АВСТРІЙСКАЯ ПОЛЯРНАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ.
АВСТРІЙСКАЯ ПОЛЯРНАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ.
‘Живописное Обозрніе’, No 12, 1876
Австрийская полярная экспедиция, Пайер Юлиус, Год: 1876
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Появившееся недавно на нмецкомъ язык сочиненіе Юлія Пайера о сверной полярной экспедиціи возбудило большой интересъ во всей читающей публик. Въ немъ авторъ живымъ, повствовательнымъ языкомъ разсказываетъ все, что происходило съ ними во время этой экспедиціи, которая, несмотря на то, что была если не бдне, то ни чуть и не богаче открытіями, чмъ другія экспедиціи, — но произвела на публику сильное впечатлніе, единственно благодаря ея увлекательному изложенію. Пайеръ не забываетъ малйшихъ подробностей своего путешествія, а между тмъ его описанія не кажутся длинно-утомительными, потому что онъ удивительно мастерски уметъ занять вниманіе читателя даже на мелочахъ. При всемъ томъ, его сочиненіе не страдаетъ односторонностью, какъ большая часть произведеній подобнаго рода, и Пайеръ, съ рдкимъ тактомъ, отодвигая на задній планъ свою собственную личность, не обходитъ вниманіемъ даже послдняго матроса своего экипажа.
Въ первыхъ шести выпускахъ своихъ записокъ Пайеръ знакомитъ читателя съ новооткрытою страною ‘Франца-Іосифа’, впрочемъ, австрійцы не совсмъ въ прав приписывать себ славу открытія этой страны, такъ какъ, по объясненію Пайера, ихъ занесло сюда совсмъ противъ желанія и намренія, а только благодаря опасности быть запертыми льдомъ. ’20 августа, 1872 г.— пишетъ отважный путешественникъ въ своемъ сочиненіи около мыса Нассау, мы разстались съ графомъ Гансомъ Вильчекомъ, однимъ изъ наиболе уважаемыхъ покровителей нашей экспедиціи. Прощаніе было очень трогательное, такъ какъ каждый изъ насъ могъ думать, что больше не увидится на этомъ свт. Черезъ нсколько времени, дйствительно, мы были поставлены въ безвыходное положеніе: насъ со всхъ сторонъ окружили ледяныя глыбы, которыя не давали никакой возможности пробраться къ вод. Мы длали всевозможныя попытки для этого: пробовали взрывать порохомъ ледяныя громады, пытались ихъ распиливать, — ничто не помогало, и мы, запасшись терпніемъ, ожидали, когда сама природа придетъ къ намъ на помощь. Наконецъ, температура стала понижаться, выпалъ снжокъ и на льду показались, мстами, трещины, мы обрадовались случаю поохотиться за тюленями, которые въ это время выплываютъ на ледъ. Цлый мсяцъ мы находились между жизнью и смертью, нашъ корабль выдержалъ страшную осаду съ могущественнымъ врагомъ, — ежеминутно отбиваясь отъ натиска цлыхъ горъ льда, которыя грозно наступали на нашъ корабль, кругомъ стоялъ страшный вой и гулъ, который приводилъ въ ужасъ нашихъ матросовъ, воображавшихъ, что они захали во владніе нечистаго духа. Намъ ничего больше не оставалось, какъ поручить свою судьбу Богу, бросить корабль, оставить тамъ вс свои надежды и имущество и, взявъ самое необходимое, идти пшкомъ въ мста боле безопасныя. Что каждый изъ насъ чувствовалъ въ это время, предоставляю судить всякому, кто можетъ ясно представить себ наше положеніе, каждую минуту мы ждали, что корабль нашъ разлетится въ щепки. И такое-то состояніе, съ небольшими перерывами, продолжалось сто тридцать дней’.
Надо только удивляться, какъ еще г. Пайеръ находилъ въ себ столько силы и присутствія духа, чтобы, даже во время самаго затруднительнаго положенія, не бросать карандаша, всякое, мало мальски интересное явленіе, находило мсто въ его путевомъ альбом, несмотря на всю усталость дневной борьбы съ бушующими стихіями, Пайеръ, ночью, все-таки, имлъ время для веденія своихъ записокъ.
Между прочимъ, Пайеръ прекрасно описываетъ картину сумерекъ, которою имъ пришлось насладиться посл вынесенныхъ испытаній. ‘Роскошное зрлище,— пишетъ онъ,— представилось намъ среди нашей ледяной пустыни: мы вступили въ мстность, гд солнце въ это время года не свтило, въ этихъ сумеркахъ, ледяныя глыбы выглядли какъ бы алебастровыми, а кругомъ насъ ледъ казался точно хрустальнымъ, свтясь и искрясь въ темнот, небо было темносинее съ блднымя пятнами, въ воздух,— тихій морозъ. Меня такъ и подмывало поохотиться на медвдей, я подговорилъ нсколько человкъ изъ своего экипажа и мы отправились на собакахъ охотиться на медвдей, собаки, вообще, играли видную роль въ нашей экспедиціи, он были, частію, изъ Лапландіи, частію взяты нами изъ Вны, всю трудность путешествія он переносили съ большимъ мужествомъ, мы соорудили имъ вполн комфортабельное помщеніе, котовое никакъ нельзя было назвать конурой, и он, вроятно, чувствовали гораздо меньше безпокойства, чмъ мы. Охота на медвдя была довольно удачная, хотя и не безъ потерь: мы лишились одной изъ лучшихъ собакъ, которая пала въ борьб съ медвдемъ.’
‘Въ феврал 1873 г. солнце снова возвратилось, чтобы привтствовать масляницу, это шумное время года прошло у насъ очень грустно: мы опять были поставлены въ тяжелое положеніе осажденныхъ. Лто того-же года тянулось у насъ страшно монотонно, температура стояла на +8о R. и ничто не напоминало намъ здсь этого лучшаго времени года. Мы надялись, что хотя теперь намъ удастся выбраться изъ ледяныхъ оковъ и съ грустью увидали, что, несмотря на вс наши усилія разорвать окутывавшее насъ ледяное покрывало, мы должны были помириться съ мыслью зазимовать здсь, эта мысль многимъ казалась столь ужасною, что мы пользовались всякимъ удобнымъ случаемъ, чтобы двигаться хотя черепашьимъ шагомъ. И вотъ, наконецъ, 1-е ноября мы добрались до земли. Но, Боже! что это была за мстность: ледъ, снгъ, голыя скалы, и больше ничего. Хотя бы слдъ пробжавшаго животнаго, хотя бы малйшіе признаки какой либо растительности.’
Между тмъ състные припасы на корабл приходили къ концу, нкоторые матросы стали заболвать, такъ что имлась настоятельная потребность къ возвращенію. На этомъ мст Пайеръ заканчиваетъ первую часть своихъ записокъ, а во второй онъ уже переходитъ къ описанію своего возвратнаго путешествія.