Австрійская полярная экспедиція.
Австрійская полярная экспедиція.
Статья Юлія Пайера въ ‘Neue Freie Presse.’
‘Нива’, No 43, 1874
Австрийская полярная экспедиция, Пайер Юлиус, Год: 1874
Время на прочтение: 18 минут(ы)
*) Статья эта была отослана Пайеромъ въ редакцію ‘Neue Freie Presse’ немедленно по прибытіи въ Бардо, т е. въ такую минуту, когда члены экспедиціи ничего не знали о грандіозномъ успх американской экспедиціи капитана Голда. Узнавъ объ ней въ послдствіи, Пайеръ поспшилъ написать въ ‘Neue Freie Presse’ письмо, въ которомъ беретъ назадъ все сказанное въ его первой стать относительно самой крайней широты и самыхъ сверныхъ странъ, когда либо достигнутыхъ, признавая, что въ этомъ отношеніи первое мсто принадлежатъ американской экспедиціи.
Какъ извстно, настоящая цль австрійско-венгерской сверо-полярной экспедиціи, описаніе которой слдуетъ ниже, заключалась въ открытіи сверо-восточнаго прозда, а никакъ не новыхъ земель на сверо-востокъ отъ Шпицбергена и Гиллисовой земли, хотя результаты предварительной экспедиціи во многихъ отношеніяхъ заставляли предполагать объ ихъ существованіи. И такъ, экспедиція 1872—1874 годовъ нашла землю, которой не искала, и не открыла прозда, котораго искала. Вмст съ тмъ надо откровенно признаться, что начертанный нами планъ сверо-восточнаго прозда основывался отчасти на нкоторыхъ ложныхъ предположеніяхъ.
Необыкновенно высокая широта 78о 45′. достигнутая предварительной экспедиціей (1871 г.) въ открытомъ мор между Шпицбергеномъ и Новой Землей, и благопріятныя извстія, постоянно получаемыя отъ норвежскихъ мореплавателей о судоходности Карскаго моря, не имвшаго до сихъ поръ хорошей славы,— послужили данными, на которыхъ былъ построенъ планъ австрійской экспедиціи. Но мысль объ ‘открытомъ полярномъ мор’ была совершенно чужда ей. Необыкновенно неблагопріятное лто 1872 года уже черезъ недлю посл переступленія ледяной границы, въ громаднйшемъ разстояніи отъ предполагаемаго прозда, разрушило вс мореходные планы предпріятія. Дйствительно, кораблямъ ныншней конструкціи невозможно достигнуть ни сверо-восточнаго, ни сверо-западнаго прозда, также какъ и самаго полюса Больше того, ныншнимъ судамъ въ сущности даже невозможно добровольно проникнуть въ боле глубокую полярную область. Впрочемъ, этимъ высказывается не боле какъ личное мнніе. Благосклонная судьба насильно удержала насъ отъ исполненія нашего плана, и избавила этимъ отъ горькаго чувства разочарованія: посл долгихъ страданій, ни съ чмъ вернуться въ отечество.
Предлагаемое описаніе экспедиціи дастъ не боле какъ поверхностную картину всего видннаго и пережитаго. Такъ какъ неутомимые труды гг. Вейнрехта, Ореля и Броша по части метеорологіи и магнетизма не могутъ входить сюда, то, чтобы не утомлять читателя побочными обстоятельствами, мы сосредоточимъ нашъ разсказъ главнымъ образомъ на открытіи и объзд новой земли {Не слдуетъ смшивать съ островами ‘Новая Земля’, принадлежащими Россіи, о которыхъ говорится ниже.} до самой большой достигнутой широты.
Экспедиція, снаряженная почти на три года, 13 іюня 1872 г. оставила Бременскую гавань на винтовомъ пароход ‘Тегетгофъ’ (около 220 тоннъ) съ экипажемъ изъ 24 человкъ. и посл 21-дневнаго плаванія достигла Тромсэ. Здсь былъ взятъ на пароходъ норвежскій полярный мореплаватель, капитанъ Карлсенъ, знаменитый китоловъ и знатокъ Ледовитаго океана. Кром того были сдланы еще нкоторыя дополненія въ снаряженіи, и утромъ 14 іюля, мы оставили Тромсэ и направили свой путь къ Новой Земл. Черезъ нсколько дней мы прошли Нордкапъ, въ конц іюля, около 74 1/2 градуса широты показалась вдали ледяная граница.
Но тутъ, на первыхъ же порахъ, нашему плаванію во льду представились неожиданныя затрудненія. Нсколько дней мы стояли неподвижно, кругомъ стиснутые льдомъ (въ конц августа), освободясь отъ него, мы пошли по береговой линіи Новой Земли (75 град. св. шир). Между тмъ постоянно низкая температура лтнихъ мсяцевъ и огромныя массы льда указывали на то, что лто 1872 г. будетъ совершенно противоположно предъидущему. Съ трудомъ держали мы свой курсъ вдоль берега, и только на высот Вильгельмовыхъ острововъ вошли въ боле открытую воду. Еще нсколько южне ихъ, встртились мы съ норвежской яхтой ‘Пебьорнъ’, на которой графъ Вильчекъ и баронъ Штернекъ совершили трудный перездъ отъ Шпицбергена, чтобы доставить намъ запасъ провизіи у Нассаускаго мыса.
Оба наши судна похали вмст до низменныхъ острововъ Барсиса, здсь сплошныя массы льда держали насъ на одномъ мст цлую недлю.
16 августа, графъ Вильчекъ устроилъ для нашей провизіи депо въ узкомъ, недоступномъ для медвдей, скалистомъ ущель. 21 августа, во льду показались нкоторыя, повидимому благопріятныя перемны, мы распрощались съ ‘Пебьорномъ’, и въ сумрачную погоду двинулись къ сверу, къ нашей далекой цли — передъ нами лежалъ до нея путь въ 2,000 миль слишкомъ… Но какъ тщетны оказались вс наши надежды! Вечеромъ же мы были заперты льдомъ на цлыхъ два года! Мрачно и безнадежно было наше положеніе, и казалось судьба наша была ршена: изъ изслдователей мы превратились въ пассажировъ ледяной глыбы.
Необыкновенно сильные осенніе морозы 1872 года быстро сплачивали окружающія насъ льдины, въ одну твердую ледяную массу, которую ни прорзать, ни прорвать не было ни малйшей возможности. Прикованные къ своей льдин, мы, въ теченіи сентября и октября, невольно неслись къ сверу, и наконецъ потеряли изъ виду и слдъ земли.
Какъ ни было наше состояніе печально само по себ, 13 октября оно сдлалось еще тяжеле, окружающіе насъ льды вдругъ проснулись изъ своей летаргіи, и наше судно почти ежедневно подвергалось страшнйшимъ напорамъ льда. Они часто вызывали насъ на палубу, чтобы быть на готов оставить судно, въ случа если бы оно пошло ко дну — и идти во мрак полярной ночи, не зная куда! Однако пароходъ не пошелъ ко дну, а напротивъ, напоромъ льда его все больше и больше подымало вверхъ противъ его обыкновенной ватерлиніи, тмъ не мене состояніе его въ этой угрожающей обстановк было для насъ предметомъ постоянной заботы.
Вс приготовленія къ перезимовк были уже готовы. Корабль частію былъ уже разснащенъ, съ оставленіемъ только нсколькихъ парусовъ, палуба засыпана снгомъ, кузовъ обведенъ ледяной стной, которая постоянно исправлялась, какъ скоро получала поврежденія отъ ледяныхъ напоровъ, а передняя часть судна накрыта шатромъ. Только кормовая часть его, по случаю постоянныхъ работъ, оставалась незакрытой. Поэтому для насъ было большимъ счастьемъ, что судьба пощадила насъ отъ тхъ страшныхъ снговыхъ бурь, какія мы испытали въ 1869 — 1870 годахъ въ Гренландіи, во время второй нмецкой полярной экспедиціи. Собакъ — ихъ оставалось у насъ всего семь — мы помстили на палуб въ наполненныхъ соломой ящикахъ. У насъ были учреждаемы правильные, смнявшіеся черезъ каждые два часа, метеорологическіе наблюдательные посты, въ коихъ принимали участіе гг. лейтенантъ Брошъ, поручикъ Орель, капитанъ Карлсенъ, боцманъ Лузина и машинистъ Киршъ, кром того, опасность нашего положенія требовала постояннаго присутствія караульнаго на палуб. Онъ всегда во время давалъ намъ знать о приближеніи блыхъ медвдей, которыхъ мы въ теченіи экспедиціи убили и съли 67 штукъ. Не смотря на это важное подспорье, санитарныя условія на нашемъ судн, въ первую зиму оставляли желать многаго, и длали не очень-то завидной дятельность нашего превосходнаго доктора, полковаго врача Кепеса. Никакія старанія не могли отвратить скорбута и болзней легкихъ — первый развивался отчасти вслдствіе нравственнаго подавленія, вызываемаго нашимъ положеніемъ. Съ улучшеніемъ его и съ наступленіемъ тяжелыхъ лтнихъ работъ на льду, стала исчезать и болзнь.
28 октября солнце скрылось — на сто девять дней. Мы построили недалеко отъ корабля домъ изъ каменнаго угля, съ цлію найти тамъ первое прибжище, въ случа гибели корабля, подвергаемаго почти ежедневнымъ нападеніямъ ледяныхъ массъ. Но въ вечеръ передъ Рождествомъ нашъ спасительный пріютъ былъ разрушенъ двинувшимся льдомъ, и мы должны были считать за особенную милость свыше, что намъ еще довелось провести въ нашемъ тсномъ кружк этотъ вечеръ, такъ весело празднуемый въ отечеств.
Наступилъ первый день 1873 года, но онъ не принесъ никакой новой надежды, насъ несло все дальше на сверъ и востокъ, мы достигли уже почти 78 градуса широты и 73 градуса долготы. Теперь становилось весьма вроятнымъ, что насъ занесетъ къ сверному берегу Сибири.
Случилось однако же иначе, потому что втеръ перемнился и понесъ насъ къ сверо западу 15 февраля, солнце въ первый разъ снова появилось на горизонт, а съ 25 февраля пытка причиняемая намъ ледяными напорами вдругъ кончилась и уже не возвращалась больше, между тмъ какъ вокругъ поднятаго вверхъ и наклоненнаго на лвый бокъ судна столпились цлыя горы крутыхъ ледяныхъ утесовъ. Холодъ все возрасталъ, и только къ концу февраля достигъ высшей точки на 37 градусовъ Реомюра. Невообразимо великолпное сверное сіяніе, свтившее намъ до сихъ поръ, стало быстро уменьшаться по мр того, какъ увеличивались дни.
Съ наступленіемъ лта 1873 года, увеличилась такъ давно питаемая нами надежда на то, что наша глыба разсется и мы будемъ наконецъ освобождены. Въ стараніяхъ по возможности ускорить это событіе, прошли мсяцы іюль и августъ посвященные тяжелой работ прорубанію льда, чтобы освободить корабль отъ его ледяныхъ оковъ Но нсколько разъ проталкиваемый внизъ ледъ въ 40 футовъ толщины, длалъ тщетными вс наши усилія, высоко приподнятая кормовая часть корабля продолжала лежать неподвижно на громадной ледяной площади. Къ этому прибавилось еще то обстоятельство, что въ теченіи лта окружавшія насъ снжныя и ледяныя массы понизились на дв и на три сажени. Корабль вслдствіе этого, лежалъ на семь футовъ выше нормальной ватерлиніи, и мы избгли опасности перевернуться на бокъ — только благодаря укрпленію мачтъ крпкими лисельшпиртами.
Сверные втры, дувшіе въ теченіи іюля мсяца, подвинули насъ нсколько на югъ (подъ 79 град. сверной широты), но въ август задули южные втры, и. мы снова понеслись на сверъ. Съ каждымъ днемъ уменьшались питаемыя нами до сихъ поръ надежды на прорывъ льда, хотя мы нердко слышали, невдалек отъ нашей глыбы, такъ хорошо знакомый ледяной шорохъ, и темныя полосы на горизонт говорили о томъ, что тамъ есть прорывы и полыя мста. Но они должны были оставаться недосягаемыми для насъ.
Съ грустной ршимостью ждали мы приближенія второй зимовки, такой же безплодной и съ тми же угрожающими опасностями, какъ вдругъ положеніе наше неожиданно измнилось вполн въ нашу пользу. Уже давно глыба наша занесла насъ въ такую область, куда до сихъ поръ никогда еще не ступала человческая нога. Но до сихъ поръ мы тщетно искали неизвстныхъ земель. Можно судить по этому, какимъ радостнымъ и важнымъ событіемъ было для экспедиціи, когда 31 августа, въ разстояніи около 14 морскихъ миль, на свер вдругъ вынырнули изъ тумана высокіе берега земли. Южный фасадъ главной массы долженъ былъ по видимому принадлежать 80 градусу. Вмст съ этимъ мы въ первый разъ увидли вокругъ себя множество айсберговъ (ледяныхъ горъ).
Мы невольно тотчасъ же устремились къ земл — разумется не дале какъ на одну морскую милю — до края нашей глыбы, хотя мы знали, что безчисленныя прогалины длали желанную землю недостижимой для насъ. Мы испытывали танталову муку, цлые мсяцы имя въ виду неизвстную еще. пространную землю, возможность новыхъ рдкихъ въ полярной исторіи открытій, и не смя приблизиться къ горячо желанной цли. Корабль все еще безъ отдыха несло каждымъ втромъ, и если бы кто оставилъ несущую насъ глыбу, тотъ былъ бы отрзанъ отъ нея и ему предстояло погибнуть Однако къ концу октября случилось такъ, что мы очутились всего миляхъ въ трехъ разстоянія отъ однаго изъ предшествующихъ материку острововъ. Тутъ мы уже не останавливаясь ни передъ какими разсужденіями, ршились на высадку, и по расколотому въ тысячи мстахъ, наваленному грудами льду, вступили на землю подъ 79 градусомъ 54 минутами. Ледяной покровъ невыше какъ по щиколку внизу берега, указывалъ на періодическія скопленія береговой воды въ прошедшее лто. Едвали можно себ представить боле печальный, боле пустынный островъ, чмъ тотъ, на которомъ мы были теперь, крпко замерзшіе клочки земли были покрыты снгомъ и льдомъ, но значеніе его для насъ было такъ велико, что, въ ожиданіи дальнйшихъ открытій, мы назвали его именемъ основателя экспедиціи, графа Вильчека.
Солнце во второй разъ оставило насъ 22 октября, но, въ немногіе часы просвта слдующей недли, мы ршились предпринять еще нсколько экскурсій, миль на десять отъ корабля, впрочемъ не разширивъ этимъ нашихъ представленій объ вид новооткрытой земли. Что это такое, небольшіе острова, или материкъ? А т блыя возвышеіншя плоскости между вершинами, глетчеры или нтъ? Никто не умлъ отвчать на это.
Само собою разумется, вс наши стремленія клонились къ разршенію этихъ вопросовъ. Къ сожалнію, наступившая полярная ночь отняла у насъ всякую возможность изслдованій материка, — и до весны 1874 года, въ виду предположенныхъ путешествій съ цлію открытій, мы опасались чтобы сверные втры снова не отнесли насъ далеко отъ земли, которую мы собирались изслдовать. Но съ этихъ поръ счастіе не измняло намъ больше. Полярная ночь, продолжавшаяся на этотъ разъ 125 дней, прошла безъ прошлогоднихъ ужасовъ, ледъ больше такъ не напиралъ на насъ!— и безпріютный корабль, оставаясь прикованнымъ къ своей льдин, спокойно лежалъ въ окраинахъ береговаго льда.
Такой поворотъ имлъ для экспедиціи самыя ршительныя послдствія. Онъ оживилъ наши надежды, облегчилъ наше существованіе и позволилъ продолжать съ величайшей добросовстностью производимыя всю зиму наблюденія надъ магнитомъ, въчемъ, какъ уже было упомянуто, принимали участіе гг. Вейнрехть, Брошъ и Орель. Послдній кром того опредлилъ, изъ большаго ряда абсолютныхъ опредленій мстности, долготу и широту этой второй зимовки подъ 59 градусомъ В. Д. и 79 градусомъ С. Ш. Для спектрально-аналитическихъ наблюденій такъ ярко-свтившаго въ об зимы свернаго сіянія, взятый изъ Мюнхена аппаратъ оказался слишкомъ слабымъ.
Зима 1873—1874 годовъ была гораздо снжне предъидущей. Когда полярная ночь достигла высшей точки, день уже ни чмъ нельзя было отличить отъ ночи, и мы на нсколько недль были погружены въ полнйшій мракъ. Рождество мы отпраздновали въ выстроенномъ изъ снга домик. Затмъ опять наступила сильная стужа, и цлыя недли, какъ и въ прошедшую зиму, ртуть была замерзши. Блые медвди попрежнему часто посщали насъ, бродя около самаго корабля. Мы стрляли въ нихъ съ борта. Около 1,209 фунтовъ свжаго мяса, полученнаго отъ 67 убитыхъ нами медвдей, послужило весьма дйствительнымъ средствомъ противъ скорбута. Заботливость нашего доктора, достойнаго представителя Венгріи, и благодтельное вліяніе снова появившагося (24 февраля) солнца — отвратили отъ большинства заболвшихъ опасность продолжительныхъ страданій. Но мы имли слишкомъ большое основаніе бояться, что бы на третью зиму, съ истощеніемъ медицинскихъ средствъ, состояніе здоровья на корабл не приняло угрожающаго характера. Эти опасенія и печальная увренность въ томъ, что и слдующее лто корабль нашъ будетъ носиться вмст съ своей нетающей льдиной. и наконецъ весьма вроятное предположеніе, что, при таяніи льда, корабль, вслдствіе его слишкомъ высокаго подъема, долженъ перевернуться, — все это привело насъ къ ршимости оставить его въ конц мая и попытаться вернуться въ Европу съ помощію нашихъ лодокъ и санокъ.
Между тмъ ршено было предпринимать большія санныя путешествія для изслдованія материка. Счастливое исполненіе этого намренія зависло, разумется, чисто отъ случая, потому что если бы корабль отнесло прочь, раньше возвращенія ухавшей партіи, то послдняя безъ сомннія была бы обречена на гибель,— а люди оставшіеся на корабл были бы чувствительно ослаблены. Но открытіе лежащей передъ нами загадочной земли было для экспедиціи такъ важно, что во что бы то ни стало надо было ршиться предпринять дальнія путешествія.
Наступилъ мартъ мсяцъ. Погода все еще была неблагопріятна, холодъ страшно великъ, полуденная высота солнца незначительна,— но вс эти обстоятельства только предостерегали насъ не терять больше времени. И такъ, 10 марта, тирольцы Галлеръ и К.юцъ, четыре матроса, три собаки и я, оставили корабль, на однихъ изъ нашихъ саней объздили въ сверо восточномъ направленіи берегъ западной части главнаго материка, взобрались на высокіе мысы Тегетгофъ и Макъ Клинтонъ (2,500 фут.) и прошли живописный Норденскьольдъ-Фьордъ, на заднемъ план котораго подымалась колоссальная ледяная стна — окраина Зонклирскаго ледника.
Открытая земля была лишена всякой жизни, съ пустынныхъ горныхъ вершинъ спускалось множество громадныхъ глетчеровъ, и сверкающія ихъ массы смло возвышались надъ крутыми коническими вершинами и площадами преобладающей долеритной формаціи. Все было окутано ослпительно-блымъ покровомъ: симметрическіе ряды горныхъ уступовъ были точно обсахарены. Нигд, (чего нтъ даже въ Гренландіи, Шпицберген и Новой Земл) камень не выступалъ здсь въ своемъ натуральномъ колорит. Это слдуетъ приписать большому количеству снговъ и сгущенію ихъ на холодныхъ стнахъ. Необыкновенная влажность воздуха была также причиной того, что мы ошибались въ разстояніяхъ, считая ихъ, совершенно наоборотъ обычному опыту въ арктическихъ странахъ, гораздо большими, чмъ он были въ дйствительности, къ этому присоединялась еще рдкость вполн ясныхъ дней.
Низкая температура, неизмнно державшаяся во время этого путешествія, требовала съ нашей стороны величайшихъ предосторожностей, такъ какъ минимумъ ея былъ — 40 градусовъ Реомюра (на палуб — 37 градусовъ). Наши ночлеги въ палаткахъ были очень мучительны, не мене тяжелъ былъ переходъ Зонкларскато глетчера, не смотря на полное отсутствіе втра. Вся наша одежда оледенла какъ колъ — и крпчайшій ромъ повидимому потерялъ всякую силу и замерзъ въ твердую массу.
Возвратясь 16-го марта къ кораблю, мы принялись за приготовленія ко второму путешествію, которое должно было продолжаться 30 дней и имть свою цлью изслдованіе протяженія земли на сверъ. Черезъ три дня одинъ изъ нашихъ товарищей, машинистъ Критъ, выбылъ изъ нашей среды. Онъ умеръ отъ продолжительной легочной чахотки, усложненной скорбутомъ, и 17-го марта мы проводили его на саняхъ къ его одинокой могил на дальнемъ свер., между базальтовыми столбами, съ скромно подымающимся надъ ней простымъ деревяннымъ крестомъ.
Мы выступили въ наше путешествіе на сверъ 24 марта утромъ. Партія состояла изъ г. Ореля, тирольцевъ Галлера и Клоца, матросовъ Заниновича, Суссича, Лукиновича и меня. Къ сожалнію, собаки уже не могли быть самостоятельно пущены въ дло, съ нами было взято только три сильныхъ собаки въ большихъ саняхъ съ грузомъ въ 16 центнеровъ, остальныя животныя частію околли, частію сдлались неспособны къ работ. Но польза немногихъ оставшихся животныхъ была для насъ громадна. Сверхъ всякаго ожиданія, температура въ теченіи всего этого путешествія не стояла ниже — 26 градусовъ Реомюра, но за то снга и сырость, трещины во льду, залитія нашей дороги морской водой — готовили намъ много непріятностей впереди.
Безъ рисунковъ подробности этого путешествія могутъ быть переданы лишь поверхностно, это относится особенно къ топографическому описанію его. Поэтому достаточно будетъ пока сказать, что открытая земля равняется по изслдованному до сихъ поръ протяженію — приблизительно Шпицбергену и состоитъ изъ нсколькихъ значительныхъ составныхъ частей: главная ея масса на восток, Вильчекова земля, и на запад земля Зичи — ихъ прорзаетъ множество проливовъ, омывающихъ многочисленныя группы острововъ.
Огромный проливъ — Австрія-Зундъ — раздляетъ эти дв главныя массы въ ихъ длину, начинаясь отъ мыса Ганзы, направляется къ сверу и развтвляется подъ 82о, св. шир. у земли Кронпринца Рудольфа, широкій, направленный на сверо-востокъ рукавъ его — мы могли прослдить до мыса Песта на глубочайшемъ свер.
Преобладающую каменную породу составляетъ везд долеритъ. Его горизонтальные этажи и крутые усченные конусы придаютъ стран своеобразный характеръ. Ея геологическое сродство съ сверо-восточной Гренландіей несомннно. Средняя высота горъ равняется 2—3000 футовъ, только на юго-запад горы подымаются до 5000 футовъ. Вс громадныя долины, между горными цпями, покрыты глетчерами, тхъ колоссальныхъ размровъ, какіе извстны только арктическому міру. Ихъ ежедневное движеніе могло быть непосредственно измрено лишь въ немногихъ случаяхъ. Обрывы во сто и въ двсти футовъ составляютъ обыкновенную береговую кайму. Довеглегчеръ, на Вильчековой земл, по ширин не уступаетъ глетчеру Гумбольдта и каналу Кеннеди.
Растительность здсь гораздо ниже чмъ на Шпицберген, въ Гренландіи и на Ноной Земл. Въ этомъ отношеніи едва ли есть на свт другая такая бдная земля. Пловучій лсъ, преимущественно очень старый, встрчался еще довольно часто, но всегда въ небольшомъ количеств. Земля, само собою разумется, необитаема, а на южной сторон, за исключеніемъ медвдей, на ней не замтно даже никакой животной жизни. Многія мста новооткрытой земли очень живописны, хотя на нихъ и лежитъ оцпенлость полярной природы. Наши послдующія санныя поздки убдили насъ, какія затрудненія предстоятъ будущимъ экспедиціямъ въ отысканіи зимней гавани, ибо мы нигд не могли отыскать подходящаго для этой цли мста.
При постоянно туманной атмосфер, безъ восхожденія на высокія горы намъ не было бы никакой возможности опредлить путь по Австрія-Зунду, направляя его прямо на сверъ. Но восхожденія на горы: Капъ Кольдевей 80 град. 15 минутъ, Капъ Франкфуртъ 80 град. 5 мин. сверной широты, Капъ Риттеръ 80 град. 45 минутъ, Капъ Кенъ 81 град. 10 мин., Капъ Флигели 82 град. 5 минутъ, въ сомнительныхъ случаяхъ чрезвычайно облегчали намъ оріентированіе въ выбор дороги.
Отъ одной земли къ другой распространялась замкнутая ледяная плоскость, усянная безчисленными айсбергами, она очевидно была новйшаго происхожденія, во многихъ мстахъ ее перескали разщелины и широкіе баррьеры нагроможденнаго льда (Torrosy, hummocks), переходъ черезъ которые былъ сопряженъ съ большой тратой силъ и времени. Черезъ нихъ-же лежалъ нашъ путь, начиная отъ Капа Франкфурта, входныхъ воротъ упомянутаго выше громаднаго пролива, мы пускались въ область, на счетъ которой предъидущія наши санныя путешествія не дали намъ никакихъ указаній.
Пропуская вс подробности, достаточно будетъ упомянуть, что 26-го марта мы вступили на огромнйшій островъ Сальмъ, перейдя 80 град. широты, 3-го апрля перешли 81 град., а черезъ пять дней, достигнувъ 81 град. 37 минутъ, могли льстить себя увренностью, что такъ близко придвинулись сухимъ путемъ къ сверному полюсу, какъ это еще ни кому ни удавалось до сихъ поръ.
На юго-восточной сторон земли Кронпринца Рудольфа, мы обогнули новый проливъ огромнйшихъ размровъ, такъ какъ онъ общалъ привести насъ прямо на сверъ. Но здсь мы очутились посреди хаоса нагроможденныхъ другъ на друга ледяныхъ осколковъ, черезъ которые мы нсколько дней прокладывали путь съ неимоврными усиліями. Наконецъ ледяныя глыбы стали непреодолимыми, и мы принуждены были вернуться назадъ на западъ къ Австрія-Зунду. Также какъ и везд, мы встрчали здсь много блыхъ медвдей, и, благодаря чуть не ежедневной практик, пули наши всегда безъ промаха попадали въ нихъ.
Уменьшеніе провизіи и вообще небольшое количество времени, остававшееся для путешествія на сверъ, вызвало необходимость усиленныхъ маршей и кром того раздленія общества. Большіе сани и часть людей подъ предводительствомъ тирольца Галлера остались подъ 81 град. 38 мин. у Капа Шротера, а Орель, Заниновичъ и я похали съ нашими собаками дальше. Ближайшей нашей цлью былъ переходъ въ прямомъ сверномъ направленіи лежащей передъ нами земли Кронпринца. Рудольфа. Осуществить это можно было не иначе какъ перейдя могучій Миддендорфскій ледникъ, а такъ какъ въ это время года онъ не представлялъ большихъ опасностей, то мы не теряя времени пустились въ этотъ трудный путь. Посл утомительной дороги вдоль протянутой на нсколько миль обрывистой стны глетчера, мы наконецъ достигли его поверхности. Но едва успли мы пройти нсколько сотъ шаговъ, какъ огромный провалъ поглотилъ Заниновича, собакъ и тяжело нагруженные сани. Мы спаслись изъ этого отчаяннаго положенія, вдали отъ всякой человческой помощи, единственно по милости одной изъ тхъ особенныхъ случайностей, которыя въ горахъ всегда идутъ слдомъ за опасностями. Дйствительно, мы были такъ счастливы, что на другой же день, почти безъ всякихъ потерь, могли уже продолжать свое путешествіе — но только уже не по глетчеру.
Большой объздъ привелъ насъ къ западному берегу земли Кронпринца Рудольфа, и вдоль этого берега мы выбрали теперь нашу третью дорогу къ сверу.
Между тмъ въ природ произошла поразительная перемна — на свер показалось темно-синее водное небо {Небо отражающее воду. Подъ этими высокими широтами, у горизонта, видъ неба раскинутаго надъ водою отличается отъ его вида надъ льдами.}. Около солнца собирались мутные желтые пары, температура поднялась, дорога размякла, безшумно сжимались подъ нами рыхлыя снжинки, еще раньше мы замтили появленіе здсь птицъ съ свера, теперь же вс скалы земли Кронпринца Рудольфа были усяны тысячами чистиковъ, пингвиновъ, и пр. Они подымались въ воздухъ огромными стаями, и каждый кусочекъ земли, гд свтило солнце, былъ оживленъ веселымъ чириканьемъ и пньемъ. Везд стали показываться слды медвдей, зайцевъ и лисицъ, а на льду играло множество тюленей. Какъ ни вроятной казалась близость открытой воды, но наши печальные опыты закалили насъ противъ всхъ обольщеній ‘открытаго полярнаго моря’.
Теперь наша дорога сдлалась въ высшей степени ненадежна. Зимней ледяной коры уже не было больше, оставался одинъ молодой ледокъ, какъ будто посыпанный солью, отъ одного до двухъ дюймовъ толщины, очень хрупкій и покрытый слоемъ осколковъ новйшаго образованія. Мы привязались къ канату, перенесли поодиночк вс вещи, и пробивая дорогу скирами, безпрестанно ощупывали ледяной покровъ. Миновавъ Алькенъ Капъ, мы пришли къ двумъ одинокимъ башнямъ Зейленъ Капа. Здсь начиналась открытая вода.
Міръ этотъ носилъ на себ печать возвышенной красоты. Съ высокаго берега разстилалось передъ глазами темное море, усянное алмазами своихъ айсберговъ. Надъ ними лежали тяжелыя тучи, сквозь которыя, на сверкающую воду, пробивались тамъ и сямъ яркіе лучи солнца, надъ этимъ солнцемъ возвышалось еще второе солнце, только нсколько блдне перваго, а сквозь колеблющійся туманъ въ неизмримой повидимому высот поднимались ледяныя горы земли Кронпринца Рудольфа, окруженныя розовыми тнями.
12-го апрля было послднимъ днемъ нашего проникновенія къ сверу. День этотъ хотя и не былъ совсмъ ясенъ, но все-таки веселе чмъ большая часть его предшественниковъ. Температура поднялась до — 11 градусовъ Реомюра.
Прежняя дорога по покрытому молодымъ льдомъ мирю, у Зейленъ Кана, была теперь совершенно непроходима, и это принудило насъ продолжать путь черезъ горы.
Передъ отъздомъ, въ предосторожность отъ снующихъ повсюду медвдей, мы зарыли нашъ багажъ въ одну изъ трещинъ глетчера, на мст нашего ночлега, и посл этого направились съ своимъ собаками черезъ снжную равнину (на высот отъ 2000 до 3000 футовъ) къ береговой цпи. Мы оставили сани на скалистомъ выступ Капъ Германія (81 град. 57 мин. меридіональной высоты), и слдуя по береговой линіи по направленію къ сверо-востоку, привязавшись къ канату, прошли мы черезъ одинъ изъ глетчеровъ, спускавшійся гигантскими уступами къ береговой вод Возраставшая опасность пути, частыя трещины, провалы, и увренность въ достиженіи посл пяти часоваго марша широты 82 град. 5 минутъ — заставили насъ наконецъ остановиться на Кап Флигели.
Видъ, открывавшійся намъ этой высоты, представлялъ одну изъ тхъ картинъ, пристрастная оцнка которыхъ сдлала вопросъ о свойствахъ внутренней полярной области предметомъ оживленныхъ споровъ. Вдоль берега тянулся широкій водяной бассейнъ, онъ былъ во многихъ мстахъ покрытъ льдомъ недавняго происхожденія, между тмъ какъ на горизонт, съ запада на сверъ, тянулась полоса пловучаго льда умренной толщины. Взвсивъ ране время года и господствовавшій въ ту минуту западный втеръ, не было никакой причины считать эту часть моря мене судоходной лтомъ, чмъ извстныя полыньи, считаемыя за признаки открытаго полярнаго моря.
Однако свидтельство какого нибудь одного часа не можетъ опровергнуть возраженій основанныхъ на многочисленныхъ опытахъ. Даже не принимая въ разсчетъ теперешняго временнаго препятствія отъ молодаго льда, все таки можно было утвердительно сказать, что корабль, перемщенный къ сверному берегу земли Зичи, могъ бы проникнуть на сверъ лишь на 10—20 морскихъ миль, насколько приблизительно можно было прослдить съ нашей точки прозды въ пловучемъ льду. Но насколько ему трудно было бы объхать Австрія-Зуидъ во 100 миль длины, на столько же вроятно, что выше къ сверу ему бы ничего не встртилось кром сплошныхъ льдовъ.
Я такъ долго распространялся объ этомъ предмет, потому что считаю весьма важнымъ, къ наблюденію открытой воды въ такой высокой широт, присоединить вс эти соображенія, понижающія ея значеніе для мореплаванія. Для продолженія серіозныхъ полярныхъ изслдованій ничто не можетъ быть опасне легкомысленныхъ, необдуманныхъ заключеній, он приводятъ къ безчисленнымъ замшательствамъ, поддерживаютъ старыя гипотезы, а что всего хуже, готовятъ доврчивымъ послдователямъ ихъ тяжкія затрудненія и судьбы.
Но передъ нами предсталъ фактъ гораздо интересне безполезнаго вопроса о судоходности этой далекой части Ледовитаго океана: отъ сверо-запада къ сверо-востоку открылись за 83 град. св. шир. новыя пространныя земли, покрытыя горами. Грандіозный мысъ, получившій названіе Внскаго мыса, обозначаетъ крайнюю, извстную сверо-восточную точку земнаго шара, а справедливость и благодарность продиктовали для этой далекой земли названіе Петермановой.
Не желая создавать какой либо теоріи касательно раздленія земли у полюса или соединенія Гиллисовой земли съ Новой землей, я замчу только, что, какъ развитіе береговъ, такъ и глетчеровъ вокругъ насъ, производило впечатлніе обширныхъ составныхъ земель, — и такимъ образомъ отчасти подтверждало мнніе Петермана о существованіи внутренняго арктическаго архипелага. Но въ геологическомъ отношеніи он имютъ мало сходствъ съ группой Шпицбергена, а скоре, какъ уже было упомянуто выше, подходятъ къ Восточной Гренландіи. Замчательно безчисленное множество айсберговъ во всхъ здшнихъ проливахъ, и напротивъ отсутствіе ихъ на юг, то есть въ мор омывающемъ Новую Землю. Мы не имемъ фактовъ на то, чтобы приписать это теченіямъ, а между тмъ это отсутствіе айсберговъ въ мор Новой Земли какъ бы указываетъ на сплавъ ихъ къ сверу.
Далеко зашло мирное соперничество образованныхъ націй въ расширеніе географическихъ познаній, водрузивъ свое знамя на отдаленнйшемъ мыс свера. Въ первый разъ еще на такой высокой широт, ни кмъ еще не достигнутой сухимъ путемъ, {Примч. Это было писано въ то время, когда гг. Пайеръ и Вейнрехтъ еще не могли знать объ результатахъ Американской экспедиціи капитана Голла.} развевался австрійско-венгерскій флагъ.
Оставивъ знакъ нашего присутствія на этомъ мощномъ утес, мы направились въ обратный путь къ кораблю ждавшему насъ въ ста шестидесяти миляхъ къ югу.
Благодаря усиленнымъ маршамъ и освобожденію отъ всхъ тяжестей, кром палатки и провіанта, мы скоро соединились съ нашими товарищами, ожидавшими насъ съ большимъ страхомъ. При восхожденіи на одну гору, мы перешли ледникъ величественнаго и большаго ладенбургскаго острова. Но проходя (3 апрля) Мысъ Риттеръ, въ 80 град. 45 мин. мы были встревожены открытіемъ, что морская вода везд проникала нижній снжный слой, и опять увидли передъ собой темное водное небо, и именно надъ устьемъ большаго Маркгамскаго пролива. Ложась спать, мы услышали хорошо знакомый трескъ ледяныхъ натисковъ и прибоя.
На слдующій день мы, безъ всякаго судна, стояли на берегу открытой воды, быстро стремившейся къ сверу. Южная часть Австрія Зунда превратилась въ открытое море, и водяная зыбь на тридцать шаговъ набгала на ледяной берегъ. Проблуждавъ два дня въ страшную снжную вьюгу, намъ удалось обойти эту припасть сухимъ путемъ, вдоль далеко растянутыхъ стнъ глетчера, и 21 апрля, мы съ отраднымъ чувствомъ увидли еще неповрежденный, спасительный для насъ ледяной путь у Кара Франкфурта. 26 апрля мы освободились отъ другой, не мене тяжелой заботы, убдившись, что корабль нашъ не былъ отнесенъ. Мы нашли его на томъ самомъ мст, на которомъ оставили, на южной сторон Вильчекова острова. Нсколько дней было употреблено для отдыха, такъ какъ несоразмрность напряженія и покоя сильно истощила наши силы. Отъ восьми до десяти часовъ въ день мы тащили сани, и спали только пять часовъ въ сутки.
Третье путешествіе, предпринятое въ начал мая гг. Брошемъ, Галлеромъ и мною, было направлено ні западъ. Въ сорока миляхъ отъ корабля, высокая гора Капъ-Брюннъ, дала возможность сдлать важныя заключенія о значительномъ протяженіи земли въ этомъ направленіи. Его можно было прослдить почти до 46 град. восточной долготы, это прорзанная многочисленными проливами, гористая страна съ характеромъ раздвоенныхъ вершинъ, высшая ея точка, Гумбольдтъ-Шпитце, лежитъ на 5,000 футахъ высоты надъ уровнемъ моря. Толстый сплошной ледъ покрывалъ море къ югу до горизонта — печальное зрлище въ виду предстоящаго возвращенія въ отечество.
По окончаніи этого путешествія и измренія базиса льда, сдланнаго г. Вейнрехтомъ, при данныхъ обстоятельствахъ, экспедиція должна была отказаться отъ своихъ задачъ, и мы ни объ чемъ больше не думали какъ о возвращеніи въ Европу.
Время до отъзда было посвящено исключительно отдыху. Потомъ мы простились съ могилой нашего погибшаго товарища и съ землей, которая, чтобы обезпечить намъ возвратный путь, въ веселомъ расположеніи духа, подарила намъ ледяную глыбу.
20 мая къ кораблю были прибиты флаги, и начался нашъ возвратный путь въ отечество. Мы были снаряжены самымъ скуднымъ образомъ, такъ какъ въ нашихъ обстоятельствахъ нечего было и помышлять о какихъ либо удобствахъ. Никто изъ насъ не имлъ никакой собственности, кром одежды, которая была на себ и одного одяла. Четыре лодки, вс на полозьяхъ, и трое большихъ саней съ 17 1/2 центнерами груза, помщали въ себ вс наши снаряды и провіантъ на три, четыре мсяца. Сначала, по причин глубокаго снга, необходимо было транспортировать (тащить) нашу кладь въ три пріема. Посл того, какъ была достигнута окраина еще твердаго береговаго льда, начались перебиранья съ лодками и санями съ одной льдины на другую и переправы черезъ разщелины. Упорные южные втры уничтожали ничтожные успхи, до какихъ мы добивались этимъ способомъ, и по истеченіи втораго мсяца, разстояніе отдлявшее насъ отъ корабля, не превышало двухъ нмецкихъ миль. Становилось вроятнымъ, что посл долгой, тяжелой борьбы со льдомъ, намъ ничего не предстоитъ впереди, кром безнадежнаго возвращенія къ кораблю и еще третьей зимы на немъ — безъ всякой надежды, и только съ отчаяннымъ ожиданіемъ врной гибели.
Ледъ былъ какъ скованъ, нсколько разъ мы но недл неподвижно стояли въ нашихъ лодкахъ на той или другой льдин, въ ожиданіи, когда ей заблагоразсудится раздвинуться. Однако сверные втры во второй половин іюля разширили нсколько водяныхъ протоковъ и полыней, продолжительные дожди уменьшили силу льда, и такимъ образомъ, въ теченіи двадцати дней, мы пробились на шестьдесятъ миль впередъ, то перезжая по льдинамъ, то отталкиваясь отъ нихъ баграми, то идя на веслахъ, и даже мстами на парусахъ. Все убждало насъ въ невозможности подойти къ новооткрытой земл на корабл.
Въ начал августа мы сдлали первое наблюденіе въ уменьшеніи толщины льда — обыкновенный признакъ близости открытаго моря, — и вс надежды наши снова ожили. Правда, новый пятидневный плнъ во льду, готовъ былъ уничтожить и ихъ. Ни 13 августа мы освободились изъ нашего плна и достигли крайней ледяной границы уже 14 августа, въ изумительно высокой широт 77 град. 40 минутъ. Это было первымъ ручательствомъ нашего спасенія. Такое сверное положеніе ледяной границы, убдило насъ вмст съ тмъ въ необыкновенно благопріятномъ ледяномъ год 1874, чему единственно мы и были обязаны своей удачей. Наше освобожденіе изо льда было послднимъ актомъ цлаго ряда счастливыхъ случайностей, спасавшихъ насъ из отчаянныхъ положеній. При благопріятной погод, поплыли мы по свободному отъ льда морю вдоль западнаго берега Новой Земли, 18 августа, у Адмиралтейскаго полуострова, въ первый разъ снова вступили на землю, и вечеромъ 24 августа слдовательно черезъ 96 дней посл того, какъ оставили свой корабль — нашли въ залив Дуненъ-Ваи, русскую шкуну ‘Николай’ (капитанъ Ф. Воронинъ) — гд мы были приняты съ тмъ теплымъ радушіемъ, которое отличаетъ русскій народъ. Быстрый перездъ доставилъ насъ 3 сентября 1874 г. въ Бардо въ Норвегіи, на гостепріимную землю которой мы вступили въ три часа пополудни — съ тмъ отраднымъ чувствомъ, какое испытываетъ человкъ, избавясь наконецъ отъ всхъ сомнній и напастей. Наше путешествіе вдоль береговъ Норвегіи было цлымъ рядомъ праздниковъ, вс города были увшаны флагами, набережныя полны народа, привтствовавшаго насъ безконечными криками.