Е. В. Войналович, М. А. Кармазинская
Б. Н. Алмазов: биобиблиографическая справка, Алмазов Борис Николаевич, Год: 1990
Время на прочтение: 7 минут(ы)
АЛМАЗОВ, Борис Николаевич [27.Х(8.XI).1827, г. Вязьма Смоленской губ.— 3(15).IV.1876, Москва, похоронен в Донском монастыре] — поэт, переводчик, литературный критик, прозаик. Сын отставного штабс-капитана, по происхождению принадлежащего к высшей московской знати. Детство А. провел в родовом с. Караваево (Смоленская губ.). Первоначальное образование получил дома. В 1839 г. поступил во 2-й класс 1-й Московской гимназии, откуда перевелся в пансион Эннеса. В 1848 г. А. поступил на юридический факультет Московского университета, где посещал лекции известных историков Т. Н. Грановского и П. Н. Кудрявцева. Однако не только научные интересы волнуют его в это время: А. страстный театрал, завсегдатай Малого театра, он участвует в любительских спектаклях, мечтая о славе актера. Окончить университет А. не удалось: в 1851 г., оставленный разорившимся отцом без средств, он не смог внести плату за образование и был отчислен. Вскоре после этого А. становится членом ‘молодой редакции’ журнала ‘Москвитянин’, в состав которой входили литераторы А. Н. Островский, Е. П. Эдельсон, А. А. Григорьев, Т. И. Филиппов, Л. А. Мей, артисты П. М. Садовский, И. Ф. Горбунов и др. Близки к ‘молодой редакции’ были П. И. Мельников (Печерский) и А. Ф. Писемский, знакомство с которым переросло у А. в 60—70 гг. в тесную дружбу. Втянутый друзьями в журналистскую жизнь, А. поначалу переживает сильный душевный подъем, с энтузиазмом бросается на борьбу ‘с пороками, с развратом и злоупотреблениями’ (Барсуков Н.— Т. XII. — С. 213), ‘со всем, что есть пришлого, басурманского’ в русской ‘литературе и… жизни’ (Там же.— Т. XI.— С. 381). Ярким выразителем умонастроений и литературных вкусов молодого критика, склонного к розыгрышам и мистификациям, стал придуманный им персонаж Эраст Благонравов, именем которого А. подписывал свои фельетоны, остроумные пародии и критические выступления. Избранная А. литературная маска, по-видимому, в несколько комичной и шаржированной форме представляла его собственный автопортрет. На сходство А. и Эраста Благонравова, в частности, указал историк М. И. Семевский, отметив, что критик, как и его ‘двойник’, отличается ‘любовью к известности, страстью к литературе, восприимчивостью сердца…’ (А. Н. Островский в воспоминаниях современников.— С. 148). Выступления Эраста Благонравова, нередко подчеркнуто полемичные по отношению к некрасовскому и панаевскому ‘Современнику’, вызывали яростные журнальные перепалки. Особенно бурно обсуждалась в печати статья Эраста Благонравова ‘Сон по случаю одной комедии’ (Москвитянин.— 1851.— No 7 (‘Предуведомление’), 9-10), в которой автор пытался привлечь внимание публики к только что написанной, но запрещенной цензурой к постановке, первой комедии Островского ‘Свои люди — сочтемся!’. Написанная в драматической форме, статья-шутка Эраста Благонравова как бы обыгрывала все возможные критические замечания в адрес драматурга, доводя до абсурда литературные позиции критиков тогдашних направлений — западников и славянофилов, поклонников ‘чистого искусства’ и утилитаристов. Однако за блеском остроумия Эраста Благонравова для самого А. скрывались выстраданные и серьезные размышления о русской литературе. В этой статье (одной из лучших в наследии критика) А. выступает с требованием простоты в жизни и искусстве, пытается определить самобытность таланта Островского и Гоголя. По мнению А., первый стремится к объективному изображению действительности, Гоголь же склонен к фантасмагории и гиперболизации. Задетые полемикой критики в откликах на статью А. продемонстрировали к ней крайнее пренебрежение, а автору отказали даже в остроумии (см.: <И. И. Панаев> // Современник.— 1851.— No 5.— Отд. VI.— 4 С. 52—53, <А. Д. Галахов > // Отечественные записки.— 1851.— No 8.— Отд. VI.— С. 141—142). Восстановить справедливость спустя почти десять лет попытался Григорьев, заявив, что в ‘замечательной, не позабытой… шутке’ ‘высказан был впервые даровитым критиком-юмористом глубоко верный взгляд на различие нового таланта… от таланта Гоголя’ (Григорьев А. А.— С. 390).
