (органъ), дабы получить тло и дабы паки его оставишь, и Исваръ принявши ихъ подъ свое управленіе, сопровождаетъ ихъ изъ собственнаго своего жилища, какъ дыханіе втра сопровождаетъ запахъ цвтка. Онъ управляетъ органами слуха, зрнія осязанія, вкуса и обонянія, купно умомъ, и устремляется къ ихъ приметамъ, Глупый не видитъ сего, сопровождаемъ будучи Гунами, или качествами, въ разлученіи съ тломъ, въ бытіи, или въ наслажденіи, но имющіе око мудрости усматриваютъ сіе. Употребляющіе прилжно умъ свой къ размышленію могутъ ощутить сіе всажденное въ груди ихъ, но имющіе умъ необразованный и слабое расужденіе, трудясь, того не находятъ.
Знай, что свтъ, произходящій отъ солнца и весь міръ освщающій также свтъ находящійся въ лун и въ огн, суть мои. Я проницаю все существа въ натур и храню ихъ моими лучами. Я есмь луна, которой свойство есть сообщать вкусъ и пріятность, и питать травы и растенія полевыя. Я есмь огонь, находящійся въ тлахъ всхъ существъ, жизнь имущихъ, гд я купно съ двумя духами, называемыми Пранъ и Опанъ {Пранъ и Опанъ. — Дыханіе тотъ духъ, который дйствуя во внутренности выгоняетъ екскременты.}, распускаю (развариваю) пищу, которую они дятъ и которая есть четырехъ родовъ, что производится четырью способами {Что производится четырью способами, — разжевываетея зубами, лачется языкомъ, высасывается губами, либо выпивается горломъ.}. Я проникаю въ сердца всхъ людей, и отъ меня происходитъ память, знаніе и лишеніе оныхъ. Меня можно познать посредствомъ всхъ Ведъ, или книгъ божественнаго знанія, я сочинилъ Ведантъ {Ведантъ. — Метафизической трактатъ о естеств Божіемъ, въ которомъ утверждается, что вещество есть только мечта. Вйасъ почитается сочинителемъ онаго.}, и я знаю Веды.
Находятся два рода Пуруша въ Мір: одинъ подверженный вреду, другой невредимый. Вреду подверженный Пурушъ есть тло всхъ существъ въ натур, а невредимый называется Кутгаста, или стоящій на зубцахъ стны {Кутгаста, или стоящій на зубцахъ стны. — Божія сущность, которая, по мннію нкоторыхъ Индійскихъ Философовъ, не иметъ качества и пребываетъ въ удаленіи и недйствіи.}. Находится и иной Пурушъ {Находится и иной Пурушъ, и пр. — Сей и слдующій періоды столь таинственны, что Переводчикъ не надется объяснить ихъ удовлетворительно для читателя. Можетъ быть Кришна хотлъ только представить вкуп разныя наименованія: Кутгаста, Пурушъ, Параматма, Исваръ и Пурушоштама, которыми толь многіе несогласные между собою богословы Божество означаютъ, въ намреніи объяснить и соединить разныя ихъ мннія о естеств его.}, высочайшій, Параматма, или высочайшая душа, обитающій въ трехъ странахъ міра, самый невредимый Исваръ. Я какъ превыше поврежденія, такъ же выше и невредимости, и по тому бъ семъ мір и въ Ведахъ названъ я Пурушоштама. Человкъ имющій здравое разсужденіе и понимающій, что я есмь Пурушоштама, знаетъ вс существа и служитъ мн во всякомъ начал.
И такъ, о Аржунъ! я сообщилъ теб сію весьма таинственную Састру {Састра, — книга, почитаемая божественною.} и разумющій ея будетъ мудрымъ человкомъ и исполнителемъ всего того, что длать должно.

БЕСДА XVI.

Кришна.

Человкъ рожденный съ божественною судьбою снабднъ бываетъ слдующими качествами: безстрашіемъ, чистотою сердца, постояннымъ вниманіемъ къ изощренію разума, милосердіемъ, воздержаніемъ себя, религіею, прилжаніемъ къ ученію, раскаяніемъ, прямодушіемъ, свободою отъ дланія обидъ, правдолюбіемъ, свободою отъ гнва, уступчивостію, умренностію, свободою отъ клеветы, всеобщимъ состраданіемъ, несклонностію ко кровопролитію, кротостію, скромностію, благоразуміемъ, достоинствомъ, терпливостію, мужествомъ, цломудріемъ, несклонностію ко мщенію и свободою отъ тщеславія. Напротивъ того вступающіе въ жизнь подъ вліяніемъ злой судьбы отличаются лицемріемъ, гордостію, высокомріемъ, гнвомъ, суровостію въ разговор и невжествомъ. Божественная судьба опредляетъ душу къ Мокшу, или вчному поглощенію въ божественной натур, а злая судьба къ смертному рожденію. Не страшись, о Аржунъ! ибо ты рожденъ подъ божественною судьбою. — И такъ находятся два рода судьбы, владычествующіе съ мір. Свойство доброй судьбы уже достаточно объяснено. Внемли, каково свойство злой судьбы,
Рожденные подъ вліяніемъ злой судьбы не вдаютъ, что есть успвать въ добродтели и уклоняться отъ порока, и не можно найти въ нихъ чистоты, правдолюбія и нравственной практики. Они говорятъ, что міръ не иметъ ни начала, ни конца, ни Исвара, что вс существа зачинаются отъ соитія двухъ половъ, и что любовь есть единственная причина, Сіи погибшія души и люди слабаго разума, утвердившись въ сей мечт, раждаются къ ужаснымъ и безчеловчнымъ дламъ для разрушенія міра, Они предаются плотскимъ вожделніямъ, которымъ трудно удовлетворить, они суть лицемры и преодолимы сумасшествіемъ и бшенствомъ. По глупости своей пріемлютъ они ложныя ученія и безпрерывно ведутъ жизнь нечистую. Они остаются при непонятныхъ своихъ мнніяхъ даже до дня разрушенія, и утверждаютъ въ ум своемъ, что удовлетвореніе чувственнымъ вожделніямъ есть высочайшее благо. Крпко связаны будучи сто узами надежды и совсмъ предавшись похоти и гнву, стараются несправедливостію копить богатство, для удовлетворенія безпорядочнымъ вожделніямъ своимъ. ‘Сіе пріобртено сеголня мною. Сей предметъ моего сердца надлежитъ мн получить. Сіе сокровище я уже имю, и то также надобно мн имть. Немедлнно преодолю. Я Исваръ и наслаждаюсь, я совершенъ, я силенъ, я щастливъ, я богатъ и имю превосходство предъ другими, гд найдется другой подобный мн? Я буду раздавать дары на пиршествахъ, я буду веселиться.’ Такъ говорятъ сіи невжды, которыхъ умъ заблуждается. Приводимы будучи въ смятеніе разными помышленіями и предпріятіями, запутываются они въ сти глупости, и крпко прилплены будучи къ удовлетворенію своимъ похотямъ, наконецъ упадаютъ въ Нарахъ, или нечистоту. Будучи высокомрны, упрямы и всегда гоняясь за богатствомъ и гордостію, они служатъ Богу (только) имянемъ богопочитанія и лицемріемъ, а не сообразуясь божественному предписанію, и совсмъ предавшись гордости, силъ (своей), хвастовству, похоти и гнву, преодолваются они хулою и клеветою и ненавидятъ меня въ самихъ себ и въ другихъ. Того ради я свергаю сихъ бснующихся отверженныхъ злодевъ, сіи злыя существа, толико презирающія меня, на землю, въ матки (утробы) злыхъ духовъ и нечистыхъ зврей. Осуждены будучи переходить чрезъ матки Асуровъ отъ рожденія къ рожденію, и наконецъ не нашедши меня, низходятъ они въ преисподнія страны. Находятся три пути къ Нараху (или преисподнимъ странамъ): похоть, гнвъ, и сребролюбіе, губители души, и для того человкъ долженъ избгать ихъ, ибо освободившись отъ сихъ вратъ грха, происходящаго отъ вліянія Тама-Гуна, приближается онъ къ своему блаженству и наконецъ идетъ путемъ Всевышняго. Кто отвергнетъ предписанія Састры, послдуя предписаніямъ похотей своихъ, тотъ не достигнемъ ни совершенства, ни блаженства, ни странъ Всевышняго. И такъ, о Аржунъ! познавъ правила Састры, предписывающія, что должно и чего не должно длать, надлежитъ теб исполнять дла, назкаченныя Повелніями Састры.

БЕСДА XVII.

О вр, раздляемой на три рода.

Аржунъ

Чмъ управляемы бываютъ т люди, которые хотя и пренебрегаютъ предписанія Састры, но чтутъ Бога съ врою? Сатвою ли, или Ражею, или Тама-Гуном?

Кришна.

Вра смертныхъ бываетъ трехъ родовъ и происходитъ отъ сложенія. Они называются по тремъ Гунамъ: Сатваке, Ражасе и Тамасе. Внемли, что они суть. Вра всякаго человка есть изображеніе производимой Сатва-Гуномъ. Смертный Пурушъ, образуемъ будучи врою, какое иметъ свойство, такой и родъ вры получаетъ. Имющіе расположеніе присходящее отъ Сатва-Гуна чтутъ Девовъ, управляемые Ража-Гуномъ чтутъ Йакшъ и Ракшъ, а обладаемые Тама-Гуномъ чтутъ отчужденныхъ духовъ и поколніе Ботовъ. Люди, упражняющіеся въ жестокихъ умерщвленіяхъ плоти, не предписанныхъ Састрою, обладаемы лицемріемъ и гордостію, и преодолны похотію, страстію и тиранскою суровостію. Сіи безумцы мучатъ духъ находящійся въ тл, и меня сущаго въ нихъ. Познай, въ чемъ состоитъ ршимость рожденныхъ подъ вліяніемъ злаго духа.
Находятся три рода пищи, любимые всми людьми. Богослуженіе, ревность {Ревность въ простонародномъ смысл сего слова значитъ добровольное подверженіе себя мученію, что ныншніе ревнители въ Индіи исполняютъ столь же различными, сколь страшными и удивительными образами. Кришна, показывая, что есть истинная ревность, осуждаетъ такія нелпыя умерщвленія плоти, не говоря о томъ прямо.} и милосердіе также раздляются каждое на три рода. Внемли, какъ они раздляются.
Люди преданные Сатва-Гуну любятъ такую пищу, которая умножаетъ продолженіе дней ихъ, силу и крпость, и сохраняетъ ихъ свободными отъ болзни, щастливыми и довольными. Она пріятна для вкуса, питательна, сытна и сродна тлу. Она не слишкомъ горька, не слиткомъ кисла, не слишкомъ солона, не слишкомъ горяча, не пряна, не вяжетъ и не производитъ воспаленій. Пища любимая преданными Ража-Гуну не приноситъ ничего, кром страданія и бдности, а тмъ, въ которыхъ Тама-Гунъ владычествуетъ, пріятно то, что еще за день было приготовлено, не прилично ко времяни года, потеряло вкусъ свой и загнило, имъ пріятны остатки посл другихъ и вс нечистыя вещи.
Богослуженіе, управляемое божественными предписаніями, исполняемое безъ желанія награды, какъ необходимое, и съ умомъ внимательнымъ, происходитъ отъ Сатва-Гуна.
Богослуженіе, отправляемое съ намреніемъ получить отъ онаго плодъ и съ лицемріемъ, происходитъ отъ Тама-Гуна.
Богослуженіе, отправляемое безъ наблюденія предписаній законовъ, безъ раздаванія хлба, безъ употребительныхъ призываній, безъ подаяній Браманамъ при окончаніи, и безъ вры, происходитъ отъ Ража-Гуна.
Почтеніе къ Девамъ, Браманамъ, учителямъ и мужамъ ученымъ, цломудріе, прямодушіе, поклоненіе Божеству и свобода отъ несправедливости, называется тлесною ревностію,
Кротость, правдивость, ласковость и благосклонность въ разговорахъ, и вниманіе къ частнымъ упражненіямъ, называется словесною ревностію.
Довольствіе ума, кротость нрава, набожность, обузданіе страстей и чистота души, называются умственною ревностію.
Сія троякая ревность, согрваема будучи высочайшею врою и соблюдаема людьми не желающими плодовъ дйствія, принадлежитъ къ Сатва-Гуну.
Ревность, оказываемая лицемріемъ для того, чтобъ быть почитаему святымъ, для снисканія чести и почтенія, почитается происходящею отъ Ража-Гуна, она непостоянна и неврна.
Ревность, соблюдаемая глупымъ съ мученіемъ себя, безъ изслдованія, или съ намреніемъ обидить другаго, происходитъ отъ Тама-Гуна.
Милосердіе изъявляемое безкорыстнымъ человкомъ въ подаяніи того, что подавать пристойно, въ надлежащее время и надлежащимъ предметамъ, происходитъ отъ Сатва-Гуна.
Подаяніе въ ожиданіи возвращенія, или для полученія плода дйствія и съ нехотніемъ, происходитъ отъ Ража-Гуна.
Подаяніе не въ надлежащемъ мст, не въ надлежащее время и недостойнымъ предметамъ, при томъ же съ нечестіемъ и презрніемъ, приписывается Тама-Гуну.
Омъ! Татъ, Сатъ, суть три мистическіе знака, употребляемые для означенія Божества.
Имъ въ начал учреждены Браманы, Веды и религія, и по тому толкователи слова Божія совершаютъ свои обряды жертвоприношенія, милосердія и ревности, такъ, какъ оные закономъ уставлены, произнесши Омъ!
Желающіе безсмертія безъ всякой наклонности ко времянной наград за ихъ дйствія, произнесши Татъ, совершаютъ обряды богослуженія и ревности и разныя дла милосердія.
Слово Сатъ употребляется для означенія качествъ истинныхъ и святыхъ качествъ. Также слово Сатъ означаетъ дла хвалы достойныя. Вниманіе въ богослуженіи, ревность и дла милосердія также называются Сатъ. Дла совершаемыя для Тата должны быть почитаемы Сатомъ.
Все совершаемое безъ вры, жертвоприношенія ли, дла ли милосердія, или умерщвленія плоти, называется Асатъ, и безполезно, какъ въ семъ мір, такъ и въ высшемъ.

БЕСДА XVI.

Объ оставленіи плодовъ дйствія для полученія вчнаго спасенія.

Аржунъ.

Я весьма желаю познать начала Саннйаса и Тйага, каждое особливо.

Кришна.

Барды думаютъ {Барды думаютъ, и пр. — Смыслъ сего періода ясенъ и не требуетъ примчанія. Но дабы показать, что Индійскіе толкователи столько же любятъ выискивать таинства и совращаться съ простаго пути автора своего въ лавиринъ схоластическаго пустословія, какъ и нкоторые люди въ просвщенныхъ націяхъ, издавна уже старающіеся запутывать равную и необманчивую стезю святой нашей Религіи, — Переводчикъ хочетъ помстить здсь слдующій точный переводъ примчанія на сіе мсто, писаннаго Сре-дгаромъ Свами, котораго примчанія на всю сію книгу уважаются боле самаго текста, ибо говорять, что нын текстъ безъ нихъ былъ бы непонятенъ. Рдко можетъ случиться, чтобъ сочинитель примчаній олушевляемъ былъ тою же связью мыслей и тмъ же порядкомъ понятіи, какъ и авторъ, котораго мысли предпринимаетъ онъ толковать, особливожъ въ Метафизическихъ сочиненіяхъ. Переводчикъ видлъ соиненныя однимъ ревностнымъ Персіяниномъ примчанія на любовныя оды любимаго Персидскаго стихотворца Гафиза, въ которыхъ всякому неблагопристойному выраженію приписывается высокое достоинство божественнаго таинства, а трактирщикъ и трактиръ весьма остроумно преобразованы въ ихъ пророка и священный его храмъ.

Примчаніе Сре-дгара Свами на означенное мсто.

‘Барды дума.тъ, и пр. — Въ Ведахъ сказано, желающій дтей да приноситъ жертвы. Желающій неба да приноситъ жертвы, и пр. и пр. Барды подъ словомъ Саннйасъ разумютъ оставленіе, то есть совершенное отверженіе такихъ длъ, которыя длаются для удовлетворенія какому либо желанію, такихъ длъ, которыя связаны узами вожделнія. Пандиты знаютъ, то есть, они разумютъ, что Саннйасъ значитъ также оставленіе всхъ длъ, купно со всми ихъ плодами. Изслдователи, то есть толкующіе, или изъясняющіе, называютъ Тйагомъ не оставленіе самаго дла, но оставленіе только плодовъ всякаго желаемаго дла, такого дла, которое предписано исполнять либо безпрерывно, либо только въ назначенныя времяна. Но какъ можно оставлять плоды такихъ безпрерывныхъ и назначенныхъ длъ, которыя не имютъ частнаго плода, или награжденія, соединеннаго съ ними? Не можно понять оставленія дитяти неплодородной женщины. Сказано: кто желаетъ, небесъ ли, или изобилія въ охот, и пр. тотъ во всю свою жизнь долженъ отправлять обряды называемые Сандйа, или питать огонь па алтар, и никогда еще не слыхано о частномъ награжденіи за сіи, или симъ подобные обряды. Но какъ законъ не можетъ обязать проницательнаго и осторожнаго человка къ такому длу, при которомъ не видно никакой человческой выгоды, однакожъ учреждаетъ, чтобы самый завоеватель вселенной и пр. приносилъ жертвы, то и опредлилъ нкоторую общую награду за сіи и подобныя должности религіи.’ — Но Гуру думаетъ, что законъ предписываетъ сіи дла только для исполненія самого его. Такое мнніе не вроятно, ибо трудно обязывать людей къ наблюденію таковыхъ длъ.— Также сказано, что съ общими и частными должностями сопряжено награжденіе, что исполняющіе оныя будутъ обитателями Пунйа-лока, что длами можно достичь Питри-лока, что добрыми длами заглаждаются преступленія, и пр. и пр. Слдовательно справедливо сказано: что они называютъ Тйагомъ оставленіе плодовъ всякаго дйствія.’}, что слово Саннйасъ значить оставленіе всхъ желаемыхъ дйствій, оставленіе жъ плодовъ всякаго дйствія называютъ они Тйагъ. Нкоторые Философы говорятъ, что длъ еще боле надлежитъ убгать, нежели преступленій, другіежъ говорятъ, что длъ богослуженія, умерщвленій и милосердія оставлять не должно. Внемлижъ моему предписанію о слов тйагъ.
Тйагъ, или оставленіе, есть троякаго свойства. Не должно оставлять длъ богослуженія, умерщвленія и милосердія: полезно ихъ исполнять. Жертвоприношенія, милосердіе и умерщвленія суть очистители Философа. Я ршительно полагаю и утверждаю, что таковыя дла безъ сомннія должно исполнять, оставляя ихъ послдствія и не помышляя о плодахъ ихъ. Уклоненіе отъ длъ, которыя исполнять предписано, не прилично.
Оставленіе оныхъ по глупости и разсянности мыслей, происходитъ отъ вліянія Тама-Гуна.
Оставленіе какого либо дла по причин трудности онаго и по боязни тлесной непріятности, происходитъ отъ Ража-Гуна, и не длающій того, что онъ длать обязанъ, не получитъ плода оставленія.
Естьли кто длаетъ какое либо дло для того, что предписано и почитается за необходимость длать оное, и оставляетъ послдствія и надежду награжденія, — сіе съ такимъ оставленіемъ признается происходящимъ отъ Сатва-Гуна.
Человкъ обладаемый Сатва-Гуномъ есть Тйасе, или оставляющій плоды дйствія. Онъ иметъ здравое разсужденіе и свободенъ отъ всякаго сомннія. Онъ не ропщетъ въ нещастіи, и не торжествуетъ при добромъ успх своихъ предпріятій.
Никакое тлесное существо не можетъ совершенно воздержаться отъ длъ, Тотъ собственно называется Тйасе, кто оставляетъ плодъ дйствія,
Плодъ дйствія бываетъ троякой, желаемый, нежелаемый, и ни желаемый, ни нежелаемый. Неотвергающіе длъ получаютъ совершенное освобожденіе, а не т, которые уклоняются отъ дйствія и называются Саннйасе.
Познай, о Аржунъ! что для исполненія всякаго дла нужны пять дйствователей {Пять дйствователей. — Вроятно это пять дйствователей упоминаемые здсь, суть душа, какъ надзиратель, умъ, какъ дйствователь, или правитель, органы, какъ орудія, и пр.}. Какъ то подробне объяснено въ Санкгйа к Ведант-Састрахъ: — вниманіе и надзираніе, дйствователь, орудія разныхъ родовъ, опредленные и многоразличные пріемы, и наконецъ покровительство Провиднія. Всякое дло, какое человкъ предпріемлетъ либо тломъ, либо языкомъ (словомъ), либо умомъ своимъ, законное или незаконное, требуетъ сихъ пяти дйствователей для исполненія. Ктожъ посл сего, по несовершенству разсужденія своего не видитъ никакихъ иныхъ дйствователей, кром себя, тотъ зломыслятъ и совсмъ не видитъ. Кто не иметъ гордости въ своемъ расположеніи (нравъ), и чье разсужденіе безпристрастно, тотъ хотя бы весь міръ долженъ былъ разрушить, никого не убиваетъ и не связывается тмъ {И не связывается тмъ. — Не опредляется къ смертному рожденію.}.
Въ управленіи какимъ либо дломъ бываютъ гари существа: Гнанъ, Гнейа и Паригната {Гнанъ, Гнейа и Паригната. — Мудростъ, предметъ мудрости и начальствующій духъ.}. Исполненіе какого либо дла также бываетъ троякое: орудіе, дйствіе, дйствователь. Гнанъ, дйствіе и дйствователь различаются вліяніемъ трехъ Гуновъ. Внемли, какъ они по порядку трехъ Гуновъ распредляются.
Гнанъ, или мудрость, показывающая одно только начало, владычествующее во всей натур, невредимое и безконечное во всхъ существахъ имущихъ конецъ, принадлежитъ къ Сатва-Гуну.
Та Гнанъ, или мудрость, по которой человкъ вритъ, что находятся разныя и многія начала, владычествующія въ естественномъ мір сотворенныхъ существъ, принадлежитъ къ Ража-Гуну.
Подлая Гнанъ, или мудрость, прилпляющаяся къ одному особенному предмету, какъ бы къ цлому, безъ всякаго справедливаго побужденія, или намренія, и безъ начала, или выгоды, принадлежитъ къ Тама-Гуну.
Дйствіе, учрежденное божественнымъ предписаніемъ, исполняемое со свободою отъ помышленія о послдствіяхъ его и безъ страсти, или нехотнія, такимъ человкомъ, который не смотритъ на плодъ онаго, принадлежитъ къ Сатва-Гуну.
Дйствіе, исполняемое человкомъ преданнымъ удовлетворенію своимъ похотямъ, либо гордымъ и самственнымъ, производимое съ безпрестанными мученіями, принадлежитъ къ Ража-Гуну.
Дйствіе, предпріемлемое по невжеству и глупости и безъ предусмотренія вредныхъ и неправедныхъ онаго слдствій, принадлежитъ къ Тама-Гуну.
Дйствователь, не смотрящій на послдствія, свободный отъ гордости и надменности, имущій мужество и ршимость, и не заботящійся о томъ, успшно ли дло его, или нтъ, почитается обладаемымъ Сатва-Гуномъ.
Тотъ дйствователь обладаемъ Ража-Гуномъ, который есть рабъ страстей своихъ, желаетъ плода дйствія, сребролюбивъ, иметъ свирпый нравъ, нечистыя правила и рабъ радости и скорби.
Дйствователь невнимательный, нескромный, упрямый, притворный, злобный, нечувствительный, задумчивый и любящій все откладывать до другаго времяни, обладаемъ Тама-Гуномъ.
Внемли еще троякому раздленію разума и твердости по вліянію трехъ Гуновъ, которое теперь предлежитъ объяснить теб внятно и ничего не скрывая.
Разумъ могущій опредлить, что страшно, и что нестрашно, что есть свобода, и что ограниченіе, принадлежитъ къ Сатва-Гуну.
Разумъ не понимающій, что есть подлинно справедливость и несправедливость, что пристойно, и что непристойно, принадлежитъ къ Ража-Гуну.
Разумъ, который объятъ будучи тмою, пріемлетъ несправедливость за справедливость и вс вещи противно подлинной ихъ цли и значенію, принадлежитъ къ Тама-Гуну.
Непоколебимая твердость, съ какою человкъ въ набожности обуздываетъ всякое дйствіе ума своего и органовъ, принадлежитъ къ Сатва-Гуну.
Корыстная твердость, съ какою человкъ, въ намреніи получить прибытокъ, постоянно исполняетъ должности званія своего, удовлетворяетъ похотямъ своимъ и старается пріобртать богатство, принадлежитъ къ Ража-Гуну.
Упорная твердость, съ какою человкъ слабаго понятія не отстаетъ отъ лности, страха, скорби, задумчивости и сумасшествія, принадлежитъ къ Тама-Гуну.
Теперь внемли троякому раздленію удовольствія.
То удовольствіе, которымъ человкъ наслаждается отъ трудовъ своихъ, и въ которомъ обртаетъ онъ конецъ своихъ мученій, которое въ начал подобно бываетъ яду, а наконецъ вод жизни, принадлежитъ къ Сатва-Гуну и происходитъ отъ согласія съ разумомъ.
То удовольствіе, которое происходитъ отъ сопряженія органовъ съ ихъ предметами, которое въ начал бываетъ толь сладостно, какъ вода жизни, а наконецъ подобно яду принадлежитъ къ Ража-Гуну.
Удовольствіе, въ начал и въ конц служащее къ приведенію души въ онменіе и происходящее отъ сонливости, празднолюбія и сумасшествія, принадлежитъ къ Тама-Гуну.
Ни въ небесахъ, ни на земл, ни между воинствами небесными, нтъ ни единаго существа, которое было бы свободно отъ вліянія сихъ трехъ Гуновъ, или качествъ, происходящихъ отъ первыхъ началъ натуры.
Частныя должности четырехъ поколній, Брамановъ {Браманъ — есть слово производное отъ слова Брамъ (божество), и значитъ Богословъ.}, Кшешри {Кшетри — производится отъ слова Кшетра, земля.}, Висіи и Содры {Висйа и Содра — суть сомнительнаго происхожденія}, также раздляются по качествамъ, находящимся въ ихъ составахъ.
Естественная должность Брамана есть миръ, воздержаніе, ревность, чистота, терпніе, прямодушіе, мудрость, ученость, Богословіе.
Естественныя должность Кшетри суть храбрость, слава, мужество, прямодушіе, не бгать съ поля, великодушіе и Княжескіе поступки.
Естественная должность Висіи есть обработывать землю, пасти скотъ, покупать и продавать.
Естественная должность Содры есть рабство.
Человкъ, довольствующійся особенною своею участію и должностію, достигаетъ совершенства. Внемли, какъ сіе совершенство пріобртается.
Человкъ, жертвующій длами своими тому существу, отъ котораго начала всхъ существъ происходятъ, и которымъ вся вселенная распространена, симъ способомъ получаетъ совершенство.
Должности собственнаго званія, хотя и не свободныя отъ погршностей, гораздо предпочтительне чужой должности, какъ бы хорошо она ни была исполняема. Человкъ, слдуя должностямъ, назначеннымъ ему рожденіемъ его, не длаетъ несправедливости. Человкъ не долженъ оставлять званія своего при всхъ онаго недостаткахъ. Всякое предпріятіе обложено своими недостатками, подобно, какъ огонь дымомъ своимъ. Безкорыстный умъ и покоренный духъ, свободный во всемъ отъ безпорядочныхъ вожделній, посредствомъ отступленія и уклоненія, называемаго Саннйасъ получаетъ совершенство, не связанное съ длами. Я научу тебя вкратц, какимъ образомъ, достигши сего совершенства, получаетъ онъ Брама, и что есть основаніе мудрости.
Человкъ, имущій разумъ очищенный, усмирившій духъ свой ршимостію и отвергшій предметы органовъ, освободившійся отъ страсти и отвращенія, воздающій богопочитаніе съ различеніемъ, ядущій съ умренностію, и смиренный языкомъ, тломъ и умомъ, предпочитающій (всему) набожность размышленія и постоянно уповающій на безпристрастіе, освободившійся отъ хвастовства, тиранской жестокости, тщеславія, похоти, гнва и сребролюбія, непричастный самственности и во всемъ умренный, уготованъ быть Брамомъ. Такоежъ существо, какъ Брамъ, иметъ умъ всегда довольный, ничего не желаетъ и ни о чемъ не жалетъ. Онъ во всемъ бываетъ одинаковъ и получаетъ высочайшее мое пособіе, и съ божественною моею помощію основательно познаетъ, что я и каково пространство существованія моего, познавшижъ, кто я, наконецъ поглощается онъ въ божественную мою натуру.
Человкъ занимающійся всякими длами, естьли возлагаетъ упованіе на меня единаго, по божественному благоволенію моему, получитъ вчное и нерушимое пребываніе въ моемъ жилищ.
Возложи сердцемъ своимъ вс дла твои на меня, предпочитай меня всмъ инымъ существамъ, будь зависимъ отъ употребленія твоего разума и помышляй постоянно о мн, ибо исполняя сіе, споспшествованіемъ моимъ, преодолешь вс окружающія тебя неудобства. Но естьли по гордости не восхощешь внимать словамъ моимъ, безъ сомннія погибнешь. Положившись на самого себя (на свое совершенство), можешь ты вообразить, что теб не предлежитъ сражаться. Но такое вознамреніе обманчиво, ибо начала натуры твоей понудятъ тебя (къ тому). Опредленъ будучи должностями естественнаго званія, твоего къ дйствію, ты противъ воли своей по необходимости будешь длать то, чего по невжеству желалъ избжать.
Исваръ обитаетъ въ груди всякаго смертнаго существа, размышляя сверьхъестественною силою своею о всхъ существахъ, восходящихъ на всеобщее колесо времяни. Прибгай къ нему во всхъ случаяхъ, о ты произшедшій отъ Барата! ибо его божественнымъ благоволеніемъ получишь высочайшее блаженство и вчное жилище.
И такъ я сообщилъ теб знаніе, которое есть высочайшее таинство. Размысли о немъ прилжно умомъ твоимъ, а по томъ поступай, какъ за благо разсудишь.
Теперь внемли симъ высочайшимъ и таинственнйшимъ словамъ моимъ, которыя открою теб, ибо ты весьма мн любезенъ. Имй мой умъ, будь служителемъ моимъ, приноси жертву мн единому, преклоняйся смиренно предо мною, и воистину прійдешь ко мн, ибо ты мн благопріятенъ и любезенъ. Оставь всякую другую религію, и прибгни ко мн единому. Не скорби, ибо я избавлю тебя отъ всхъ преступленій.
Не открывай сего тому, кто не покорилъ тла набожностію, кто не служитель мой, кто не жаждетъ ученія, и тому, кто меня презираетъ.
Кто научитъ сему высочайшему таинству служителя моего, устремляя служеніе его ко мн единому, тотъ безъ сомннія прійдетъ ко мн. Въ род человческомъ нтъ ни единаго, кто бы сдлалъ мн большее сего угожденіе, и на всей земл нтъ никого мн любезне.
Также кто будетъ читать сіи священныя бесды наши, тотъ можетъ искать меня набожностію мудрости. Сіе есть мое постановленіе.
Даже и тотъ, кто будетъ только слушать оныя безъ усомннія и съ надлежащею врою, возможетъ спастись и достичь странъ блаженства, уготованнаго для творящихъ добрыя дла.
Сказанное мною, о Аржунъ! слушалъ ли ты съ умомъ къ единой точк устремленнымъ? Удалилъ ли отъ себя разсяніе мыслей, отъ невжества твоего происходившее?

Аржунъ.

Божественнымъ твоимъ споспшествованіемъ смущеніе ума моего прекратилось, и я паки обрлъ мой разумъ. Теперь утвердился я въ моихъ правилахъ и свободился отъ всхъ сомнній. Впредь буду я поступать сообразно словамъ твоимъ.

Санжай.

Такимъ образомъ слышалъ я удивительный и чудесный разговоръ между сыномъ Васудева и мужественнымъ сыномъ Панду. Благоволеніемъ Вйаса {Благоволеніемъ Вйаса, — снабдившаго Санжая всезнающимъ и пророческимъ духомъ, съ которымъ могъ онъ разсказывать о всхъ обстоятельствахъ войны слпому Дритараштр.} былъ я способенъ слышать сіе высокое и дивное ученіе, откровенное устами самого Кришны, бога религіи. О могущественный Князь! повторяя паки и паки въ памяти моей сію святую и чудесную бесду Кришны съ Аржуномъ, не престаю радоваться паче и паче, и воспоминая пречудный образъ Гари {Гари. — Одно изъ имянъ Божества.}, въ великое прихожу изумленіе, дивлюсь и радуюсь паки и паки. Гд бы ни былъ Кришна, богъ благочестія, гд бы ни былъ Аржунъ, могутественный стрлецъ (изъ лука), тамъ безъ сомннія пребываютъ щастіе, богатство, побда и добродтельное житіе. Сему я твердо врю!

Конецъ Геты.

ЕПИСОДЪ ИЗЪ МАГАБАРАТА.

Кн. 1. Глава 15.

Находится прекрасная и великолпная гора, имя ея Меру, превысокая громада пышности, отбрасывающая лучи солнечные отъ блестящей поверхности позлащенныхъ роговъ своихъ. Она облечена во злато, и есть священное мсто собранія Девовъ и Гандарвовъ. Она непостижима, гршному человку не возможно обойти вокругъ ея, страшные зміи ее охраняютъ. Множество небесныхъ врачебныхъ растній украшаютъ бока ея. Прободая небеса высокою своею вершиною, стоитъ сей великій холмъ, и для самаго ума человческаго невосходимый! Онъ украшенъ древами и пріятными потоками. Увеселительныя псни разныхъ птицъ на немъ раздаются.
Суры и вс славныя воинства небесныя, возшедши на вершину величественной горы сей, драгоцнными камнями блестящей и навки возвышенной, возсли въ торжественномъ собор и разсуждали объ открытіи Амуриты, или воды безсмертія. Совтующимъ между собою Сурамъ, Девъ Нарайанъ, таможъ бывшій, обратился къ Брам и говорилъ, ‘Суры и Асуры да взволнуютъ Окіанъ соединенными силами, подобно, какъ млеко въ сосуд, всколебавши великія воды, обртутъ они Амриту. Да соберутъ они вс врачебныя травы и вс драгоцнныя вещи, да восколеблютъ Окіанъ, и найдутъ Амриту.’
Находится еще другая великая гора, имянуемая Мандаръ. Каменистая вершина ея подобна облакамъ бъ высот носящимся. Она облечена стію сплетенною изъ вточекъ млкой віющейся травки. На ней раздается гармоническое пніе разныхъ птицъ. Безчисленное множество дикихъ зврей длаютъ окрестности ея неприступными, и она есть священное мсто Собранія Хиннаровъ, Девовъ и Апсаровъ. На одиннатцать тысячь Йожановъ стоитъ она выше земли, и на одиннатцать тысячь ниже ея поверхности.
Соединенныя толпы Девовъ, не возмогши сдвинуть гору сію, пришли предъ Вишну, сидвшаго съ Брамою, и говорили имъ слдующее: ‘употребите, о Владыки! высочайшую мудрость вашу къ тому, чтобъ сдвинуть гору Мандаръ. Способствуйте всмъ вашимъ могуществомъ благу нашему.’
Вишну и Брама сказали: ‘Да будетъ по желанію вашему!’ и имущій лотосовое око, повеллъ явиться Царю зміевъ. Ананта возсталъ, наставленъ былъ Брамою въ семъ длъ, и Нарайанъ повеллъ ему оное исполнить. По томъ Ананта силою своею поднялъ Царя горъ, купно со всми его лсами и обитателями оныхъ. Суры провождали его до Окіана, которому они сказали: ‘Мы хотимъ всколебать воды твои, дабы получишь Амриту.’ Владыка водъ отвтствовалъ: ‘Дайте и мн часть оной, вы знаете, что отъ верченія горы долженъ я претерпть жестокія безпокойства.’ По томъ Суры и Асуры обратились къ Корма-Ражу, Царю черепахъ, находившемуся на берегу Окіана, и сказали ему: ‘Ты, Государь! можешь держать на себ сію гору.’ Черепаха отвтствовала: ‘Да будетъ такъ!’ и гора возложена была на хребетъ ея.
Когда гора возложена была на хребетъ черепахи, Индра началъ вертть ее вокругъ, подобно машин. Гора Мандаръ служила мутовкою, а змій Васуки канатомъ. И такъ во дни древніе Девы, Асуры и Дану начали колебать воды Окіана, дабы найти Амриту.
Могущественные Асуры поставлены были у головы змія. Суры жъ вс собраны были вокругъ хвоста его. Ананта, владычествующій Девъ, стоялъ подл Нарайана.
Тогда многократно оттягивали они голову змія въ сторону, и паки опускали, онъ же, тянуть будучи Сурами и Асурами взадъ и впередъ толь насильственно, испускалъ изъ зва своего непрерывную рку огня, дымъ и втръ которыя поднявшись въ густыхъ облакахъ, наполненныхъ молніями, проливали дождь на силы небесныя, утомленныя уже трудами своими. Между тмъ отъ трясенія цвты сыпались съ вершины горы подобно частому дождю, и покрывали головы Суровъ и Асурсвъ. Въ то время ревъ Окіана, толь жестоко колеблемаго отъ верченія горы Мандаръ Сурами и Асурами, подобенъ былъ реву великаго облака. Тысячи разныхъ произведеній водъ раздроблены были горою и смшались съ соленою водою. Вс существа, бывшія во глубин, и вс обитатели великой подземной бездны обращены были въ ничто. Отъ сильнаго движенія горы древа лсныя ударялись одно о другое и свергались съ самой ея вершины со всми птицами, на нихъ сидвшими. Толь сильнымъ ихъ треніемъ произведенъ былъ свирпый огонь, покрывшій всю гору дымомъ и пламянемъ, подобно какъ мрачнымъ синимъ облакомъ и яркими молніями. Левъ и вспять отступающій слонъ поглощены были пожирающимъ огнемъ, вс существа животныя и вс вещи сожжены были во всеобщемъ пожаръ.
Наконецъ ярящееся пламя, повсюду погибель метавшее, потушено было дождемъ рожденной въ облакахъ воды, излитымъ отъ безсмертнаго Индры. Тогдажъ рка разнородныхъ соковъ, вываренныхъ изъ разныхъ деревъ и травъ, пролилась въ соленую воду.
Изъ сей млеку подобной рки древесныхъ и травныхъ соковъ и примси растопленнаго золота Суры получили свое безсмертіе.
Воды Окіана, получивъ одинакое свойство съ сими соками, превратились въ млеко, а изъ сего млека вдругъ произошло нкоего рода масло. Силы небесныя паки пришли ко Брам, подателю благъ, и говорили ему: ‘Вс Суры и Асуры, кром Нарайана, утомились отъ труда своего, но Амрита еще не является: того ради колебаніе Окіана остановилось.,, Тогда Брама сказалъ Нарайану: ‘Снабди ихъ новою силою, ибо ты ихъ подкрпитель.,, Нарайанъ отвтствовалъ и сказалъ: ‘Я дамъ новую силу сотрудникамъ въ семъ дл. Пусть вертятъ они Мандаръ вокругъ и держатъ крпко брега Окіана!’
Они, услышавъ слова Нарайана, возвратились къ длу своему и съ великою силою начали бить масло Окіана. Тогда вдругъ вышли изъ мутимой глубины: вопервыхъ Луна съ пріятнымъ лицомъ, стюща десятью тысячами лучей кроткаго свта, за нею слдовала Сре, богиня щастія, сидвшая на блой водяной лиліи, по томъ Сура-Деве, богиня вина, и блый конь, называемый Учисрава. Посл того произведены были изъ густоты Ковстубъ, великолпный, блестящій драгоцнный камень, носимый Нарайаномъ на груди своей, Парижатъ, древо изобилія, и Сураби, телица, удовлетворяющая всякому сердечному желанію.
Луна, Сура-Деве, богиня Сре и конь, быстрый какъ мысль, во мгновеніе ока прошли мимо Девовъ, слдуя солнцу въ пути его.
Тогда выступилъ Девъ Данвантари, во образ человческомъ, держа въ рук блый сосудъ, наполненный безсмертнымъ сокомъ Амриты. Асуры, узрвъ явленіе сихъ чудесныхъ вещей, возвысили мятежные гласы свои, устремясь къ Амрит, и каждый изъ нихъ вопилъ громко: ‘Сіе по праву мое!’
Въ то же время вышелъ Ираватъ, сильный слонъ, принадлежавшій тогда богу грома, и какъ они продолжали колебать Окіанъ боле, нежели потребно было, то излился изъ него смертоносный ядъ, пожигающій подобно огню ярящемуся, и страшный дымъ его, во мгновеніе ока распространившись по всему міру, заразилъ три страны вселенной смертоноснымъ смрадомъ своимъ. Но наконецъ Сивъ, по слову Брамы, проглотилъ для спасенія рода человческаго зловредный ядъ, который остановился въ горл сего владычествующаго Дева, имющаго образъ магической, и съ того времяни названъ онъ Нил-Кантъ, ибо горло его посинло.
Асуры, узрвъ сіе чудесное дло, впали въ отчаяніе, и Амрита и богиня Сре содлались источникомъ безконечной ненависти.
Тогда Нарайанъ, пріявъ свойство и лицо Могине Маги, силы очарованія, во образ женщины дивной красоты предсталъ предъ Асуровъ. Умы ихъ очарованы были ея присутствіемъ, лишившись разсудка, они схватили Амриту и отдали ей.
Тогда Асуры, облекшись въ драгоцнныя брони и схвативъ разныя свои оружія, вс купно устремились на Суровъ. Но какъ уже Нарайанъ, во образ женщины, получилъ Амриту, изъ рукъ ихъ предводителя, то воинства Суровъ пили жизненную воду, между тмъ, какъ возмущеніе и смятеніе Асуровъ продолжалось.
Утоляющимъ Сурамъ жажду безсмертія, случилось, что Асуръ Рагу, принявши образъ Сура, началъ пить вмст съ ними. Вода дошла только еще до горла его, какъ солнце и луна, будучи въ дружеств съ Сурами, открыли сей обманъ, и въ то самое мгновеніе Нарайанъ піющу ему отскъ голову блестящимъ своимъ оружіемъ Шакрою. Исполинская голова Асура, подобіе вершины горы, отдленная отъ тла остріемъ Шакры, воспрянула въ небеса съ ужаснымъ воплемъ, а тяжелый трупъ его упалъ, отъ чего мсто подъ нимъ разслось и вся земля потряслася во основаніи со всми своими островами, каменными горами и лсами. Съ того времяни голова Рагу пребываетъ въ вчной вражд съ солнцемъ и луною, и даже до сего дня не престаетъ нападать на нихъ.
Тогда Нарайанъ, оставившій женской образъ, принятый имъ, началъ губить Асуровъ разными небесными оружіями, и съ того мгновенія началась страшная битва между Сурами и Асурами на соляномъ берег Окіана. Пущено было множество острыхъ метательныхъ оружій, и тысячи пронзающихъ дротиковъ и скиръ падали всюду. Асуры изрыгали кровь изъ ранъ, Шакрою наносимыхъ, и валились на землю, пронзенные мечами, копіями и острыми булавами. Сіяющія полированнымъ златомъ головы, отскаемыя остріемъ Паттій падали безпрестанно, и на части разсченныя тла, валяющіяся въ крови своей, лежали подобно отломкамъ огромныхъ камней, блестящихъ драгоцнными камнями.и рудами. Милліоны вздоховъ и стенаній съ обихъ сторонъ раздавались, и солнце облилось кровію, когда они гремли своимъ оружіемъ и страшными орудіями погибели наносили раны одинъ другому.
Тогда сражались они булавами съ желзнымъ остріемъ, сцпившись же, бились кулаками, и стонъ сраженія до небесъ возносился. Они кричали: ‘гони! бей! повергай на землю!’ такъ, что ужасный и мятежный шумъ повсюду былъ слышанъ.
Посреди сего страшнаго мятежа и бури сраженія, Наръ и Нарайанъ купно выступили на поле. Нарайанъ узрвъ небесный лукъ въ рук Нара, воспомнилъ о своей Шакр, губительниц Асуровъ. врное оружіе, имянуемое Сударсанъ, готовое по призыву мыслей, слетло съ небесъ прямымъ и блестящимъ стремленіемъ, прекрасно, но страшно для зрнія. Достигши земли, горло оно, подобно огню жертвенному, и вокругъ ужасъ распространяло. Нарайанъ десницею своею, подобною слоновому тлу, бросилъ тяжелый кругъ сей, быстраго губителя и славнаго разрушителя градовъ вражескихъ. Ярясь, какъ послдній всеразрушающій огнь, стремился онъ вспрыгивая съ губительною силою, поражая въ быстромъ полет своемъ тысячи Асуровъ, пожигая и крутя, подобно лижущему пламени, и поскалъ все ему воспротивлявшееся. Возлетелъ до небесъ, и паки упалъ на поле, подобно Писачу, пиршествовать въ крови.
Тогда неустрашимые Асуры съ усугубленною силою устремились подавить Суровъ стремнинами и горами, которыя кинуты будучи въ превеликомъ множествъ къ небесамъ, являлись подобны разсяннымъ облакамъ и упадали со всми своими древами въ милліонахъ ужасныхъ быстрыхъ ркъ, ударяясь сильно одна о другую съ великимъ стукомъ. Ихъ паденіемъ земля со всми своими полями и лсами сдвигнута была съ основанія своего. Он гремли яростно ударяясь одна о другую, катились по полямъ, и истощали силу свою во взаимномъ сраженіи.
Тогда Наръ, видя Суровъ страхомъ преодолнныхъ, наполнилъ путь небесный дождями стрлъ со златымъ остріемъ, и сими стрлами, не падавшими туне, раздробилъ вершины горъ. Асуры, узрвъ себя паки тяжко поражаемыхъ Сурами, стремительно обратились въ бгство: нкоторые стремглавъ поверглись въ соленыя воды Окіана, другіежъ сокрылись во внутренность земли.
Ярость славной Шахры Сударсана, горвшая нсколько времяни, подобно огню масломъ питаемому, потушилась, и она возвратилась на небеса, откуда сошла, Суры, одержавъ побду, привлекли обратно гору Жандаръ на прежніе мсто ея съ великимъ почтеніемъ. Воды также возвратились въ предлы свои, напол нивъ твердь и небеса ужаснымъ ревомъ.
Суры брегутъ Амриту съ великимъ попеченіемъ и радуются неизреченно о своемъ успх. Индра со всми своими небесными силами поручилъ воду жизни Нарайану, хранить ее для ихъ употребленія.
Индийская_литература
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Две вдовы, Сарразен Адриан, Год: 1816
  2. Аполлоний и фессалийские поселяне, Виланд Христоф Мартин, Год: 1799
  3. Любовники без любви, Жанлис Мадлен Фелисите, Год: 1804
  4. Приключения атамана разбойников, Филдинг Генри, Год: 1750
  5. Мщение, Лафонтен Август, Год: 1805
  6. 20.000 лет среди льдов, Йокаи Мор, Год: 1876
  7. Две сестры, Смирновский Платон Семенович, Год: 1855
  8. Ревность, Фьеве Жозеф, Год: 1802
Электронная библиотека