Автор, Азов Владимир Александрович, Год: 1908 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Кабаретные пьесы Серебряного века

М.: ОГИ, 2018.

Владимир Азов

АВТОР

Скетч в 1 акте

DRAMATIS PERSOHAE¹:

¹ Действующие лица (лат.).

АВТОР.

СТАРИК.

ЛАКЕЙ.

Комната, обставленная с пошлой элегантностью. Ни одной книги, ни клочка бумаги, никаких письменных принадлежностей. Кровать. Стоячая вешалка. Круглый стол посередине. Направо в центре дверь, маленькая, очень низкая, очень тяжелая, темная, с огромным железным замком (не висячим) и железной скобкой вместо ручки. Кажется мрачным зловещим пятном на фоне ‘веселеньких’ обоев.

Автор (молодой человек, длинные волосы, ван-дейковская бородка, отложной воротник, галстук, завязанный широким бантом, бархатная куртка) входит с шумом в шубе нараспашку (кашне развевается, шапка на боку). Пьян от счастья и слегка от вина. В каждой руке держит по лавровому венку с лентами.

АВТОР (шумно сбрасывает ботинки, вешает на вешалку венки): Успех!.. Черт возьми, какой успех!.. Меня вызвали 14 раз! А? Слыханное ли дело? Шекспира не вызывали 14 раз. (Бросает шапку на стол, спускает шубу с одного плеча, бегает по комнате.) Театр ревел ОТ восторга… приставные стулья, цвет интеллигенции… вся пресса налицо… Триумф! Настоящий триумф! (Спускает шубу на пол, подходит к маленькой двери.) Это теперь верных сорок сборов!.. (Достает из кармана большой ржавый ключ, с некоторым трудом вставляет его в замочную скважину. Замок щелкает, как тюремный, глухо, со скрипом.) Шестьдесят полных сборов!.. (С усилием, ухватившись за скобку, тянет к себе дверь. Дверь отворяется туго, ужасно скрипит. Заглядывает внутрь.) Старик! А старик!.. Фу, как у него пахнет нехорошо! Выходи, старик! Тебя вызвали сегодня 14 раз! Триумф, старичина мой милый… Театр ревел…

Медленно, согнувшись, выходит старик, похожий на привидение. Странно одет: в черный сюртук до пят, застегнутый доверху, без признаков белья. У старика длинная серо-седая борода, круглые черепаховые очки, нависшие седые брови. Выражение самоуглубленности и равнодушия. Выходит и останавливается у двери.

АВТОР: Ты слышишь, что я говорю, старик? Меня вызывали 14 раз! Ты имел успех, какого не имел еще никогда… Мне поднесли два венка… Вот, старик, вот твои венки… (Подбегает, отрывает несколько листьев, сует старику.) Это лавры, старичище, листья бессмертия. (Старик не глядя сует листья в карман.) Публика неистовствовала, когда я появлялся на вызовы, а когда ты поцеловал на авансцене премьершу и сделал такой жест, как будто ты здесь… я здесь… ты здесь ни при чем — театр дрогнул от аплодисментов… Я имел колоссальный успех, старик… Мне и не снилось, чтобы эта пьеса принесла тебе такой успех… Я теперь знаменитость, старик, понимаешь, — ты знаменитость теперь, старик… Твой портрет будет напечатан во всех газетах… фотографы выставят меня во весь рост. Понимаешь, старик, это слава! Ты пойдешь по улице и услышишь за спиной: знаете, кто этот молодой человек? Нет, не знаю… Как же вы не знаете? Этот старик — знаменитый драматург наш… его пьеса идет сегодня в 50-й раз… Приятно тебе будет услышать такой приговор за спиной, старик? Мне будет очень приятно. Сладко, старик! Я нарочно повернусь лицом к тому из собеседников, который сказал, что не знает тебя: пусть в его памяти запечатлеется мое лицо… Уж в следующий раз он тебя узнает сразу и, встретив меня, шепнет своей жене: смотри, душенька, это наш драматург… Вот что, старик… теперь я должен написать еще одну пьесу: у меня ее с руками оторвут антрепренеры… Слышишь, старик: ты непременно должен написать еще одну пьесу… Ты, может, кончил ту… которую ты начал на прошлой неделе?

СТАРИК (глухим голосом): Сегодня кончил.

АВТОР: Сколько актов?

СТАРИК: Три.

АВТОР: Четыре акта надо, старик. Зачем мне писать три акта и получать шесть процентов, когда ты можешь написать четыре и получить восемь. Ей-богу же, мне ничего не стоит, раз тема у меня продумана, выношена, пережита, растянуть ее еще на один акт. А для тебя лишний акт, при полных сборах, это лишних 20—30 рублей каждый раз. Мне страшно нужны теперь деньги, старик. Ну что тебе стоит распределить материал, который я выносил в душе, на четыре акта вместо трех? Сделай четыре акта, старик… это решено: я сделаю четыре акта… ты сделаешь четыре акта, старик… Тебе давали сегодня есть, старик?

СТАРИК: Вы с утра ушли сегодня на генеральную репетицию и взяли с собой ключ. Он не мог подать мне пищу.

АВТОР: Ах, черт возьми, ведь я и вправду забыл утром велеть подать тебе пищу. Я обедал сегодня после репетиции в ресторане. Я угощал заведующего клакой и одного репортера… Стоило 50 рублей, но ты не огорчайся, старик… Ты не на ветер выбросил эти деньги… Это хорошо, что я угостил их… они будут чувствовать себя обязанными тебе… Это пригодится тебе, старик, когда я поставлю мою вторую пьесу, которую ты кончил… Смотри же, доделай скорее четвертый акт, старик… Да, ты есть хочешь? Боже, как я рассеян сегодня… Это все твой успех сегодняшний наделал… Совсем вскружил мне голову мой сегодняшний триумф… Поешь, поешь, старик… Я с удовольствием закушу… Я ведь не поехал ужинать с актерами… ты был слишком взволнован, чтобы ехать в ресторан… Еще бы… Такой успех. (Шумно звонит.) Такой триумф.