Вскоре А. пережил духовный кризис, о чем и поведал в доверительном письме Погодину в октябре 1852 г. Жалуясь авторитетному корреспонденту, что ‘решительно никто не понял’, отчего он ‘кричал и горячился’, А. признавался, что прежняя деятельность ему ‘опротивела’ (Барсуков Н.— Т. XII.— С. 213). Ставший весной 1852 г. постоянным литературным обозревателем, А. в статье ‘Наблюдения Эраста Благонравова над русской литературой и журналистикой’ (Москвитянин.— 1852.— No 17) пытался совместить новые обязанности с прежним литературным амплуа. Статья успеха не имела. С этого момента общий тон литературно-критических выступлений А. меняется: его статьи, проникнутые теперь преклонением перед русской патриархальностью, приобретают привкус дидактизма, фельетонная юмористика уступает место грубому морализаторству (см.: Егоров Б. Ф. — С. 33). Важным критерием оценки произведения для А. становится характер изображения писателем русского народного быта. Так, например, А. приветствует роман Д. В. Григоровича ‘Рыбаки’, в котором увидел ‘что-то истинно родное… льстящее… народной гордости’ (Москвитянин.— 1853.— No II.— Отд. V.— С. 80), а о рассказе И. С. Тургенева ‘Муму’ отзывается крайне неприязненно, упрекая автора в изысканности сюжета, ‘пряных эффектах’, не имеющих отношения к действительной русской жизни (Москвитянин.— 1854.— No 9.— Отд. IV.— С. 32—33). Как литературный обозреватель, А. привлекает внимание публики к проникнутой ‘теплым чувством’ повести Л. Н. Толстого ‘Детство’ (Москвитянин.— 1852.— No 19.— Отд. V.— С. 113), поэзии П. А. Вяземского, А. С. Хомякова, Ф. И. Тютчева, Н. Ф. Щербины и др.
В 1853 г. А. счастливо женился на С. З. Ворониной, которой ранее давал уроки литературы. Семейная жизнь принесла с собой и серьезные материальные трудности: жена не имела состояния, а потомство молодой четы быстро увеличивалось. В поисках заработка А. в 1854 г. был вынужден поступить на службу в канцелярию попечителя московского учебного округа, откуда в 1857 г. перешел в контору московской синодальной типографии. По свидетельству Д. В. Аверкиева, с большой симпатией относившегося к писателю, А. ‘был самым непрактическим человеком в мире и никогда не мог устроиться… К службе он был неспособен’ (Аверкиев Д. В. Дневник писателя.— 1885.— No 4.— С. 146).
Действительно, прослужив несколько лет, А. уже в 1861 г. вышел в отставку в чине губернского секретаря.
Служба не препятствовала энергичной литературной, работе А. В 1859 г. как бивший сотрудник ‘Москвитянина’ (журнал перестал выходить в 1856 г.) А. принимает участие в альманахе Погодина ‘Утро’, задуманном издателем как ‘инспекторский осмотр’ русской литературы с позиций ‘искусства для искусства’. Эта установка наиболее отчетливо воплотилась в помещенных в альманахе статьях А. ‘О поэзии Пушкина’ и ‘Взгляд на русскую литературу в 1858 г.’. Выступая как ревностный защитник ‘искусства для искусства’, А., однако, подчеркивает и свое сочувственное отношение к современной литературе на злобу дня, связывая с ней ‘успехи родной земли в деле гражданственности’ (Т. III.— С. 351). А. в целом стремился объективно взглянуть на ‘вечное’ и ‘злободневное’ в литературе, что приводило иногда к оценкам, казалось бы, неожиданным у защитника ‘чистого искусства’. Так, например, ‘чистую’ лирику А. А. Фета А. отвергает за ее принадлежность к ‘туманному и неясному роду поэзии’ (Т. III — С. 366), а о деятельности М. Е. Салтыкова-Щедрина и его сатирической школы отзывается положительно, руководствуясь в этом случае утилитарными соображениями, насущными потребностями общества. Неоднозначность подхода критика, чьи художественные вкусы оказались более демократичны, чем декларируемая им эстетическая программа, не была замечена современниками. В рецензии на сборник ‘Утро’ Н. А. Добролюбов подверг уничижительной критике все работы А. Особенно резко рецензент выступил против статьи ‘О поэзии Пушкина’, в которой А., отстаивая право художника на ‘свободное творчество’, заявлял, что в Пушкине воплотился ‘полнейший и чистейший тип поэта’ (Там же.—С. 280), воспевающего ‘только прекрасное’ и непреходящее. Чуждый дидактизма и тенденциозности, чрезмерной увлеченности любой наукой, Пушкин, по мнению А., не принадлежал ни к одному направлению, ‘смотрел на все окружающее… безо всякого предубеждения’ (Там же.— С. 291) и стремился к достижению высшей ‘поэтической цели’. В пылу полемики Добролюбов увидел в А. критика, противопоставляющего поэзию общественной жизни, а искусство — науке. Отрицательный отзыв вызвала статья и у Григорьева, вынужденного констатировать, что в ней ‘во имя поэтической непосредственности’ А. ‘лишает поэта его великой личности… его высокого общественного значения’ (Григорьев А. А. — С. 166). Как видно из письма А. к Погодину, статью о Пушкине сам критик расценивал как творческую неудачу — ‘какую-то мертвую, механическую работу’, ‘написанную ‘против совести’, и намеревался в дальнейшем создать фундаментальный труд о Пушкине, который бы стал ‘программой истории’ русской ‘словесности после Петра’ (Барсуков Н.— Т. XI.— С. 370—371). Этот замысел не был осуществлен.
В 60—70 гг. А. как литературный критик почти не выступает, но продолжает плодотворно работать как поэт и переводчик. Он сотрудничает в журналах ‘Русский вестник’ (1861—1864, 1871—1872), ‘Развлечение’ (1859—1866), ‘Искра’ (1861—1862), ‘Заноза’ (1863), ‘Зритель общественной жизни, литературы и спорта’ (1862—1863) и др., где публикует в основном юмористические стихи. В 1863 г. под псевдонимом Б. Адамантов А. издал в Москве сборник пародий ‘Диссонансы’. Темы, сюжеты, типы, к которым обращается А., традиционны для русской демократической сатиры и юмористики. В его стихах высмеиваются и обличаются вторжение полицейского режима в частную жизнь (‘Неизбежный’), нестойкость либеральных убеждений (‘Скептик’), крепостническая идеология (‘Недовольный’). Безукоризненному версификатору, А. легко удаются литературные перевоплощения, стилизация. Он широко использует перепев, парафраз, чаще всего ориентируясь на сюжетные схемы и размеры известнейших стихотворений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова и др. Так, например, в стихотворении ‘Московский Алкивиад’ А. ‘перепевает’ пушкинское ‘К ‘ (‘Я помню чудное мгновенье…’), в стихотворении ‘Если кроткий, как вол, в трезвом виде…’ — некрасовское ‘Если мучимый страстью мятежной…’, в ‘Модных звуках’, пародируя Фета и его последователей, отталкивается от стихотворения Лермонтова ‘Есть речи — значенье…’: ‘Есть вирши — теченье /Их ровно и гладко, / Но смысл их при чтенье / Для смертных загадка’. Не менее интересны и шуточные стихотворения А., в которых даны меткие характеристики известным журналистам 50—60 гг. Некоторые стихотворения: ‘Учено-литературный маскарад’, ‘Московский поэт и петербургский обыватель’, ‘Похороны ‘Русской Речи…» и др.— пользовались большим успехом.
Гораздо менее популярны немногочисленные ‘серьезные’ стихотворения А. В основном они философичны и проникнуты религиозным чувством (‘Гроза’, см. также ‘Успокоение’), Нравственный идеал А.— Ф. Шиллер, ‘певец добра и светлых сновидений’, в котором соединились ‘сердечный пламень’ и ‘дух стоика’ (‘К Шиллеру’), Утверждение безусловного приоритета чистой духовности у А. подчас граничит с морализированием и даже дидактизмом. Таковы, в частности, и поэма ‘Русь и Запад’ (1854), стихотворения ‘Старая русская партия’ (1864), ‘Русскому царю’, пронизанные славянофильскими умонастроениями.
С конца 60 гг. А. много переводит. Его крупной работой в этой области стал первый вольный перевод на русский язык ‘Песни о Роланде’, изданный в 1869 г. в Москве под названием ‘Роланд’. В предисловии к изданию А., раскрывая принципы перевода, подчеркивал, что заботился ‘больше всего о том, чтоб быть’ верным ‘идее и духу’ произведения (Т. I.— С. 198). Признавая ‘добросовестность переводчика’ и полезность его труда, рецензент, однако, отмечал, что А. ‘значительно сгладил первоначальную свежесть оригинала’ (А. С. // Вестник Европы.— 1869.— No 10.— С. 965). А. принадлежат также переводы преимущественно лирических и антологических стихотворений Шиллера, И. В. Гете, А. М. Шенье и др., многочисленные переложения поэтических памятников средневековой французской и испанской литератур.
Итоговым в творчестве А. стал сборник ‘Стихотворения’ (М., 1874), вобравший в себя почти все ранее написанное поэтом. Пропагандировать сборник, не замеченный критикой, пытался А. Ф. Писемский, ‘с величайшим удовольствием’, по его словам, прочитавший книгу (Писемский А. Ф.— С. 312).
В 1875 г. А. публикует повесть ‘Катенька’, выдержанную в основном в духе ‘натуральной школы’.
Как член ‘Общества любителей российской словесности’ А. в том же году принимает участие в чествовании Писемского: 19 января в Московском университете он выступает с докладом ‘А. Ф. Писемский и его двадцатипятилетняя литературная деятельность’.
Последние годы жизни А. были омрачены смертью горячо любимой жены (1874), оставившей ему на воспитание семерых детей (еще семерых детей семья Алмазовых лишилась ранее). Постоянная нужда и горе подкосили здоровье А. Он скончался в Шереметевской больнице.
Современники по-разному воспринимали творчество А. Для большинства он остался даровитым юмористом, ‘певцом минуты’, и лишь немногие разглядели самобытный облик интересного русского поэта и критика, бескомпромиссно отстаивающего свои взгляды на искусство.
Соч.: Соч.: В 3 т.— М., 1892, Стихотворения // Сатира 60-х гг. / Сост. Н. Кравцов, А. Морозов.— М., Л., 1932, Русская стихотворная пародия (XVIII — начало XX в.) / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. А. А. Морозова,— Л., 1960 (по указателю), Поэты 1860-х гг. / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. И. Г. Ямпольского.— Л., 1968, Сон по случаю одной комедии // Русская эстетика и критика 40—50-х гг. XIX в. / Подгот. текста, сост., вступ. ст. и примеч. В. К. Кантора, А. Л. Осповата.— М., 1982.
Лит.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина.— Пб., 1897.— Т. 11, Т. 12.— Пб., 1898, Т. 14.— Пб., 1902 (по указателю), Писемский А. Ф. Письма / Подгот. текста и коммент. М. К. Клеймана и А. П. Могилянского.— М., Л., 1936 (по указателю), Добролюбов Н. А. Утро. Литературный сборник. Москва. 1859 // Собр. соч.— М., Л.. 1962.— Т. 4, А. Н. Островский в воспоминаниях современников / Подгот. текста, вступ. ст. и примеч. А. И. Ревякина.— М., 1966 (но указателю), Григорьев А. А. Литературная критика / Сост., вступит. ст. и примеч. Б. Ф. Егорова.— М.. 1967 (по указателю), Он же. Борьба эстетических идей в России середины XIX в.— Л., 1982 (по указателю).
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990