ЛАКЕЙ (заспанный): Звонили?

АВТОР: Что у нас есть из съестного в доме?

ЛАКЕЙ: Есть четверть цыпленка холодного и сыру кусочек.

АВТОР: Тащи сюда. Я с удовольствием съем холодного цыпленка… Не правда ли, старик? А выпить неужели ничего у нас нет? Он выпить хочет, этот славный старик. Я имел сегодня колоссальный успех — этот старик. Мне два венка поднесли… Вот они, его венки…

ЛАКЕЙ: Есть вино, только на донышке…

АВТОР: Тащи его сюда! Мне много и не надо вина… он и так пьян от счастья, милый старик… Тащи сюда вино… И цыпленка тащи… Я с удовольствием запью его глотком вина… (Лакей уходит и тотчас же возвращается с подносом, на котором тарелка с четвертью цыпленка, кусочком сыра и бутылка с вином.) Кроме этой пьесы, я напишу еще одну, старик… Ты напишешь пять актов, старик… Ее переведут на все языки, ее поставят в Лондоне и Париже… Я хочу изобразить в ней… ты знаешь, что ты хочешь изобразить в ней, старик? Что ты молчишь? Ах да, ты есть хочешь. Твой сегодняшний успех сделал меня эгоистом… Ешь же, старик… (Берет цыпленка и ест.) Отчего ты не ешь, старик? (Выпивает вино из горлышка.) На, старичина. (Сует ему кусок сыра и бутылку.) Ешь, старик, пей, старик… Ах, старик, если бы ты знал, как ты счастлив сегодня… (Старик с трудом жует черствый сыр. Тянет из бутылки, убеждается, что она пустая, и ставит ее около себя на пол.) Я адски счастлив. После третьего акта, когда ты стоял вот так на сцене с лавровыми венками в руках (вешает ему на руки венки)_} Я почувствовал, что чья-то пара глаз прожигает меня насквозь… Это были ее глаза, старик… Я сразу догадался, что это были ее глаза… Она сидела как раз напротив сцены, в ложе бельэтажа… Я пошел к ней, старик, и она… (старик опускает венки на пол) сказала… она взяла меня вот так за эту руку… (берет себя левой рукой за правую) и сказала тебе: ‘Вы гений’. Я поцеловал ее теплую ручку. Глаза у нее сияли, как две звезды южной ночью… Она еще крепче пожала мне вот эту твою руку… (хватает правую руку старика) и сказала: дайте мне поцеловать эту гениальную руку… склонилась и коснулась губами вот этой твоей руки… вот так. (Целует свою руку.) Ах, старик!.. В мае будет наша свадьба… Вы поедете в Италию… Она непременно хочет провести медовый месяц в Италии… Она говорит, что под итальянским небом твой гений расцветет еще пышнее и я напишу мировую драму… Я счастлив, старик… Ах, как я счастлив… Ты готов прыгать, кричать, скакать… (Сбрасывает с себя куртку, воротник и галстук.) Как я устал, старик… Ты страшно устал… (Берет бутылку.) Ты все вино выпил, старик? Ну, Бог с тобой… Ты заслужил сегодня бутылку вина… Ложись, ложись, старик… (Снимает сапоги.) Ты заслужил сегодня отдых… (Зевает.) Клавдия… звезда моя… Ах, как она будет любить тебя в Италии… (Ложится.) Залитый голубым светом Неаполитанский залив… Ты и она на балконе… Соловей свищет… Я наклоняюсь к ней… она протягивает тебе свои губки… (Засыпает.) Поцелуй… Клавдия твоя… (Заснул.)

Старик отбрасывает ногою венки, мешающие ему пройти, подходит к столу, берет куриную косточку, сосет ее и с ней медленно уходит, затворяет за собой дверь. Тишина. Автор просыпается. Вздрагивает. Сидя на постели, обводит комнату глазами. Срывается и бежит к двери. Отворяет. Заглядывает внутрь. Вздох облегчения. Запирает дверь на ключ. Дверь скрипит. Замок щелкает, как тюремный. Под занавес бежит обратно на постель.

Занавес.

ПРИМЕЧАНИЯ

Текст печатается по авторской машинописной копии: СПбТБ ОРИРК. Фонд ‘Драматическая цензура’. No 40011.

Пьеса Азова приплетена к пьесам: ‘Дни нашей жизни, или Любовь студента’ (пародия-фарс в l действии, слова и музыка Мы [Л. Гебен, P. Д. Бухарова, А. Р. Кугель]) и ‘Круг любви, или История одного яблока’ (миниатюра в l действии Н. А. Тэффи). На экземпляре печать цензора драматических сочинений Н. В. Дризена: ‘К представлению дозволено 25 ноября 1908 г.’ Все три пьесы вошли в первую программу кабаре ‘Кривое зеркало’ 6 декабря 1908 г. ‘Автор’ В. Азова с подзаголовком ‘Фантазия’ был опубликован в журнале ‘Театр и искусство’ (1908. No 52 (28 дек.). С. 938—939). О пьесе с большой похвалой отзывался Н. Н. Евреинов ‘В школе остроумия’ (Указ. соч. С. 62—65), ее высоко оценила 3. В. Холмская (см.: Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства. Отдел рукописей и документов. Ф. 270 (Собрание материалов театра ‘Кривое зеркало’)).

Владимир Азов

АВТОР

ПРИМЕЧАНИЯ

Читайте также: