Аттила и Русь IV и V века, Вельтман Александр Фомич, Год: 1858

История
Время на прочтение: 64 минут(ы)
Скачать в PDF

Александр Вельтман

Аттила и Русь IV и V века

Предлагается перевод ранее раздаваемой в виде сканов книги русского историка 19 века А.Ф. Вельтмана.
Перевод производился несколько последних недель по инициативе Spikart’a, собственно я лично участвовал в переводе со 2й по 5ю главу.
Впервые за полтора века эта книга стала доступной для лёгкого и приятного чтения как в адаптированном русском переводе (без ‘ятей’, но с ‘ъ’ и ‘i’), так и в полностью осовремененном виде.
Книга замечательна не только тем, что освещает поворотный этап развития европейских народов предположительно в 4-5 веке, так называемой, ‘нашей эры’, но собственно методологией работы с первоисточниками готского и греческого происхождения, повествующих о славянах. Например, циатата из Iорнанда о происхождении славян: ‘…вражья сила, бродя по степямъ, сочеталась съ ведьмами и произвела на свет то зверское племя, которое сначала было очень ничтожно и принадлежало къ числу людей только по имени, означающемъ словеныхъ.’ или у Геродота о скифах ‘произшедшихъ отъ союза Иракла (Геракла) съ русалкой Эхидной’.
Казалось бы, что достоверного можно извлечь из подобных летописей? Однако, внимательный взгляд добросовестного историка, произведя очную ставку этих и писаний иных историков, обнаруживает как именно и почему при переводах и пересказах наименований местностей, имен и стран появлялись не только вымышленные герои, но и даже вымышленные города, страны и народы!
Выясняется происхождение европейских народов, кто такие были легендарные нибелунги и Зигфрид, гунны, готы, вандалы, хазары, шведы, сербы…? Что в реальности представляли из себя Русь и Римские империи? Откуда произошли названия городов, рек, народов? Что вообще означало слово Русь? Кто такой Аттила и кем он правил?Кто правил Великой Русью до Аттилы и после него? Как жили наши славные предки в то время и многое-многое другое…
Справедливости ради надо сказать, что эту методику анализа летописей применял не один Вельтман, похожим образом работал и Егор Классен и Н.А. Морозов.
Наслаждайтесь…

Kest+Spikart

АТТИЛА

В высшем значении, История есть летопись обороны Истины, против возстающаго на нее, явно и тайно, отрицания.
Видимо действующие в этой борьбе, личности и народы, сyть ничто иное, как сознательные и безсознательные орудия движений Духа Правды и двуликаго духа неправды.

ВСТУПЛЕНИЕ

ОБЗОР ИСТОРИЧЕСКИХ И НАРОДНЫХ СКАЗАНИЙ ОБ АТТИЛЕ

В изследования о первобытных населенцах Германии неизбежно должны были войдти и соображения о временах Аттилы. К этому великому явлению V-го века, которому поклонился и гордый Рим в ноги, мы приблизились с противоположной стороны пути Г. Венелина, но вполне сошлись с его главным взглядом, обличающим укоренившияся ложныя понятия о происхождении и значении в Истории, так называемых, Hиnni.
Новое произведение Тьерри ‘Histoire d’Attila’, увенчало труды Запада по этому предмету, но без малейшаго испытания, прочно ли основание, на котором они воздвигнуты. При всей воображаемой непогрешимости приговора историков в деле о происхождении Гуннов, еще не решено: верить ли Амману, который при описании возстания Гуннов на Готов, со стороны Востока, не затрудняется соседям Алан ([1]) приписать имевшияся сведения о безобразии Заволжской Торгоутской Орды, или верить Иорнанду, который сообщает тайну происхождения Гуннов, по преданию (ut refert anliquifas), отзывающемуся и обычнoй малороссийскои поговоркой ([2]), и сказками о происхождении СкиФов и Сарматов. Мы в этом случае скорее верим Иорнанду, тем более, что его сведения почерпнуты частию из Русских волшебных сказок. По Иорнанду, главным виновником причины нарождения Гуннов, был Филимер ([3]), сын Гандарика великаго, конунга Готов. Не изгони он из среды своего народа некоих ведьм (quasdam magas mulieres), называемых, правильно, или ошибочно Aliorumnes и Aliorunes, Гунны бы не существовали. Но он изгнал их в пустыни, и это изгнание пало не только на главы Готов, но и на многия главы Истории, в которых упоминается о великом переселении народов. Ведьмы, как мы увидим ниже, переселились именно на Черторыю, при Чертовом беремище, и пленили собой враждебную Готам силу. Иорнанд утвердительно говорит, что вражья сила, бродя по степям (spiritus immondi per eremum vagantes), сочеталась с ведьмами и произвела на свет то зверское племя, которое сначала было очень ничтожно и принадлежало к числу людей, только по имени, означающем словеных ([4]).
Это сказочное предание, как мы уже заметили, напоминает и повествования Геродота о СкиФах, произшедших от союза Иракла с русалкой Эхидной, полудевой, полурыбой, и о Сарматах, произшедших от сочетания благорожденных () Скифов с Амазонками (). Кто такия были эти щитоносныя девы или жены, по Готски kwane, близия соседки с , в земле которых протекали Тирас и Гипанис, это определить время, если только Иорнандовския Aliorunes не образовались из , но Птоломей изгнал и и Mtt с приднепровья и поместил вместо их xt и btt. ([5])
Странно верить в существоваше Амазонок, но нельзя же и не верить, зная что История полна метаморфоз. В иносказательных преданиях часто скрывается истина, как святыня от изуверов, и как сокровище от хищников.
Г. Тьерри, отвергая неестественное, счел более благоразумным верить естественному, хотя ни на чем не основанному, происхождению белых и черных костей победоносных дружин Болемира и. Аттилы от костей Монгольских.
Вместе с этим положением является неизбежно новое: движущаяся картина давления народов, от густоты населения в неизмеримых пустынях Сибири: ‘Les nations Finnoises fort espaces I’Ouest et au Nord, mais nombreuses et compactes a I’Est autour du Volga et des monts Ourals, xeraient sur le Germain et le Slave une pression dont le poids se faisait dj sentir a I’empire Romain.’
Подобное давление компактнаго Чудскаго населения на Славян, Славян на Германов, Германов на Галлов, и Галлов на Римлян, не уступает Скандинавскому разсаднику безчисленных народов, и напоминает сказание о том, как Александр Великий заключил в горах за Лукоморьем вси сквернии языци, и что пред кончиной мира они изыдут на пагубу его. По Тьерри, следовательно, предсказание совершилось в V столетии, когда Римский мир (urbs — orbis) пал от этих заключенных варваров, прорубивших горы и нахлынувших на Rоmа invicta, Rоmа aelerna.
Отстраняя однако же некоторые размахи красноречивого пера г. Тьерри, не льзя не сознать высокаго достоинства труда его, в отношении увлекательного обозрения исторических, легендарных и поэтических преданий об Аттиле.
Предупрежденные им в высказанном удивлении пред подобным лицом Истории, как Аттила, мы однакоже удивляемся ему не так как выходцу из степных улусов, но как Русскому Великому князю, свергнувшему Готское иго с Славян, как великому полководцу, разбившему в прах соединенныя силы Римлян и Визиготов на полях Каталаунских, как царю (i), который заключал письменные договоры с просвещеннейшими державами того времени, и к которому явился на поклон сам Папа Леон, в полном облачении апостольского наместника, сопровождаемый всем духовенством Рима и посольством Императора Валентиниана. Положим, что Аттила был варвар в Греческом смысле, т. е. язычник, но варвар политик, который прежде чем брался за opyжиe, состязался переговорами, варвар, по сознанию просвещенных врагов своих, мудрый в советах, снисходительный к просьбам, верный в данном слове. ([6])
В отношении пространства владычества Аттилы, верховный властитель Норики, Комит Ромул, бывший при нем послом Рима, говорил: ‘Никто из царствовавших до сих пор над Скифией и над иными странами, не совершал столько великих дел и в столь короткое время, как Аттила… Его влaдычество простирается на острова, находящаяся в Океане, и не одни Скифы платят ему дань, но и Рим.’
Аттила однакоже не ходил войной на Германию, не только за море, на острова Океана, какое же имел он право на это преобладание, кроме обычнаго ‘и быст Самодержец земли Русской’, простиравшейся на все пространство населения племен Славянских, на суше и на островах. В то время Русь, изрубленная на части Римлянами и Готами, быстро срослась в единое тело: стоило только полить ее живой и мертвой водой.
Грек, женившийся и поселившийся в Скифии, коротко и ясно описал Приску быт народа во время Аттилы: ‘Здесь каждый владеет спокойно тем, что у него есть, и никому не придет в голову притеснять ближняго.’
Правдивый Приск не утаил коварнаго поступка Феодосия, который хотел, чрез своего эвнуха Хрисафия, подкупить приближеннаго к Аттиле вельможу, чтоб он извел своего государя. Приск не утаил даже слов Аттилы, которыя он поручил сказать Императору: ‘Феодосий высок по породе своей, знаменит по происхождению, Аттила не менее высок и знаменит по своему роду, но Аттила, наследовав монархию от отца своего, вполне сохранил достоинство, а Феодосий потерял это наследственное достоинство, не только потому, что согласясь платить дань Аттиле, соделался его рабом, но еще более потому, что как раб неверный и злой, задумал строить ковы господину своему, поставленному над ним небом и судьбой.’
Подобныя черты величия дали бы право и дикарю Монголу встать на ряду с великими просвещенных стран, но г. Венелин, первый, обличив искажение преданий, сказал, что Аттила был царь Руссов, а не Ноин Калмыцкий, и следовательно (ст. 10) большая разница смотреть на него, как на необъятный метеор, или как на величественную комету, которой путь можег быть вычислен и определен, и которой явление может рано или поздно повториться для Европы.
Что Аттила имел своих историков в современных ему гавлярах (?неразб), воспевавших подвиги славных (?неразб) Князей и его собственную славу, то это несомненно из посольских книг Приска, но не века и не перевороты в судьбах лишили Pyccкий народ памяти о слав прошедшей: он сам стерт ее, когда Христианская религия, водворенная красным cолнцем России, отнесла и земную славу к славе Единаго. И нигд, в устах певцов славы, не заменилась так добровольно витязная песнь песнию духовной.
Это составляет главную причину, что из времен язычества Славян и Руссов сохранилось только то, что по отношениям, или случайно, вошло в предание соседних народов. Но у всех исконных дипломатических друзей правда не сходила с языка. Г. Тьерри сознается, что ‘еслиб Аттила попал под перо Данте, то певец Ада возвел бы ужасное величие его до размеров страшных для воображения,’ особенно пользуясь произведениями кисти и пера художников Италии: ‘Questo Attile flagellum Dei, avea lа testa calva, e gli orecchi a modo di cane.’
Аммиан вывел Гуннов от Ледовитаго моря из страны Кинокеалов, и на этом историческом основании, кисть и резец Авзонии, перо Галлии, машинация Британии и созерцательность Германии, могли создавать какия угодно антастические образы краски суеверия, предубеждения и пристрастия очаровательно ярки, и затьмять какую угодно безцветную правду.
Аттила flagellum Dei-бич Божий, но откуда же родилось это название, как не из собственнаго сознания, что Римское владычество стоило бичевания? Аттила варвар, но ведь этот эпитет значит то-же, что Аттила не Грек и не подчиняется Эллинской премудрости.
Аттила ведет войну с Грецией, с Римом, с Готами, словом со всей остальной Европой, но что же ему делат, если вместо соблюдения мирных договоров по взаимной клятве, с одной стороны хотят врезаться в его тело, с другой всосаться, а с третьей подносят заздравный кубок с ядом, как Олегу у ворот Цареградских. Аттила побеждаст и Греков и Римлян и Готов, но какой же победоносец не побеждает? И Рим побеждал для того чтоб утучняться, а Аттила отрезал ли хоть кусок чужой земли?
Чтоб не убеждать других одними голословными собственными убеждениями, разсмотрим все предания об Аттиле и потом обратимся к разсказам очевидца Аттилы.
Главныя и вернейшия сведения о царе Скифов, Гуннов или Руссов, заключаются в сокращенных выписках из статейных книг посольства императора Феодосия к царю Гуннов в 448 году, веденных состоявшим при после Максимине, ритором Приском.
Дальнейшия сведения находятся в Истории Готов — Иорнанда, пристрастнаго к своим сродникам. Он повторяет сказания Приска, переиначиваегь их и пополняет извлечевным из Кассиодора ([7]) описанием возстания Аттилы на Визиготов и Римлян, подавлявших в Испании Гейзу ([8]), вождя Славян западных.
Оставляя в стороне тех Гуннов, которые, как мы увидим ниже, еще в начале 3-го века, в числе 900,000, под предводительством 170 Русских Князей в первый раз возстали на усилившихся Готов на Cевepе, Иорнанд почерпал описание Гуннов V века откуда пришлось, несвязно, разбросанно, как и вся его История о Готах.
На одной странице, по простодушию-ли, или с намерением, в духе времени, он помещает басню о чудном происхождении Гуннов от нечистой силы, на другой выводить их из недр населения Булгар ([9]), по неопределенньм сведениям Византийцев, сперва разделяет он Гуннов на два рода, на Aulziagri и на Aviri (o), потом присоединяет к ним Hunugari ([10]), а в 53-й главе, являются вместо Aulziagri — Ulzingures, Angiscires, Bitugores и Bardores. В заключение, описывает наружность Гуннов по Аммиану, до котораго дошли слухи о поражении Готов, какими-то Huni, иллюстрированные изображением калмыка изъеденнаго оспой.
Bcе эти Hunni, явясь на сцену неестественными существами, призраками, испортили все Готское дело: развязали руки Славянам скованным Эрманариком, и по обычаю призраков изчезли, предоставив свою Hunaland, с главньм городом Hunugard существам естественным и законным владетелям — Руссам. Саксон Грамматик Ruthenos el Hunnos pro iisdem accipit ([11]), но ктож ему поверит, когда для победы Готов нужна была не простая Русская сила, а сверхъестественная, чудовищная.
О значении средневековых Латинских легенд об Аттиле, достаточно повторить слова Тьерри: ‘Если верить Легендам и хроникам VII, VIII и IX веков, то Аттила не оставил камня на камне во всей Галлии и Италии. По мнению средних времен, каждое созидание принадлежит Юлию Цесарю, каждая развалина по всем правам Аттиле. Если летописцу нужно было знать время раззорения какого нибудь города, а алиограу время мученичества, то хронология не затруднялась приписывать все рушения и истязания нашествию Аттилы.’
Так как историки средних времен, без затруднения и без апелляции, избрали средой царства Аттилы Угpию, то Мадярам следовало же иметь у себя какия нибудь предания об Аттиле, предания и нашлись, хотя довольно поздно, во времена сочинения хроник и поэм. Сперва пояснилось, что Мадяры и Гунны сродни друг другу, что Саки (Szekelyek) есть остаток Гуннов Аттилы, потом отыскано родословие предводителей ста восьми племен Мадярских и Гуннских, из коих трое: Бела, Кеве и Кадиша из рода Земанов (Zmein), другиe трое: Аттила, Буда (т. е. Влад, брать Аттилы) и Рева (т. е. Рао. Rhoua, дядя Аттилы) из рода Erd, напоминающаго Эрделию (Залесье, Трансильванию). В дополнение у них верховный правитель Кадар, радоначальник племени Турдо ().
Все это полчище ста восьми племен обитало некогда в стране Dentumoger, преизобилующей райскими благами. Там воздух был чист, небо ясно, жизнь безпредельна, серебро и золото стлались на поверхности земли, молочныя реки текли между медовыми берегами по изумрудам и сапирам. Чего же кажется лучше? Но все это надоело Мадярам и Гуннам, и они отправились искать чего нибудь похуже, и пришли в страну земных благ — Эрделе, но тут встретили они Лангобарда Макрина и Римского Императора Феодорика. Пришлось добывать землю кровью. И вот, начинается сражение при Тарнок-вельк. 200,000 воинов Феодорика положены на месте, у Гуннов легло только 125,000, но за то в числе убитых был Кеве. Гунны отступили бы, но оставлять Воеводу на поле сражения было и у них постыдным делом, как у древних Руссов ([13]): ‘Где ты Княже ляжешь головою, ту и мы головы сложим’. Гунны возвращаются в битву, отыскивают тело Кеве, хоронят его по Скифскому обычаю, бутят над ним каменную могилу, ([14]) и потом преследуют Макрина и Феодорика, и, при Cesunmaur, перваго убивают на повал, а второй, с вонзенною стрелой между двух глаз, уходить..
В этих преданиях набор исторических имен вставлен в какой-то народный разсказ, и почти нет сомнения, что Кеве имеет отношениe к Kию, a Kewehaza к Kиевой могиле или к Kиевцу на Дунае.
Остается еще один источник преданий о Гуннах и Аттиле, источник очень замечательный, если Истории Гуннов, дозволится как Иcтopии Свео-Готов и Дациян (Датчан) положить в основание свои древния Исландския квиды и саги, собранныя в XI-XIII веке, пополненныя и поясненныя новыми, позднейшими квидами и сагами. Между владетельными и витязыми именами, которых славу воспевали гадляры, гальдрары или скальдрары, раздавалось и имя могущественнаго царя Гунугардскаго.
Когда рушился капитал вещественной силы, скопленной Готами при Эрманарике, тогда прекратилось и влияние их духа, между тем как Христианство быстро проливало свой свет, изобличая призраки тьмы. Стихийная тройственность Сайван, повсюду свободно, без борьбы сомнения, сознавала духовную Св. учения. Только деизм Готов скрывался от потока света во все углубления, но и туда проникал Иордан, обращавшийся в море. Казалось не было уже нигде исхода, но лукавое отрицание нашло его в арианизме. Под этой личиной Христианства, деизм копил новыя силы на Западе, в Аквитании, и постепенно развиваясь, к седьмому веку проник в Испанию, свергнул с престола владетельный Русский род — наследников Князя Витича (Vitiza), и Гот Родерик, бывший вассал Витича, овладел престолом. Но тиранство его и жестокость Визиготских уставов превзошли меры, Русь Испанская переселялась в Арику, сыновая Витича Иво и Сизибуд обратились к помощи Руси Мавританской, которая и волей и неволей предалась уже исламизму ([15]).
Под предводительством Калиа Валида, Русь Мавританская вступила в Испанию, как в страну, которая принадлежала ея предкам, и Готское могущество рушилось и на всем Западе.
Явная пропаганда деизма и арианизма кончилась. На всем материке Европы не оставалось места, где бы можно было воздвигнуть снова храм златому тельцу.
В Галлии, по Рейн, и на всем Юге по Дунай, водворилось уже Христианство. Между Эльбой, Северным Океаном, Дунаем, Черным морем и Волгой владычествовали Руссы-Сайване, или поклонники Сивы. Оставались в прибежище только острова на Океане, ([16]) но удобна ли была эта новая Финикия дли развития сети контор и акторий? С чего начать промысел, лишившись накопленных вещественных богатств? — Разумеется с товара невещественнаго: с продажи науки и мудрости на площадях. ([17]) И вот, скарлатная епанча взошла на подмостки.
Нужно ли называть то лицо, к которому привился дух Готовь? Это лицо, в одно и тоже время поборник и Триипостаснаго Бога и деизма под личиной науки, было, разумеется безсознательно, истинным воплощением дуализма, посредником Христа и Антихриста. Проповедование Слова Божия, вооруженное до него изустным двуострым мечем, в первый, раз вооружилось в этом лице односторонним лезвеем простаго меча. Тайные противники Св. Учения для него были недозримы, оно видело только явных противников за Рейном: краины Чехов (Caeti, Catli) принявших в Истории название Саков, были первыми жертвами безпощаднаго его меча. ([18])
Слава, или славление составляло исконное достояние Славян, врожденное им и нераздельное с их древлерелигиозным именем, эта витязная песнь, и песнь воспоминаний, была всегда потребностью духа народнаго и могла существовать только там, где еще не переродилась Славянская душа в чуждую самой себе и своей природе.
В эпоху Карла Великаго, первобытная Великая Русь (Vilkina land), заключавшая в себе пространство между Рейном и Одером, полустров Сербский (Херсонес Кимврииский) и всю Скандинавию, подпала на твердой земле под власть Франков, а за морем под оперившееся влияние Готов. Русь заморская, отрезанная от сообщения с материком, слабела без помощи, покорялась, или отправлялась на своих кораблях искать новых земель на краю света. Этот первый гражданский слой поселения был собственно Сербы, известные в Иcтории под искаженными названиями Кимвров, Камвров, Цимбров, Самбров. Повсюду па прибрежьях и островах, челядь их составляли скитальческия семьи так называемых Цельтов или Чуди. Туда перенеслись с ними народныя поверья, преданья и гадляры, воспевавшие славу.
Это было конечное время для изустных народных преданий на всем Западе и Севере Европы, предания стали переобразовываться в науку истории и стихотворства, по образцу Греции и Рима. Очень естественно, что подражание не могло обойтиться без Академии. Душою этой Академии были Готы, ([19]) у которых ничего не делалось спроста и без помпы. Карл Великий, приняв звание председателя, возведен в сан псалмопевца царя Давида, Ангильберт в звание Гомера, ([20]) Феодуль Пиндара, Рикуль Дамета, и пр. и пр.
Эгинхард был музой Каллиопой. Так и не иначе они величали друг друга. Алькуин писал к Рикульу: ‘я здесь теперь один одинехонек: ты, Дамет, в Саксонии, Гомер yехал в Италию, Кандид в Британию…. дай Бог, чтоб возвратился скорее Давид и все сопутствующие победоносному Царю’.
Когда коренной народ Германии был покорён чуждой власти, и земли его поступали в награду и удел (odal, adel) даже не ранкским владетельным рдам, стоявшим при Карле ошуюю его, но лицедеям представлявшим илосоов и поэтов древности, и стоявшим одесную его, тогда изустная гайда, изменилась в письменную квиду (quida, gydda), одушевление потухло, голос измер. Но Карл видал, как витязная песнь возбуждает мужество, нельзя было пренебрегать таким хорошим, хоть и языческим средством, для возбуждения храбрости и в собственных солдатах ([21]), а потому он повелел составить коллекцию витязных, или победных песен, учить их наизусть и образовать при войсках штатных песенников ([22]).
На какой же язык или наречие было передано это собрание народных песен? Франки и Славяне не нуждались в них: они были богаты собственным достоянием песен и естественным одушевлением во славу приобретаемую отчизной. Вопрос и разрешается тем, что Готы составляли и двор и дружину Карла. Известно, что ‘Charlemagne composa pour la langue Tudesque une grammaire, et par la il leva, en quelque sorte, ce jargon la dignit de langue et il tcha de la fixer.’
Это был язык новых поселенцев пространства между Рейном и Одером, язык Готский народный, ледяное море, в мертвыя воды котораго вливались живые потоки языков древнеперсидскаго, Греческаго, Славянскаго и наконец Латинскаго.
Над преобразованием изустных гайд и сказок в Готския квиды и саги, трудились: Гомер, Гораций, Пиндар el cetera: эти труды читались в Академии, их твердили наизусть во всех школах, тщательно и с ошибками переписывали для библиотек, эти квиды и саги служили основами Истории и Генеалогии, ([23]), из них почерпали содержание поэм, строя и переобразовывая все во славу новых Юпитеров, Геркулесов и Ахиллесов. Благодаря успехам промышленности подешевела и слава. Рыцарь Карла, из породы энахим, облаченный с головы до ног в железный череп, как рак, косил Чехов, как траву, восклицая: ‘что мииь(неразборчиво) эти Венды? лягушки. и больше ничего, нанижиь их штук семь, посели, на к. ичцию, и кончено!’
Не знаем, был ли бы Карл велик без помощи Сктов и Готов, поднимаемый на высоту только с одной стороны Римом, но нет сомнения, что без них он не задал бы потомству задачи трудной для решения, не носил бы фуфайки из выдры, а главное Славянский Запад также бы легко, без малейших потрясений, принял Христианство, как и Восток, не было бы разделения церкви, а изгнанные из храма торгаши не воротились бы в него.
В IX и X веке, проповедывание Христианства, на севере Германии и за морем, продолжалось в отношении Славян, на том же условии как при Карле: ([24]) в одной руке меч, в другой крест. Острова устилались слоями переселенцев, уносивших с собою только память былаго.
Нет возможности чтоб в глуши, в продолжении нескольких веков, изустная песнь не потеряла своих первобытных звуков, не разрознилась по наречиям и не изменилась вместе с языком народным. Новое, даже своеобычливое время, похоронив родное, старое, все таки чтит его поминками, но (неразборчиво) наследие переходить в чужия руки, то, для посторонней души сторона и чужая святыня: чем скорее простыл след и стерлась память — тем лучше.
Время объяснить, имели ли северныя квиды, в первобытном их виде, кровное родство с Славянскими гайдами или кайдами, дуаны Ерсов с думами Руссов, а певцы называвшиеся galdrar, а по другому наречию и писанию skaldrar, с теми гадлярами, которые по обычаю ходили посланцами к разъединенным с ними родичам, и про которых упоминает Феофан. ([25]) С родни ли они были также и тем Гуннским певцам, посланцам Агтилы, которых Бургундский король встретил словами:
‘Seid willekommen ihr beide, ihr Heunen Spielemann, Und eure Heergesellen, hat euch her gesandt Etzel der viel reiche zu der Burgundenland,
В отношении сборника Исландских квид ([26]) и саг, составленнаго Снорро Стурлезоном, следует принести мнение Томаса Хилля (Hill) об издании древних Ерских, или Каледонских дуанов, Макферсоном:
‘В том ли самом виде изданы Макферсоном, так называемыя Оссиановския песни Ерсов, в каком оне поются в народе?’
‘Надо сознаться что нет, хотя достоверность существования их в народе несомненна, но в различных местах Шотландии различны и изустныя и письменныя песни Оссиана. Причина этого заключается не только в различии наречий, но и в безпорядке изустнаго предания. их, в выпусках, изменениях и вставках, внесенных в разных местах и в разное время. Должно полагать, что в народе произведения певца Оссиана пелись в отрывках, не последовательно, мешаясь с придумками и позднейшими произведениями поэтов, почерпавших содержание из тех же народных преданий’.
То же самое следует сказать и о квидах севера, или лучше сказать Исландии. Этот пустынный остров, сосед Новому Свету, не представляющий ничего кроме пастбищных окраин между лавой огнедышущих недр своих и наносных льдин Севернаго моря, был последним притоном изгнанников и переселенцев Северной или Норицкой войсковой вольницы, принужденной жить наездами на все окружающие их и враждебные им берега твердой земли. Как во времена преобладания Рима, не имея инаго названия кроме даннаго им Римлянами: Saxones latroni, т. е. разбойники скал, ([27]) они наезжали и грабили прибрежныя Римския области, так и во времена возникавшаго Готскаго преобладания, они разъезжали по морям под именем Викингов т. е. войников, потомков Франков, Варангов (), или по старосаксонски Варягов (Warag), ([28]) разъезжавших на добычу в чужь и на мену добычи к родичам.
Когда после Карла Великаго, возникшее смешение языков и верований на севере Германии, приведено было к одному знаменателю, а Гаральд-рыжий покорил все прибрежные острова, далекая Исландия осталась единственным прибежищем для староверов, поклонников и Сивы и Адонаи. Туда окончательно в IX, X и XI столетиях, скрылось множество знаменитых рдов от гонений Норвежских властителей. Все боевые переселенцы разных времен принесли с собою в Исландию память о прошлом быте, о прежней славе, дорожили своей стариной, и каждый род хранил изустно и письменно предания о величии своих предков. Должно заметить, что витязныя песни о славе племен и родов (княжеских) не относятся к коренному духу Готов, их песнь безлично относилась к народу— Codthiod ([29]).
Заметим также с особенным вниманием то, что в сагах Исландии, упоминающих о переселениях, упоминается и обычай посылать вперед бога занимать новую землю. Мы имели уже случай объяснить этот исконный обычай Славян при выселениях, ([30]) а также значение Tyра(неразб.), под. предводительетвом котораго были(неразб.) посвященные богу победы на поиск новой земли.
Не входя в сближения Славянскаго Тура (?уро(неразб.)) с северным Tor, Thor, Thur, и Деваны(неразб.) с Freya, ([31]) мы повторим слова Гейера, который говорит, что ‘язычники презирали Одина и поклонялись Тору,’ следовательно ‘felices errore suo’ ([32]) не желали чужих богов.
Первоначальным поселенцем острова Исландии, по преданиям, был Ингольф с своим родом и дружиной. Но Ingolf есть только изменение имени Ingue, и следовательно род его относился к владетельному в Скандии роду Yngue ([33]).
В XI веке, свет Христианскаго учения проник и в Исландию. Один из проповедников, Земунд, прозванный мудрым (Soemund hins frdi), с другим духовным лицем — Аре, прозванным полигистором, написали, как говорят, целыя книги Истории Севера, Германии и Англии, но ни сокровища мудрости, ни зерцало Иcтopии Земунда, не дошли до потомства, об них погибла бы и память, еслиб не Снорро Стурлезон. Снорро был знаменитым скалъдом при трех Норвежских королях, при одном Шведском ([34]) и при нескольких Ярлах ([35]). Новая династия любила старую славу, и скальды, воспевавшие конунгов, получали награды, почетныя звания и доходныя места. Вероятно, в следствие подобных заслуг и ученый скальд Стурлезон был произведен в Ярлы Норвегии и назначен верховным судьей в Исландию. В бытность свою там, Снорро Стурлезон оказал великую услугу всему мыслящему миру. Во первых, он собрал изустные, а по мнению некоторых начертанные рунами, сиречь могильными письменами, остатки древней Эдды, приписываемой Земунду, которая заключала в себе, по мнению Резения (Р. I. Resenius) ‘древнейшую философию, называемую Voluspa’ ([36]), изречения (приписываемые Одену), называемыя Haramal и пр., потом собрал квиды скальдов (Skaldatal), потом написал Heimskringla (Orbis terrarum), или сказания о роде Ингов. В дополнение, для всех скальдов будущих времен, он объяснил древнюю Эдду, Эддой новой, но, вопреки положению Ганнемана, тьма не изгнала и не осветила тьмы. Ни полиглот Эдды Alwis (всеведающий), ни мудрец Filsvidir (многознающий) не оживят убитую народную песнь, замененную разновременными академическими произведениями ученых скальдов средних времен.
По мнению Шиммельмана ([37]) Эдда есть ‘urspnglich em wahrhaftes Product von den Sueven, und Pommerschen Ganglern, Veneten und Vandalen.’ Название Gylva ginning, по словам его, переведено Стурлезоном с целию (gut christlich), нo ‘recht scbuurrisсh(неразб.), offenbar unriehtig, und falsch, aus eigenen Gehirn’, что Gylva ginning ни сколько не значит Hari mendacium, но Yerotlenbarung des Har (an den Vandalen)’.
Мы не стоим за справедливость мнения Шиммельмана, составляет ли Gylva ginning и вся толковательная новая Эдда, собственно Snorri mendacium, но и не постигаем какую древнюю философию и какую vaticinium(неразб.) таить в себе Voluspa, которой содержание состоит как будто из перетасованной колоды листов, заключавших вирши о создании мирa и Девкалионовом потопе, ([38]) после котораго, как известно, на земном шаре вместо настоящих людей, были воплощены в людской образ кремни ([39]).
Нам кажется, что для каждаго непременно желающаго знать подлинный таинственный смысл Voluspa, надо читать не темные, догадочные переводы искаженнаго глагола древней мнимой волшебницы, но 1-ю книгу Метаморфоз Овидия, ([40]) который так пленял, Дунайских варваров своими стихами на Сармато-Готском языке, что они величали его своим поэтом. ([41])

Следует по Овидию изображение довременнаго хаоса (Омрока), но Voluspa также аг var allda, dar er Ymyr bygdi — пустота была повсюду где обитал Хаос. В Овидии: ‘Nullus adhuc mundo praebebat lumina Titan, nec nova crescendo reparabat cornua Phoebe’. В Voluspa: Sol dat n vissi hvar han sali atti, mani dat ne vissi hvat han megins atti, т. е. солнце не знало где его чертоги, луна не знала где ея месяц.
По Овидию, бог-природа полагает всему границы, отделяет небо от земли, землю от вод. По Voluspa: adur Bursynir Bodmum up ipdo, deir er Midgard mran scopo’. т. е. силы творческая создали землю, и отделили твердь от моря. ([42])
Da gengo regin il | Tunc omnes Dii occuparunt | Овид.: Ergo ubi marmoreo a raucstola….. | Elatas sellas….. | Superi sedere recessu…..
В Овидии, после устроения природы, сотворение человека из земли по подобию Божества, в Voluspa, после устроения природы, попал какой-то длинный список имен, потом упоминается о dvi lidi: Asc ос Emblo.
По Овидию, во время золотаго века (GuIIweig (?): wika, wiko, Англ. Сак. weoc, по Датс, uge — соотв. Гальс, age, определенное время) люди питаются желудями падающими с великаго древа Юпитера, пьют нектар млечных потоков и струи текущаго из дерев меда.
В Voluspa это древо Iggdrasil — Eichbaum, молочные потоки — Mimis brunni (?) — Milchbrunn, пьется также и мед: dreckr mid Mimir.
С наступлением вька железнаго, по Овидию, явились Эриннии (Erinnys, Евмениды, фурии), nо Voluspa, оне Норны — Nornir, Nonnur, Naunnor.

В Овидии Гиганты возстают на небо, в Voluspa являются из Иотунгейма Турсы. Тогда снова боги собираются на седалища скал Олимпа (Raukstola), вокруг престола Юпитера, а по Эдде Тора, па совещание — ofrad giallda (Rath halten), решаются истребить людей, но вопрошают: ‘что без людей будет с землей? кто будет возжигать жертву богам?’ — Edr scyldo gdin il gildi eiga? Глава богов отвечает на это, что он населить землю новой породой людей. И вот, сперьва решаются погубить людей огнем, но это наказание Юпитер откладывает на всякий случай на будущия времена и губит людей потопом. Тоже и в Voluspa: Sl tecr sortna, sigr fold i mar, — солнце помрачается, земля погружается в воду.
По Овидию, от потопа спасаются Девкалион и Пирра, земля снова разцветает, и в Voluspa она выходить из вод и разцветает: Iord or aegi idia grna. В заключение, no Овидию, на земле народился страшный змей — Пион, а в Voluspa летучий дракон: ‘Dreki fliugandi’ и тем кончилась Voluspa, между тем как, по Овидию, Аполлон избавил людей от этой змеи.
Из этого беглаго сравнения Voluspa, с 1-й кн. Метаморфоз, ясно видно, что vaticinium Valae есть ничто иное как отрывок перевода Метаморфоз с перепутанными строфами. Продолжение же Метаморфоз заключается частию в новой Эдде Снорро Стурлезоиа, в которой есть между прочим и следы Русских волшебных сказок.
Метаморфозы были сочинены Овидием до его изгнания, и потому следует решить, сам ли он переводил их на Сармато-Гoтский язык, и передал слово mulatio, metamorphosis, вполне соответственным Булгарским словом Вълошьба (Volospa), или над этим трудилась целая академия под председательством Карла великаго, или, наконец, какой нибудь скальд, упражняясь переводами с Латинскаго языка, передал по своему 1-ю книгу Метаморфоз, и, может быть, подражая Овидию, в свою очередь собрал народныя волшебныя сказки и комическия представления, составил из них содержание новой Эдды, где между прочим играет замечательную роль и Lokke — лукавый, ([43]) строя каверзы богам и забавляясь над людьми. Вообще должно полагать, что стихотворение I’oluspa. или I’lospa (в котором упоминается и Loкке, Ликаон 1-й книги метаморфоз, и Fenris — волк, в котораго он был обращен Юпитером) в соединении с некоторыми фабулами новой Эдды, составляло некогда сборник северных mutatae, под общим заглавием Вълошьбa. Собрав отрывки этого сборника, Снорро Стурлезон не мог поступить иначе как Макферсон с песнями Оссиaнa: он свел, объяснил их по своему смыслу, передал соотечественникам на современном ему языке, присоединив родословную Одена и толкования.
В Voluspa, в число несвязных строф вошли, как видно, и отрывки из посторонних eй квид, в ней упоминаются и Азы и Готы (Godthiodar) и Ваны, т. е. Венды (Vaner, Windheim), и даже имеющие для нас очень важное значение Гуны (Hunalunde), заменяемые в вариантах по изданию Резения Энетами (Einnaetlann). ([44])
Упоминание о Гуннах, они же и Энеты и Венеты, было бы очень значительно для истории Гуннов, если бы можно было верить всему что в переводах придуманная Сивилла ([45]) говорит непонятнаго, приговаривая столь же неуместныя слова: vite their en eda hvad?
В новой Эдде Снорро Стурлезона важнее всего дли Истории простодушно внесенное предание о Гильве (Gilva ginning), поясняющее распространение прозелитизма между народом отдаленнаго Севера пропагандой Готов Дации.
Гильв, по предположению Далина, владел Скандинавией, около 123 года по Р. X. Но так как невольный переход Одена с Готами от Дуная на остров Зеландию, совершился при нем, по покорении Траяном Дации в 98 году по Р. X., то и сказания о Гильве относятся к исходу 1-го века.
‘Сигге Фридульфзон (пишет Далин), луковый и храбрый правитель и верховный жрец Азов или Готов, живших при р. Танах (Tanaqvisl, т. е. Дунае, в Готии или. Дации), познакомился с легковерным Гильвом и наставлял его в богословии, весьма от древней истины отделявшейся. Гильв путешествовал в Асгард, и вскоре после этого Оден получил от него дозволение поселиться с своими Готами на острове Зеланде, ветупил с ним в родство, и посредством этого родства приобрел весь остров в наследие сыну Скиольду.’
Путешествие Гильва в Готию при-Дунайскую, разсказывается в Эдде следующим образом:
‘Некогда в Свевонии царствовал вещий Гильв. Он с ужасом заметил, что народ его стал оказывать необыкновенное виимание к пришлым Азам (Asa-Folck, asianske Folck), ([46]) и не понимал, приписать ли это личным их достоинствам, или могуществу богов, которым они покланялись. Чтоб объяснить себе это, Гильв решился сам отправиться в Асгард, под видом простаго старца. Но хитрые Азы, знали вперед о приезде и намерении Гильва, и так ослепили его кудесами своими, что ему чудилось, будто он попал в сверхъестественный мир. Прибыв в город, он увидел там палаты каменныя, крыша золотая. При входе какой-то человек играл семью ножами, взбрасывая их на воздух и ловя один за другим. Этот человек спросил Гильва, кто он такой? Гильв отвечал, что он путник от гор Риейских (Refels stigum) и просить ночлега. Человек повел его в палаты, но едва Гильв вступил во внутренность, двери в след за ним захлопнулись на замок. Гильв увидел множество покоев и в них тьму народа. Одни пили, другие играли в различныя игры, иные боролись, и вообще все проводили время в различных забавах. Дивясь на все эти невиданныя им с роду вещи, старец проговорил про себя:

‘Прежде чем войдешь куда нибудь,
Осмотрись осторожно, есть ли выход:
Нельзя знать, где засели враги,
Которые тебе строят ковы.’

Все обряды севера, до перехода Готов, относились к Сайванскому верованию, к которому разумеется принадлежал и Гильв. Вступая в Hall, или Herberge Асгарда, и видя, что попал в ловушку, он произносить первую строфу из изречений Харо (Haramal), относящихся к древней Эдде, и приписанных мудрости Одена. Но, относясь к верованию Гильва, их скорее должно считать отрывками из Бгартрихари или изречений Вишну, в свойстве the goddess of speech — Bhartrihari. ([47])
Строфа Haramal, положительно определяющая к какому верованию и обрядам должно отнести изречения Харо, есть следующая:

‘Хоть поздно нарожденный, но сын дороже всего,
ибо кто воздаст отшедшему отцу память по душе
на могиле (Bauta-Steina), кроме кровнаго?’

Эта строфа объясняется только законом Индии, что все предки того, кто не имеет сына, для совершения срадха (поминовения души) или погребальнаго обряда о блаженстве душ их, изключается из вечных селений:
‘Чрез сына (совершающаго поминовения) человек переходит в мир вышний, чрез внука приобретает безсмертие, чрез правнука поступает в обитель света.’
‘Так как сын избавляет отца от преисподней, называемой путь ([48]), то он и прозван самим Брамой ‘избавителем от ада’ (путра).’
‘Тот у кого нет сына, может обречь в сына внука своего: ‘да будет произрожденный моею дочерью, моим сыном, и да совершит он срадху в память мою’.
Обратимся теперь к Skaldamal, или к сборнику витязных песен, квид Эдды.
По нашему мнению в них на столько скрывается истины, на сколько оне были родственны с гайдами гадляров, гайдуков, ([49]) и вообще походных бандуристов, гусляров, которые и во времена Тацита, ‘возлагали свои вещиe персты на живыя струны, и сами струны рокотали князьям славу.’
Воспеваемыя события и герои большей части древних квид относятся к IV и V столетиям. Hunugard и имя Аттилы, упоминается во многих, но две, так называемыя Гренландския квиды, — Аtlа quidа и Atlamal, относятся собственно до Аттилы, хотя главное содержание их есть гибель Нивелунгов или Нибелунгов и мщение Гудруны, дочери владетеля Бургундскаго Гойко (Giuka), рода Нивелунгов. ([50]) Обстановка события, воспеваемаго в квиде, противореча народному сказанию (Niflunga Saga). видимо прошла сквозь чистилище. Гунугардский владетельный род, хотя и близкая родня Нифлунгам или Нибелунгам, но Гунны еще язычники, а прирейнские владетели озарены уже Христианством, это высказано только в позднейшей поэме Nibelungen Iied: — ‘Я христианка, — говорит Гримгильда (Гудруна квиды) послу Аттилы, — отдам ли я себя язычнику! — Ратарий (Rathere, Ratgaire, Ruedeger, Rdiger) успокоивает ее, объявляя, что при Аттиле много витязей Христиан, и что от нея будет зависеть обратить и его в Христианство.
Гренландские квиды об Аттиле и Исландские о Гудруне, воспевая преимущественно гибель Нибелунгов (Drap Niflunga) и составляя, как будто одно целое, в тоже время безпощадно противоречат друг другу, не говоря уже о смешении собственных имен, о провалах, чрез которые не построиш моста, и о том, что почти во всех древних квидах поток смысла, то впадает в топкое болото, то скрывается в трущобе, то совсем уходит в землю. Главная причина этого — народный язык, с диким произношением, не выразимым не только рунами или резами и начертаньми, находимыми на хронных камнях, но и латинскими буквами.
Для примера приведем несколько Славянских речений, записанных в хронике Иарум-Шульца ([51]):

Heid sangd kam mahn,
Niima jehss mom tah Brdt but
Tidie sehna siete minne chsworet.

Кто не скажет, что это отрывок из какой нибудь древней квиды?
Предание о женидьбе Аттилы на княжне Бургундской заключается и в поэме Nibelungen lied, относимой к X веку, и в поэме ‘Waltarius Aquitanus’, почерпнутой из одного и того же источника, но переобразованной в честь и пользу Визиготов Аквитанских.
В Nibelungennoth, или Nibelungenlied, Аттила и его Гунны играют более благовидную роль, и лицо их не изрыто ни оспой, ни Аммиановским раскаленным железом, чтоб не смела рости борода. Эта трагическая поэма создана не по замышлению ходячих природных певцов, а по тщательному соображению сидячих поэтов, в подражание Илиаде. Тут излияние задушевной песни во славу славных, заменено похвальным прилежашем к труду для собственной своей славы.
Но последовательности, подробностям и сухости описания приключений (aventure) протяжными стихами с римами, ([52]) явно, что Nibelungenlied образовалась не собственно из витязных народных песен, но из полноты древняго народнаго разсказа, о мщении Гримгильды (по квидам Гудруны) Бургундской:

‘Uns ist in alten Mhren Wunders viel gesait,
Von Helden lobebren, von grosser Arebeit,
Von Freuden und Hochgezeiten, von Weinen und von Klagen,
Von khner Recken Streiten mgt ihr nun Wunder hren sagen ([53])

Главным источником этих древних сказок (alten Mhren) была ‘Vilkina Saga’, сборник, в котором находится и сказание о Нифлунгах.
Во всяком случае, на этом основании, события в Nibelungenlied ближе к исторической истине. В Эдде же, то же самое пpoизшествиe разрознено на квиды с разноречивыми вариантами, и эти квиды, в свою очередь, похожи на обрывки, для слепки которых необъяснимыя слова употреблены вместо цемента.
Как в Скандинавских квидах, так и в Немецкой поэме о Нибелунгах, вступлением в разсказ о союзе Гримгильды (Chriemhilde) или Гудруны с Аттилой, служит смерть героя Сигурда (Siurit, Sjurd), ([54]) перваго ея мужа. Он злодейски убит старшим ея братом Гунтером (в кв. Гуннаромь) при помощи Хагена (Hagen). ([55])
В поэме мщение Гримгильды естественным образом падает на братьев и на Хагена. В квидах, напротив, мщение обращено на Аттилу.
Нет сомнения, что Снорро-Стурлезону, а может быть даже Пиндару Академии Карла, казалось неприличным оставить квиду в том виде, как пели ее язычники Гунны, взводя неистовыя преступления на предков при-Рейнских владетелей, от которых Генеалогия вела и род Карла, родившагося в Ингельгейме. Могли ли в самом деле Гуннар и Хгни, без особеннаго навождения Гуннов и единственно из златолюбия, убить мужа родной сестры, а сестра, из мщения за смерть мужа, убить братьев, извести весь род Нифлунгов? — По простому, прозаическому и понятному сказанию (Vilkina Saga) о Сигурде, или Сигфриде, — могли, а по темному языку квид — не могли. По простому разсказу, Брингильда, княжна Заградская (Sgard), истинный сколок с Русской Царь-девицы, которая дала oбет выйдти замуж только за того, кто победит ее. Но в Vilkina Saga дан превратный смысл победе. ([56])
Гуннский витязь Гюрги, обратясь на севере в George, Sjurd, Siurit, Sivard, Sigurd и наконец в Sigfrid, поразил летучаго змея и приобрел его сокровища. Потом женился на Гримгильде сестре Бургундскаго короля Гунтера, который в свою очередь, прослышав о необычайной красоте Брингильды Заградской, ([57]) пожелал приобрести ея руку, но право на это надо было добыть победой. Гунтер и вызвал Царь-девицу на поединок, однако же она вышибла его из седла. Гунтер был в отчаянии. — Король, вызывай ее снова, сказал ему Сигфрид, и давай мне твои доспехи. — Как сказано, так и сделано. Под именем и в доспехах Гунтера, Сигфрид сразился с Брингильдой, обезоружил, разоблачил ее, и она должна была отдать руку свою мнимому победителю. Вся история тем бы и кончилась, еслиб Гримгильда не выпытала тайны у мужа своего, и после этого не оказала неуважения к Брингильде. Гордая Брингильда напомнила ей, что, при входе королевы, жена подданнаго должна вставать. Гримгильда, как следует затронутой подколодной змее, тотчас же ужалила Брингильду.
— Я желала бы знать, сказала она, кто разстегнул мечем броню твоей девственной груди, чтоб ты имела право надо мной величаться!
— Твой брат и твой король, Гунтер, отвечала спокойно Брингильда.
— Неправда! не Гунтер, а мой муж и твой победитель, Сигфрид!
Лицо Брингильды как будто обдало кровью, молча вышла она вон из комнаты. Возвратившиеся с охоты, король Гунтер и Хаген встретились с ней, и пораженные ея наружносию спросили причину ея отчаяния.
— Я не знаю, что я такое здесь и кому принадлежу — проговорила Брингильда, — твоя сестра объявила мне торжественно, что право на меня приобрел не ты, а ея муж, Сигфрид!
Этих слов достаточно было, чтоб завязать всю последующую историю мщения Гунтера Сигфриду, и потом мщения Гримгильды брату Гунтеру и Хагену, от руки котораго пал Сигфрид. Но Эдда распорядилась иначе. По темному смыслу квид оказывается, что Гуннская колдунья Брингильда, дщерь Будли, и родная сестра Гуннскому варвару Аттиле, потому, что Будли, по квидам, такой же родной отец Аттилы, как Munzucco по Иорнанду, и Озид по Vilkina Saga. Влюбленной в Сигурда колдунье Брингильде, как нечистой силе, нужна только душа его, а не плоть, а потому она выходит за муж за короля Гунтера, или Гуннара, и поджигает его убить Сигурда, и овладеть его сокровищами. Гуннара соблазняют сокровища, а Хаген, обратившийся в королевскаго брата, берется за дело. Убийство совершается разным образом, в разное время и не на одном и том же месте: ‘по однйм сказаниям во время белаго дня, на oxoте, по другим, во время темной ночи, на постели, народ же (Thydverskrmenn) говорит, что в лесу, а по Gudrunarquida, во время пути на сейм, все же вообще говорят что они убили его безоружнаго.’ ([58]) После убийства совершаются похороны, по Гуннскому обычаю, торжественным сожжением тела. Этого только и ожидала Брингильда: она бросилась на костер, обхватила Сигурда и изчезла с ним посреди пламени.
Гудруна, как Gotnesc kona, не пожелала следовать варварскому обычаю Гуннских жен и за-живо жариться на костре, но предалась, по обычаю Готских жен, так называемой неутешной печали, во время которой ей следовало еще выйдти два раза за муж. Когда явился посол Аттилы просить ея руки, она и слышать не хотела, но мать ея, Гримгильда, дорожа этим союзом, составила декокт забвения из разнаго волшебнаго снадобья, употребив вместо собачьяго сердца свиную печенку, и дала испить Гудруне. Избавясь от неутешной печали, Гудруна отправилась в Гуннию, с предчувствием, что злодей, брат Брингильды, непременно предаст ея брата Гуннара злой смерти, а из Хгни вырежет сердце, и ей придется за них мстить. Так и случилось. Аттила, которому фактически били челом и платили дань не только все варвары, но и все классические народы Европы, польстился на сокровища Сигурда, которыми овладели братья Гудруны. С этой целью он и посылает двух своих скороходов-гудочников, звать их к себе в гости. Гудруна, предугадывая его злое намерение, пишет в предостережение братьям письмо рунами ([59]), и сверх того посылает кольцо обвитое волчьей шерстью, но рун они не поняли, значению кольца не поверили, и отправились на свою погибель.
С досадным чувством, что письмнные гальдрары претворили в словарь изустную песн гадляров Исландии, где еще в XVIII столетии простой народ славил коледу (kobold) ([60]) и поклонялся в тайне душам предков (thusse(?неразб.) apud Gallos dusios, dusius), обратимся к содержанию песни о Нибелунгах.
По смерти первой жены своей Иельки (Helke) ([61]), Аттила, прослышав о необыкновенной красоте Гримгильды Бургундской, предложил ей свою руку. Хотя и ‘недостоит хрестьяном дщери своя за поганыя даяти’, как сказали в X веке цари Греческие Константин и Василий, но и в V веке не следовало отказывать в подобной вещи обладателю всея Скифии, а потому Гримгильда, побуждаемая славой обратить язычника на путь истины, отправилась в неведомую до сих пор страну Гуннов (Heunenland). ([62]) Аттила встретил невесту на границе своей области, и повез ее, по маршруту составленному прелагателем народнаго разсказа в стихи, в таинственный Etzelburg, или град Аттилы.
По прошествии семи лет, родив сына Ортлиба, ([63]) (Ortliep), а по квидам двойни: Ерпа и Эйтиля, Гримгильда надумалась, что пора уже мстить братьям за смерть перваго мужа.
И вот, однажды
Da sie eines nachtes bey dem Kunige lag, Mit armen umbefangen ht er sie, als er pflag Die edele Frauen minnen.
она сказала ему: ‘как горько мне, что в твоей земле все смотрят на меня, как на безродную сироту, как бы я желала видеть братьев моих и всю родню у себя в гостях.’ — Viel liebe Fraue mein’ — отвечал ей Аттила, — если ты только этого желаешь, то мы немедленно же пошлем двух гудочников (Fidelere) в Бургундию. И действительно, немедленно же и отправил послами в Бургундию двух придворных певцов([64]), вероятно тех самых, которые, по сказанию Приска, во время обеда у царя Гуннов, воспевали славу.
Когда явилось посольство с приглашением короля Гунтера и братьев его Гернота и юнаго Гизельгера, в гости к Аттиле, Хаген, главное орудие убийства Сигфрида, навел было сомнение на присланный поцелуй от Гримгильды, но Гунтер, полагаясь на семь лет, после которых все старые счеты и долги прекращаются, а особенно доверяясь гостеприимству, доблестной и честной славе Аттилы, решил ехать. Однако же, в предосторожность, на всякий случай, под предводительством Хагена, сопровождает путников отборная, храбрая дружина. Миновав и горы высокия и степи широкия и моря глубокия, братья Гримгильды приезжают в Гуннское царство. Аттила радушно встречает и принимает гостей, сажает их за браные столы, угощает медвяным питьем и яствами, кормилец выносит его младенца сына на показ дядьям, а между тем Гримгильда распорядилась уже иным угощением, склонив некоторых витязей, а в том числе и брата Аттилы Владо, (Bldel) ([65]) мстить за себя.
Во время столованья Нибелунгов в палатах царских, дружина их в свою очередь столовала в гостиннице. Владо с своей тысячью, окружил гостиницу, вошел к пирующим, и на поклон командира дружины Бургундской, брата Хагена, Данкварта, отвечал, что пришел не за поклоном его, а за головой. Поеле кратких, на этот раз, объяснений, Данкварт снес голову Владу. В следствие чего, Гунны, разумеется, бросились с обнаженными мечами на гостей, началась резня. Данкварт отправился во дворец и донес Хагену, что в герберге не благополучно. Вспыльчивый Хаген, понял в чем дело, зверски взглянул на Гримгильду, выхватил меч из ножен, вцепился в волоса маленькаго Ортлиба, отмахнул голову, бросил ее на колени матери, и сказал: на! я знал что ты нам даром не поднесешь вина, вот тебе в задаток!
Взоры и мечи хозяев и гостей ярко блеснули — начался кровавый бой.
Бургундов теснят, храбро защищаясь, они отступают к гриднице, где идет свалка между воинами. Гримгильда предусмотрительна: гридница вспыхнула, горит. От жару и жажды изнемогают Бургунды. — Пей кровь! — кричит Хаген. И эпические Бургунды, в самом деле, по надлежащем однако же испытании действительно ли кровь утоляет жажду, прохлаждает и подкрепляет силы, принялись пить кровь. После этой попойки, во время которой Гунны вероятно также утоляли жажду кумысом, битва возгорелась. Драматическое сражение между витязями Аттилы и Нибелунгами тянется в продолжении 2000 стихов. Все сражающиеся, по очереди, перебили друг друга. В заключение, Феодорик Бернский, сражается с Хагеном, ранит его, но не желая умертвить, связывает и передает Гримгильде, потом сражается с самим Гунтером королем Бургундским, ранит его, и передает Гримгильде, в уверенности, что она пощадит и помилует братьев. Но Гримгильда злобно и торжественно говорит Хагену: ‘хочешь жить, так скажи, где затаены вами сокровища Сигфрида?’
— Сказал бы, — отвечает Хаген, — да я дал клятву, до тех пор не говорить никому, где лежит клад, покуда жив хоть один из моих владык.
— О, так мы сейчас же кончим дело, — прошипела Гримгильда, и чрез несколько мгновений, она держала уже перед глазами Хагена отрубленную голову старшаго брата своего Гунтера, за волоса.
Хаген содрогнулся. — Нет уже в живых благороднаго короля Гунтера! — вскричал он, — нет юнаго Гизельгера, нет и Гернота, но жив еще владыко мой Бог, и дело, твое не кончено злодейка!
— Так подай же мне хоть меч моего Сигфрида! — изступленно проговорила Гримгильда, и быстро выхватила она меч из ножен, взмахнула — и голова Хагена отпала от плечь.
В это время вошел Аттила.
— От рук женщины гибнет герой! — воскликнул он с ужасом.
— Я за него мститель! — сказал старый Гадобрат (Hadhubrath), поражая в свою очередь Гримгильду.

‘И тут легли все обреченные смерти,
В куски изрублена благородная жена.
Феодорик и Аттило восплакали,
Душевно скорбя о кровных своих и о витязях. ([66])’

Таким образом, по Nibelungenlied, Аттила после женидтьбы на второй жене, остался жив и здоров, причиной гибели Нибелунгов не он, а мщение Гримгильды за смерть Сигфрида. Все это совершенно сходно с Niflunga Saga и Датскими древними песнями, и вообще с народными сказаниями местностей соседних с событием, но скальды Скандинавские поют, как увидим, иначе, и наводят на себя подозрение.
В поэме ‘Valtarius Aquifanus’ Бургундская королевна, уже не Гримгильда и не Гудруна, а Ильдегонда (Hildegonda). Это имя вполне напоминает историческую Ildico ([67]) Иорнанда. Но, по народным сказаниям (Vilk. Saga) Валтер и Ильдегонда составляют совершенно отдельную повесть. Валтер заложник, племянник Эрменрика Короля Опольскаго, ([68]) и с родни Тодорику Бернскому (Bern), а Ильдегонда дочь Илии, Ярла Грикии (Grikaland) и племянница Остроя (Osantrix?) короля Вильцев и большей части Руси, (т. е. Великорусии). В поэме же, Валтарий заложник из Аквитании, которою в то время владели Визи-Готы, а Ильдегонда дочь Эррика (Herric) Бургундскаго.
Coбытиe совершается после победы на полях Каталаунских в Галлии, откуда Аттила привозит и Ильдегонду, и Валтария, и Франка Хагена, происходящаго по прямой линии от Франка, сына Гектора Троянскаго. ([69]) Аттила сам занимается воспитанием юношей, учит их молодечеству, стрельбе из лука, и в то же время заботится просветить их науками и эллинской мудростию.
Но Хаген, не возлюбя наук, уходит на свою родину. У Валтария также в голове не науки, а прекрасная Ильдегонда, и он замышляет также бежать на родину, но не один, а вместе с Ильдегондой. Чтоб исполнить это, он просит сочинителя поэмы устроить во дворце Атиллы столованье, по образцу описаннаго Приском Ритором, и ни дать ни взять, как искони вплоть до XVIII века водилось на великой Руси: ‘почестный пир на многи Князи, Бояра, на Русские могучие богатыри и гости богатые’. Это было самое удобное время для исполнения замысла, потому что покуда по обычаю длилось столованье, пилось здравие, пелась слава, предвкушалось блаженство упоения, и в заключение обходила кругом похмельная братина, можно было и бежать в Аквитанию и воротиться назад, особенно на коне, который давал ‘ускоки во сто верст.’ Как сказано, так и сделано. Столовая палата убрана цветными паволоками, царское место золотой парчей аксамиченой, Аттила садится за браный белодубовый стол, по обе стороны два великих боярина, прочие гости, по ряду, занимают столы по сторонам. На столах стланы скатерти червленыя шитыя золотом, уставлены яствами и закусками, кравчие и чашники разносят медвяное питье. Царская чаша ходит кругом. Гощенье, по обычаю, тянется до ночи, и хозяин и гости, по обычаю, сами на бок, голову на сторону, а кто и целиком под стол. Между гем Ильдегонда добывает для Валтария из царской оружницы Ерихонскую шапку, кольчуги с зерцалом, и вообще броню, оружие и конскую збрую, а для себя из царской казны две крошни(? неразб.) драгоценных камней и жемчугу. Снарядившись, Валтарий идет в царскую конюшню. В конюшне был конь, котораго по латыне звали Leonem, ([70]) а по русски: ‘конь лютый зверь и бур и космат, у коня грива по левую сторону до сырой земли.’ ([71])
Между тем как Валтарий седлал коня, Ильдегонда успела поджечь столовую царскую палату, потом, сели вместе на лютаго зверя и помчались в Аквитанию.
В дороге не случилось с ними ничего особеннаго, кроме того, что при переправе чрез Рейн у Вормса, ([72]) они чуть чуть не попались в руки разбойнику Гунтеру с его шайкой Франков, которые по сказанию поэмы были в сто раз хуже Гуннов. ([73])
Таким образом и в этой поэме, смешение имен и событий. Аттила, после пира с пожаром, не умирает ни естественно, ни насильственно. Хватившись на другой день Ильдегонды и Валтария, он только выходит из себя, рвет на себе царское платно сверху до низу, шлет погоню, и обещает того, кто догонит беглецов, не только осыпать с ног до головы золотом, но даже живаго похоронить в золоте.
В переработанных преданиях, при-Рейнских и при-Дунайских, более полноты и смыслу, в переработанных квидах Эдды почти за каждым словом надо лезть, если не в карман, то в Specimen Glossarii, и в примечания, но и в них мало определительнаго и тьма догадок, в оправдание которых, толкователи слагают темноту смысла на поэтическую вольность скальдов. С тонким чутьем, как у Бабы-Яги, можно решительно сказать, что в древних квидах Эдды пахнет Русским духом. В них есть и Змей Горыныч, ([74]) и старые вещуны и птицы вещуньи, и даже Царь-девица. ([75]) Но весь этот волшебный мир, как будто не в своей тарелке, а полинявшая богатая ткань изустных преданий, как будто перекрашена, выворочена на изнанку и перекроена в Тришкин кафтан, который, если начертать рунами, легко обратится в Trisconis, sive Tuisconis Kfta i. e. toga.
В квидах, вместо Гримгильды ([76]) и Ильдегонды, после смерти Helke, сердце Аттилы наследовала Гудруна. ([77]) Вместо одного сына Ортлиба у ней два сына: Эрпо и Эйтиль (Eitil). По Atla-quida, не Гудруна замышляет мстить братьям смерть Сигфрида, а сам Аттила, из корысти сокровища, которым они завладели. Он посылает к ним посла, какого-то Кнефрода, звать к себе на пир. Кнефрод приезжает
Во владения Гойковичей, К дому Гуннара, Железокованной скамье И к сладкому напитку. ([78])
Угаданы ли последние два стиха — не наше дело судить, за них ручается Specimen Glossarii. Так или иначе, но восточный посол засел на beckiom aringreipom и заговорил зычным голосом: ([79])
Аттила сюда меня послал, Ряд урядить (Rida orindi) На коне грызущем узду (?) Чрез темный лес, Вас просит, Гуннар, Чтоб пришли на скамью, (?) С шлемом железокованным (?) Дом посетить Аттилы.
Так ли говорил посол — незнаем, мы следуем слепо смыслу не подлинника, а переводов.
Братья Гудруны, (которых на сцене только двое: Gunnar и Haugni — Хаген), не смотря на все предостережения, едут в Gardi Huna, в гости к Аттиле. Гудруна встречает Гуннара следующими словами.

‘Лучше бы было, брать,
Еслиб надел ты на себя броню,
Нежели железокованный шлем,
Чтоб видеть дом Аттилы.
Сидел бы ты в седле
Солнце-светлаго дня,
Пришлось бы бледный труп
Норнам оплакивать,
А Гунским щитоностным девам
Изведать горе:
Быть бы самому Аттиле
В башне змей,
А теперь эта обитель
Для вас заготовлена.

Такова ‘in varietate lectionis’ мистическая речь Гудруны ‘quod etiam posis tolerat’, из оной следует, что Гуннар приехал в гости совершенным колпаком: в домашнем платье (in huslichen Gewndern) и в железокованном шлеме.
На речи Гудруны Гуннар отвечает:
‘Поздно уже, сестра, собирать Нифлунгов!’
И действительно поздно: его просто вяжут по рукам и по ногам. ([80])
Хаген тщетно защищает Гуннара.
‘Спрашивают (неизвестно кто): не хочешь ли владыко Готов (?) искупить душу золотом?
‘Пусть мне сердце Хагена (Haugni) дадут в руки, пусть вырубят его из груди сына народоправителя (?)’
И вот вырезывают сердце из груди какого-то Гиалли (Hialli) и подносят на блюде.
‘Это сердце слабаго Гиалли, — говорит Гуннар, — оно дрожит: это не крепкое сердце Хагена.
‘Смеялся Хаген, когда вырезывали его сердце.’
‘Вот, это сердце Хагена, — сказал Гуннар, — оно и на блюде не дрожит. Теперь только я один знаю, где сокрыт кладь.’
За укрывание клада, Гуннара препровождают в погреб полный змей. Тут, Гуннар берет арфу и играет последнюю песнь лебедя ветвями ног своих. ([81])
Между тем Аттила откуда-то возвращается, Гудруна встречает его с золотой чашей в руках, и просит испить за упокой братьев.
Когда Аттила выпил чашу и вкуейл брашно, Гудруна объявила ему, что он упился кровью детей своих и насытился их сердцами.
На это сознание, в Atla-quia, Аттила молчит, он опьянел и идет спать, предоставляя себе право отвечать в Atla-mal. Гудруна же довершает Ueberarbeitung Скандинавского скальда: она дала своему ложу напиться крови Аттилы, выпустила собак подлизать ее, и, в заключение, запалила царския палаты. В этом-то пожаре, кроме Аттилы погибли и Гуннския Амазонки (Skiald-meyar).
За сим следует заключительная строфа:
т. е. Она (Гудруна) отправила трех королей славных на тот свет, потом сама погибла.
Но эта заключительная строфа явно изменяет и противоречит смыслу квиды и вполне соответствует смыслу предания народнаго (Niflunga Saga) и Nibelungenlied, в которых, погубив трех королей, своих братьев, Гримгильда (Гудруна) сама погибает. ([82]) Чтоб оправдать это противоречащее заключение, толкователи придумали, что под тремя убитыми Гудруной королями надо подразумевать Аттилу и двух его сыновей (!). Положим, что так, но где ж Гудруна сама-тo погибла? — В Atla-mal, повторяющей то же сказание, она остается жива, для того чтоб в Gudrunar-hvaut выйдти замуж за Ианко (Ionakr), и родить двух сыновей, ([83]) которые бы отмстили Эрманарику за Сванильду, ([84]) и убили бы еще раз сводного брата Эрпо. ([85])
Из всего этого видно, как склеивались отрывки и строфы разных древних народных квид, единственно по сходству упоминаемых в них имен.
При Atla-quia, в конце, приписка прозой: ‘Enn segir gleggra i Atla-malom inom Graenlenzkom’ т. е об атом говорится подробнее в Гренландском сказании об Аттиле.
Это сказание или Слово об Аттиле действительно в трое больше чем Atla-quia, но в этом драматизированпом и так сказать лицедейном произведении, ‘из того же места, да не те(неразб.)жe вести’. Тут братья Гудруны, Гуннар и Хаген, (Haugni) не смотря на предостережения сестры, на уговоры жен и на сны предвещавшие беду, едут но приглашение Аттилы, на кораблях. Ехали они ‘долго ли коротко ли, но наконец могу сказать’ ([86]) прибыли в град, где царствовал Будли. Этот Будли, по истории Bleda (Владо), брат Аттилы, по квидам отец Аттилы, а по Atla-mal не брат и не отец, а лично сам Аттила.
Ученые толкователи утверждают, что это пиитическая фигура, что поэт ‘figurate patrem hie ponit pro filio Atlalo’. Подобное толкование значит тоже, что ‘для скальдов Эдды закон был не писан’. Так или иначе, но сам Аттила является с толпой вооруженных Гуннов и начинается бой. После долгаго сопротивления, Гуннар и Хаген связаны по рукам и по ногам. Аттила велит Хагену вырезать сердце, как и в Atlaquia, а Гуннара повесить и пригласить на него змей — ‘invitare eo serpentes’ — ‘Ladet Schlangen dazu.’
Когда все это было исполнено, Гуннар взял арфу, (haurpo tok Gunnar) и заиграл на ней ветвями ног своих.
Этот смысл утверждается ссылкою на позднейшую квиду Gunnars slagr (бряцание Гуннара), хотя позднейшая песнь не указ смыслу древней.
После этого события, Аттила, хватившись своих детей, спрашивает: где они играют? Гудруна объявила ему, что они уже не играют, что перед ним стоит чаша, из которой он испил кровь своих детей, а сердца их съел вместо телячьихь.

На это Аттила сказал: ([87])
У тебя Гудруна жестокая душа:
Каким образом дозволила ты себе,
Кровь родных своих детей
Вмешать в мой напиток?

С этого благоразумно сделаннаго запроса, начались долгие разговоры и взаимные упреки. В промежутках, откуда ни взялся сын Хагена и во время ночи поразил Аттилу. Пробудясь и чувствуя рану, Аттила отрекается от помощи, но производит над Гудруной следствие, кт убил сына Будли?
— Я и сын Хагена, ([88]) — отвечает Гудруна.
— К противоестественному убийству побудило тебя злобное сердце, — сказал на это Аттила, и высчитал все, чем он хотел насытить жадное, лихоимное ([89]) сердце Гудруны.
— Пустое говоришь ты Аттила! пусть не насытна была я, а твоя жадность к победам насыщала ли тебя?
— Пустое говоришь ты Гудруна! мало оправдаешь ты этим судьбу нашу. Все погибло!
Промолвив эти слова, Аттила умирает. Гудруна намеревается убить себя, но ей еще следует жить в двух квидах скальда, который незаботился о хронологическом порядке событий.
Первая квида есть Gudranar-huaut (изступление Гудруны), а другая Hamdis-mal (слово о Хамди). Дело в том, что после смерти Аттилы (в 454 году) Гудруна выходит за муж за Ианко (Ionakr, короля Славянскаго ([90]).
От него у Гудруны три сына: Saurli, Hamdir, и Егр, дочь же от перваго брака с Сигурдом Гунским (Hunskr — hunnicus), Свaнильда, выдана за Иормунрека или Эрманарика, короля Готов (ум. в 376 году), который велел размыкать ее в поле, привязав к хвостам лошадей ([91]).
Узнав об этом, изступленная Гудруна, побуждает упреками сыновей своих Саурли и Хамди (об Эрне ни слова), мстить Иормунреку:
Что сидите, Во сне проводите жизнь, Или не трогает вас Полученная весть, Что Иормунрек, Вашу сестру, Юную возpacmом Размыкал конями, Белым и вороным, В открытом поле, Серым быстрым ([92]) Готским конем ([93]). Не похожи вы На породу Гуннара, Нет в вас такой души, Как у Хагена! Виновнику ея смерти Вы решились бы мстить, Еслиб обладали смелостью Моих братьев, Или твердой душою Царя Гуннов!
Таким образом, Иормунрек, который исторически умер в 376 роду, поэтически переживает Аттилу, умершаго п 454 году.
Таково значение древних Исландских и Гренландских квид, записанных с простонародного языка какими нибудь рунами, переписанных в XI-XIII столетии Латиноготскими буквами, обработанных и преложенных учеными скальдами последующих времен, на язык господствовавших.
Эта обработка и преложение древних гайд или квид и составляет причину того, что все собранныя в народе песни и сказания относящияся к одному и тому же событию, обличают Эдду в нарушении смысла существовавших преданий.
Разсмотрев народныя, хотя уже и искаженныя предания, имеющия отношения к нашему предмету, мы видим:
1. Древния северныя квиды достигли до нас не на языке народном, а на придворном и правительственном Готском ([94]), который водворил Карл и для котораго сам составил Грамматику. Язык народный, сельский, был Sclaventunge, ибо Гальские и Германские Славяне были уже в то время в отношении Готов рабы.
2. Позднейшия сельския Славянския предания дошли до нас в то уже время, когда в Германии и аристократия и народ заговорили на чужом языке, и следовательно большая часть преданий переведены изустно самим народом.
3. Так называемые Гунны, по квидам, сагам, и по всем преданиям севера, принадлежали к древле-Германским племенам, и отличались от западных, Франкских, только тем, что были еще язычники.
4. Название народа Huni, Hune, Chuni, произошло от первоначальнаго названия Kwn, Kuenu, Cоnае, Kunае, смешиваемаго с Готским словом Kona, Kuna, Quena, Kwna, означающим жена, что и породило, как увидим ниже, сведения о Гунских Амазонках, и потом принято в писании, для избежания смешения в смысле названий.
5. Почти все собственныя имена в древних преданиях Славянския. Постоянное изменение их видно из вариантов на различных наречиях. По преимуществу форма их Кимврская, т. е. Сербская. На пример имя Юрий, в наречии Сербском ?ур?е (Джурже, дзюрдзе) изменяется в Галлии в Georges (Джордж), в Дании в Sjurd, потом в Siurit, Sivrit, Sivard, Sigurd, и наконец в новейшее Siegfried, составленное для объяснения смысла. Оно же, сократясь в Sigar, Sigr и наконец в Sig, означает победа, сохраняя первобытный смысл имени божества победы.
Из Сербскаго собственнаго имени Огнян, Огньо, Игньо (в религиозн. знач. то же божество грозы, громовержца, Перуна — Foudre) Лат. Ignius, Egnius, изменяется в квидах в Haugni Hgni, и наконец в Hagen.
Собствен, имя Яромир, изменяется в Jarmar, потом в Jarmar-rik (Rex Jaromir), Jormunrekr, Ermanarik, Hermanarik.
Гейзо — Gisle, Gisler, Giselher. Гурина — Gurin, потом Gudruna, и пр. и пр.
Описывая Иcтopию Готов, (в которой большая часть владетельных, родовых имен, явно Славянския, ибо прозелиты Деизма продолжали носить древние родовые имена, как и во времена принятия Христианства), Иорнанд, не объясняя причины, замечает, что у Готов было в обычае (?)носить Гуннския собственныя имена. ([95])
6. Изустная народная память об Аттиле, на столько сохранилась в письменных преданиях запада и севера Германии, на сколько события могли относиться до летописей, саг и квид, сочинявшихся придворными скальдами во славу новых династий.

I

ВОЙНА ПРИ-БАЛТИЙСКИХ И ЗА-БАЛТИЙСКИХ СЛАВЯН С ВОДВОРИВШИМИСЯ, В КОНЦе 1-ГО BЕKA ПО Р. X., НА ОСТРОВЕ ЗЕЛАНДИИ, ГОТАМИ-ДАЦИЯНАМИ

Г. Люден, ([96]) изучая Историю древней Германии, и испытав томительную непрерывную борьбу с темнотой, смутой преданий и с тяжким трудом извлечь из них истину, сознается, что эта смута заключается не в самой Иcтории, а в историках, которые по ведению и неведению нарушали самый простой смысл преданий..
Этот справедливый упрек лежит не столько на древних историках, сколько на историках времен истинно варварских, когда, существовавшия некогда, добросовестность и отчетливость в переписке рукописей, заменились подлогами, умышленными и невежественными изменениями, для потребностей времени, и для укоренения в недрах Истории генеалогическаго древа не только пришлых личностей, но и народов.
Чтоб избежать упомянутой Люденом смуты в изысканиях истины, мы обращаемся прямо к простому смыслу преданий, боясь не столько темноты их, сколько затемнения.
В изданном опыте свода и поверки сказаний о первобытных населенцах Германии, ([97]) объяснено, что известные истории Свевы, суть Славяне, ([98]) а также определено время переселении Гоов, Готов или Готов из Дации на острова Балтийскаго моря. Следует теперь обратить внимание на водворение их и распространение по всему Северу.
Но повторим причины переселения.
В самом исходе 1-го столетия по Р. X. Император Траян поднял повсеместное гонение на Иудеев.
Первосвященник Готов в Дации, Фридульфзон, называемый вообще Оденом, начал заботиться о переселении на Север с своими Дроттарами (жрецами), Диарами (вельможами) и народом, разделявшимся уже на Остроготов и Визиготов, но это переселение относится преимущественно до Визиготов. ([99])
Мы упомянули во вступлении, по сказанию Эдды, о Гильве, владетеле Скандии, первом прозелите Готов, когда еще их Годгейм был в недрах Карпатских гор. По тому же преданию Эдды, Оден предварительно послал к Гильфу просить земли для поселения. Послом была сладкоглаголивая Гефиона. ([100]) Она так пленила Гильва своими речами, что владетель Скандии дозволил занять ей столько земли, сколько можно обойдти в сутки плугом. Гефиона была не глупее Дидоны: ([101]) она запрягла в плуг четырех сыновей своих, добрых волов, рожденных ею от некоего великана ([102]) (Risar), отмежевала огромное пространство земли, и в дополнение свезла его в море, от чего и образовался остров Зеланд (Seeland).
Вот предание определяющее местность водворения Готов-Дациян ([103]) на севере. Кроме этого сведения, оно определяет даже количество приобретенных Гефионой сынов (т. е. русских племен) со стороны, которых она могла уже запрягать в ярмо, и которые, должно заметить, составляя прозелитов Готских, продолжали носить свои народныя собственныя имена, как Руссы, по принятии Христианской религии, и как ныне Сербы и прочие при-Дунайские Славяне.
Таким образом остров Зеланд и есть та исходная точка, которую Иорнанд принял за Скандию, откуда ‘Готы, подобно рою пчел налетели на твердую Европейскую землю.’
Действительно с острова Зеландии началось их распространение посредством пропаганды верования, за которою следовали и победы. Их правление было Феократическое, как у Израильтян до преобразования в царственное, следовательно оно было противоположно правлению древних Германов и Скандинавов. Готы управлялись первосвященниками, которые сосредоточивали в себе и власть царскую. ([104]) ‘Древнейшиe жители Скандии, говорит Далин, в истор. Швеции, поклонялись Единому Богу в трех лицах, но вымыслы Одена и поэтов, замечает он, изказили это учение. Чтоб понравиться более населенцам Скандии, Асы, или Готы, принимали имена их божеств и сами вперяли народу, что это истинные боги’.
Но до Христианства, инстинктуальное сознание тройственности божества, принадлежало, как мы уже объяснили, только Сайванскому верованию, следовательно Оден, котораго презирали язычники, ([105]) вносил с собою деизм, облекая его, для язычников Сайван, в наружные аттрибуты их тримуртизма, точно также как в последствии, но уже невольно, тот же деизм Готов укрывался от Христиан, под названием Арианизма, облекаясь притворно в аттрибуты верования в Св. Троицу.
Таким образом смешение того и другаго верования, в темных понятиях прозелитов, образовало и в преданиях народных ту мнимую ‘Миологию севера’, в которой прежде всего следует отделить Единого в тройственности, от Адонаи Готовь.
Обратимся теперь к древней Истории Дании, или лучше сказать острова Зеландии, ибо до времен Яромира или Ерманарика, ([106]) Дания, или Северная Дация, только временно выходила из пределов этого острова.
Уклоняясь от соображений историков и хронологов, по которым основание Датскаго королевства ([107]) относится и ко временам Даная, и ко временам Дана современника Царя Давида, и к 1038 году до Р, X., и наконец к 60-му году до Р. X., когда, по Торфею, совершилось ‘Asianorum in has terras transmigratione,’ мы знаем только предание, что до переселения Одена, т. е. Готов на север, не существовало Дации или Дании, и следовательно полагаем основание оной около 98-го года по Р. X.
До основания Дании, на Кимврийском т. е. Сербском полуострове были известны следующие Князья или Жупаны: ([108])
Segub или Segud. — Его столица была в Кимврии.
Adtze(r). — (Ацо).
Truidus. — Тройдо, Тройдень.
Thielvar. — Тслемир, Тербел (?). Перенес столицу на остр. Зеландию.
Osfred. — Острад, Острой.
Gulhius. — Годой.
Truidus. и. — Тройдо и-й.
Toreld. — Туро (?)
Jelling. — Иело, Иелашин
Viset. — Вичо, Воица.
Bogh. — Богой.
Зять Богои, Вичан (Witton), владел городом и областью Sleeswig на p. Slye, жители области были Sigulones или Slievones. ([109]) Острова же: Зеландия, Langeland и Моне, назывались Withasloth, ([110]) или Wideslete.
Bcе эти имена могли сохраниться в предании только по отношениям к Готам переселенцам.
Кимвры т. е. Сербы полуострова, часто отправлялись на преследование морских разбойников, живших в скалистых островах над Фризией, и известных Риму под названием Saxones, от saxum — cкала.
Во время морскаго похода Князя Богоя против Саксонов и Фризов (Франков приморских), по влияния Зеландскаго вельможи, ([111]) называемаго Humblus, или Humlus, и женатаго на дочери Вичана (Witton), Витеслотские острова (Withasloth) отложились от Сербии, и избрали Князем своим Дана, сына. упомянутаго Гумли. ([112]) С этого времени Готы (Зеланские) приняли названиe Данов. ([113])
После Дана избран был сын его, также называемый Humli, но, мирный нравом, он лишен был престола братом своим Люто (Lothe, Lother), котораго и предание называет, сообразно смыслу имени, лютым, жестоким.
По некоторым сказаниям, поcле Люто царствовал пять лет сын Гумли, Богой (Bogh), но Саксон не упоминает об нем ([114]) в своей истории Дании. По Саксону следует сын Люто Скиольд, по Торфею же и Резению ([115]), Скиольд есть чистая кровь самого Одена, потому что в Langfedgatal значится: первый царь Дании Odin, за ним следует Skiold filius ejus, от котораго и начинается династия Скиольдунгов (Skioldungar).
По Langfedgatal следует Fridleif, сын Скиольда, или Чильда, потом Фродо, а по Саксону и Meypcию следуют: Gram, Suipdag, Guthorme (Годомир) и Hading (Годечь), который был женат на Рогнеде (Ragnilda собст. Райна, Райница) дочери Русскаго Князя, называемаго по летописям Hugon, Haquinus, от которой имел сына Frotho (Врато, Вратой, Вратислав) и дочь Swanthuite (Световиду).
Фродо был славолюбив, и ему кажется обязаны, так называемыя военныя хитрости своим началом. Чтоб победить Драно (Dorno) Князя Куров, или Куронов, он засадил часть своего войска под землю, и навел на него неприятеля, отступая, как побежденный. Чтоб разбить флот Драно (Tranno) Князя Руссов, он употребил в дело водолазов, которые просверлили корабли неприятельские. Чтоб взять хитростию (саpere (первая буква неразб.) astu usus) город Плесков (Peltisk) или Пултуск, он притворился умершим. Жители города, видя что неприятель сыплет могилу и строит тризну по своем короле, с радости начали по обычаю праздновать Васпасу, ([116]) за избавление от злаго врага, ни сколько не воображая, что мертвый Фродо явится к ним на праздник.
Haldan. — Хладень.
Ro. — Рао, Райо.
Helgo, в древ. квидах Holgi. — Олъг. В его время на княжении Скандинавскаго полуострова Atislus (Атислав), сын Годобрата (Hothebrad).
Rolvo, Roolw, Rolvon или Harald-krage — Рален , прозванный Коряга (Krage, пo Датс. знач. по объясн. Саксона: ‘пень с полуобрубленными корнями’ — ‘truncus cujus rami semicesi sunt)’. По Далину, он прозывается Vendil-krake, т. е. Вендская корга, или ворона (крагуй — ворон).
Hothe(r) (Haudo). — Годо, Годой. Убит в сражении с Boйo, или Богоем (Bous) ([117]), сыном, т. е. последователем Одена, и погребен по Рускому обряду. ([118])
Roric (Roderic, Hraerech) Slangvanbaugi. — Pao, Roar. В его время князем Сербскаго полуострова (Cimbria) был Яровит — Horwendil, Hordenwil.
Vigleth — Воибор. Основанный им город в Сербии (Cimbria) прозван по имени его Wiburg.
Следуют: Weremund, Ulfo или Olaf, Dan II, Hugleth, Frotho II, Dan III, Friedlev II наконец Frotho III.
До вступления Frotho III в совершенный возраст, государством управляли 12 Диаров, и в числе узаконений были следующия: ‘кто желает быть допущенным к королю, тот платит за эту честь пошлину Диарам. — Кто желает выдать дочь свою в замужство, тот обращается к ним же, для получения разрешения, внося известную плату. — Neque fas virginibus nubere, nisi quas experiundo tales esse ipsi prius cognovisseni’
В его время, по Саксону, Славяне, а по Меурсию Вандалы, под предводительством князя Струнича (Strunico), напали на Сербский полуостров (Cimbria), которым владели уже Готы Дацияне.
Возникла война на суше и море, Славяне были побеждены, и знаменитейшие из них распяты. Но чтоб извести войсковое сословие Вандал (т. е. Славян между Лабой и Одером) и покорить совершенно Вандалию, Фродо III-й употребил военную хитрость, не уступающую его предку Фродо I-му. Под видом предпринимаемой великой войны, он велел клич кликать и звать к себе на службу всех князей, витязей и бояр с их дружинами, обещая и злато и славу и богатую добычу. Обычай Славянскаго войсковаго сословия, как описывает и Тацит (гл. XIV) был таков: ‘если в родной стране водворялся продолжительный мир, то большая часть юнаков (nobilium adolescentium), отправлялась добывать славы в чужия земли.’
На этом основании собрались они и к Фродо, нисколько не подозревая, что вероломство у так называемаго добраго народа, составляет маленькое орудие для больших успехов. Заманив на бойню, их перерезали, передушили и перевешали. После этoro подвига Фродо, разумеется, покорил беззащитную и обезоруженную Вандалию и принял титул короля Датскаго и Вандальскаго.
Фродо, по совету своих 12 Диаров, женился на дочери Гано (Hun) князя Гуннов, Янице или Гануце ([119]) (Hannunda). К Гано отправились послы, которые по обычаю, до объявления причины посольства, три дни угощались. Так как княжна Гануца ни за что не соглашалась выходить за муж за Фродо, то послы употребили в дело колдунью, которая приворожила ее к Фродо, описав его молодцом на обе руки. ([120]) От этого союза Дроттары и Диары ожидали великих благ. Но не так сбылось, при дворе было две стороны: Гануцу оклеветали, и обратили внимание Фродо на Альвильду, дочь Готара владетеля Норицкаго (Норвежскаго).
Затронутый Гано, князь Гуннов, собрал огромную сухопутную и морскую рать, с ним поднялись, по одним сказаниям 69, а по другим 170 и даже 200 князей с дружинами своими, составлявшими 900,000 воинов. Морскими силами начальствовал Русский князь Олимир (Olimaг). ([121])
Семь дней продолжалась битва. Чрез три русския реки можно было переходить по трупам, как по мосту. Наконец, с помощию воеводы своего Эрика Норицкаго, Фродо успел разбить силу Русскую. Но после победы милостиво пожаловал во владение Олимиру Холмоград (Holmgardia, ошибочно Holingardia), Яну (nev) Коногардию (Conogard, Knugard — Kиевград), другому Яну, брату царя Гуннов Саксонию, Pao (Revillum — Равуле, Раул) Оркадские острова, Деjамиру (Dimar) Гельзингию, Яробор, Ямтор, и Лаппию, Русскому князю Доко (Dago) Эстию. Таким образом, как говорит Саксон Грамматик, преобладание Фродо к востоку распространилось на Руссию (Rusciam), а на запад ограничивалось Рейном, Но из этого исчисления пожалованных стран, мы видим только имена владетельных Русских князей, воевавших с Фродо, а из продолжения Истории Дании, увидим, что упомянутое преобладание, как вымысл, не наследовано его преемником.
От союза с Альвильдой Фродо не оставил наследника: сын же его Фридлев (Fridlev, Frileif, Frialaf) от перваго брака с Гануцей, дочерью Гунскаго князя, воспитывался в России. ([122]) Так как об нем не было ни слуху, ни духу, то Датчане решились избрать, из среды своей, достойнейшаго, а именно такого, который лучше всех сочинить эпитафию на память великаго Фродо.
Из всех скальдов, соревновавших на право приобретения престола, честь пала на Иарна ([123]) (Hiarn), но царствование поэта недолго продолжалось. Фридлев, которого по Руски вероятно звали Преславом, ([124]) узнав о смерти отца, прислал в Данию послов с объявлением Иapнy, что ‘таки как у Руссов нет закона, чтоб какой нибудь гусляр за свои вирши прииобретал чужое наследиe, то он предлагает ему уходить, добром, или готовиться к войне.’
Иарн, полагаясь на свой народ, собрал было войско, и вышел на встречу Фридлеву, но меч был не его орудие, и он принужден был бежать в Сербию (Кимв. полуостр.), а потом на остров, который и прозвался его именем Hiarnoa.
Фридлев вступил на престол Дании. Оп был женат на Юрице (Juritha), дочери некоего Грубана ([125]) (Grubbo, Grubbon), и имел от нея сына Олега (Olav), который всем был одарен от природы, но был скуп. Вероятно за малолетством его после Фридлева следуют: Frotho iv и Ingell (Ingiald, Jngon), ([126]) дядя его
Ситонский, присоединил к Свевии (Sveathiod, SvavalanJ), или Славонии Скандинавской, Датския владения.
Olo, Olon, Olaus — Ольг. Omund.
Siward (Siurit, Siurd). В его время князь Ситонский возвратил Сканию, которая подпала власти Датчан, а Изимир (Ismar) князь Вандальский или Славянский, ([127]) овладел Сербским полуостровом, и преследуя Сиварда на острова, взял в плен его сына Яромира (Jarmerio), известнаго Иcтopии под именем Эрманарика. По смерти Сиварда, область Данов, Датчан, или Дациян, ограничилась снова Зеландией.
39 исчисленных Саксоном владетелей Дании, по источникам Исладским сокращаются на половину, ([128]) так что время царствования их от Скиольда, поставленнаго самим Оденом, до Эрманарика, никак не может превышать 250 леть,
Кроме этого соображения, подтверждающаго показанное нами время переселения Готов на север, следуют выводы:
1. Водворившиеся на острове Зеландии Готы-Дацияне, окружены со всех сторон Русскими областями и племенами Славянскими. Они распространяют сперва влияние свое на Кимврийский или Сербский, полуостров, потом на Славян-Вандалов или Вендов, на Славяно-Ситунския владения в Скандинавии, потом на приморскую Холмоградскую Русь, и Русь Коногардскую, или Гунугардскую, непрерывная борьба идет с Сербами, Славянами, Вандалами, Руссами, Гуннами, и все эти общия прозвания часто заменяются одно другим.
Сказание или песнь о Бове ([129]) (в ист. Дании Bous-Bojo) подробнее исчисляет народов враждебных Готам и Дациянам. ([130]) Этмюллер, в предисловии к своему переводу этой песни, замечает: ‘Готы и Даны (Дацияне) являются в поэме родственными, все прочие народы (севера) в враждебном против них отношении.’ ([131]) Эти враждебные Готам народы следующее: Свеоны (Swon), которые вообще прозываются Scilflngas (Словене), Франки, Фризы, Гунны (Hugas), Хорваты (Htwere), Hadubearna (?), Вильцы (Wilfinge), Wiahinge, Merewioinge, Gifthen (Житяне?), Бродичи, или Брановцы (Brondinge), Brentinge, Gundskilfinge или Gundmannen (Gundi=Huni), ([132]) Вандалы (Венды) — Wendla leod, Vendlas.
2. Почти все исчисленные владетели Дании носят Славяно-Сербския собственныя имена. Причины этого понятны. Поселясь на землях прозелитов своих и овладев ими нравственно, Готам необходимо было для вещественнаго преобладания прививаться к родовым именам, с которыми соединены были все права на землю и на покорность народа. Этим только и поясняются слова Иорнанда, что у Готов в обычае носить Гунския имена.
Спросим теперь, какия были отношения Свевонов Скандинавии к Готам? — Ненависть и постоянная борьба, которых не могла утаить История, при всем желании историков сроднить пришельцев с туземцами.
‘Они (Свеи) были в постоянной войне с владетелями Готскими’ — говорит Гейер, в Истории Швеции, но, не решаясь отступать от водвореннаго мнения, что древние Sveuoni одного происхождения с Готами, Гейер прибавляет: ‘эти постоянно-враждебныя отношения Свевонов к Готам, доказывают, что единство происхождения (!) и верования (!) этих двух народов не истребило их независимости и взаимной ненависти (?).’
Подобныя ипотезы, противныя истине, почти всегда обличают сами себя: ‘однако же, говорит на другой странице Гейер, эти народы (Свевы и Готы) смешиваемые ныне, были долгое время различны, но издавна уже единство еократическаго правленшя соединило их (?).’ ([133])
Изчислим первых владетелей Скандинавии и посмотрим, не вопреки ли смыслу и ходу Истории сроднили их с Готами. На древе рода, как и на простом дереве нельзя скрыть рубец прививки.
Владетельный род Свевонии был Инговский, или, выражаясь по Сербски, Иановский, происходящий от родоначальника Yngae — Инко, Ианко. ([134]) По другим сказаниям этот родоначальник был Ivar, ([135]) по отчинному же роду прозывался Сигурдским — Sigurdska atten. Но отбросив обычное придаточное окончание на г, Ivar обращается к Иво, Иово, Иван, Иано — Inge, Sigurd, же или Sjurd, есть Готское произношение Кимврийскаго или Сербскаго ?ур?е — Georges, следовательно, Инговский или Иановский род составлял ветвь Юрьевскаго рода, от котораго произходили все великие и удельные Pyccкиe князья. Свевонские князья и известны были Истории под названием Fylkis-Kuningar, т. е. великие князья, и князья удельные (Skilfingar), ([136]) точно также как удельные великие князья подвластные Русскому В. К. Олегу. ([137])
Очень естественно, что историческое предание об этом роде началось с князей современных водворению и усилению Готов на севере, когда витязная Русская песнь стала славить князей воевавших с пришельцами.
За упоминанием о родоначальнике, первый князь Словении Скандинавской является Fiolmer, Велемир ([138]). В его время ‘пронеслись слухи о победах иноземцев Готов на восточных берегах моря.’
После него, по Inglinga Saga, следует опять мифическое лицо Svegdur или Sigurd, а по Langfedgatal или родословию королей, не следует. По Стурлезону, он ездил в Годгейм т. е. в Готию. Приехав в Tirkland (ydskland?) и великую Свевонию или Скифию (Swithiod ena mikla), сочетался там с Ваной, княжной Ванской. Потом ездил в другой раз в великую Свевонию, где находится ‘Br mikil at Steina’ т. е. великая обитель в скале. В эту обитель заманили его карлы (духи) и в ней заперли. ([139]) Это сказание, кажется, составляет повторение предания о Гильве, первом прозелите Готов на севере.
После Сигурда, вступил на престол сын его, прозванный по матери Wanlandr т. е. Ванский. Он оборонял области свои Сканию и Голандию, которыми намеревались овладеть Дацияне, и вообще вел счастливо войну против Яромира или Эрманарика, который проник победами своими в великую Славонию (Swithiod hin mikla) или Скифию.
Ванский умер, по расчетам сомнительной хронологии, около 315 года, и был по обычаю сожжен, а прах его похоронен на берегах р. Скутунги.
Сын его Воибор, или Вышебор (Visbur) наследовал войну с Готами.
Домальд (Дамльян?) сын Вышебора, продолжал эту войну победоносно и был прозван Iota-dolge, т. е. гонителем Готовь.
При нем, говорит Длин, владетели Скандии, хотя не имели уже столько дела с могучим Эрманариком, как Холмоградское княжество, ([140]) которое он теснил, но во всяком случае принимали участие в храбром сопротивлении Холмоградцев и Гуннов. ([141])
Этих преданий достаточно, чтоб понять до какой степени Готы-Дацияне были чужды всему древле-Германскому и Скандинавскому миpy.
Нужно ли говорить, что сила их заключалась в духе, распространявшемся со всеми условиями язвы, нарушавшей снасти отчиннаго быта Славян. Отпадавшие члены, как ренегаты обращались в злейших врагов своих родичей.
С преобладанием Рима покоренныя племена Славян уживались. Это преобладание приобреталось не коварством, а подвигами мужества, уважаемаго побежденными. Но иго Готов — ледяныя оковы, от которых промерзала душа, были невыносимы. Жестокость их прославилась. Описывая победы Эрманарика, Тьерри говорит: ‘Готы сравнивают Эрманарика с Александром Великим, но Визиготский герой не проявил в себе ни великодушия, ни мудраго правления героя Македонскаго, который умел быть столь милосерд с покоренными. Эрманарик и вообще победоносцы Готов, не тем прославились. Покоренный народ не смел у них пошевельнуться, боясь чтоб не звякнули оковы: иначе безчеловечныя казни возстановляли в нем мертвую неподвижность. То на ряду поставленных крестов, распинали они целые владетельные роды, то, без всякаго милосердия, мыкали по полю женщин, привязанных к хвосту коней. Но когда эти жестокости отозвались возстанием Руссов, и Гунны хлынули на них потопом, тогда Готы придумали оправдание поражению своему в предразсудках суеверия, распространяя слухи о появлении чудовищ порожденных демонами.’
‘Имя Готов, пишет Шафарик, ([142]) по причине их жестокаго обращения с Жмудью, соделалось ненавистным. По сие время сохранилась древняя общенародная песнь:

Perkunas Diewitis
Nemuszk Zemylis,
Bel musz Cudu,
Keip szunin rudu,

Перун, Боже,
Не мучь Жемайта,
Мучь Гота,
Рудаго пса! ([143])

Враждебные успехи Готов проявили себя в лице Эрманарика, когда посеянные раздоры и междоусобия могли уже служить главным орудием побед. Ктож помешал Готам при помощи тех же средств, овладеть и всей Европой, когда Западная Империя уже падала по их влиянию, а Восточная едва только возникла, и уже боролась с арианизмом?
Русь Германская стойко противоборствовала Риму, покуда в недрах не завелся червь, но бороться с внутренней болезнью, было уже трудно. Эрманарик, покорив Германию, отдыхал, в ожидании разложения организма Римскаго посредством посторонней силы водворившейся в Аквитании, и падения духовных христианских сил Греции посредством арианизма, или деизма под личиной христианства.
Казалось не было уже спасения от Готов, но Провидение нежданно негаданно готовило на них грозу в недрах преобладания.
Наставший на северe голод, двинул большую часть Луганских войсковых поселений от Рейна и с прибрежий Балтийскаго моря к Днепру на Волынь, независимую от Готов. Здесь скопилась громовая туча так называемых Гуннов, и в лице Аттилы явился бич Божий.

II

НЕУРОЖАИ И ГОЛОД НА ВСЕМ СЕВЕРЕ ГЕРМАНИИ, В IV-М СТОЛЕТИИ
ВЫХОД ИЗ ВЕЛИКОЙ (СЕВЕРСКОЙ) РУСИ (1[144]) ЧАСТИ НАРОДА, НА ПОИСК НОВЫХ ПОСЕЛЕНИЙ

Повсеместные неурожаи, продолжавшиеся несколько лет в Лидии, были причиною выселения части народа, по жребию, на поиск новых земель. Под предводительством царскаго сына (T) ([145]), переселенцы прибыли на кораблях к берегам Италии.
Владетели Лидии принадлежали к роду Ираклидов, ([146]) происходившему oт божества войны и победы, т. е. по Сербскому наречию к роду уровскому, или Юрьевскому. На новоселье, удел Лидян в Италии и получил название Туринскаго.
В Италии, в областях Савин или Савлиан (Savini, Sabelli) настали также голодныя времена, и народ, потому же исконному своему обычаю, принужден был в годовой народный снем, в празднество Vera sacra (зеленые сватки, Гурьев день), решить по жребию выселение молодаго поколения туда, куда Бог, приведет. Тут также предводителем выселеленцев был Тур — родоначальный ми посвященных богу побед, или витяжству.
В IV-м столетии, около 365-370 года по Р. X., подобное же бедствие повсеместнаго неурожая постигло север Германии. В Ситуне — (Situna, Sigluna) собравшийся народ на сбор ([147]) также принес богам в очистительную жертву быков или туров. Это не помогло. На второй год, подобно как некогда и в Kиеве ‘реша старцы и бояре: мечем жребий на отроки и на девици’, принесли людскую жертву из молодаго поколения. Но боги не умилостивились. Очищены жертвой животныя, очищен народ, а гнев богов продолжается. Жрецы и старейшины решили, что черед следует бросать жребий на княжеский род, и — жребий пал на самого князя Домальда. ([148]) И принесли в жертву гневным богам князя гонителя Готов.
В это-то самое время, по словам Проспера Аквитанскаго, выступили Лонгобарды из отдаленных пределов Германии, от прибрежий океана и из Скандинавии, добывать новых земель, под предводительством Ивора и Иано (Iborejus et Ajonus).
Павел Варнефрид также пишет, что неурожаи и голод вынудили Лонгобардов, живших в Вандалии, решить по жребию, которой трети способных носить оружие придется оставить свои земли и добывать новыя.
Не излишним считаем напомнить здесь объясненное уже нами существенное значение прозвища Longobardi, ([149]) которое принадлежало войску, занимавшему пограничный Луг, или по древнему произношению Л г, называвшийся по городу, станице, или вечу Брдо (Bardovicus, Bardorum vicus), на левой стороне Эльбы. ([150])Луг тянулся и по правой стороне Эльбы и по названиям станиц были Луги, Леси, или Лугане: Дечанские ( ), Гоманские или Уманские ( ), Боровские ( ) и пp. ([151])
, т. е. Славяне Лго-Бардские, ([152]) как, пограничное войско, составляли без всякого сомнения чередные полки, выходившие на стражу в Брдо (борт, граница) из всех прочих станиц Великаго Луга, но, со времени побед Германика, Луг Бардоский отошел к Риму, и образовал из себя замирных, Римских Longobardi, вольное войско, известное в, последствии под названием Франков (Hranican).
С самаго переселения Готов из Дации на север, и именно со 2-го столетия, вообще Славяне были прозваны ими Вендами, ([153]) а соседняя им набережная Wendland, WendIan, ([154]) откуда образовалась Вандалия. ([155]) Таким образом и Лугане Бардовские или Лонгобарды прозвались вместо Славян Vinili, а Бургунды — Vindili.
Последуем теперь за обреченными на выселение и отправившимися на восток Луганами или Лугарями, под предводительством Главарей, воевод, или князей Ивора и Иaнa.
Варнефрид, дьяк последняго воеводы Ломбардского Дезидерия, ([156]) вместе с ним был взят в плен Карлом великим, но он умел заслужить и пользоваться благосклонностью победителя. Вероятно при Дворе Карла он и писал Историю Лонгобардов. Но обычаю того времени вести происхождение всех народов с оконечностей севера, из Скандинавии, Варнефрид приводит, оттуда и Лонгобардов в Вандалию. Отсюда, как уже мы упомянули, неурожаи и голод вынуждает часть народа отправиться на поиск новых земель для поселения.
У древних Руссов все совершалось по увечанью матери родной земли, у Лонгобардов выход воевод Ивора и Иана также решила родная их мать Gambara ([157]).
Выступив из Вандальской области Scoringa (? — вопрос автора), они пришли в страну Mauringa. По Географу Равенскому страна на восток за Эльбой называлась некогда Maurungani. По нашему мнению под этими названиями следует полагать Поморскую землю.
Здесь они должны были добывать право поселения оружием, но чтоб избежать кровопролития, то, по обычаю, решили с владетелями земли бой единоборством, как водилось на Руси: ‘не оружьем ся биeвe, но борьбою.’
По Варнефриду, Лугане, Лугари, или Лонгобарды, остались победителями, но не остались в Maurunga, а пошли в Golande т. е. по всему веpoятию в Галиндию, которая, без сомнения, и выговорена была в условиях боя. В Галиндии они занимали города или области Anthabel, или Anthaib, Banthaib и Vurginthaib. Трудно уже объяснить эти названия, но Barlhen, Barthonia, напоминает Бpdo, Bardungau, Vurginthaib — Phrugundiones, а Бракибор, Angerburg, как будто переселяются сюда вместе с ними, с Рейна и Эльбы.
На этой стоянке, два воеводства сводились в одно княжение. Князем был избран, Агельмонд, ([158]) сын Айяна или Иана, из рода Gungine (вер. Gurgine), считавшагося знаменитейшим по происхождению. ([159])
Дальнейший поход к Дону, Лугари продолжают под предводительством Агельмонда и Ламича (Lamisso). ([160])
Следуя, разумеется путем-дорогой, они пришли к одной реке, чрез которую надо было переправляться. Но тут жили Амазонки и переправа была в их руках. Без бою не обошлось. Ламич вступает в единоборство с главной и храбрейшей из Амазонок, вплавь, посреди реки. Условием победы — перевоз чрез реку, а без сомнения, и право селиться на землях Амазонских. Ламич побеждает, переправляется с своими полками чрез реку, и занимает земли за рекой.
Тут несколько времени Лугари жили безпечно, воевать было не с кем, от нечего делать они забавяллись как предки, описываемые Тацитом, азартной игрой в шашки или в кости. ([161]) Но в одну ночь внезапно напали на них Булгары, убили их князя Агельмонда и похитили его дочь.
Ламич однакоже отмстил Булгарам за смерть князя, преследовал их и разбил. Победа доставила Лугарям богатую добычу.
После Ламича княжил Люто (Lethus), потом Хлюдович (Childeoc), а потом Годович или Тодеч (Godeoc), но здесь у Варнефрида начинается смешение Лонгобардов, отправившихся за Днепр, с Лонгобардами, оставшимися на месте в Бардовской области. ([162]) Для нас важно только предание и переход части Лугaнcкагo войска от Рейна к Дону.
Еще Страбон упоминает о переселении перед его временем (след. в исходе 1-го века, до Р.X. т. е. после побед Цесаря в Галлии), за Эльбу, Евмондоров (: — Hermunduri) и Ланкосаргов (), вероятно Лугарей Козар.
Новоселье Hermunduri, т. е. Хорватов, ([163]) поясняется Карпатскими Белыми Хорватами, вышедшими без сомнения из Белгии (древней Бело-Руссии), которых Иорнанд и называет по Гальской форме Hermunduri, Ланкосарги же Страбона, определяют время перваго передвижения Луга от Рейна за Эльбу, и соответствуют Лугарям (Ligii, Ligiones) Лужицкой области.
Что же касается до описываемаго Варнефридом выхода Бардовских Лугарей в IV столетии, и поселении между Амазонками и Булгарами, то оно дает возможность определить новую их Украйну, обнявшую при Аттиле и всю Ungarn.
При описании стран занимаемых Славянами и Скифами, Иорнанд помещает Булгар за воинственными Козарами (Agazziri, Chazares). ([164]) ‘За ними (за Козарами) простираются по Черному морю поселения Булгар, которые за грехи наши соделались столь известными. Здесь, — продолжает Иopнaнд, — некогда возникали могущественныя племена Гуннов, как густая трава, чтоб в два пpиeмa подавить всех народов.’
В числе этих Гуннов, особенно замечательны Hunnugari, которые вели торговлю мехами с Херсоном.
Так называемые Лонгобарды, или по просторечию Лугaнe, Лугари, ocновавшиe за-Днепровский великий Луг, должны были следовать в соседство Булгар по существовавшему пути от Запада Европы к Тавриде. Они, как мы видели, пришли к переправе, и следовательно к переправе чрез Днепр. Но здесь остановили их Амазонки. Преданию об Амазонках не верит и сам Варнефрид, однако же говорит, что он слышал, будтобы на оконечности Германии сущеcтвует какая-то страна жен.
Действительно, по Готским сведениям, существовали Кuеnland и Konugard, т. е. страна жен, и град, область жен, но в последствии объяснилось, что Готское толкование по смыслу Копа, Quena — жена не идет ни к селу ни к городу, и что Кuenland и Konugard, не значит страна иград жен, а страна и град народа называемаго Киепе, Chuene, Кипае. Это название показалось и неприлично и неправильно, следовало его заменить посредством Hunni, Hunuland, Hunugard, тем более, что у Птоломея, на указанном Иорнандом месте населения Гуннов, живут по левому берегу Днепра по правому .
После этого Амазонкам следовало совсем изчезнуть, тем более что по Atla-quipa все Huna-Skialdmeyar, или Гунския щитоносныя девы, сгорели с дворцом Аттилы, , и изчезли, оставив свою Гуннскую родную страну, Птоломеевским Амадокам (‘), которые без сомнения были с родни перевощикам (‘) ([165]), и заменяли собой Геродотовских ‘.
В описании Сарматии у Птоломея Атадоса, на том самом месте где, был Kиeв-перевоз. Тут же и , ([166]) и Наmаxobii и Roxani и даже Ясичи (Jaziges), недостает только Козар, но во время Птоломея Casuari, Chasuarii или Caziri, жили еще при реке Amasia, там, где был Луг Бардовский, откуда откочевали за Днепр Лонгобарды, о которых вероятно и упоминает Иорнанд под названием Bardores (гл. liii) в числе Украинских, народов, оставшихся во власти Данко (Dinzeo) сына Аттилы. ([167])

III

КЫЯНЕ
(Quenae, Chueni, Kunae, Guni, Hnuni, ‘O)

Для возстания на Готов, в 375 году по р. х., Гуннам не нужно было приходить из Азии, они уже давно существовали в Европе, жили при Днепре, и были знакомы Готам за 1000 лет до р. х, если верить некоторым хронологам древней Истории Готов вообще, и Данов в особенности.
Гунны не только были знакомы Готам до возстания на Готов, но, по Аммиану, служили по найму в войске Готском и сражались против возставшей своей братии предводимой Болемиром.
Местность населения так называемых Гуннов, определяется и по периплу Марциана Гераклийскаго (III-го стол.): ‘T O n x Xo’ т. е. ‘в окрестностях Днепра, за Аланами, живут так называемые Хоани.’
Не смотря на это, предоставим Аммиану, не видавшему Гуннов в лицо, описывает их, по разсказам Готов, следующим образом:
‘О народе Гуннском, говорит Аммиан, слегка упоминается в древних летописях (?). Гунны живут за Меотическим озером близ Ледовитаго океана (?) ([168]) и превосходят всякое понятие о зверстве. У них тотчас же по рождении младенца, изрывают ему лицо горячим железом, чтоб истребить проявляющийся пушок волос. ([169]) По этой причине они возрастают и стареют в безобразии и безбороды, как евнухи. Но вообще они плотны, с могучими плечами и толстой шеей. По необычайному и сгорбленному туловищу, они кажутся двуногими зверями, или грубой работы болванами, которых ставят на мостах. Этому отвратительному человеческому подобию соответствует и грубость привычек. Они употребляют сырую безвкусную пищу, питаются полевой овощью и кой-каким полусырым мясом, распаренным между ног на спине лошади. У них нет домов, они избегают их как кладбищ. У них нет даже шалашей: с самаго малолетства они скитаются среди гор и лесов. Встречая жилище, опасаются ступить на порог онаго, даже в крайней необходимости, им страшно быть под крышей. На одежду употребляют холст, или шьют оную из лесных кошек (куниц и проч.) Это составляет обычную будничную и праздничную одежду, которую они нескидают с плеч покуда она не истреплется в лохмотья. На голове носят перегнутыя на бок шапки. Мохнатыя ноги свои обвертывают бараньей шкурой. Эта безобразная обувь мешает им свободно ходить, и по этой причине они неспособны воевать пешие, но за то они как будто прикованы на своих лошадях, которыя хотя крепки, но неуклюжи.
Сидя на них, иногда по женски, они исполняют верхом свои обычныя занятия. Денно и ночно на коне, с коня продают, с коня покупают, на коне пьют и едят и даже спят, склонясь на тощую гриву коня. На коне же судят и рядюг о делах. Бросаясь в бой без всякаго порядка, они несутся толпою в след за храбрейшим’.
Описав ловкость Гуннов в наездах военных, толпой и в разсыпную, с криком и гамом, их искусство в стреляньи из лука, в рукопашном бое мечем, а главное в накидывании аркана на противника, Аммиан заключает упоминанием о их кошах, о кочеванье, о лукавстве и страсти к золоту.
В этом описании Аммиана видны смутные слухи о при-Волжских степняках, которые впрочем могли участвовать в войне, как подвластные Руси, но эти слухи смешаны с разсказами об удальстве кошевых Украинцев, которых Аммиан отличает однакоже именем Алан, заключая замечательными словами, что Невры, ([170]) Будины, ([171]) Гелоны, ([172]) Agathyrsi, ([173]) Меланхлены, ([174]) и вообще все народы вплоть до Ганга суть Аланы. По Схолиасту же: ([175]) ‘Alani lingua earurn Wilzi dicuntur, crudelissimi ambrones, quos роёtа Gelanos vocal’. Все эти различныя названия одного и того же войсковаго сословия, Alanes, Alaunes, Vulanes, Gelanos, Ulinzes, Wilzi, — поясняется словами же Аммиана: ‘рабству (т. е. собственно податному состоянию) они не подвержены, ибо все происходит от благородной кроны. По cиe время они избирают в начальники себе (в Атаманы) отличившихся испытанною военною опытностию.’ ([176])
Таким образом многоразличныя прозвища древней Руси, или Русинов, — гражданскаго и войсковаго сословия Славян, — обращались историками и географами в различных народов, По обряду пострига и призванию (vocatio) они назывались Косарами, ([177]) или косоносными, носящими чуп, по сироматству, или обету безженства— Сарматами, по поселению на краинах Руси — Украинцами, по свободному состоянию — Волынью (Wolani), откуда Аланами, Уланами и проч.
Древность этого коннаго сословия, знаменованнаго и посвящавшаго себя на службу обручением, напоминает и Римский ordo equester — уряд конный.
Забраковав самыми простыми доводами, водворившееся в Истории, нелепое мнение о владычестве каких-то неведомых Гуннов — Монголов, на пространстве между Дунаем и Волгой, Г. Венелин провидел сквозь темноту сказаний Византийских, что царство Аттилы было Русское царство, но название Гуннов он приписывает собственно Булгарам.
Это мнение Г. Венелина основано на Иорнанде, который выводит Гуннов из Bulgarorum sedes, и на Византийских писателях, у которых до X века за-Дунайскиё варвары слыли безразлично, то Скифами, то Сарматами, то Гуннами, то Булгарами, то Руссами, потому что Греки понимали под всеми этими названиями один и тот же народ Славянский, как мы под названиями Турков, Оттоманов, Магометан, Османли, Сарацин, понимаем породу Измаелитов. Но вопрос о названии, местности и значении Гуннов IV и V веков, разрешается по источникам северным, как простое уравнение, а определение подобнаго неизвестнаго, в высшей степени важно для решения многих других вопросов.
Предварительно заметим, что Готы, в отношении своего верования, считали Славян, не иначе как язычниками. По всем преданиям, сагам и квидам, в основах Истории северных Готов и Дациян, существует уже великое царство Hunaland, а по другому названию Hundingialand, ([178]) котораго обитатели назывались Huni, Hundingi, даровавшие Готскому языку слова: Hedningar, Heidnar, Chedenne, Heiden, однозначительные с Латинскими pagani, infideles. Существенное название народа Kuenae, Gwne, тем предпочтительнее обратилось в слово Hun, Hund, что оно было и созвучно с Греческим Kv, которым antitrinitarii олицетворили ненавистный им символ тройственности, под изображением триглаваго Цербера, стража области Плутона.
Зоключая описание земель населенных Славянами (Suevi, Sueouoni, Siuioni, Suioni) Тацит говорит (гл. xlv) что Sitoni во всем с ними схожи, кроме того, что управляются женами (quod femina dominatur). Это управление жен очень сомнительно, и вероятно относится также не к женам (Коnа, Киnа, Quena, Kwna, Chona) но к народу Kwnen, Konae, Chonae, у котораго главный город по северным сагам был Knugard или Kinuborg. Обратим внимание на единство названий областей и народов Скандинавии с прибрежьями Финскаго залива. За морем Sitoni, по Птоломею , по cию сторону моря Sudeni. В Скандии, по Птоломею, Phiresii, по cию сторону Pruzze. Там Leuoni, здесь Ливы, там Halandia, здесь Galindia, там Smolandia, здесь Suomalandia.
Не объясняется ли этим, переселение части изчисленных племен за море, или из за моря на восточныя набережныя?
Во всяком случае Sigtuna, по надписи на монетах Situna, была областью князей Русских и предположительно Кыянскаго рода, и как Ботния так и Cajania были по обе стороны залива, составляя удел Великокняжения при-Днепровскаго, с которым северныя саги его смешивают и о котором предстоит речь. ([179])
Чтоб яснее определить какую страну жен подразумевала древность под названием восточной Kwnaland или Hunaland, достаточно нескольких выписок из сведении ни кем уже не опровергаемых.
Олай Верелий в примечаниях к Hervarar-Saga пишет: ‘Hunaland ita saepius vocalur Russia in Vilkina saga. Hanc nostri etiam diu vocarunt Hunegard’ ([180]) т. е. ‘В Vilk. S. Россия часто называется страною Гуннов. Наши также издавна называют ее Hunegard.’ — ‘Saxo Gramm. in vita Frothonis III, Ruthenos et Hunnos pro iisdem accipit’. ‘Саксон Грамматик Руссов и Гуннов принимает за один и тот же народ.’ — Helmoldo, citante Stephanio not. pag. 191: ‘Russia est Chunigard (Conogardia. Sax. Gr.), quam Adamus Bremensis vocat terram feminarum et terram Amasonum’. ‘Стеаний, в примечаниях на Гельмольда: Руссия называлась Хунигардом или по Саксону Коногардом, по Адаму Бременскому страной жен или Амазонок.’
‘Все Славянския земли, пишет Гельмольд, лежащия на восток и исполненныя богатства, Даны называли Ostrogard, ныне же называются оне также Chunigard, по бывшему в них населению Гуннов. Там столичный город (Metropolis) Chue.’
Адам Бременский, этот столичный город Руссов, Hunigard, называет Chiven.
‘Варяги, то есть Норманны, говорит Хаген ([181]), в примечаниях своих с (? — возможно к) изданию Nibelungenlied, называли Kиев (по Гельм. Chue, по сагам Kinuborg in Knugard) Sambatas, т. е. сборное место для кораблей на Днепре.’
Г. Шафарик, котораго изыскания доставили столько драгоценных матерьялов для объяснения Славянскаго миpa, особенно средних времен, не затрогивая западных ученых мнений на счет Свевов, но колеблется сознать Гуннов Славянами: ‘Византийские писатели Феофан и Кедрен именем называют Славян, западные писатели и особенно Beda Venerabilis (7 и 8 в.) Гуннами называют Славян, в Германских народных сказаниях, под именем Huni разумеются Славяне, в северных квидах Гуннские богатыри Jarisleifr — Ярослав II Jarizcar — Ярожир и пр. обличают в себе Славян.’
Из всего этого следует самое простое заключение, что древниe Коуеве или Кыяне, из народных сказаний поступили в Историю Готов под именами Kwne, Quene, Choani, Cunni, Chini и наконец Hunni, область Кыян, Кыянская или Kиевская Русь, приняла название Kuenaland, Konaland, Kunaland, Hunaland, а Kиев гpад — Kianugard, Konagard, Hunugard. Ho пo обычаю Готов давать всему свой смысл, Konagard, неизбежно должен был превратиться в страну жен, тем более что по народным разсказам в этой стране у чортова беремища жили киeвcкия ведьмы, (magas mulieres Иорнанда) и совершались бесовския празднества Русалий.
Слухи об этой стране жен и русалок очень древни. Геродот, как любитель народных сказаний, по сведениям же Готов, описал происхождение Скифских Амазонок и Сармат. Дело в том, что Гомеровские ‘, приходившие на защиту Трои из страны ‘ (если только не ‘) ([182]), при Геродоте жили уже над Карпатами, или Хробатскими горами, где некогда была Белая или Великая Хорватия, потом Галиция, и где по словам Геродота протекали реки Тирас (Днестр, и Гипанис (Буг).
О переселении ‘ ([183]) в Скифию, Геродот не говорит ни слова, но говорит о переселении ‘, после неудачной войны с Эллинами. От этих Амазонок и произошли, так называемые Сарматы или ([184]). Таким образом, страна жен сочеталась с страной Амазонок, которых Скифы называли , т. е. убийцами мужчин, а Иcтopия Хробатамu ([185]), не обращая внимания на русалок, у которых были в обычае заманивать мущин и щекотать их до смерти.
Если Кыяне столь давно известны Истории под именем Гуннов, то и столща их Kиeв (Kinugard) столь же исконна, и носила прозвище матери градов уже во времена Птоломея, которому был известен Metropolis на Днепре ([186]).
Исконное существование Kиeвa не подвержено сомнению. Положение его на водном сообщении Балтийскаго моря с Черным’, и при перевозе чрез Днепр, на сообщении Европы с Aзиeй, по сухому пути, составляет перекресток сам собою определяющей место для основания города и кладовой для торговли. ‘Поляном же живущим по горам сим, говорит Нестор, и бе путь из Варяг в Греки, а из Грек по Днепру и вверх Днепра, полок до Ловати, и по Ловати внити в Ильмень озеро.’ ([187])
Путь Св. Апостола Андрея Первозваннаго из Херсона в Рим лежал чрез Kиeв. ‘И уведа, яко из Корсуня близ устье Днепрское, и восхотя итти в Рим, и прииде в устье Днепрское и оттоле пойде по Днепру горе, и по прилучаю прииде и ста под горами на березе, и встав за утра и рече к сущим с ним учеником: ‘видите ли горы сия, яко на сих горах возсияет благодать Божия: имать град велик быть и церкви многи имать Бог воздвигнути.’
По сказанию Нестора, Kиев основан тремя братьями: Кием, Щеком и Хоривом, у которых была сестра Лыбедь. Если принять в соображение первобытное происхождение племенных имен от родоначальников, и обычай названия заселяемой земли: матерью — по урождению на ней, сестрой — по переселению единородных, и женой — по приобретению во владение, объясняются и Kиевския урочища Кыян, Чехов и Горал (Хорутан, Хорватов) ([188]).
Стриковский и некоторые другие писатели полагают, что Kиев построен около 430 года, и что жители онаго были Кивы т. е. Горяне (? — вопрос автора) от рода Гуннов. Судя, по северным сказаниям, можно предполагать, что Kиевское население имеет отношение к бывшей области Huningo (между p. Hunse и Эмизой) и также к бывшей при-Рейнской области Hunesruck (Hunnorum statio), относя к ней и город Caub ([189]) (Латин. Сиbаe).
Но обратим более внимания на слова Нестора.
‘И был около града (Kиева) лес и бор великий, и они (братья-жители) занимались звериным промыслом, ибо были мудры и смыслени, от них Поляне-Кыевы и до сего дни.’
По Иорнанду: ‘Hunnugari, известны торговлей куньими мехами с Херсоном.’
Ясно, что эти Hunnugari происходят от Hunugard.
Войсковое сословие — князья и дружина, как упоминает и Тацит, проводили зиму на охоте. В это время производилась в лесах ловля зверей и сбиралась обычная дань мехами. Константин Багрянородный пишет: ‘При наступлении ноября, Pyccкиe князья, оставив с дружиной своей Kиев, разъезжались по другим местам, которые у них назывались ([190]). Они отправлялись в земли (Древан), (Дреговичей, Драговичей), (Кривичей), (Сербов т. е. Бело-Сербов) и других подвластных Славян, и здесь проводили зиму (охотясь и сбирая дань). Когда же Днепр вскрывался, то, в апреле месяце, возвращались в Kиев и, вооружив суда свои (которые строились в лесах Кривичей и Ленчан, и сплавлялись к Kиеву), предпринимали обычное путешествиe в Грецию, (менять скору т. е. меха, воск, мед и челядь (пленных) на паволоки (шелковыя и золотныя ткани) злато, вина и овощи Греции.
‘При Kиeве, продолжает Нестор, был перевоз на ту сторону Днепра ([191]), почему и думают, что Кий был простой перевощик. Если б он был перевощик, то не ходил бы к Царюграду, но он княжил в роду своем (т. е. был (Kиевским князем). Когда он ходил к Царюграду и при котором царе — не ведаем, но ведаем только о том, по сказаниям, что он принял великую почесть от царя.’ ([192])
По Византийскому историку Никифору Григору, упоминается о знакомстве Греков с Руссами, уже в начале 4-го века по р. х. Он пишет, что Константин великий пожаловал некоего Русса ( ) саном Стольника.
‘При возвращении из Царьграда, ему (Kию) понравилась местность на Дунае где он и срубил небольшой городок (т. е. крепостцу) и намерен был поселиться тут с родом своим, но близ живущие воспротивились этому. Дунайцы и до ныне называют это место Городище Kиевец.’
Если при Несторе Дунайцы знали местность, которою владели временно Kиевляне или Гунны Историкок, на Дунае, то без сомнения при Иорнанде эта местность была еще в живой памяти. О Kиевом или Гуннском городке он и упоминает при следующем случае:
‘Остроготы (вытесненные Гуннами в 376 году из за Дуная) жили в трех отдельных местностях под управлением братьев князей Видимира, Тодомира и Велемира ([193]).
‘Велемир поселился при озере (Pelso, Pleso, по Слав. плесо-озеро), Тодомир между Scarniunga и Aqua-nigra (Schwarzbach), а владения Видимира находились между областями братьев. Сыновья Аттилы, считая их своими подданными, белыми рабами из пределов подвластных Гуннам, напали на земли Велемира, так что братья его об этом не знали. Велемир, хотя и с малыми силами, но удержал их напор, разбил на голову, и они бежали в ту часть Скифии, которая прилегает к Дунаю и называется ими Hunnivar.’
Hunnivar, означая Гунcкий варош т. е. градец, замок, есть явно переведенное название Kиeвa-градца ([194]), но положение его определить уже трудно, по некоторым же соображениям он мог быть в устьях Дуная. Значение этой местности в военном и торговом отношении, для древних Руссов было велико: Kиевец должен был лежать на пути воднаго сообщения Kиeвa с Византией, во время же войны в устьях Дуная было обычное соединие сухопутнаго войска, шедшаго чрез Бессарабию (Бело-Сербию), с морскими силами. Здесь до 18-го столетия (по стар. картам) при Дунае были еще: близ Килии Hoвoй ([195]), город Вара и Белгород (Bialigrod) ([196]), в Добрушской области, при Дунае же, Preslaviza, где ‘седе Святослав и княжа ту, в Переяславци, емля дан на Грецех.’ — Здесь, говорил он, среда земли моей: из Греции — дань златом, паволоками, винами и различной овощью, из Чехов и Угров — сребром и конями, из Руси — мехами, воском, медом и челядью.

IV

ПОБЕДЫ ЭРМАНАРИКА ЗЕЛАНДСКАГО, И ВОЗСТАНИЕ В. К. БОЛЕМИРА KИЕВСКАГО НА ГОТОВ

Казалось бы, что слава Эрманарика, или собственно Яромира (Jarmar, Jarmerio) Зеландскаго, должна была быть ближе к сердцу Дациян, нежели слава Яромира, или Арминия ([197]) князя Горицкаго, принадлежащая по всему праву Хорватам. Не смотря на это, древнему витязю приписана и Irmensul и воздвигнута Hermansule, а на долю покорителя Германии и Скифии, достается едва ли более одной страницы во всех Историях Готов, о которых упоминает Иорнанд.
Повторим эту страницу, выписанную Иорнандом.
‘Спустя несколько времени по смерти конунга Готов Геберика (Geberich) ([198]), наследовал ему Эрманарик, происходящий от знаменитаго рода Амальскаго. Покорив великое число воинственных северных народов, он подчинил их своему закону, Но справедливости некоторые из наших предков сравнивали Эрманарика с Александром великим, ибо во власти его были: Cothos, Scythas, Thuidos in aunxis, Vasinabroncas, Merens, Mordensimuis, Caris, Rocas, Tadzans, Athual, Navego, Bubegentes, Coldas ([199]). Чтимый народом за подобные подвиги, он вознамерился подчинить своей власти и Лугарей (Eruli), у которых воеводой был Аларик и покорил их, изтребив большую часть.’
‘Название Epул, по историку Аблабию, происходит от слова Е1е, ([200]) что значит по Гречески: болото, (луг), ибо они населяли болотистая земли близ Меотическаго озера. Ерулы (Лугари) были расторопны и чрезвычайно горделивы. Не было народа, который в числе войск своих не озаботился бы иметь этих легкоконных всадников. ([201])’
‘Хотя это проворство и доставляло им всегда успех в сражениях, но оно должно было уступить стойкости и медлительности Готов (stabilitati et tardilali). Судьба решила, чтоб и они, остальные из непокорных народов, подпали под власть Готскаго князя Эрманарика. После Ерулов, (Лугарей по-Лабских) он обратил оружие на Венетов (Вендов). Непривычные к войне, но многочисленные, они сначала противоборствовали. Но многочисленная толпа ничтожна в войне против строевой силы. Все эти вышеизчисленные народы, происходят от одного корня, и их прозывают тремя именами: Венетами (Вендами), Антами (Вендами) и Славянами. Теперь (NB. в половине 6-го стол. 200 лет спустя после Аттилы), они за грехи наши повсюду свирепствуют, а в то время все они покорялись Ерманарику, который благоразумием своим покорил также и Эстов, живущих на отдаленных набережных Океана Германскаго, и таким образом как бы в награду за свои труды, властвовал над всей Скифией и Германией.’
Более определительныя и более достоверныя сведения о Эрманарике сообщают Саксон Грамматик и Меурсий. По этим сказаниям объясняется и первоначальное водворение Дациан-Готов на острове Зеланде.
‘Сивард, король Датчан, разбитый Свеонским королем Годо ([202]) в Галандии (Скандинавской), бежал в Цимбрию (Сербский полуостров). Здесь в отсутствии князя вступил он в бой с толпой простонародья Славянскаго ([203]), и одержал победу. Этой победой он думал приобрести столь же великую славу, как велик был позор его бегства. Но когда к Славянам прибыл их Князь Изимир (Ismar), они разбили Сиварда и преследовали в Фионию. Малолетный сын его Яромир (Iarmerio) и две дочери достались в добычу неприятелю. Послe всех этих неудач, Сивард искал по крайней меpе славной смерти. Подняв снова войну в Скании, где был посадником Само (Simo), он был убить.
‘Между тем Яромир жил в плену у Славянскаго князя Изимира ([204]) (Ismar), умел вкрасться в доверенность, сделаться его любимцем, и приобрести общее к себе расположение. Только одна княгиня видела в нем вскормленнаго волченка, который смотрел к лесу,’
‘У князя Изимира умер брат, и он устроил в доме брата великую тризну. Яромир, условившись с сопленником своим Гуно (Gunnon), воспользовались этим случаем и, во время отсутствия князя, убили княгиню, перебили стражу, забрали казну, подожгли палаты княжеския, cели на коней и не смотря на погоню, успели домчаться до пристани. Находившийся тут корабль доставил их благополучно на остров Зеландию.’
‘После смерти Сиварда, принял правление Зеландии брат его Будо (Budli) ([205]). Когда же сын Сиварда возвратился из плена, он сдал племяннику область, как законному наследнику. Первым подвигом Яромира по вступлении во владение было заключить союз против Годо (Gothar) князя Ситунскаго или Свавонскаго (Svavonia) ([206]) с внутренним его врагом, из рода Sibbon (Саво, Сабо). Вспомоществуемый его влиянием и войском, Яромир успел овладеть Свавонией. После этого, полагаясь уже на свою собственную силу, он напал на Славян полуострова Цимбрийскаго или Сербскаго, взял в плен сорок князей и повесил их на виселицах с таким же числом волков ([207]). Овладев их землей и устроив в надлежащих местах крепости, Яромир отправился к востоку, покорять Саумов (Semben, Samland, Samogitia), Куров и иныя племена. Во время этого похода, возставшие Славяне разрушили крепости, напали на берега Дании т. е. Зеландии и разграбили их. Яромир, возвратясь из похода, разбил флот Славян и знаменитейших из них, привязав к ногам диких быков, велел травить собаками.’
‘С этого времени мужество Славян поникло и они принуждены были покориться Яромиру.’
Этим ограничиваются предания о победах Яpoмupa, или историческаго Эрманарика, который был в одно и то же время и орудием и правой рукой Готов-Дациян. Но эти сведения окончательно подтверждают, что до IV века, Дацияне, хотя имели сильное уже влияние на севере, но не выходили из пределов земель уступленных Гильвом для поселения Геиан, и что окружающие их со всех сторон туземцы были Славяне Литва, а к северо-востоку Финская челядь.
Движение, по случаю неурожая на севере, Славянских войсковых сословий и народа к Дунаю и Днепру, сосредоточило все Русския силы ([208]). В это то самое время Эрманарик возстановил против себя Руссов ([209]) безчеловечным поступком. Некто, из состоявших при его дворе (вероятно из числа заложников) бежал. Гнев Эрманарика пал на жену его, называемую Иорнандом Sanielh, Исландскими квидами Swanhilda, а Саксоном Грамматиком ([210]) Swavilda, и следовательно Всевлadoй, по Сербскому же наречию Свавлadoй. Он приказал привязать ее к хвостам двух лошадей и размыкать по полю. Ея братья Ammius и Sarus, по квидам Hamdi(r) и Saurli, решились мстить Эрманарику, и нанесли ему несколько ударов мечами. Он не умер, но едва уже влачил жизнь.
Саксон Грамматик это событие разсказывает иначе. ‘Эрманарик или Яромир (Jarmerio), встретив корабли четырех братьев пиратов, которые шли из Геллеспонта (Hellespont) (? — вопрос автора), принудил их поделиться с ним добычей, и в дополнение взял за себя сестру их Свавильду. Вуко, или Вичо (Bicco), пленный королевич Ливонский, пользовавшийся большой доверенностию Эрманарика, оклеветал сына его, от первой жены, Бродо Brode(r) ([211]) в тайной связи с Свавильдой. Яромир приказал размыкать ее лошадьми по полю, а сына, приговореннаго уже к петле, помиловал. Вуко, разыгрывая в этом событии роль лукаваго, духа лжи (Lokke, по Датски Lyffve — ложь), и филологически обратясь в Ливонскаго королевича, немедленно же сообщил о насильственной смерти Свавильды ея братьям, и поднял их на месть. Неожиданно они явились во владениях Яромира с огромным войском, и осадили его со всех сторон в построенной им крепости. Народ, ненавидевший Яромира, не подал ему помощи, и он принужден был сдаться. Обрубив Яромиру руки и ноги, братья Свавильды предоставили ему в дополнение своего мщения, казниться страдальческой жизнью.’
В квидах: Gudrunar huaut и Hamdis quipa, это событие воспето скальдами совсем иным образом. По квидам, Гудруна, дочь Гойко (Giuco) Пивлунгскаго ([212]), (Niflung, Nivelung), от перваго брака с Сигурдом Гуннским (Hunskr), который, по иносказанию песни, убил Змея Горынича (Fafnir) ([213]), и добыл его клад, имела дочь Сванильду, а от брака с Янко (Ionakr), некоим заморским князем, трех сыновей: Hamdi, Saurli и Erpr. Сванильда была отдана в Готию замуж за Эрманарика (Jormunrekr). Вуко (Bykki) и здесь взнес на Сванильду клевету, будто она в сношении с сыном Эрманарика Рандвером. И в квиде Эрманарик размыкал ее по полю, как и в Истории.
Узнав о смерти дочери, Гудруна упрекает Hamdi и Saurli, в равнодушии к погибели Сванильды, а Эрпу ни слова. Затронутые Hamdi и Saurli, отправились мстить Эрманарику. На дороге встретили они брата Эрпо разъезжающаго на деревянном коньке: ‘Ты чем поможешь нам глупая ворона?’ спросили они его, — ‘а я помогу вам своей дубинкой’ ([214]) отвечал Эрпо, как Емеля Русских сказок двум умным братьям. Но умные братья не поняли глупаго ответа и убили Эрпо.
Проехав долы широкия, леса высокия и реки глубокия земель Гунских, Hamdir и Saurli прибыли наконец к столице Эрманарика. Стража пировала и не заметила, как подъехали они, покуда вестовой не затрубил в рог.
Эрманарику прибежали сказать, что прибыли два витязя с опущенными забралами, и велели сказать ему, что ‘постыдно могучему мужу изтязать слабую деву.’

Засмеялся Эрманарик,
Погладил рукой бороду,
Качаясь от браги,
Разкалясь от вина.
Мотает он тяжкой головой,
Смотрит на серебряный поднос,
Велит себе наполнить
Золотой кубок.
‘Рад, очень рад видеть
Гамди и Саурли у себя в гостях:
Я их обоих свяжу тетивой,
Повешу на виселице
А между тем:
Moгyчиe два витязя,
Рубят и бьют
Десять тысяч Готов.
Звучит оружие в щиты,
Разлетаются черепы,
Плавают в крови
Текущей из грудей Готских.

Пробравшись сквозь десять тысяч Готов, Гамди и Саурли, вероятно также как Гелеспонтские братья Свавильды, обрубили Эрманарику руки и ноги, потому что восклицают.

Видишь, как твои ноги,
Видишь как твои руки,
Жарятся на огне? —

Но у Эрманарика осталась еще голова на плечах, эта голова повелевает побить витязей каменьями. Тут только поняли они, что плохо уму и силе без глупаго счастья и без волшебной его дубинки. И вот, побитые каменьями, они умирают: Saurli (сила) перед палатами, a Hamdi (ум) за палаmaми.(? — вопрос автора)
Квида заключается словами:
‘И это-то называют древней песнью о Хамдире? —
Обратимся к иcторическим последствиям этого события, в котором участвовал и Емеля (Еrрr) с щучьей дубинкой.
Главным последствием было то, что Руссы, по словам Иорнанда, изменили Эрманарику, пользуясь его безсилием Гунны, т. е. Кыяне, под предводительством Болемира, нападают на Готов при-Дунайских (Остроготов). Гунны, пишет Аммиан, соединясь с Аланами, (т. е. Волынью, подвластной Эрманарику), ворвались в землю Greuthunges, которые обычно прозывались Tanailes (Дунайцами).
Готы северные или Дацияне, разделенные от при-Дунайских Готов общим возстанием Славян, не могли подать помощи соотчичам своим.
Сохранившийся отрывок из Истории Готов, Приска, объясняет, кто такой был Болемир, поднявший Руссов (Roxani) на Готов, и котораго Иорнанд называет царем Гуннов:
‘Когда при Болемире () Скифы нарушили договор, и опустошили Римския области и города (в Дации), Римляне отправили к нему посольство, спросить о причине нарушения, мира. Обещая впредь воздерживаться от нападений, по условию ежегодной уплаты ему 300 ф. золота, Болемир отвечал, что его народ, по множеству причин неожиданных, должен был неизбежно поднять войну.’
‘Внезапно напали Гунны на многочисленныя богатыя селения Эрманарика, — продолжает Аммиан. Неожиданно застигнутый этой грозой, он надеялся сначала удержать ее своими силами, но это было напрасно, и Эрманарик, в отчаянии-, убил сам себя. Избранный на место его Видимир, (Vithimir), сопротивлялся некоторое время, поддерживаемый другими Гуннами, которые служили у него по найму, но потеряв несколько сражений, он был наконец убит. Алаей (Alatheus) и Сафракс (Saphrax), опытные и мужественные воеводы, приняли на свое попечение малолетнаго сына его Видерика, но будучи не в состоянии противопоставить силу силе, отступили к берегам Днестра. Атанарик, судья Древлян ([215]) (Thervingorum judex) решился твердо противоборствовать Гуннам, окопавшись между Днестром и Greuthungi ([216]) длинным валом, он послал Мундерика за 20 миль наблюдать за неприятелем, предполагая между тем надежно укрепиться. Но Гунны, проницательные в соображениях (ut sunt in conjectura sagaces), поняли, что перед ними не главныя силы. Показывая вид, будто расположились станом против передоваго отряда, они переправились во время ночи чрез реку, внезапно напали на Атанарика, смяли его и заставили искать спасения в горах. После этого, разбитый Атанарик начал воздвигать высокий вал между реками Гиеразом (Прутом) и Дунаем ([217]), вдоль границ Тайфалов ([218]) (Toifales). Нo и здесь Гунны насели на него и взяли бы в плен, еслиб богатая добыча (в окопах) не остановила их обычной быстроты.’
‘Между тем, молва достигает до остальных областей Готских, о внезапном появлении чудной, неведомой породы людей, которые, то как ураган с вершин гор, то как будто появляясь из под земли, ломят и рушат все, что попадет им на встречу. Большая часть войска, нуждаясь в пропитании самом необходимом, разбежалась от Атанарика искать убежища от варваров. После долгих совещаний предпочли идти во Фракию, по двум причинам: во первых, по богатству урожайной почвы, а во вторых по преграде, которую она представляла против разлива северных народов по всему протяжению Истра (Дуная).’
‘376-й год. В следствие этого решения, Алавив, занимавший берега Дуная, послал к Императору Валенсу послов, с просьбой о принятии Готов в свои области, и с обетом жить мирно и, по требованию, выставлять ему вспомогательное войско.’
‘Между тем, как это происходило на границах, молва пронесла повсюду грозную новость, что между северными народами идет страшная смута, что все пространство Дуная, от Понта (Чернаго моря) до границ Маркоманнов (Моравов) и Квадов (Чехов), наводнено безчислениым множеством варваров Готов, изгнанных из своей родины народом неизвестным, и покрывших весь берег Дуная скитающимися толпами.’
Вот все событие, которое новейшие историки назвали великим переселением народов в IV-м столетии, тогда как в нем должно видеть только спасительное движение Русских сил, и новое разсеяние Готов по лицу земли.
Таким образом мощной рукой Русскаго Kиевскаго князя Болемира, рушено в 376 году по р. х. ледяное преобладание Готов в Германии и так называемой Скифии: они изгнаны из миpa языческаго. Император Валенс дает им прибежище во Фракии, в миpе христианском, не только на свою голову, но и на беду всей Империи. Страшныя, последствия этого радушнаго пpиeмa известны Истории. Здесь, на новосельи, Godathiod обращает в свое орудие не суеверие уже, а крест, и в тайне, не признавая истину, явно становится в ряды ея поборников. И Византии и Риму памятны подвиги антитринитариев — деистов, или Apиaн, памятны и распавшемуся на двое христианству.
Еще в V-м столетии деизм торжествовал бы победу и бросил бы свое орудие в сторону, если б не Аттила.

V

ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ РОД ВЛАДЕТЕЛЕЙ КЫЯНСКИХ, ИЛИ KИЕВСКИХ

Когда Готы переселились из Дации на Балтийское море, северными странами владели Руссы ([219]). По народным преданиям, древняя Великая Русь ([220]) обнимала первоначально всю Скандинавию, все острова Балтийскаго моря, полуостров Сербский (Chersonesus Cimbrica), и Вендскую землю (Vinland, Vandalorum terra) между Эльбой и Вислой ([221]). В то же время известна уже была и Русь Холмоградская ([222]), в последствии Белая, и Русь Кыянская или Kиевская, распространявшаяся на всю Волынь и Украину до Дона и далее.
Первенство Kиевских Князей обозначается уже возстанием всей Руси, в 3-м веке по р. х., на Готов Дациян ([223]). Под предводительством Кыянскаго Князя Гано было 170 Русских князей. В V-м веке тоже первенство: вся Русь поднимается сначала под предводительством Кыянскаго князя Болемира, потом довершает победы под предводительством Аттилы. Должно однако же заметить, что имя Квенов, Гуннов, или Кыян, заменяет общее название Русь, не по одному первенству, но и потому, что слово Русь, для иноземцев, казалось неопределенным, ибо в Славянском миpе оно означало и царство и царскую дружину, было и частным и общим прозвищем войсковаго сословия. Не проникая в смысл, не зная подразделений и не понимая различнаго произношения по наречиям, чуждое Русскому миру понятие терялось в этом названии, точно также, как и в названии Славяне, которое было и общим всем племенам, по верованию, и частным по родоначалию ([224]). Историки хотя неопределенно, но по преимуществу называли Русинами (Ruthenos) прибалтийских Руссов, а Гуннами, по великокняжению Кыянскому, Руссов южных. Царство Гуннских князей, reges Hunnorum, известно было с первых веков и под общим названием Russia, заключая в себе кроме Нunaland или Великокняжения Kиeвскaгo, и другия княжества. Мы уже упоминали, что Фридлев, сын Фродо III, Датскаго короля, рожденный от Гануцы дочери Гунскаго царя, воспитывался у деда своего, в Poccиu (in Russia), узнав что по смерти отца его избрали в Дании на престол скальда Яреня (Hiarn), он послал сказать Дациянам: ‘что так как у Руссов ([225]) нет закона, по которому какой нибудь гусляр за несколько виршей мог бы пользоваться правом на чужое наследие, то он требует, чтоб они немедленно же согнали Яреня с престола, или готовились к войне.’
Географическое пространство древней Руси лучше всего определяет приписываемая Фродо III-му и упомянутая нами, по Саксону, победа над соединенными Русскими князьями, под предводительством его тестя Гано, царя Гуннов.
Фродо III-й владел усвоенными уже Готами: Зеландией, Ютландией’ Вандалией и западной частью Скандинавии. После победы ‘Frottonis regnum Rusciam ab orto complectens, ad accasum Rheno flumen limitatum erat.’ С этого времени ему платили дань Pyccкиe князья: Олимир Холмоградский (Holmgardiae), Яно (Onev) Kиевский (Conogardiae), Гано Чешский (Saxoniae) ([226]), Рао или Раул (Revillum) Оркадских островов, Деjамир (Dimar) ([227]) владевший в Скандинавии областями: Helsingia, Яробор (Jarnberum), Ямтором (Jamtor, Jemptia) и Лапландией (Lappia), Дако (Dago) Эстией.
Изчислим упоминаемых Древней Историей Гуннских (Kиевских) и вообще Русских князей.
В начале 3-го столетия:
Гано (Hun), котораго дочь Гануца (Hannunda) была за Дациянcким или Датским королем Фродо. III, вступившим на престол, по хронологии Торфея, в 222-м году по р. х.
Современники его: Русские князья Олимир и Доко (Ruthenorum reges Olimaro, Dogoque).
Струнич (Strunic), пo Meypcию князь Вандал, по Саксону Rex Slaviae, или Slavorum Rex, т. е. Славян Залабских, между Рейном и Эльбой, где собственно племя Славян было известно уже Птоломею.
4-го и 5-го столетия:
По Vilkina Saga князь Руссов Яровит (Hertnit, Hernit, Hcrvit) обладал Полянской землей, частию Греции (? — вопрос автора), Угpиeй и всем восточным царством. Во владении его были Смоленск, Kиев и Пултуск, а столицей Холмоград (? — вопрос автора).
Когда Nordian, по Скандинавским сказаниям Niord, наследовал великокняжение ([228]) (Vilkinaland), Яровит поднял на него оpужиe, победил и ограничил владение Нордиана только Зеландией.
Это предание напоминает всю историю первоначальнаго распространения преобладания Готов-Дациян по всему Заморью, до времен Сивара (Sivard), при котором их область снова ограничилась Зеландией, первым прибежищем, данным им на севере.
Еще при жизни своей Яровит. по обычаю, разделил владения свои между тремя сыновьями. Острою (Osanlrix) дал Великокняжение (Vilkina land), заключавшее в себе Вендския земли (Vandalia) между Эльбой и Вислой, полуостров Кимврийский или Сербский, получивший от Готов название Jutland, и вcе заморския земли (Скандинавию и острова). Сына Ольга ([229]) (Eligas, Ilias) сделал Ярлом в Grikialand (? — вопрос автору), а Владимиру дал Русь (Холмоградскую) и Польскую землю.
В это время князем Kиевской Руси (Hunaland) был Мило или Милош (Melias). Великий князь Острой (Osantrix) женился на его дочери, и имел от нея дочь Иepку (Erka) ([230]), выданную в последствии за Аттилу, прославившагося витяжством и наследововшаго по избранию Kиевское княжение по смерти Мило.
Брат Остроя, Ольг или Иелко, Иелаш (Eligas, Ilias), Ярл вероятно Гардарикии (Grikialand) имел сыновей Яровита (Неrnit, Heruit) и Остоя (Osid) ([231]), который был витязем при Аттиле, и был послан им к Острою сватать Иерку.
Но по Vilkina Saga, Остой же (Osid) был отец Аттилы. Он владел Фризией и имел двух сыновей: Яровида (Ortnit, Ortuit) и Аттилу. Аттила, с юных лет богатырь, отправляется искать славы и имеет притязание на Гунское царство. Устаревший князь Мило, предвидя, что если не отдать Аттиле царства добром, то он возмет его мечем, предлагает избрать Аттилу по смерти своей князем. Так и сбылось. Приняв Гунское царство, Аттила переносит столицу из Витичева (Viticinaborg) в Сузат (? — вопрос автора) ([232]), и потом женится на дочери Остроя, Иерке.
По квидам Гренландским и Исландским, Аттила предполагается сыном Будли (Budli, Botelung, Bldel, Bleda), потому что Бринильда, владетельница Брдовской области (Вurtanga land), населенной Варягами (Vaeringar), названа его сестрой. По старинной Датской песни ‘Brinhilda’, Будли владетель Лунгоборский (Lyngheidur) ([233]).
Этим ограничиваются северныя сказочныя сведения о происхождении Аттилы. Но со времени Болемира, regis Himnorum, изгнавшего в 376 году, всех Готов из Руси за Дунай во Фpaкию ([234]), родословие Великих Kиевских князей поясняется отношениями их к Греции.
— Donato, Римская форма имени Дано, Данко, Данчул, — коварно убитый Римлянами, царствовал с 382 по 412 год.
— Charato. вполне соответствует Яровиту (Hertnit), который по Vilkina Saga владел всей Русью по Дунай и частию Греции, вероятно Булгарией, принадлежавшей и Аттиле По Олимпиодору, Charato, знаменитый из царей Гунских, возстал на Римлян (Греков) за убийство Доната, и первый наложил на них дань, в 412 году.
‘ — Pao или Радо (Rouas, Roas, Rhoda, Rua, Rhua), , в 434 году отправил к Императору Феодосию II-му посольство, требуя возврата переметчиков и грозя войною. Греки, по обычаю, медлили исполнением требования, Рао переправился чрез Дунай, и послы Греческие явились к нему уже во Фракии, когда гроза его приближалась к Константинополю. Во время переговоров, по сказанию историков, Рао был поражен громом.
Аттила, вступил на престол по смерти Рао, в 438 году. По Иорнанду Рао (Roas) и Остой (Octar) были дяди Аттиле. По отечеству или отчине Аттила назывался . Это сведение взято Иорнандом из Приска, который приводит слова самаго Аттилы о знаменитости своего рода ([235]).
В дополнение сказаний о происхождении Гуннских, Кыянских или Kиевских князей, приведем родословие из Volsunga Saga, или сказаний Влошских (Welschen), Варяжских или Франкских:
Vlsunga Saga описывает иносказательно происхождения Юрьевскаго или Русскаго рода. Она говорит, что Sigi ([236]) (что собственно значит победа, витяжство, витязь) был, по преданию, сын Одена (т. е. Наrо). Он в священстве, (Heiligthum) был прозван волком, разумеется по смешению слов welki — великий, с wlk — волк.
Sigi победоносный витязь, овладел многими землями и царствовал над Hunaland.
У Sigi был сын Reri, великан ростом, могучий по силам. Здесь ясно, что Sigi — победа, воплощается в Юрия.
От Reri, т. е. lOpия, произошли Vlsungi т. е. Welschen, Вильцы — велиции.
Родоначальник их (Vlsung) насадил в своих палатах древо рода, которое величественно взросло и раскинуло ветви свои, оно называлось древо витязной девы ([237]).
Vlsung имел десять сыновей и дочь, старший сын назывался Сигмунд, а дочь Сигни. Он выдал ее против желания за Готландскаго короля. Не желая иметь от него детей, Сигни ухитрилась, при помощи одной колдуньи, которая принимала на себя ея наружность, и заменяла на ложе мужа.
Однажды Готландский король пригласил к себе на пир Вользунга с его сыновьями, который и приехал к нему в сопровождении небольшой дружины, на трех кораблях. Сигни, тайно встретила отца и объявила ему, что муж ея заготовил огромное войско и пригласил его с целью извести весь род Вользунгов. Со слезами просила она отца, чтоб он заблаговременно удалился и взял ее с собой. ‘Удалиться? — отвечал отец, — чтоб сказали, что я и сыновья мои недостойны рода своего, устрашились огня и меча врагов? Мало у меня войска, но и с малым числом я смотрел всегда прямо в глаза смерти, побеждал, и еще ни разу неотступал с поля, не просил мира. Ступай себе с Богом к мужу, и живи с ним в ладу, чтобы между нами ни происходило’.
Отправив обратно дочь, Вользунг изготовился к бою. Готландский король встретил его с огромными силами. Началась кровавая битва. Восемь раз Вользунги сломили войско врагов, но в пылу сражения отец пал, а сыновья взяты в плен. Их приковали за ноги к колоде, и каждую ночь приходила Баба-Яга и пожирала одного из них. Старшаго брата, однако же, Сигни успела спасти от смерти. Она прислала к нему меду и велела вымазать себе все лицо и губы. Сигмунд исполнил это. Баба-Яга, собиралась уже его съесть, но почувствовав сладость, начала облизывать, и только что лизнула в губы, как Сигмунд хвать — и откусил ей язык.
Спасенный таким образом, Сигмунд отмстил Готландскому королю смертию за смерть отца и братьев, возвратил свою отчину и прогнал овладевшего его наследственной областию (Hunaland).
Приняв княжение, Сигмунд женился на дочери короля Ридготландскаго ([238]) Иариде (Hirdis), но вскоре, король Lyngi, с братьями своими, возстал на Сигмунда, и он, с тестем своим пали в битве. Lyngi, овладел его царством, разделил его на части между своими мужами, уверенный, что весь род Вользунгов истреблен и ему некого опасаться.
Но после смерти Сигмунда Иарида родила сына Сигурда, котopый воспитывался у короля Hialprec ([239]) (Chilperic). Этот-то Сигурд является в сказочном предании миом поразившим Змея Горыныча (Fafnir), и разсказ, обращаясь к его подвигам забывает о продолжении родословия царей Гунских, —
Из всей этой путаницы преданий о Русском Юрьевском роде князей Великорусских (Vilkinaland), Бельгийских или Влошских (Волыни Фряжской при-Рейнской), к которым относятся и так называемые Лугари Лгобрдские (Longobardi), князей Холмоградских, и Кыянских или Kиевских (Kuena-land, Hunaland), можно извлечь следующее:
1. Волошская ([240]) или Фряжская Hundingia древней Фризии (первоначальной Франции — Francia tab. Peut.), смешивается с родственной Hunaland или Kuenland — т. е. Kиевской областью.
2. Сигмунд, вероятно был владетелем первобытной Hunaland или Hundingialand при-Рейнской, а не Hunaland при-Днепровской, если только все пространство от Рейна до Волги, делясь на Русския области, не носило у Готов общаго названия страны Гуннов, по главной, великокняжеской области, в центре земель подвластных.
3. Луганское (Сербо-Лужицкое) переселение, по случаю бывшаго, около 365 г. по р. х., голода на севере Германии, усилило восточную часть Руси. Именно с этого времени начались и торговыя сношения и договоры Гуннской или Kиевской Руси с Византией.
Нет сомнения, что по переходе Лугарей с севера к Днепру, под предводительством князей Велико-Русских Волошских (Vlsungi — Ulfingi — Вильцы), могли быть междоусобия пришлой Волыни с Кыянами. Это подтверждается упоминанием Аммиана и Иорнанда, о войне между Гуннами и Аланами, а также и преданием о битве Лонгобардов или Лугарей, вышедших из Бардовской области, к Днепровскими Амазонками, т. е. с Галичанами (‘, Halisones).
Но мы видели, что первоначальное поселение Лугарей по выходе, было на пространстве Литвы. Должно полагать, что в это время Walahi (Welschen, Vlsungi, Vilzi) или Liudi (Лузи, Леси) Фризии (Phrisia) и образовали воеводство Летов или Литов. Одни и теже названия народа и областей с при-Рейнскими (Liudi — Letti, Phrisii — Pruzzi, Брдо, Bardungau — Barthonia) и одни и теже Влошской или Славяно-Римской формы собственныя имена ([241]), убеждают в этом предположении.
4. Аттила принадлежал к отрасли Велико-Русских князей. По Villc. S. отец его владел Фризией, коей жители были Vaeringar (Фрязи, Варязи). Собственное имя Атилло (Attilla) относится к форме Влошской. Соответственные ему Литовския имена: Ягло, Ягелло, Свидригайло, Гедвилло, Вителло, Скиргелло. Тоже самое должно сказать и об его отчестве, по Приску — Мундиух, Мундио, по Иорнанду Mundzucco или вернее Manzuchius (Код. Парижс. 1809 г.) Соответственное имени Мундиух, Литовское Миндовг, сближающееся с Сербо-Лужицким Милодух ([242]).
По Иорнанду Mundo, Mundio, по Прокопию , служивший при Дворе Имп. Иустиниана с дружиной Лугарей (Неruli) ([243]), а потом военачальником при Велизарии с ecйне против Готов, был потомок Аттилы (Mundo, Attilanis origine descendens). Сын его назывался н — Марко, Мирко, или Мирчо, т. е. сын Миро. Это подтверждает, что Славянское имя Миро, Мирой, заменялось переводным Латинским Mundus. Судя однако же по двойственному Сербскому имени Мунтимир, было в употреблении у Сербов и имя Мундо, женское Мндуша сохранилось по cиe время.
Предание в Vilkina Saga, что Аттила наследовал Гуннское княжество по смерти князя Melias ([244]), имеет отношение к отчеству его Manzuchius. То и другое имя дошли до нас разумеется искаженными.
5. Ряд великих князей Русских Kиевских 3-го, 4.-го и 5-го века, следующий:

‘Attila Hunnorum omnium dominus, et реnе totius Scythiac gentium solus in mundo regnator.’, Jorn.

VI

АТТИЛА, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ KИEВCKИЙ, И ВСЕЯ РУСИИ
Самодержец.

‘Когда царь () ([246]) Гуннов Рао умер, пишет Приск и царство () Гуннское наследовал Аттила, верховный совет определил отправить к нему послом Плина, что и было утверждено императорскою печатью.’
Это поздравительное посольство доказывает государственное значение Kиевскаго великокняжения уже До Аттилы, а вместе с тем и те отношения, которые существовали в то время между Грецией ([247]) и Русью.
В то время вся Европа состояла собственно из четырех Империй:
Великой Руси, — обнимавшей весь север и недра Европы, ‘Scythica et Germanica regna’ и ограничивавшейся с юга Альпами, Балканами и Черным морем.
Западного или старого Рима, в области котораго оставались, Италия, Альпийская Галлия и южная часть собственно Галлии, отданная уже на аренду Визиготам.
Восточного Рима, или Фракийской (Греческой) Империи, в обладании которой была южная часть Европы между Адриатическим морем, Балканами и Черным морем.
И Руси Вандальской, занимавшей всю западную и южную часть Испании. ([248])
Византия и Рим окупали уже независимость свою от Руси данью.
У Славян марками ([249]) назывались пограничныя места (Лат. margo), где производился торг с соседним государством. С Грецией или Фракией производился торг близ р. Истра или Дуная, против укрепления Констанции ( ), в месте, которое называлось также , (по предп. при устье Сербе. Моравы, но вернее при Кюстенджи).
Еще при Рао, на этом торгу возникли раздоры между Фраками, (Греками) и Руссами (Скифами), ([250]) а за переметчиков невыдаваемых по договору, возгорелась война. Рао проник во Фракию и грозил уже Константинополю. Верховный совет Византии, по утверждению императора Феодосия, назначил послом воеводу консульскаго (именитаго) достоинства Плина (Плавша, Планко) родом Скифа (т. е. Русса). Но Рао умер. Аттила наследовал престол и немедленно же прибыл с братом своим Владо в Маргу, чтоб продолжать начатую войну. Здесь встретили его, вновь избранные советом, послы: Плин и Дионисий родом Фрак (Грек), для обычнаго поздравления и заключения новых договоров.
Аттила согласился на мир, и условия договора были следующия (В тексте нескольких слов, или строк, недостает).
1. Всех Скифских (Гунских или Русских) перебежчиков, не изключая и тех, которые давно уже бежали, возвратить.
2. За пленных Римлян, которые ушли без выкупа, внести по 8 золотых с человека.
3. Римляне, да не вступают в союз ни с одним народом, с которым Гунны (т. е. Kиевляне, Руссы) будут в неприязненных отношениях.
4. Народныя торжества ( — тржество, тржище, в пограиичных местах) исправлять Римлянам и Руссам на равных узаконенных правах и со взаимным обезпечением.
5. Свято и нерушимо исполнять условие ежегодной дани в 700 фунтов золота, которые Римляне обязались платить царям Скифским, т. е. Русским.
До этого времени, замечает Приск, Римляне платили только 350 фунтов золота.
После этого договора император Феодосий назначил почетным послом к Атгиле сенатора, мужа высокаго достоинства, который отправился (обычным путем) морем и прибыл в г. Одиссу, где и стратиг Феодул выжидал также дальнейшаго отправления.
Станция Руссов, при поездке, в Грецию, была при устьях Днепра, или в лимане Днепровском, на острове, называемом Греками Св. Ейерия ([251]). Греческая же станция, в V веке, при поездке морем в Kиев, была, как видно из описания Приска, в пограничном городе Одиссе (), который, по Appиaну лежал в 80 стадиях от острова Березани, а по Птоломею, на p. Axiacus (ныне Березань), следовательно на месте Очакова.
Все, помещающие столицу Аттилы в Венгрии, уклоняются от Одиссы Сарматской и ищут Оддиссу в Варне, но Приск говорит о пограничном городе, где по обычаю послы, уведомляя пограничных приставов о своем прибытии и цели посольства, ожидали царскаго разрешения переехать границу и продолжать путь в столичный город.
В 10-м веке Руссы, прибыв на Греческую землю, витали у Св. Мамы. Здесь доставлялось уже продовольствие посольству от Греков. На том же основании и Греческое посольство от Одиссы, а сухим путем от Дуная, поступало в распоряжение приставов назначаемых состоять при посольстве.
Переметчики, или беглецы из Руси в Римскую Империю, были всегда одной из главных причин войны. Это видно и из договоров Олега и Игоря, где также возврат ускоков челядинов и выкуп их составляет первую статью, при чем нe обретение их в Греции, подтверждалось клятвой: ‘аще ли необрящется, да на роту идут ваши хрестьянс, а Русь (т. е. Руссы, находящиеся в Греции) и не хрестьяне, по закону своему, и тогда взимают от вас цену свою, яко же уставлена есть преже: две наволоки за челядина.’
Нет сомнения, что в то время большая часть переметчиков состояла из челядинов, т. е. подвластных Руси Готов, или из лиц обращавшихся в христианство. Это подтверждают и слова Иорнанда, что сыновья Аттилы начали войну, требуя возврата Готов, беглецов из их подданства. ([252])
Подобные же беглецы были причиною и возобновления войны между Аттилой и Феодосием. Посол Аттилы явился в Константинополь с требованием возврата беглецов, и для новаго договора и условий дани. Прочитав письмо, затронутый император отвечал, что переметчиков не отдаст, но готов прислать посольство, чтоб миролюбиво уладить на счет всех прочих требований. Получив этот ответ, Аттила вступил во владения Греков. Феодосий думал мерить свои силы с новым царем Кыянским, но сражение при Херронисе ([253]) решило дело, а новыми условиями мира были следующия.
1. Переметчиков возвратить.
2. Внести единовременно дани 6,000 ф. золота.
3. Ежегодно вносить по 2,100 ф. золота.
4. За Греческих пленных платить выкупу по 12 золотых с каждаго.
5. Не давать убежища беглецам, подданным царя Гуннов (т. е. Кыян, Руссов).
Сведения Приска дошли до нас в сокращении и выписках, которыя сделаны были из посольских книг по приказанию Константина Багрянороднаго, и потому в образец полных договоров между Греками и царями Руси Kиевской, можно принять договоры Великих князей Олега, Игоря и Святослава. Эти договоры, как упоминается в них, были ‘обновление ветхаго замирья‘ и ‘извещение от многих лет межи христианы и Русью бывшей любви.‘
Единство условий и отношений между договорами V и X века, служат несомненною достоверностию уцелевших в летописи Нестора. Все условия сношений, встречи, приема послов, и угощений, описанныя Приском, составляя исконный обычай Руси, ни сколько неизменялись до XVIII столетия. В Аттиле виден со всеми оттенками царь и великий князь Русии. Нет сомнения, что и при нем была уже посольская изба и велись посольския книги. При Олеге, договор изложен ‘Ивановым написанием на двою харатью‘, при Аттиле, для сношсния с Римлянами, был дьяк Констанций (Косто, Костан), родом из Галлии западной.
В договоре В. К. Олега, о составе посольства сказано: ‘Посланнии от Ольга, Великаго князя Рускаго и от всех иже суть под рукою ею светлых и великих князь и его великих бояр.
В договоре В. К. Игоря: ‘Послы и гостие ([254]) В. К. Игоря, и общии послы…. посланнию от В. К. Русскаго Игоря и от всех князей Русских, и от всех людей Русския земли.’
Следовательно, в посольстве касающемся до торговых сношений, участвовали кроме посланных от Великаго князя, и выборные и понятые от других княжений и сословий купеческих, в числе которых были и христиане Русские и Варяги (Франки), носившие западныя имена, и по преимуществу купцы разных торговых мест. Если к этому присоединить Готов, которые mutuantur Hunnorum nomina еще при Иорнанде, то понятна будет причина стольких Славяно-Галло-Готских имен в договорах X века.
Выпишем предпочтительно для сравнения договор Игоря с Греками, как более подробный и сохранившийся в списке Лаврентьевском ([255]) (XIV ст.), в котором, по недостатку нескольких листов, недостает и списка договора Олегова. ([256])
‘В лето 945 ([257]) (по Виз. лет. след. в 942), присла Роман и Костянтин и Стефан слы к Игореви построити мира первого. Игорь же глагола с ними о мире. Посла Игорь муже своя к Роману, Роман же созва боляре и сановники, приведоша Руския слы, и велеша глаголати, писати обоих речи на харатью, равно другаго совещанья, бывшаго при цари Романе, и Костянтине ц Стефане Христолюбивых владык.’
‘Мы от рода Рускаго слы, и гостье.
Посол Игорев:
Ивор.
Общие послы:
Посол Святослава сына Игорева:
Вуефаст. (Слав. Вуиосав, Воислав.)
Посол Ольги княгини:
Искусеви (искаж. название).
Слуги ([258]) и понятые (нетии — нятые) ([259]) Игоревы:
Глеб Владиславичь.
Конюший (Коничар) Преслава.
Шигоберн Свен (Швед).
Дружины Глебовы ([260])
Прастень Тудурови.
Либиар (Абиар), (Любой).
Фастов (Фристов).
Грим Свирьков.
Прастень.
Якун.
Понятые Игоревы:
Кары, Тудков (Студьков), Каршев, Турдов, Егриевлисков, Воиков, Истр (Острой), Аминодов, Прастень, Бернов, Явтяг, Гунарев, Шибрид (Siurit), Алдан, Колклеков, Стеггиетонов, Сфирка, Алвад, Гудов, Фудри (Фруди, Frotho), Тулдов, Мутор (Митар?), Утин.
Купцы:
Адунь (Ottonus), Адулб, Адольб (Аdolfus), Иггивлад (Ingiald), Антивлад, Олеб (Глеб) собств. север. Olofus, Фрутан (Frothonus), Гомол, Куци (Казце), Емиг (Елиг), Туровид, Фустен (Прастень), Брано, Руальд (Славян. Раовлад), Гунастр, Фрастен (Прастень), Ингельд (Ingiald), Туръберн (Тогbiern), Моно, Руальд, Свен (Swen), Стир (или Свенстир), Алдан (Олдя), Тилей (Тилена, Итилина), Пубьксар, Вузелев (Воислав), Санко (Сиенко, Сенислав), Борич (Боро, Борой, Боричь, Борись).
‘Послании от Игоря, Великого князя Рускаго, и т всякоя княжья (княженья) и от всех людии Руския земля. И от тех заповедано обновити ветъхии мир, ненавидящаго добра и враждолюбъца дьявола ([261]) разорити, от мног лет ([262]) утвердити любовь межю Греки и Русью. И великии князь наш Игорь, и боляря ([263]) его и людье всй Рустии, послаша ны к Роману и Костянтину ([264]) и к Стефану к великим царем, Гречьским, створити любовь с самеми цари, со всем болярьством, и со всеми людьми Гречьскими на вся лета, дон деже съяет солнце и весь мир стоит. И иже помыслит от страны Руския разрушити таку любовь, и елико их крещенье прияли суть, да приимут месть от Бога Вседержителя, осужденье на погибель в весь век, в будущии, и елико их есть не хрещено, да не имут помощи от Бога, ни от Перуна, да не оущитятся щиты своими, и да посечени будут мечи своими, от стрел и от иного оружья своего, и да будут раби в весь век, в будущий.’
‘А великии князь Рускии и боляре его да посылают в Греки к великим царем Гречьским корабли, елико хотят, со слы и с гостьми, якоже им оуставлено есть: ношаху сли печати злати, а гостье сребрени. Ныне же оуведел есть (решил) князь нашь посылати грамоту ко царству вашему. Иже посылаеми бывают от них сли и гостье, да приносить грамоту, пишуче сице: яко послах корабль селько (столько-то). И от тех да оувемы и мы (Греки), же с миром приходит, аще без грамоты придут и преданы будут нам, да держим и храним, дондеже възвестим князю вашему, аще ли руку не дадят и противятся, да оубьени будут, да не изищется смерть их от князя вашего, аще ли оубежавше, в Русь придут, мы напишем ко князю вашему, яко им любо, тако створять.’
Далее продолжаем, для ясности некоторых мест, современным языком.
‘Если придут Руссы (в Царьград) без товаров, то не взымают месячины (т. е. обычнаго содержания следующаго гостям). Да повелит князь послам своим и приходящим сюда Руссам, чтоб не делали безпорядков в селах и в стране нашей: да останавливаются все приезжающие (в Царьград) у св. Мамы, где, по составленному списку имен их, получат послы снедное, а гости месячное: во первых (послы) ([265]) от города Kиева, а потом от Чернигова, Переяславля и других городов. — Да входят в город (Царьград) одними (указанными) воротами, с царевым мужем (приставом), без оружья, не более 50 человек, и купив что нужно, немедленно удаляются. И муж царства нашего наблюдает, чтоб кто нибудь из Руссов или Греков, не покривил (не обманул), и оправляет.
‘Входящие в город Руссы не имеют права покупать паволок (парчи, тканей шелковых) свыше 50 золотых, (1) купленныя же паволоки показываются приставу, для приложения печати. — Отъезжающие отсюда (из Царяграда Руссы, получают от нас, ежели нужно, брашно на путь, и в случае потребности ладьи, по прежним условиям, и да возвращаются благополучно в страну свою, и да не имеют права замовать у Св. Мамы.
‘Если бежит подданный (челядин) из Руси, и за ним придут в страну царствия нашего, и от Св. Мамы, ([266]) то если найдется, да возьмут его, а если не найдется, то да идут ваши христиане Руси ([267]) по вере их, и некрещеные по закону своему, и тогда взыскивают с нас установленную цену, как и прежде, по 2 паволоки за челядина. А если кто от людей царства нашего, или из града нашего, или из других городов, бежит челядин наш к вам, похитив что нибудь, да возвратят его, и если (не) сохранится похищенное, то да взыщут за него два золотых. Если же кто из Руссов похитит что от людей царства вашего, то будет строго наказан, а за похищенное заплатит вдвое. Если тоже сделает Грек, то таким же образом будет наказан. Если Русин украдет что у Греков, или Грек у Руси, то кроме возврата уплатит и цену покраденнаго, а если покраденное уже продано, то заплатит вдвое, и наказан будет по закону Греческому или по уставу и закону Русскому.
‘Если подвластных нам пленных христиан приведут из Руси, то за юношу и добрую девицу уплатят выкупу 10 золотых и 8 золотых, за пожилаго человека или ребенка 5 золотых. Если случатся пленники работающие у Греков, то Руссы выкупают их по 10 золотых. Ежели же пленный куплен уже Греком, то по крестной клятве получает за него ту цену, которую заплатил.
‘А о Корсунской стороне сколько есть городов (крепостей) в той части, для сбора дани, великий князь Русский да воюет на тех странах, если которая страна будет непокорна вам и если великий князь Русский будет просить у нас войска, то дадим сколько будет нужно. ([268]) И о том, ежели Руссы встретят Греческий корабль (кубару — ) севшим на мель где либо (около их берегов), то да не преобидят его. Если же кто возьмет с него (с корабля) что, или поработит человека, или убьет, то будет повинен закону Русскому и Греческому. Если Русь встретит в устье Днепровском Корсунян, ловящих рыбу, то да не делают им никакого зла, и да не имеют права (Руссы) зимовать в устье Днепра Белобережи, ни у Св. Елевферия, но когда настанет осень, да идут в домы своя в Русь. ([269]) В отношении же черных Болгар, которые приходят воевать в страну Корсунскую, то великий ([270]) князь Русский, да не пущает их наносит вред стране той. Если Греки (Корсуняне), состоящие под властью царства нашего, сделают какое нибудь преступление, то да не имеет права казнить их, но они примут наказанье по делам их, по повеленью царства нашего. Если убьет христианин Русина или Русин христианина, то ближние убиеннаго задержав убийцу, да убьют его. Если же убийца убежит, то ближние убиеннаго да возьмут именье его, если оно есть, а если нет, то да ищут убийцу покуда найдется, и да убьют его. Если Русин Гречина, или Гречин Русина ударит мечем, копьем, палицей или оружьем, то за грех заплатит 5 литр серебра, по закону Русскому, ([271]) а если неимовит (ничего неимеет) то заплатит сколько может и возьмут у него и носильную одежду в цену, а по присяге по своей вере, в том что ничего более не имеет, да отпустится.
‘Если царство наше пожелает иметь от вас в помощь против неприятелей войско, то напишем к великому князю вашему, и да пришлет нам по желанию нашему, да увидят все иные страны, какою любовью соединены Греки с Русью.
‘Мы же по совещании все сие написали на двух хартиях, одна хартия останется у царства нашего, а другая да доставится к В К. Русскому Игорю и к людям его, и да принимая харатью, идут на присягу хранить истину, как по нашему совещанию написали мы сию харатью, на которой подпись имен наших.
‘Мы же все, сколько нас есть христиан, клялись церковию Св. Илии (Kиевской) в соборной церкви (Константинопольской) и предлежащим честным крестом крестом и сею хартией, хранить все, что написано в ней, и нисколько ни в чем неотступать. А ежели преступит оную страны нашей, князь ли, или кто иной, крещеный и не крещеный, да не имут помощи от Бога, и да будет раб в весь век, в будущий, и да заклан будет своим оружьем. А не крещеная Русь полагают щиты свои и обнаженные мечи свои, и обручия свои и прочее оружие, да клянутся о всем, что написано в хартии сей, хранить от Игоря и от всех бояр, и от всех людей страны Русской в прочая лета и во ину (выну — во все времена). Если же кто из князей и людей Русских, христиан и не христиан, преступит то, что писано в хартии сей, да будет достоин смерти от своего оружия, и да будет клят от Бога и от Перуна, как преступивший клятву. И да будет добро, и да хранит великий князь сию правую любовь, да не рушится доколе солнце сияет и весь мир стоит, в нынешния веки и в будущие.’
‘Посланнии же сли Игорем, приидоша к Игореви со слы Гречьскими, поведаша вся речи царя Романа. Игорь же призва слы Гречьския, рече им: глаголите, что вы казал царь? И реша сли цареви: се посла ны царь, рад есть миру, хощет мир имети со князем Русским и любъве: твои сли водили суть царе наши роте, и нас послаша роте водить тебе и муж твоих.‘
По вступлению и заключению видно, что договор был изложен в Константинополе, что Русские послы водили Императоров Греческих и чинов его к присяге в соборном, Константанопольском храме, а Греческие послы водили к присяге Игоря и мужей его — христиан в Kиевском храме Св. Илии, а Славян язычников на холме Перуна.
Здесь повторяем, что понятые и выборные посольства состояли почти всегда из дружин Руссов-Франков, и купцов Готов, как народа искони промышленнаго и опытнаго в условиях торговых отношений. Договоры с Византией искони писались на Греческом языке, составлялись иноземцами и переводились на Латинский язык, который, по всему вероятию при Аттиле был языком посольских сношений. Не удивительно, что и все Славянския имена искажались по формам Латинским, Галльским и Готским.
Договор В. К. Святослава, (который называл Греков ремесленниками и советовал им, если не ходят платить дани, переселяться из Европы, им не принадлежащей, в Азию) ([272]), заключен был в Доростоле (Деревстре, Дересте) ‘равно другаго совещанья бывшаго при Святославе велицем князи Рустем, и при Свенальде, писан при Фефеле (Феофиле) Синкеле, к Ивану, нарицаемому Цемьскию, царю Гречьскому.’.
Если бы до нас дошли не выписки: из Приска, а посольския книги веденныя им, то мы бы увидели в них те же статьи и те же обряды договоров Русских великих князей IV и V века, с Греками, какия и изложены в сохранившихся договорах IX и X века.
В договоре Аттилы первое условие о беглых, и в договоре Игоря так же: ‘аще ускочит челядин из Руси, по него ж придут от страны царства нашего и от Св. Мамы… и аще необрящется взимают от вас цену свою яко же уставлена есть преже, две поволоце за челядина.’
По договору Аттилы каждый пленный при выкупе ценился в 8 золотых. По договору у Олега цена возросла до 20, по договору же Игоря уменьшилась опять на 10 и на 8-м.
Сравнив договоры Греков с Русью V-го и X века, обратимся к описанию Византийскаго посольства к Аттиле и повторим что Греки с исконных до позднейших времен, не называли Русь Русью, но заменяли это название то Скифами, то Гуннами.
Во время войны В. К, Святослава с Цимисхием, Руссы также не иначе слывут, как Скифами, или Гуннами. Лев Дьякон пишет: ‘как скоро Скифы (сей народ называется также Гуннами) переправились чрез Истр, то полководец Лев не в силах был, с мальм своим отрядом, противостать безчисленному их множеству.’
Кого понимали Греки под именем Скифов лучше всего видно из Нестора при его исчислении Славянских народов Руси: ‘и суть грады их и до сего дни, и зовяхусь от Грек Великая Скь.‘ а от Гот, прибавим, Svythiod hin mikla, т. е. Suava, Suevia, Suavonia, или Russia: magna. ([273])

VII

ПОСОЛЬСТВО ИМПЕРАТОРА ФЕОДОСИЯ II К ЦАРЮ АТТИЛЕ,
В 447 ГОДУ

Мир, заключенный после войны в Херсонисе, не долго продолжался, Феодосий затруднялся исполнить договор: Империя вела войну в Азии и в Африке, казна истощилась. Тщетно возобновляя свои требования Аттила поднялся к Дунаю. Нет сомнения, что пoxoд его совершался на тех же искони неизменных условиях, как и описанные Нестором походы на Грецию великих князей Олега, Игоря, Святослава, Владимира Великаго и Ярослава, и та же Великая Скуь поднималась с ним на Грецию.
‘Олег совокупи множество Варяг (Франков), Словен (Новгородских), Чуди, Кривичей (Литвы), Mери, Древлян, Радимичей, Вятичей, Полян, Cевер (Сербов), Хорватов (Карпатских), Дулебов (Далмать), Тиверцов (Тывровцов) и си вси звахусь от Грек Великая Cкуь. С ними со всеми пойде Олег на конех и на. кораблех, и бе числом корабль 2000 прииде к Царюграду.’
2000 кораблей было какое-то исторически-условное число у Скифов, то есть Руссов. По Аммиану, в половине третьяго [неразб. ] столетия, на 2000 кораблях, и без сомнения также с сухопутным войском, Скифы прошли грозой по набережным Мизии, Фракии, и проникли в Эпир и Фессалию. ([274]) В 774 году, теже Скифы, в союзе с Булгарами, ([275]) поднялись на Византию, также в числе 2000 Русских лодий (o ).
Точно таким же образом В. К. Игорь, во второй поход, ‘совокупи вой многи: Варяги, Русь, Поляны, Словены, Кривичи, Тиверцы, и Печенеги ная (нанял) и Тали (заложников) у них поя, и пойде на Греки в лодьях и на конех, хотя мстити себе.’ ([276])
Точно таким же образом, подвигнув в 447 году всю Великую Скуь на Грецию, и покорив города по Дунаю, область Сирмию, ([277]) Ниссу (Нишаву) и Сардику (Софию, Триадицу), Аттила заставил преклониться пред собой Феодосия и послал к нему для совершения договора Годичана (‘Eи) ([278]) одного из своих знаменитейших воевод, и Ореста, урожденца Паннонии, с писъмом, заключавшим следующия условия мира:
1. Невозвращенных еще переметчиков немедленно возвратить.
2. Римляне (Греки) очистят, под опасением возобновления войны, все покоренные оружием царя Аттилы земли, простирающияся по течению Истра от областей Пеонии (Паннонии) по протяжению областей Фракийских, в длину, и на 5 дней пути (200.версгь) в ширину. ([279])
3. Бывшее издревле торжище на берегу Дунайском, перенесется на новую границу, в Ниссу.
4. Впредь послы от Императора к царю Аттиле должны быть не из разночинцев, но знаменитые мужи по роду и консульскаго сана.
Самолюбие Феодосия до того было затронуто, что он решился на предложение своего любимца Евнуха Хрисафия, подкупить посла на убийство Аттилы. Переводчик Вигила (Вико, Викул) был орудием замысла. Годичан, осматривая показываемые ему дворцы императорские, ([280]) дивился и восхвалял великолепиe и богатство их. Хрисафий думал воспользоваться этим изумлением, и дал ему понять, что подобное же богатство и почести ожидают и его, если только он оставит Скифию и пожелает быть Римлянином. ‘На сколько не позволительно слуге чуждаго мне господина делать подобное предложение, на столько же преступно принимать его, — отвечал Годичан.
Этот ответ не отклонил злодейских надежд на него. Ему предложили в задаток всех обещаний сто фунтов золота. Но, изведав цель замысла убить Аттилу, Годичан, в свою очередь, замыслил явно обличить виновников пред Аттилой.
Притворясь соблазненным, алчущим золота и Византийской роскоши, он уклонился однако же от задатка и обещал свои услуги не прежде как по исполнении возложенной на него обязанности посла. ([281])
Феодосий назначил чрезвычайным послом к Аттиле вельможу Максимина, при котором находился и Приск Ритор, для ведения посольских книг. Между прочим он поручил сказать Аттиле, в отношении требования о назначении послами к нему первейших сановников Империи, что этого не бывало ни при его предках ( ), ни при иных царях Скифской династии, тем болеe, что послания препровождались всегда чрез воина, или гонца (). ([282])
Обратим особенное внимание на путь следования посольства. Описание его заключает в себе на столько определительности, на сколько нужно, чтоб понять, что этот путь никаким образом не мог пролегать от Дуная к мнимой столице Гуннов в Венгрии, по равнине реки Тиши (Tissa, Teiss), но сообразно указанию времени переезда и переправы чрез три болышия судоходныя реки, имел направление именно к Kиеву (Hunugard, Koenugard), исконной. столице Hunnorum reges и предков Аттилы.
Путь посольства.
Посольство Феодосия отправилось из Константинополя вместе с возвращающимся посольством Аттилы, и после 13-ти-дневнаго пути прибыло в Сардику, нынешнюю Софию или Триадицу.
До Софии, по обычному туземному счету часами, ([283]) около 100 часов езды, или около 500 верст, следовательно дневной переезд составлял 8 часов, или 40 верст, ([284])
Второй переезд от Софии до Г. Нишавы (Naissa, Нисса), заключал около 34 часов, или 170 верст.
Tpemий переезд от Нишавы, до переправы на Дунае. Место переправы не показано, но местность и пути не переменились, и потому не трудно изследовать какое направление от Нишавы взяло посольство: —
От Нишавы, лежащей на р. Нишаве, близ впадения ея в Марош (древ. Margus), только два пути к Дунаю. Первый вдоль по р. Мирошу, к переправе при бывшем городе Margus, где было торжище известное Приску и о котором без сомнения он бы упомянул. Другой путь чрез отрасль гор Черн-верх, на р. Тимок (большой и малой), и по долине этой. реки к Дунаю, на переправу Трояна, или, поворотив чрез хребет Вратаницу (1) (Wratanitza Planina), к Видину.
По переправе чрез Дунай, где стояли, уже безчисленныя суда Аттилы, готовыя в случае возобновления войны переправлять его войска на правый берег, посольство совершило:
Первый переезд от Дуная, по дороге к стану Аттилы — 70 стадий, или около 15 верст.
Здесь послы были остановлены с тем, чтоб уведомить Аттилу. о их прибытии. К вечеру они получили приказание ехать к нему. На другой же день со светом, они отправились и прибыли в стан государя, к 9 часам (от восхождения солнца), и следовательно ехали около 8 часов и совершили — 40 верст.
Таким образом, по нашей прокладке, стан Аттилы находился в 65 верстах от переправы, на высотах при Краеве, в Малой Валахии, соответственно же мнению ищущих мнимый Etzelburg ([285]) на равнине Тиши, между Дунаем и Карпатами, стану Аттилы следовало быть при р. Темеш, впадающей в Тишу. От этих двух точек мы и будем прокладывать дальнейший путь посольства.
По прибытии в стан, Годичан открыл царю замысл Византийскаго двора, посягнуть на его жизнь. Гневный Аттила вместо допущения к себе послов, приказал сказать им, что цель посольства ему уже известна, и чтоб они немедленно же ехали назад.
Изумленное посольство собралось уже в обратный путь, но Аттила переменил решение, прислал сановника Косто () за послом. Войдя в шатер, огражденный царской охранной стражей, Максимин приблизился к Аттиле, сидевшему на деревянных креслах, (1[286]) бил челом, вручил царския грамоты, и приветствуя от имени императора, пожелал ему и всему царскому семейству здравия и благоденствия.
‘Ваши желания, вам же на голову,’ — отвечал Аттила, и потом, обратясь к переводчику, сказал: ‘условия мира давно решены, но не исполнены: беглецы возвращены не все, как же осмелилось явиться ко мне посольство, до исполнения договора?’
Вигила отвечал, что в Империи не осталось ни одного беглаго из Скифскаго народа, ибо все они уже выданы. Аттила вспыхнул.
‘За эту дерзкую ложь следовало бы тебя казнить, но я уважаю права посольства’ — грозно произнес он и велел писцам своим подать список беглых, которые находились еще в Империи, и читать вслух.
По прочтении списка, Аттила приказал Вигиле немедленно же ехать обратно в Константинополь, Вместе с ним отправлен был к Феодосию Ислав (‘, ‘ — Изяслав).
‘По отъезде Вигилы, пишет Приск, мы пробыли на месте один день, а в следующий отправились за Аттилою к северу страны. Совершив продолжительный путь вместе с варварами, ([287]) мы, по распоряжению Скифов, наших проводников (приставов), своротили на другую дорогу, между тем как Аттила остановился в каком-то городе, для совершения брака с дочерью Эски ([288]) (‘), хотя имел уже многих жен, по закону Скифскому, допускающему многоженство.’
Долгий путь посольства вместе с Аттилой должен же был продолжаться несколько суток. Положим общий путь до Бузео, откуда Аттила едет по дороге на Яссы, а посольство по направлению на переправу чрез р. Прут при Фальчи. Переезд в 6 суток составит около 53 час, или 265верст.
Отсюда посольство продолжало путь дорогой ровной (гладкой, однообразной), пролегающей по степи, ([289]) и переправлялось чрез судоходныя реки, из которых после Дуная величайшия () , ([290]). и .
Если прокладывать путь посольства от переправы чрез Дунай при Margos (нын. Семендрия), в глубину Венгрии, то главная река Тиша (Teiss) остается в стороне, влево. Следуя от стана Аттилы, положим при р. Темеш, Приск заметил бы на пути реки Марош и Кереш, почтил бы их названием судоходных рек, но никак неназвал бы их великими реками. После переправы чрез последнюю реку, т. е. чрез Кереш (Kros) остаётся до Токая не более 30 часов езды, но, по Приску, после переправы чрез три великия реки путь еще далек, а главное этот путь идет не в горы, не в соседство богатых каменоломен и дубовых вековых лесов, в которых столица Аттилы так нуждалась. ([291])
Ocноваясь на этих соображениях, мы продолжаем прокладывать путь посольства по долам Валахии, Бессарабии и далее на север, чрез многия судоходныя реки и между ними чрез три большия реки, которых древния Русския названия искажены без сомнения и самим Приском и его переписчиками, а в дополнение изменены и перетасованы издателями Иорнанда, в уверенности что этим рекам следует течь по Венгрии.
Прокладка всех рек, впадающих в Дунай и Черное море, описанных древними Географами, начиная с Геродота, по распросам, на обум, должна быть переизследована и исполнена вновь по своду древних упоминаний, по соображению местностей, и часто двояких и трояких названий одной и той же реки. Геродот, на пример, высчитывая Скиския реки, упоминает о реке Днепре по народому названию и произношению Няпру — ([292]) [? неразб. ], не зная сам, что это таже река, которую по городу Бориcену (Березани) называли Бориcеном.
Геродот знал только одну реку вытекающую из недр Карпатов (в Венгрии) и впадающую в Дунай. Эту реку он называет . Ясно что это Марош стекающаяся, с Тишей. Без сомнения в древности Тиша или Тисса, по слиянию с рекою Марош, носила при впадении в Дунай это последнее название. После реки Марош Геродот изчисляет реки текущия из Карпатов по Валахии: ([293])
Алутпа или Алта (), Арджис (). За этой следует у него (к востоку) T, по Приску T, а по Иорнанду Tibiscus. Яломица впадает в рукав Дуная, и ее не видно едущему по Дунаю, следовательно Tibiscus есть Серет.
Приск судил о величине рек по обширнсти их долин, и потому три великия реки, которыя посольство, отделясь от Аттилы в Валахии, проезжало по пути к Kиеву, были Серет (), Прут (o) и Днестр () (Герод.) или , по описке .
‘Эти реки, пишет Приск, переезжали мы на лодьях, или на плотах (поромах). Во время пути снабжали нас всем продовольствием, но вместо пшеничнаго хлеба отпускали нам ячменный, а вместо вина мед. Сопровождавшие нас, служители получали хлеб и напиток из ячменя, называемый квас (). ([294])
Сравнивая все условия следования этого посольства, с посольствами к Русским царям в позднейшия времена, можно видет как исконны и неизменны, были Русские обычаи, во всех подробностях, до самаго преобразования в западныя формы. Приближаясь к границе, посольство извещало о прибытии cвоем пограничнаго воеводу, который, собрав подробныя сведения о звании посла и количестве его свиты, отправлял к государю гонца и ожидал разрешения на дозволение посольству вступить в границы и продолжать путь. Пограничный воевода передавал послов воеводам городов лежащих на пути. Назначаемые от места до места пристава, доставляли посольству царское жалованье, то есть продовольствие, приобретая все необходимое покупкою от местных жителей. ‘Русский двор,’ — пишет Герберштейн, посол Императора Максимилиана, в 1516 году, — имеет свои особенные обычаи, которым следует при продовольствии или угощении посольств других держав. Приставы подробно знают сколько выдавать каждому лицу, по званию его, хлеба, напитков, мяса, рыбы, соли, масла и иных мелочей.’
В ХVI столетии посольству выдавались калачи, а из напитков, меды: княжие, обарные и патошные.
‘Совершив долговременный ([295]) путь, продолжает Приск, мы (однажды) склоняющемуся дню к вечеру, раскинули свои палатки близ озера, которое снабжало жителей пребрежнаго селения годною для питья водой.’
Мы прокладываем этот долговременный путь чрез три болышия реки — Сереть, Прут и Днестр — от Бузео до Балты. Это разстояние составит около 72 часов, или 360 верст, требующих 9 дней езды.
Для переправы чрез все возможныя реки по Венгрии, в направлении к северу, положив долговременный, путь только с 5 сутов (40 часов, или 200 верст), очутимся уже около Дебречина. Это разстояние мы и примем к сведению.
В отношении ночлегов в палатках, упомянем следующее: Еще в 16-м столетии, посольства едущия в Россию почти во все время пути становали в палатках близ селений.
‘Многие посланники, в числе коих Фон-Ульфельд, проехав от границы до самой Москвы, однажды только останавливался в доме, во все же прочее время принужден был со всею свитою ночевать или в палатках, или под открытым небом.’ ([296])
‘Во время ночи, продолжает Приск, настала ужасная гроза, сорвала палатку нашу, разметала вещи и унесла в озеро. Перепуганные, мы разбежались искать спасения от дождя, и в темноте, подавая друг другу голос, добрались до селения. На этот крик Скифы выбежали из хижин с зажженным камышем, ([297]) который они употребляют для разведения огня. На вопросы их, что такое случилось, проводники наши, объяснили им причину тревоги, и они радушно пригласили нас войдти к себе, и разложили огонь, чтоб мы просушились и согрелись.’
‘Владетельница селения одна из жен Владо (В) [? неразб.] прислала для угощения нас кушанья, которыя принесли очень миловидныя женщины. Это у Скифов составляет изъявление почести. Мы поблагодарили их за принесенныя нам блюда кушанья, и уклонились от их собеседования.’
‘На другой день оседлав и заложив лошадей в повозки, посольство отправилось к владетельнице селения поклониться, поблагодарить за угощение и поднести ей в дар три серебяных кубка, несколько кож краснаго сафьяна, индейскаго перцу, фиников и других различных овощей ([298]), которых в этой стране нет, и которые варварами очень ценятся. Откланявшись ей, мы отправились в дорогу далее.’
‘После семи дней пути, проводники остановили посольство в одном месте, объявив, что оно должно переждать проезда Аттилы и следовать за ним.’
Если положим, что по миновании трех великих рек, буря и одна из жен Владо, брата Аттилы, угостили послов где нибудь около Дебречина, или даже на р. Эрь, — спрашивается: куда прокладывать семь дней пути, т. е. около 280 верст, за этой рекой? До Токая остается не более 100 верст, а за Токаем и прямо на север, и вправо и влево, утесистыя и лесистыя клещни Карпатов, о которых Приск сказал бы хоть слово. 180 верст некуда девать, а между тем путь еще не кончен, столица Аттилы еще впереди.,
‘Здесь (т. е. в городе или месте, в котором приостановлено посольство), встретились мы, пишет Приск, с послами Западной Империи, ехавшими к Аттиле и также остановленными: с комитом Ромулом, примутом-префектом Норики, и военачалником Романом. С ними был и Констанций, котораго Эций отправил к Аттиле для письмоводства……’
По этой встрече с послами, ехавшими из Рима, должно заключить, что дорога из Рима в столицу Аттилы сходилась где нибудь с дорогой из Константинополя (чрез Ниссу), по которой ехало посольство Феодосия, сходилась за несколько дней пути до столицы, и на этом продолжении пути предстояло еще переправляться чрез несколько рек.
Предлагаем всем ищущим столицу Аттилы в Венгрии, проложить примерно эту точку соединения дорог на карте.
‘Переждав проезд Аттилы, мы все отправились в след за ним. Переправясь чрез несколько рек, мы наконец прибыли в обширное Место, (1[299]) где находился дворец Аттилы, великолепию котораго, как говорили, не было нигде подобных. Этот дворец был построен из брусьев и досок превосходно обтесанных, и обнесен деревянною стеною, составляющею не защиту, а украшение.’ ([300])
‘Близ царскаго дворца был дом Ониглса, с такою же оградой, но не изукрашенной подобно дворцу башнями. В довольно значительном разстоянии от ограды находилась баня, которую Ониглс, после царя богатейший и могущественнейший между Скифами ([301]), построил из камня привезеннаго из Пеонии, ибо у варваров, населяющих эту часть страны, нет ни камня, ни дерев (строительных), почему они лес и все строительные материалы употребляют привозные из других мест. Зодчим при постройке бани был пленный уроженец Сирмии.’
Сведем теперь путь посольства и разстояния, по направлению к Kиеву.
1. Переезд от переправы на Дунае до остановки на дороге к стану Аттилы, 70 стадий, или около 3-х часов… 15 вер.
2. До стана Аттилы переезд 8 часов… 40 —
3. Переезд вместе с Аттилой, предположительно до Бузео, около 53 часов… 265 —
Долговременный переезд от Бузео, чрез Сереть, Прут и Днестр, по направлению к Балте, около 72-х часов…360 —
NB. Аттила мог свернуть в Торговище (Терговиште), или даже отправиться чрез горы и Трансильванию, но общее разстояние последних двух переездов остается тоже.
5. От Балты, или предподагаемаго владения жены Владо, семь дней пути, до места, где была остановка и встреча с посольством Римским, на соединении путей, — предположительно в Сквири, 56 ч… 280 вер.
6. От этого места продолжение пути до Kиева, вместе с Аттилой, около 3-х дней, 24 часа. …120 —
______
1080 вер.
Проложим эти же переезды от переправы при Mapге, к северу по Венгрии, сократив неопределенные Приском разстояния до крайности.
1. До стана Аттилы… 55 вер.
2. Путь от стана вместе с Аттилой, сократим, вместо нескольких дней, на один день… 40 —
3. Долговременный путь, во время котораго посольство переправлялось чрез многия малыя судоходныя реки и чрез три больших, сократим на 6 дней… 240 —
4. От владения жены Владо, до встречи с послами Римскими семь дней пути.… 240 —
5. На переезд с Аттилой до столицы, со всеми переправами чрез реки, положим только один день… 40 —
______
655 вер.
Из этих 655 верст, сбросим 155, на сокращение дневнаго пути до 30 версгь, — ([302]) останется 500 вер., положим их от переправы чрез Дунай на север по Венгрии, — столица Аттилы придется на самой вершине Карпатов.
Кажется все это осязательно уже убеждает, что столица Аттилы, Hunnorum regis, Kuenkuneg, т. е. Кыянскаго князя, была не в недрах, а вне Карпатов, именно там, где ее находят изложенныя нами предания.
Слова Приска, что в той части Скифии, где была эта столица, нет ни камней, ни дерев, удобных для зданий, и что для построения бани камень привезен был из Пeoниu, окончательно противоречат напрасному труду искать столицу на равнине Тейса, в соседстве каменоломен Мишколоча (Miskolz) и сплавки по р. Бордичу 30 саженнаго сосноваго лесу, и 15 саженных дубов, аршин пять в обхвате. Kиев же напротив действительно нуждался в привозных строительных материалах, которые могли привозиться туда водой, и из Пеонии и из Паннонии, столь же удобно, как из Херсона четыре кони медяны, из Греции громады мрамора, употреблявшагося на гробницы князей, ([303]) и неизвестно откуда гранит на ограды и бани: ‘Сей бо Ефрем (Епископ Переяславский) заложи бо (в 4089 г.) церковь на воротех Св. Феодора и Св. Андрея у ворот агород камень и cmpoeниe банное каменно.’ ([304])
Г. Венелин, смотревший на историю не чужими глазами, не поверхностно, сознает во всех обычаях, так называемых Гуннов, исконные обычаи Руссов, и это так очевидно — в приеме послов, в предварительных переговорах их с боярами посольской избы, в допущении бить челом и подносить поминки царю и потом царице, ([305]) в приглашении их на обед в столовую избу, в обычае поднесения царской чаши кравчими, и вообще в обрядах угощения, — что XVII век от V-ro века разнится только подробностями в описаниях.
‘Когда Аттила, возвращаясь из похода, подъезжал к столице, его встретил хор дев, под длинными белыми покрывалами, и сверх того под пологами, которые несли женщины. Хор дев пел ему славу.
Под пологами шло на встречу Аттиле вероятно царское семейство. Встреча хором дев и воспевание славы князьям были обычны на Руси. Вспомним песнь Игорю Святославичу. Певец его описывает, какою песнью встречали Русских князей стараго времени:
Тяжко ти голове кроме пленю, Зло ти телу кроме головы, Русской земли без князя великаго Солнце светится на небесе, Князь великий в Русской земли. Девицы поют на Дунаи, Вьются голоси чрез море до Кыева, Князь едет к Сборичеву. ([306]) Страны ради, гради весели, Певше песнь старому князю И потом молодым….
При проезде Аттилы мимо дома перваго своего вельможи Онигиса, ([307]) жена боярина, сопровождаемая многочисленной прислугой, вышла на встречу с чарой вина, хлебом и солью, которыя поднесены были на сёребряном блюде. Этот обычай, говорит Приск, считается у Скифов знком высокаго уважения. Царь испил чашу, вкусила хлеба и соли и поехал во дворец. Посольство же, по прйказанию его, осталось в доме Онигиса, сама хозяйка угощала его обедом, на котором присутствовало все семейство и родные вельможи, После стола посольство отправилось в шатры, раскинутые близ дворца.
На другой день Приск был послан Максимином к Онигису, для вручения ему подарков и для осведомления, где и когда назначены будут савещания, но вороты были еще заперты. ‘Прохаживаясь около дома, пишет Приск, вдруг поразило меня Эллинское приветствие: — здравствуй! произнесенное проходившим мимо человеком, котораго, судя по одежде, я почел за варвара. Меня удивило, что Скифский воин говорит по Эллински. Составляя дружину из разных варварских языков, они перенимают друг у друга Гуннский, Готский, и, по частому сношению с Римлянами, Авзонский (Италианский) языки. Эллинский же язык слышится здесь только между пленными, взятыми во Фракии, или с приморья Иллирии, но их тотчас узнаешь между Скифами, по рубищу и печальной наружности. Поклонившийся же мне казался Скифом, живущим в полном довольствии и роскоши. Он. был в богатой, щегольской одежде, его волоса были острижены в кружок. Оказалось однако же, что это был Грек, взятый в плен в Мизии и потом водворившийся между Скифами….’
На следующий день, после совещаний с Онигисом, посольство отправилось во дворец и было представлено царице (Сегса), от которой Аттила имел трех сыновей, Старший из них Данчич (Dengisich, Denzices) управлял Козарами и прочими народами населяющими земли Скифския при Черном море.
‘Внутри двора находилось много зданий, одне были изукрашены резной тесовой работой, другия изящно устроены из гладких брусьев, связанных между собой и образующих венцы, (1[308]) которые воздымались на соразмерную высоту. Тут жила супруга Аттилы. Встреченный, стоявшими в дверях варварами, я вошел и застал ее возседающею на мягком ложе. Пол был устлан коврами, множество женщин стояло вокруг царицы, а девушки сидели против нея на полу ([309]) и вышивали разноцветными узорами покрывала, которыя употребляются у них как украшения сверх одежд. Поклонясь царице, я поднес дары и вышел.’
Древний Русский царский двор разделялся на дворцы, или малые дворы, составлявшие отдельныя помещения лиц семейства царскаго, с полным составом принадлежащих им дворян и хозяйственных, заведений. Приск описывает дворец царицы и вообще двор Аттилы, как дубовое великолепие варваров, не стоющее внимания в сравнении с дворцами Византии. Но из его описания видно исконное Русское зодчество Kиевских деревянных дворцов, с вышками, теремами, кровлями в виде глав и преузорочными украшениями резным кружевом. Это зодчество наследовала и Москва: дворец Коломенский был последним его образцом.
Приск намеревался осмотреть и все прочия здания двора Аттилы, но толпа народа, копившаяся около крыльца и ожидавшая выхода царскаго, обратила на себя его внимание. Аттила вышел в сопровождении Онигиса. Все, кто только имел до него просьбу приближались и получали от него решение.
Возвратясь во дворец, Аттила принимал прибывших к нему послов из разных стран.
Разговор Приска с послами Рима дает понятие о могуществе Аттилы, котораго страшился весь известный в то время мир.
‘Ромул (посланник Рима), человек бывший во многих посольствах и приобретший большую опытность, говорит, что счастиe и могущество Аттилы, до того велики, что увлекаясь ими, он уже не терпит ни малейших противоречий, как бы оне справедливы ни были. Никто из царствовавших до сих пор в Скифии, и других государствах, продолжает Ромул, не произвел столько великих дел и в такое короткое время, как Аттила. Его владычество простирается на острова находящиеся на Океане, и не только народы всей Скифии, но и Римляне данники его. Не довольствуясь и этим, он намерен распространить свою державу завоеванием Персии. Мидия не далеко от Скифии, Гуннам уже известна дорога туда: уже они ходили по ней, когда у них свирепствовал голод. Римляне заняты были другой войной и не могли воспрепятствовать им. В то время Васой и Красой, ([310]) происходящие от рода царей Скифских, предводительствуя многочиеленным войском, проникли в Мидию. Это те самые, которые в последствии приезжали послами в Рим, для заключения союза. По разсказам их, миновав в этот поход степи, и переправясь чрез озеро (Меотиду), они перешли чрез горы (Кавказския) и в пятнадцать дней достигли до Мидии. Собравшееся многочисленное войско Персов, принудило их возвратиться в свою страну по другой дороге, (мимо Баку на Каспийском море).
‘Таким образом, продолжал Ромул, Аттиле не трудно покорить Мидов, Паров и Персов. Военная сила его так велика, что никто против нея не устоит. Мы молим Бога, чтоб Аттила обратил оружие свое на Персов.’
‘Но я боюсь, заметил Константиол, что покорив Мидов, Паров и Персов, Аттила возвратится назад владыкой Рима, откажется от достоинства стратига, которым почтили его Римляне, и велит величать себя Кесарем. Он уже сказал один раз в гневе своем: ‘полководцы вашего Кесаря рабы его, а мои полководцы такие же цари как и ваш Кесарь. Во знамениe побед, Бог дал мне (в наследие) священный меч Арея.’ ([311]) ‘Этот меч уважается Скифскими царями, как посвященный богу войны. В древния времена он изчез, но ныне обретен снова туром.’
Обратимся теперь к угощению послов в столовой избе Аттилы.
‘В назначенное время, вместе с послами Западной Римской Империи, мы предстали Аттиле при входе в столовую. Здесь, кpaвчиe, по обычаю страны, поднесли нам кубки, чтоб и мы, пред трапезой, совершили молитву во здравие. ([312]) Испив чашу, мы пошли на назначенныя места к столу. Седалища были расположены у стен по обе стороны палаты. По средине, (за особенным столом), сидел Аттила в креслах, позади его, на возвышении в несколько ступеней, было место царское, под пологом из разноцветных тканей, подобно употребляющемуся над брачными ложами у Римлян и Эллинов.’
‘Первостепенныя места были за столом по правую сторону царя, мы же сидели с левой стороны. Выше нас сидел Борич ([313]), знатнейший из Скифов. Онигис сидел на седалище, по правую сторону царскаго места, напротив его два сына Аттилы. Однако же старейший сидел рядом с ним, в некотором разстоянии, ([314]) но на возвышении, склонив почтительный взор пред отцом’
После описания заздравнаго пития, Приск нродолжает: ‘Отличныя яства подавались всем на серебряных блюдах, но пред Аттилою поставлено было мясное. Он был умерен во всем. Гостям подносились золотые и серебряные кубки, а его чаша была деревянная. Одежда его была также не нарядна и не отличалась ничем от прочих, кроме простоты. Ни висящй при боку меч, ни тесьмы варварской обуви, ни конная сбруя, не были украшены золотом, каменьями, или какими нибудь драгоценностями, как у всех прочих присутствовавших Скифов.’
‘С наступлением вечера, когда зажжены были свечники, явились два певца и начали прославлять подвиги Аттилы. Все гости обратили на них внимание. Одним нравилось пениe, другие одушевлялись, припоминая воспеваемыя битвы, старцы же, изнуренные бременем лет и смирившиеся уже духом, проливали слезы. Поcле певцов, выступил на поприще шут, и разными выходками произвел вееобщийм смех.’
‘В заключение появился Харя Мурин ( ) ([315]). Странный по наружности и одежде по голосу и телодвижениям, он смешивал в речах своих Романский, Гуннский и Готский языки, и уморил всех со смеху.’
Г. Гизо очень справедливо заметил, что этот Мурин был ничто иное как арлекин. Приск, не понял арлекинады и принял жалобы Мурина, разлученнаго с своей голубушкой (Columbina), за истинное событие.
Во время этих представлений, только Аттила не обращал на них внимания, с улыбкой довольствия смотрел он на стоявшаго подле него младшаго сына, называемаго Ирном, ([316]) и ласково трепал, его по щеке.’
На следующий ден послы отправились к Онигису просить об отпуске в возвратный путь.
‘Онигис держал совет с прочими сановниками, и сочинял письма от имени Аттилы к императору. При нем были писцы, и в числе их Рустиций родом из верхней Мизии. Он был взят в плен, но по отличным способностям употреблен Аттилою для сочинения писем.’
Между тем царица поручила дворецкому своему Адамию () угостить послов обедом. ‘Мы пришли к нему вместе с некоторыми Скифами, удостоены были благосклоннаго и радушнаго приема и угощены вкусными яствами. Все присутствовавшие на обеде, по обычаю Скифскаго приветствия, привставая, подносили нам наполненныя чаши, обнимая и целуя нас по очередно.’
На другой же день после этого у Аттилы был отпускной ([317]) обед для послов. В этот раз подле царя за столом сидел не старший сын его, а Воибор (, Oebarsius, Oebar), дядя его по отце.
По прошествии трех дней, посольство одаренное Аттилой, отправилось обратно. С ним поехал Борич, знаменитый вельможа, обладавший большими имениями в Скифии, и бывавший уже послом в Константинополе.
Изложив вкратце отрывки из отрывков Приска, поясняющих бытие Kиевской Руси в V-м веке, обратим внимание на Русь Испании и Мавритании, или так называемое Вандальское царство, и заключим очерком победы одержанной Аттилой над соединенными силами Римлян и Визиготов. Первым проницательным взглядом на Каталаунскую битву История обязана Г. Венелину.

VIII

КАТАЛАУНСКАЯ БИТВА

Когда Римская Империя обратилась в двуглавую, два близнеца не могли одинаково благоденствовать, близнец Фракийский был ближе к сердцу матери, близнецу Италии суждено было изчахнуть. Римское оружие не страшно было уже Славянам: они прочно оградились от Рима и Византии Рейном и Дунаем, и только при нарушении договоров вели наступательную войну. В это время, как мы видели, развилась на севере Германии, чуждая всему организму Европы, сила, переносящаяся из места в место как зараза. Эта сила была, соблазнительный для условий гражданской жизни, деизм.
В IV веке, говорит Венелин ([318]) Готы утвердили было над Славянами свое владычество, и кто знает куда они распространили бы свою власть, если бы им не воспрепятствовали Гунны.’
‘В исходе века, почти вся Русь была уже освобождена, Руссы преследовали Готов до самаго Дуная, и принудили их искать убежища в пределах Империи. Дация, со времен Траяна отнятая у Руси, ей возвратилась.’ ([319])
‘В Аттиле древняя Русь дождалась человека необыкновеннаго ума, отличнаго политика, искуснаго игрока обстоятельствами, который привел внутренния ея силы в движение. Римляне предвидели опасность, которую не было средств отвратить иначе как коварным посягательством на жизнь Аттилы. Для этого средства нашлись при Византийском дворе пресмыкающияся души, но злодейство не удалось.’
В 450 году, Феодосий II скончался, оставив после себя одну дочь. Сестра его Пyльхерия, приняв кормило правления, должна была избрать в соправление себе мужа, и выбор пал на Марциана, одного из воевод, который во время войны против Вандал (Руссов) Африканских, взят был в плен Гейзериком, но освобожден на условии не воевать против Вандал.
Аттила, получив известие о перемене произшедшей в Византийском правительстве, отправил в Константинополь посла с требованием возобновить договоры, но в то же самое время Аттила объявил и разрыв с Западной Империей, в защиту Вандал ([320]) (Руссов) Испании, которых Рим, общими силами с Готами Аквитанскими, намерен был истребить, пользуясь походом Гейзерика со всеми силами в Африку, для покорения Мавритании.
Марциан также намерен был воспользоваться этим разъединением сил Русских и медлил утверждать договоры Феодосия с Аттилой, и даже обещал помощь Западному императору Валентиниану III против Аттилы.
Разсмотрим предварительно, на сколько возможно понять из смуты преданий, начало Вандальскаго (Славянскаго) царства в Испании и Африке.
Исконныя племена, (исключая древней колонизации Иберов, или Гебров), населявшия Галлию и Испанию, принадлежат к тем же племенам которые составляли во всей Европе первый, коренной слой населения. Сначала оне может быть были под некоторым влиянием Финикийских и Эллинских промышленных колонизаций по набережным, но существенно независимость изторгнута у них оружием Рима. Под постоянной стражей легионов оне не могли благоденствовать: в течении шести сот лет не сроднились с Римлянами, и в 409 году по р. х. встретили Славянскую Русь (Вандал, Алан и Свевов) с радостным, родственным чувством.
Из древней Истории Балтийской Дации или Дании, заключавшейся в острове Зеланде, мы знаем, что Славянския земли при р. Эльбе, и по набережью Балтийскаго моря, прозванныя Готами Вандалией, были покорены злодейским образом Фродо III-м. По Иорнанду, этот покоритель Вандалов назывался Геберик (Berig). Но окончательным покорением Вандалии и присоединением к Дании, Фродо III ([321]) обязан воеводе Эрику, и нет сомнения, что в предании дошедшем до Иорнанда, имена Berig и Rerik заменены одно другим. По сказанию Иорнанда, Вандалы и Аланы удалились от насилия, Геберика в Галлио, а потом в Испанию: ‘Там, говорит он, припоминали они все зло, которое, по разсказам отцов их, причинил им Готский король Геберик, изгнав из родной земли.’ ([322])
Оставившие за Рейном родную землю свою, Вандалы и Свевы вступили в Галлию под предводительством Радогостя (Radagast), по сказанию Истории, Римляне, при помощи Готов, разбили Радогостя и взяли его в плен. Это было в 406 году.
Но ‘в 407 году Бургунды и Франки последовали за Вандалами, Свевами и Аланами в Галлию и там водворились.’ ([323])
Хотя по одним сведениям, Вандал и Свевов немедленно, же разбили на голову, и истребили бы совершенно, еслиб к ним не пришли на помощь Аланы, но за то, по другим сведениям, они успели возстановить древнюю землю родичей, известных под именем Венетов, и не прежде как чрез два или три года отправились освобождать и Испанию от ига Римскаго. ([324])
Ущелья Пиринеев не помогли Римлянам воздержать Славянскую Русь. Годеч ([325]) с своими Вандалами или Вендами, какой-то Respendial, а по другим Atax, с Аланами, а Яромир ([326]) с Славянами (Suevi), перебрались чрез горы, прошли победоносно вдоль и поперег полуострова, и ‘не только не встретили в жителях сопротивления и враждебных чувств к себе, но напротив, варваров встречали повсюду с распростертыми объятиями, как избавителей от тяжкаго ига Римлян.’ ([327])
Очистив Испанию от войск Римских, и загнав их в Таррагонию, покорители разделили ее на три области: на Галицкую, но р. Тур (Durius), на Лужицкую — между р. Тур и Тугой (Tagus), и, по названию Римлян, на Вандалию (Vandalicia), которой жители были Silingi (Словенцы), и которая составляла без сомнения собственно Русь, удельную великокняжескую область.
‘Мир уже начинал приносить плоды свои, и жители казалось предпочитали новую судьбу свою, постоянному и холодно-обдуманному игу Римлян, но новый поток варваров, выходцев с востока, нахлынул на них.’ ([328])
Эти новые варвары, выходцы с востока, были Визиготы, вызванные Римом на свою голову. Император Гонорий, в 411-м году, уступив им во владение Аквитанию, обещал пожаловать даже и Испанию, если только они умно помогут ему выжить оттуда Вандал.
Здраво обдуманная цель Гонория состояла в том, чтоб враждебные между собой варвары, Славяне и Готы, загрызли друг друга на смерть, заботу же похоронить их и торжественно отпраздновать победу над врагами Рима, ои брал на себя.
Это предначертание вполне бы удалось, если бы новые владетели Аквитании решились на дело без глубокой обдуманности и не употребив, прежде оружия, орудия более тонкия, острыя, и болеe верныя. Прошло года четыре, Валлий, конунг Готов, все еще был в затруднении, с кем выгоднее держать дружбу: с Римлянами, или с Вандалами. Не зная, которая сторона была лучше, он решился c народом своим бежать от той и другой в Африку и основать там новую Готию. Это было уже предположением Аларика. Посадив всех Визиготов на корабли, Валлий пустился по океану, но, к несчастию, буря прибила его корабли обратно к берегам Аквитании. По воле Одена надо было оставаться в Европе и снова обдумывать, с кем вести дружбу, с Римлянами или с Вандалами.
Прошли два года — последовало решение. Валлий произнес к своему войску следующую речь: ‘Непобедимые Готы, куда бы ни пожелали вы направить свои стопы, от далекаго севера до краин юга, повсюду вы пробивали ceбe дорогу оружием, ничто не останавливало вашего торжественнаго шествия: ни пространство, ни климат, ни горы, ни реки, ни дикие звери, ни даже многочисленные и храбрые народы. Но вот в каком положении мы теперь: Вандалы, Аланы и Свевы, осмеливаются нападать на нас с тылу, тогда как Римляне угрожают нам с переди. От вас, храбрые воины, зависит теперь решать, на кого из них подымать оружие. В победе вашей я уверен, но стоит ли терять время на сражение с трусами Римлянами: не лучше ли избрать врага достойнаго вас?’
После этой речи можно было ожидать, что Валлий пошлет послов к странам Вандальским, глаголя ‘хощу на вы ити‘, но напротив, прошел год и даже два в употреблении вместо оружия, более надежных средств. Эти средства, вероятно, удались, потому что между Славянскими владетелями Испании завязались несогласия, и как говорит Иcтopия Испании: ‘Валлий прежде чем вести явную войну против Германов, поселившихся в Испании, употребил хитрость: тайно схватил одного из князей Вандальских, по имени Fredibal (?) ([329]) и послал его к императору Гонорию, как пленнаго взятаго с бою на поле победы. Рим восплескал. Решено было Гонория почтить триумфом. Подобно победоносцу во времена славы Рима, он вступил в него при торжественных возглашениях побед над Свевами, над Силингами, над Аланами и Вандалами. Имя полководца Валлия также озарилось славой героя.
Между тем Визиготы ‘утомясь быть Римским орудием для покорения и истребления Германских племен в Испании’ заменили меч плугом, и занялись мудрыми постановлениями и заботами о возделывании данной им земли.
В продолжении нескольких лет, Испания, обладаемая Вандалами, была спокойна: В руках Рима оставалась только Таррагонская область, границей были горы по правому берегу р. Эбро. Но, отказаться от надежды изгнать варваров из Испании было постыдно, и Римляне выжидали удобнаго времени.
По смерти Валлия, в конунги Вйзиготов избран был Феодорик, ([330]) который славился мужеством и силой.
Здесь следует заметить, что Римляне и Греки часто давали имена предводителям варваров на обум, преобразовывая их по своему, смешивая царей с полководцами, и относя события и к живым и к мертвым. По скааанию Прокопия Кесарийскаго Испанию покорил не Годорик, ([331]) а Годигисл. ([332]) Годорик и Гейзерик были его сыновья. Годорик мог и при отце начальствовать войском. Но, по Прокопию, впавший при дворе в немилость Вонифатий, Римский правитель Африканских областей ([333]), приглашает Годорика и Гейзерика завоевать Мавританию. Нет сомнения, что это призвание было ничто иное, как клевета завистника и врага его Эция. Из всего же этого следует, что покорение Африки начал Годорик.
Во время этого-то отсутствия главных Славянских сил, Римляне заключили условие с Феодориком Визиготским, чтоб он напал на северныя области Испании, между тем как Comes Aslurius, Maurocellus и Castinus, будут действовать на юге. Отрезанная область Славян, Галиция, должна была покориться и признать себя данницею Рима. Silingi дрались на смерть. Алане держались, покуда Годорик, возвратясь из Африки, не разгромил сил Римских. В Нспале ([334]) однако же, Годорик ‘daemone correptus interiit’. Его подвиг докончил Гейзерик: загнал Римлян за горы, в Таррагонию, изгнал Визиготов из Галиции, и в след за этим, отправился с 80,000 войска в Мавританию, разбил Вонифатия, и основал там могущественное государство.
Иорнанд описывает Гейзерика ([335]) следующим образом: ‘он был средняго роста и хромал от падения с лошади. Глубокий в своих предначертаниях, говорил мало, ненавидел роскошь, грозный в гневе, страстный к приобретению, прозорливейшей в сношениях с народами, он предусмотрительно умел бросать где нужно семена раздора и тушить ненависть. Таковым он вступил по просьбе Вонифатия в Африку, где, как говорят, приняв по изволению божескому власть, долго царствовал и пред смертию собрал вокруг себя своих сыновей и положил совет между ними: жить в мире и любви, наследовать царство по ряду и череду старейшему.’ ([336])
Истощенный Рим продолжал пытать время от времени, нельзя ли вырвать Испанию из рук Славян, но все попытки были тщетны, тем более, что надо было защищать Галлию от притязаний Феодорика Визиготскаго, который имея шесть сыновей и две дочери считал необходимым, при, таком огромном семействе, распространить свои владения, если не вправо, так влево.
Оружие не брало ни в ту ни в другую сторону, а между тем на руках две дочери невесты, надо было подумать о выгодных союзах. В дряхлом Риме нечего было и искать достойных женихов, и потому Феодорик обратил внимание на Испанию, где было столько Русских князей и царевичей. Какими путями совершилось сватовство, неизвестно, но одна дочь Феодорика вышла замуж за князя Галиции, а другая за Онориха (Унериха, Гунерика), т. е. Яна, сына Гейзерика — великаго князя, господаря или жупана Испанской и Африканской Руси. В подробности семейных отношений Гейзерика История не входила, известно только, что прекрасная невестка имела намерение его отравить, и что он, по Русскому обычаю, наложил печать преступления на лице ея, — вырвал ноздри, окорнал уши, и отправил к отцу. ([337])
Оскорбленный Феодорик решился мстить. Первым его делом было изъявить преданность свою императору Валентиниану и снискать дружбу Римскаго полководца Эция (Atius), который два раза наказал его за покушения распространить свои владения на счет Римлян, пользуясь смутами Империи после смерти Гонория.
Должно упомянуть, что в то же самое время Хладой, ([338]) воевода Франков, живших по Неккеру между Рейном и Дунаем, внезапно умер, Эций успел посеять раздор между его сыновьями и вопреки прав Хладигоя ([339]) на наследство, способствовал взойти на престол младшему брату Мировою, приверженцу Римлян, тем более, что Хладивой держался родственной Русской стороны.
Этот верный союз с воеводой Франков, давал Риму новыя надежныя силы, и Феодорику легко было склонить Валентиниана на новый опыт исхитить Испанию из рук Гейзерика. К заключенному союзу присоединился двор Византийский и смело отказал Аттиле возобновлять договоры на постыдных условиях Феодосия II-го.
Гейзерик, предвидя трудную борьбу, уведомил Аттилу о поднимающейся грозе на западную Русь. Аттила махнул рукой на отказ Византии, и пошел на встречу грозе с своей восточной Русью, но предварительно написал к императору Валентиниану, чтоб он не мешался в расправу его с Визиготами, как беглецами из подданства Руссов, а к Феодорику, чтоб он не надеялся на союз с Римлянами, против Славян Испании и Африки, Феодорик задумался и готов был, как увидим ниже, вложить меч в ножны, вопреки Иорнанду, который дал иной толк посольствам Аттилы.
Сидоний, епискоц Арнвернский в Галлии, современник Аттилы, пишет, что за ним последовали Rugii, то есть Русь, Geloni — Волынь, Geruli — Лужичи, и Turingi — Туричи. У Рейна присоединились Франки и Бурщиды ([340]), соседи Аллеманов, живших по озеру Леману, ([341]) в Савойи, где собирались в свою очередь Римския войска.
7-го Апреля, 451 года, войска Аттилы, в числе 500,000, переправились несколькими путями чрез Рейн, и все пограничныя крепости Римлян мгновенно были взяты ([342]) Сопротивления Мировоя (Merove, Mrowig) были тщетны, в Треве, взяты в плен его жена и сын, но Аттила отпустил их. Нанравление всех сил его без сомнения было на Аквитанию, на соединение с шедшими из Испании войсками Гейзерика, который не мог же в общем деле с Аттилой оставаться в бездействии, хотя История об нем и молчит.
‘Феодорик, повелитель Готов,’ говорит Г. Венелин, ‘струсил, и в то самое время, когда ему надлежало двинуться вперед, для приостановления дальнейших движений неприятеля и поддержания ослабевшаго Мировоя, отправил нарочнаго в главную квартиру Аттилы, с просьбою о перемирии. Аттила согласился.’ Между тем Эций, действовавший решительно, дал уже повеление Римским войскам шедшим из Савоии, Пиемонта и Милана, ускорить ход в южную Галлию и соединиться в оной с Готами, — а Готов нет. Эта медленность поразила Эция. Посылают к Феодорику узнать причину этой медленности, торопят его. Феодорик представляет законную причину, что он вступал в союз с Римлянами против Гейзерика, а в дела их с Аттилой вмешиваться не намерен. Посылают к Феодорику снова убеждать, доказывать необходимость взаимнаго возстания против общаго врага, Феодорик стоит твердо, неуклончиво от здраво-обдуманнаго своего решения. ([343]). Наконец Эцию приходит счастливая мысль отправить к нему сенатора Мечилия, хитраго, искуснаго и счастливаго политика, который пользовался приязныо и величайшей доверенностью Феодорика. Он жил уже на покое в роскошной своей вилле Avaticum, в горах Арвернии (monts Cantal), устроив на берегу одного озера великолепную теплицу. ([344]) ‘Готы’, говорил ему Эций, ‘смотрят на все твоими глазами, слышат твоими ушами, в 439 году, ты указал им мир, теперь укажи войну.’
Мечилий, опасаясь и за свою роскошную виллу, которая лежала на пути Аттилы, тем охотнее принял поручение, и успел. Феодорик не мог устоять против мудрых представлений своего друга.
Где поля Mauriacii, или Catalaunici, на которых Аттила сосредоточил свои силы, наверно неизвестно. Но до этого сосредоточения сил случилось еще следующее произшествие. По объявлению латинских легенд, Аттила был необыкновенно как прост в военном деле. Обложив Орлеан, называвшийся в то время Genabum, 500-ми тысяч, с Апреля месяца до половины Июня, он бил в стену бараном, покуда осажденные не увидели с дозорной башни, взвивавшуюся по дороге пыль, блеск Римских орлов, и развевающияся знамена Готов, которые, по Григорию Туровскому, ad civilatem accurrunt. Это внезапное появление, само собою разумеется, должно было поразить и Аттилу и все 500 тысяч его войска. Началась битва подле моста и в городе. Гонимые из улицы в улицу и поражаемые камнями из окон домов, Гунны не знали что делать — пе savaint que devenir, но Аттила однакоже нашелся: затрубил к отступлению, и ‘таков был, говорит Тьерри, день 14-го Июня, спасший просвещение Запада от конечнаго рушения.’
После этого счастливаго дня, когда Римляне и Готы, общими силами, спасли и просвещение и Орлеан, от какого нибудь передоваго отряда, Аттиле никто не мешал сосредоточивать свои силы, или при Mri-sur-Seine, которое Тьерри, следуя мнению Valois, утвердительно называет Mauriacum, или при Шалоне (Chlons), который столь же утвердительно все называют Саtalaunum, или между тем и друтим, при Фёр-Шампенуа, или при каком нибудь из многих Chtillons, или наконец, как полагают некоторые, при Moriac, в области Арвернской у подошвы гор Cantal, близ виллы и теплицы Мечилия.
История не знает положительно, где и как было дело, и кто его выиграл, но за то подробно знает, чт происходило не только в шатре, но и в душе Аттилы.
Во первых, он провел всю ночь в страшном, невыразимом безпокойстве и волнении духа, ([345]) во вторых, гадал у какого-то пустынника, и неудовольствуясь его предсказаниями, где то добыл шамана, заставил его вызывать с того света души покойников, и, сидя в глубине своего шатра, следил глазами за его безумным круженьем и вслушивался в его взвизгивания. ([346])
Неудовлетворившись и вызовом теней, исторический Аттила начал разлагать внутренности животных и разсматривать кости баранов. Кости предвещали ему не победу а отступление. Наконец обратился к своим придворным жрецам. Жрецы порадовали его несколько, объявив, что по всем знамениям, хотя победа будет не на стороне Гуннов, но за то неприятельский вождь погибнет в битве.
Словом, Аттила исполнил все в угоду своему историку, чтоб походить на Монгола, хотя наружность его описанная Иорнандом по сказкам — средний стан, грудь широкая, голова большая, глаза малы, борода редка, седыя волоса жестки, нос вздернут, лицо смугло, — столь же походила на Монгольскую, сколько по описанию Льва Диакона дикая, мрачная наружность Святослава, который также был средняго росту, плечист, курнос, глаза голубые, следовательно небольшие, борода бритая, и длинные висящие усы, которые можно было принять за бороду Конфуция.
По предсказаниям, Аттиле не следовало бы вступать в сражение для верной потери сражения, но вероятно ему хотелось по крайней мере убить Эция, котораго он ненавидел. И вот, после томительной ночи, на утро, Аттила исполчи дружину свою, и вста с Кыянами впереди, именно для того, замечает Иорнанд, что в средине безопаснее.
В числе многочисленных полков подвластных ему народов, составлявших крылья рати, по сказаниям же Острогота Иорнанда, особенно были замечательны Остроготы Велемира, Тодомира и Видимира, и безчисленные дружины Гепидов ([347]) под начальством Ардарика.
‘Из всех подвластных князей (reges), пишет безпристрастный по собственному его уверению Иорнанд, ([348]) Аттила предпочитал Велемира и Ардарика. Велемира за ненарушимую преданность, ([349]) а Ардарика за верность и ум. Следуя за Аттилой против Визиготов, своих сродников, они оправдали его доверенность.’
‘Толпа иных князей (turba regum) и воевод различных народов, следили подобно спутникам светила, за малейшими его движениями, и, по знаку поданному взглядом, приближались к нему со страхом и трепетом, получив же приказание, торопились исполнять его.’
Этих слов Иорнанда достаточно, чтоб понять, что в войске Аттилы соблюдалось благочиние, без сомнения более надежное, нежели Римская disciplina, водворяемая и поддерживаемая посредством fasces, или связок розог, которые fascigeri несли за войском.
Построение войск Эция было следующее. Сам он начальствовал над левым флангом, состоявшим из Римских легионов. На правом фланге стоял Феодорик с Визиготами. Бургунды же, Франки, Венды Поморья (Armorica) и Аланы Гальcкие, помещены были под начальством Сангибана ([350]) в центре, и именно с тою целию, чтоб верпые фланги сторожили над неверным центром, потому что Санко, Бан Аланский, и все полки его были в сильном подозрении, тем более, что северозападныя области Поморья (Armorica) и Луги Галлии (Lug-dunensis prim. sec. et tert.) населенные покоренными Цесарем Вендами или Славяноруссами, с трудом были усмирены в 445 году Эцием, при общем движении Славян к освобождению себя из под ига Римского.
О победоносных дествиях сколоченнаго таким образом автомата, носившаго название Римско-Визиготской армии, следовало бы безпристрастным историкам по всей справедливости умолчать, даже потому, что ‘все сведения о битве с Аттилой передавались потомству людьми мирными, de profession civile ou ecclesiastique, далекими от знания военнаго искусства'([351]), а главный исток этих сведений был Кассиодор ([352]), слышавший их из уcт самих Готов, участвовавших в Каталаунской битве.
Не ручаемся за достоверность длинной речи, которую Аттила произнес к войску перед вступлением в битву, и которой краткий смысл состоит в том, что Римляне трусы и что главную их силу составляют Визиготы, но замечательно то, что Аттила, после речи, по Рускому обычаю, первый бросил копье в неприятеля, и на этот знак, без сомнения, дружина также отозвалась, как Святославу: ‘князь уже почал, потягнем дружино по князи!‘
И эта дружина бросилась вперед, пробила центр неприятельской армии, отрезала Визиготов от Римлян, и насела на них. ‘Феодорик носился перед рядами своих войск, возбуждая их мужество, но конь его споткнулся, и по одним разсказам Готов, он упал и был раздавлен своими на смерть, а по другим разсказам, Острогот Андакс пронзил его стрелою.’
‘Смертию Феодорика, говорит Иорнанд, совершилось первое предсказание жрецов Гуннских’, для исполнения же втораго предсказания, что победа будет не на стороне Аттилы, историк Готов, кажется, сам принимает начальство над Визиготами и ведет их к следующей победе:
‘Тогда, говорит он, Визиготы, отделясь от Алан, ([353]) ринулись на толпы Гуннов, и без сомнения Аттила погиб бы под их ударами, еслиб, руководимый благоразумием, не бежал с поля в свой стан, защищенный возами, Форисмунд, сын Феодорика, предполагая что возвращается к своим, обманутый темнотой ночи, наткнулся на обоз неприятельский, храбро защищаясь, он был ранен в голову и сбит с коня, но бывшие при нем воины успели спасти его. Эций, в свою очередь, блуждая посреди темноты и неприятелей, после долгих поисков добрался наконец до стана своих союзников Визиготов и простоял все остальное время ночи на стороже в ограде щитов.‘
Такова победа над Аттилой. Аттила, с наступлением ночи, становится преспокойно на костях неприятельских войск станом, предводитель Визиготов, возвращаясь без всякаго сомнения из окрестностей сражения, ищет бедные остатки своих, Эций, военачальник Римских войск, тщетно блуждает в поиске остатков Римлян. Казалось бы погибла слава союзных войск в Каталаунской битве, и следовало ее схоронить, — нимало: с помощию Иорнанда, западные историки взвалили труп ея на триумфальную колесницу, и, в торжественном шествии четырнадцати веков, провозгласили победу над Аттилой и спасение просвещения от варваров.
‘На другой день, видя, что все поле покрыто убитыми, а неприятель стоит спокойно станом и ничего не предпринимает, Эций и его союзники, не сомневались более, что победа осталась за ними. Однакоже Аттила и после своего поражения, сохранял наружное достоинство победителя, и звуком труб и стуком оружия грозил новым боем.’
После красноречиваго сравнения Аттилы с грозным рыкающим львом, наводящим ужас на окруживших его охотников, союзники составили совет, чтоб решить что делать с побежденным Аттилой, и решили держать его в осаде.
Эта осада началась с того, что Форисмонд, следуя совету опытнаго Римскаго полководца, немедленно же отправился со своими в Аквитанию, Римский же полководец отправился неизвестно куда, а побежденный Аттила, решив дела в Галлии, обезпечив Гейзерика в отношении Визиготов, которые в залог покорности выдали ему Валтария, ([354]) юнаго сына Эммерика, племянника короля Форисмонда, пошел кончать дела с Римом в недрах Италии.
Император Валентиниан обратился с требованием помощи к Византии. В следствие чего войскам расположенньш в Иллирии, Македонии и Фессалии, повелено было идти на соединение с Римлянами. Но Аттила предупредил это соединение движением рати Дунайской, а сам явился перед Миланом (Меdio1аnum), взял его приступом и расположился станом при р. Минчiо, в преддверии Италии. Здесь, с повинной головой, явилось к нему посольство Валентиниана и сам Папа Леон преклонился пред Аттилой о пощаде Рима.

IX

Предания о женидьбе Аттилы, о смерти и обряде погребения

Если Аттила был flagellum Dei, то вместе с этим должно признать, что подвигами его руководило Провидение, охранявшее развитие христианства от явнаго деизма Готов, ([355]) притаившихся разсеянно на островах Балтийскаго и Севернаго морей, и тайнаго деизма Ариан-Готов Паннонии и Аквитании. Ему предоставлено было рушить их вещественную силу, которая в лице Эрманарика подавила уже собой весь север и недра Европы, и в лице Аларика проникла в Италию. Пусть решат, что было бы без низпосланнаго Аттиле меча Арея, который у царей Скифских почитался священным ([356])?
Могущество Аттилы было необъятно. Со дня Каталаунской битвы, вся Европа была в его руках. Его Русь ограничивалась: Северным океаном, Волгой, Касписким морем, Кавказом, Черным морем, Гимаем или Балканами, Адриатическим морем, Альпами я Рейном. Вся Галлия была под его зависимостию, Испания под его покровом, Римская Империя — Восточная и Западная — платила ему дань.
Но Аттила не посягает ни на веру, ни на совесть подвластных.
После Каталаунской битвы и покорности Рима, История молчит уже об Аттиле, следовательно дарованный им мир был прочен и договоры свято исполнялись до 468 года, когда сыновья Аттилы прислали послов к Императору Леону, для возобновления договоров. ([357])
По разсчетам же хронологии, основанным на сообщенном Иорнандом сновидении Императора Марциана, Аттила умер в 454 году, от лопнувшей жилы, именно в ту самую ночь, когда Марциану снилось, будто лопнула жила (тетива) у лука Аттилы.
Единственным историческим источником всех сведений об Аттиле, от начала до конца его царствования, были записки Приска, но, эти сведения дошли до нас в жалких отрывках или выписках, внесенных Иорнандом в свою историю Готов. Иорнанд же, часто, только скреплял свои собственныя сведения именами известных историков.
По Иорнанду, ut Priscus hisloricus refert, Аттила, под конец своих дней, вздумал жениться на прекрасной Ildico ([358]) ‘имея уже множество жен, по обычаю своего народа.’
Но следует заметить, что слова Приска: , ‘, относятся к описанию свадьбы Аттилы на дочери Эска ( ), во время шествия посольства в 447 году, а не до Ildico, которую Иорнанд почерпнул из разсказов Визиготских, о заложнице Ильдегонде, ([359]) сохраняя Славянскую форму ея имени.
Из вариантов тех же сказок, Иорнанд почерпнул и сведение о смерти Аттилы, будто он, развеселясь на свадьбе своей, так упился, что, во время ночи, кровь хлынула из горла и задушила его.
Мы уже упомянули, что по переводам древних Гренландских и Исландских квид, с непонятнаго языка на понятный, Аттилу убила Гудруна, на которой он женился по смерти первой жены (Herka). Но Фрейская (Faereske) форма имени Gurin, более близкая к Славянской (Гурина, Иерина, Юрица, Иерка), обличает, что первая жена Аттилы Herka, Herche, Неriche, носит одно имя со второй, a Herka признается также за изменение Helka, следовательно, все подобныя различия произношения одного и того же имени, дают полное право историкам считать Аттилу за многоженца, хотя, по народному сказанию, он женится на второй жене после смерти первой. ([360])
В старйнной поэме о Нивелунгах, которой содержание почерпнуто из сборника Русских народных сказаний (Vilkina Saga) имя Гудруны, ([361]) в том же событии о гибели Нивелунгов, заменяет Гримильда, ([362]) и это последнее имя, должно полагать, более достоверно.
Мы уже упоминали, что древния Русския вйтязныя песни й предания, вместе с речью народа, перелились в преобладающий язый, усвоились им как благоприобретенное достояние, и послужили основой множества квид и саг.
Vilkina Saga, составляет неспоримо обезображенный временем первообраз сказаний о событиях в древнем Великокняжеском Русском роде. Разумеется, что собственныя имена приняли форму чуждую, названия лиц и мест изменились по применениям, опискам и поправкам, сжатый, игривый, с присловьями и припевами, слог разтянулся в сухую, безцветную прозу, словом, Русская жар птица изменилась в кованую Goldvogel a все белыя лебеди в Schneegnse.
Как ни искажены уже народныя сказания в Vilkina Saga, но во всяком случае коренное содержание их сохранилось.
Предание о мщении Гримильды не выдумка: молва о коварстве этой женщины разнеслась повсюду.
Различие разсказов в отношении участия в этом событии Аттилы, изтекало из двух источников: Русскаго и Готскаго. По разсказу народному, Гримильда поразила Аттилу своим поступком, а по квидам — кинжалом.
Изложим вкратце разсказ народный ‘о мщении Гримильды и погибели Нивелунгов.‘
‘Аттила, князь Руси, ([363]) узнав что премудрая и прекрасная Гримильда, жена Сигурда, овдовела, и будучи сам вдовцем, послал за своим племянником Остоем (Osid), чтоб он прибыл в Kиев (Hunaland), и отправил его в Новый-Луг (Niflungaland, просит у короля Гано (Gunnar) ([364]) сестру его себе в супружество.
Гано, по совещании с братьями Огняном и Яровитом, ([365]) объявил предложение Гримильде, которая с своей стороны изъявила согласие.
Аттила поехал сам в Ворницу (Vernicu — Worms), где и было совершено бракосочетание его с Гримильдой, с торжеством великим, после котораго он возвратился с ней в свою столицу.
По прошествии семи лет, однажды Гримильда завела с Аттилой разговор о своих братьях. — ‘Вот уже семь лет, сказала она, как я не видалась с братьями своими. Еслиб ты пригласил их к нам в гости… Кстати скажу тебе, а может быть ты уже и сам знаешь, что после Сигурда остались несметныя богатства. Братья всем завладели, не уделили мне ни одной пенязи, а по праву, все эти сокровища должны были достаться тебе, как приданое, вместе со мной.
— Знаю, Гримильда, — отвечал Аттила, — что все сокровища Сигурда, которыя он приобрел, убив, летучаго змея, хранившаго их, а также все наследие после отца его Сигмунда, должны были нам достаться, но брат твой, Гано, наш добрый друг. Что же касается до желания твоего пригласить в гости братьев своих, то пригласи, мне приятно будет устроить для них пир на славу.
Гримильда тотчас же призвала к себе двух своих гусляров, снабдила их на дорогу золотом, серебром, богатой одеждой и добрыми конями, потом вручила им письмо с печатями Аттилы и собственной своей, ([366]) и отправила в Новый-Луг звать братьев к себе в гости.
Их мать, королева Ojda, ([367]) видела недобрый сон и не советовала им ехать. Огнян сказал: ‘ты помнишь Гано, куда мы отправили Сигурда? Если не помнишь, так есть одно лицо в Kиевской земле, которое нам это напомнить. Это лицо наша сестра.
Не смотря на эти предостереженияг король Гано не хотел отказаться от приглашения Аттилы, и братья поехали, но взяли с собой тысячу человек отборной дружины.
Долго ли, коротко ли ехали они, но наконец подъезжают к столице Аттилы. Гримильда стояла на башне, и увидя их поезд возрадовалась. ‘Вот едут они, — проговорила она, — едут по зеленым лугам, в новой светлой броне, а во мне болят еще глубокия раны Сигурда.’
Она бросилась на встречу братьям, обняла их, повела в палату, уговаривает сбросить броню, сложить оружие, но Нивелунги не разоблачаются.
Аттила радушно угощает гостей, а между тем Гримильда уговаривает Тодорика Бернскаго мстить Огняну и прочим братьям за смерть. Сигурда, сулит ему золота и серебра сколько его душе угодно, обещает дать средства отмстить Эрманарику, который отнял у него владения. Но Тодорик отвечает ей, что на братьев ея, как на друзей своих, он не поднимет руки.
Гримильда, в отчаянии, обращается к Владо, брату Аттилы, с тем же предложением. Владо отвечает, что не поднимет руки на друзей Аттилы.
Гримильда обращается к самому Аттиле.
— Привезли ли тебе братья мои золото и серебро — мое приданое? — спрашивает она его.
— Ни золота, ни серебра не привезли они мне, — отвечает Аттила, — но как гости мои, они будут радушно угощены.
— Ктож будет мстить им за мою обиду, если ты не хочешь мстить? Не изсякло во мне еще горе по убитом Сигурде, задуши его, отмсти за меня, возьми и сокровища Сигурда и область Нивелунгскую!
— Жена, — отвечал Аттила, — ни слова больше о том, чтоб я коварно преступил родство и права гостеприимства. Здесь братья твои на моем ответе, и ни ты, и никто, да не посягнет на их безопасность!
После трех неудачных попыток, Гримильда, с новыми слезми обратилась к Яреню (Irung, Hirung), сотнику дружины Владо, и предложила ему в награду щит кованый золотом и свою дружбу.
Ярень соблазнился ея предложением, снарядился сам и снарядил свою сотню воинов к бою.
Чтоб завязать раздор, изобретательная Гримильда употребила следующее средство. Когда все гости сидели уже за столом, она подозвала своего маленькаго сына Альдриана, указала ему на дядю Огняна, и шепнула: если ты молодец, так дай оплеху этому буке.
Мальчик так усердно исполнил приказание матери, что у Огняна хлынула из носу кровь.
Суровый Огнян вышел из себя. — ‘Это не твоя, молодец, выдумка, и не отца твоего’ — сказал он, схватив Альдриана за волосы, — это выдумка твоей матери! — и с этими словами извлек меч из ножен, снес мальчику голову, швырнул ее на колени матери, и прибавиль: здесь вино дорого, платится кровью, за первую чашу уплачиваю долг cecтре!
Потом Огнян обратился к кормильцу Альдриана. — ‘Родительница получила свое, теперь надо расплатиться с воспитателем ея сына.’
Голова кормильца покатилась по полу.
— Кияне! — вскрикнул Аттила, вскочив с места, — вставайте, вооружайтесь, бейте здодеев Нивелунгов!
Начался страшный бой, сперьва в ограде, ([368]) где было угощение. Нивелунги вырвались было из ограды на улицу пригородка, но их снова стеснили и они засели в гридницу.
Против братьев Гримильды сражались поединочно: Владо, Ратибор Белградский или Булгарский (Behelar, Belehar, Bakalar) и Тодорик Бернский.
В бою с Тодориком король Гано был ранен, и его взяли и заключили в темницу.
Яровит сражался с Владо, братом Аттилы, и убил его. Гейза, младший из Нивелунгов, с Ратибором. Ратибор пал от меча кладенца, который назывался Gram, и которым владел Гейла. Но Гейза убит Годобратом (Hadubrath, Hildebrand), Яровит Тодориком. Остается храбрый Огнян. Он также вызывает на бой Тодорика, с которым был в дружбе, но вызывает не на смерть, а на кабалу по жизнь, с тем только, чтоб во время боя не называть друг друга по отчеству ([369]).
После долгой битвы, Тодорик с досады первый проговорился. Огнян, в свою очередь, назвал его чортовым сыном. Тогда Тодорик освирепел и из уст его пыхнуло пламя, от котораго раскалилась кольчужная броня Огняна и загорелись палаты. ([370])
Между тем как Тодорик хочет спасти совершенно изжареннаго Огняна, срывая с него броню, Гримильда берет головню, подходит к плавающему в крови Гано, и злобно пытает не жив ли еще он, но Гано уже бездушен. Потом она подходит к юному Гейзе. Жизнь еще таилась в нем, но Гримильда засмолила головней уста его, и он испустил дух.
Аттила! — вскричал Тодорик, увидя злодейство Гримильды, — смотри нa жену свою, как она мучит братьев свойх! сколько доблестных витязей погибло от этого демона! она изгубила бы и нас вместе с ними, еслиб только могла!
И с этими словами Тодорик бросился на Гримильду и разнес ее мечем на полы.
— Еслиб ты убил ее за семь дней прежде, живы и здоровы были бы все эти храбрые мужи! — проговорил Аттила.’
Сказание о мщении Гримильды братьям за смерть Сигурда, заключается следующими словами: ‘В Бремено ([371]) и в Мастаре ([372]), разсказывали нам это предание разные люди, и все они, хоть и не знали друг друга, но говорили одно и тоже, все их разсказы согласны с тем, что и древния народныя песни говорят ([373]) о случившемся великом произшествии в этой стране.’
Таким образом Vilkina saga, которая и по замечанию своих издателей состоит частию йз Славянских сказаний, ([374]) изобличает северных скальдов в извороте предания, чтоб очистить память о Gudruna Gotnesk kona.
Последний разсказ в сборнике составляет предание о кладе Сигурда и о смерти Атгилы, но это уже позднейший примысл, основанный на Руской сказке, в которую вставлен Аттила в духе cевepных квид.
‘После погибели Нивелунгов, король Гунский Аттила, продолжал царствоват в своем государстве. У него воспитывался Альдриан сын Огняна, родившийся после его смерти. ([375])
Альдриан воспитывался вместе с сыном Аттилы, который любил его также как сына. Альдриану настало уже 10 или 12 зим, а это, по северному счислению, есть уже возраст великих подвигов. Наследовав от отца тайну, где скрыты сокровища Сигурда, а вместе с тем и необходимость мстить Аттиле за смерть отца, хотя Аттила ни душой, ни телом не виноват в этой смерти, и даже, как видно из Nibelungenlied, горько плакал по Огняне (Hogni).
Однажды Аттила поехал на охоту, Альдриан, бывшш с ним, завел следующий разговор:
— Как думаешь ты, король, велики ли сокровища Сигурда, которыя называются Nibelungen Hort?
— Сокровища, которые называются Nibelungen Hort, отвечал Аттила, заключают, как говорят, столько в себе золота, сколько ни одно государство никогда не имело.
— А кто хранит это сокровище?
— А почему же я знаю, кто его хранит, когда не известно где оно и хранится.
— А чем бы наградил ты того, кто: укажет тебе где это сокровище хранится?
— Я его так бы обогатил, что другаго богача не нашлось бы во всем моем царстве.
— Так я же тебе покажу, где этот клад скрыт. Поедем, но только вдвоем, никто не должен следовать за нами.
Разумеется, что Аттила согласился. Поехали. Долго ли, коротко ли они ехали, но наконец приехали в некую дебрь, посреди дебри гора, в горе двери под замком. Альдриан отпер двери ключем, за этими дверями отпер вторую дверь, потом третью. Открылось сокровище. Тут груды золота, там кучи серебра, в одном углу навалены горой драгоценные камни, в другом оружие кованое золотом. Аттила окаменел от изумления.
А между тем Альдриан вышел, захлопнул двери, запер на замок, и крикнул к Аттиле, что он может удовлетворять теперь сколько угодно неутолимую свою жажду к золоту и серебру.
Завалив камнем вход, Альдриан отправился в Nibelungenland.
Кто взлелеян и взрос под говором Русских сказок, и даже кто знает только те из них, которыя напечатаны по разсказам плохих сказочников, тот поймет, в каких отрепьях ходят оне, с 8-го столетия по настоящее время, посреди чужи.
Обратимся к Истории, к разсказам Приска, к несчастию сокращенным Иорнандом, и без всякаго сомнения переиначенным, как описание столицы и дворца Аттилы.
‘Придворные (на другой день после свадьбы) тщетно ожидая выхода Аттилы, решились войдти в опочивальню царя, и застали его уже мертвым, задушенным приливом крови. Подле ложа сидела Ильдица, под покровом, склонив голову, и обливаясь слезами. Тогда, по народному обычаю, они обрезали часть волос своих, и терзали лицо свое, чтоб оплакать величайшаго йз героев не слезами и воздыханиями, подобно женам, но кровью, как следует мужам.’
‘Мы должны описать, хотя вкратце каким образом по обычаю страны совершился обрад его погребения. Тело его перенесли торжественно в чистое поле, и положили под шелковым шатром, чтоб все могли его видеть. Потом знаменитые из витязей Гуннских совершали вокруг шатра скачку, как в играх посреди цирка, и воспевали славу и подвиги умершаго’: ‘Великий ([376]) царь Гуннов, Аттила Мечеславич ([377]) (patre genitus Manzuchius), великаго народа Господарь (fortissimarum gentium dominus), с неслыханным до него могуществом, царств Скифии и Германии единодержец (solus possedit), поражая ужасом западный и восточный Рим, многочисленные покоренные грады не предавал на расхищение, но милостиво облагал ежегодной данью. Совершив благополучно царствование в мире внешнем и внутреннем, посреди благоденствия народа отошел с миром от сей жизни. Но умер ли тот, на ком никто не ищет возмездия?’
Настоящий смысл этого canto funebro надо искать в обычном слове при гробе древних Русских царей, которое должно было заключаться приблизительно в следующем:
‘Великий государь, царь и великий князь Kиевский, Аттила Мечеславич, всея Великия Руси самодержец, и многих восточных и западных земель отчичь, дедичь, и наследник…. Многая государства и земли мечем и милостию в подданство приведе…. и вся окрестные государства имени его трепеташа, и всю землю Русскую не мятежно устрои и от иноверных крепко соблюдаше, и вся земля Русская при нем, великом Государе всеми благами цветяше и имя его славно бысть во всей вселенной. Свершив же лета жития своего, от земнаго царства отъиде в жизнь вечную.’
‘Выразив таким образом свое отчаяние, продолжает Иopнанд, они совершили на могиле его великий пир, называемый у них cmpaвa, предаваясь попеременно противоположным чувствам, и вмешивая разгул в печальный обряд. Во время ночи прах Аттилы был тайно предан земле(?), его положили в три гроба: первый был золотой, второй серебряный, а третий железный. Вместе с ним положили оружие, ожерелья из драгоценных камней, и разныя царския украшения. Чтоб скрыть все эти сокровизща от похищения они, убили всех прислужников бывших при погребении.
Из свода преданий Vilkina Saga с сказанием Иорнанда, становится понятно значение трех дверей, захлопнутых на веки, и значение клада (золота, серебра, оружия и драгоценных камней), оберегаемаго Сивой Xаpuннa[аpuнн неразборчиво] ([378]) (Храном), в обители его, называемой махалайя.
С намерением или без намерения, Иорнанд забыл упомянуть об обычном у Руссов сожжении тел, и вложении праха в горн или урну. ([379])
Обычай сожжения у Славян за-Лабских, то есть живших между Рейном и Эльбой, ([380]) и которых летописцы называли и Вендами и Гуннами, продолжался еще в 8 столетии, в Росcии же до принятия христианства Владимиром Великим.
Чтоб пополнит и пояснить сведения Иорнанда о погребении Аттилы, мы сведем несколько описаний обряда сожжения существовавшаго у древних Руссов.
Упоминая о Белоруссии (Witland, Whiteland) и Славянах при-Висловских (Weonothland, Winothland), Англо-Саксонский король Алфред в исходе IX столетия пишет в своих географических сведениях:
‘У этих народов странный обычай. Когда кто нибудь умрет, вся родня и знакомые хранят тело его до сожжения, в продолжении месяца, двух и даже до полгода: если умерший был князь, или какой нибудь знаменитый человек. Тело лежит в доме распростертое на земле (?). Во все это время, родня и приятели покойнаго пьют и веселятся до самаго дня сожжения тела. В этот день несут его на костер, потом делят имущество его на пять или шесть частей, а иногда и больше, смотря по ценности. Все эти доли рамещаются на кон за городом на разных разстояниях, лучшия далее, меньшей ценности ближе. После этого приглашают из окрестных мест всех тех, у кого есть отличныя лошади, для участия в скачке. Кто первый перегонит прочих, получает дальнейшую и лучшую долю. Таким же образом приобретаются по очереди и прочия доли. Этот обычай составляет причину дороговизны в этой стране отличных скаковых лошадей. Когда все имение покойнаго разобрано с кону, тело его выносят из дому для сожжения вместе с его оружием и одеждой.’
Ибн-Фосслан, описывая обычаи Руссов, которые становали, при разъездах по Волге, на восточных берегах ея, между прочим упоминает и об обряде сожжения умерших князей и воевод их:
‘Желая видет сам этот обряд, я узнал наконец, что умер один из их знаменитых мужей. Тело его лежало в шатре в продолжении десяти дней, во время которых они предавались печалованию ([381]) и покуда изготовлялась для покойника одежда. Если умерший бедный человек, то они просто кладут его, в колоду и потом сожигают по обряду. Если же покойник богат, то разделяют его имущество на три части. Одна часть поступает в наследие его семье, на другую шьют ему (новую) одежду, а на третью покупают горячих напитков, чтоб пить до дня погребения, когда любимица покойника, обрекшая себя на сожжение, отдаст ему последний долг. В это время они предаются упоению чрез меру, пьют и день и ночь.
‘Когда умирает у них Старейшина, тогда спрашивают его челядинцев: кто желает умереть вместе с господином?… По большей части вызываются на смерть девушки.
‘Вызвавшаяся на смерть с упомянутым мною покойником, сопровождаемая двумя подругами, во все время угощалась, пела и была радостна.
‘Когда настал день сожжения, я отправился на реку, где стояла ладья покойника, но она была вытащена уже на берег, тут сделан был на четырех столбах навес и сруб, а по сторонам стояли дереванныя изображения богов. Когда ладью поставили на это возвышение, тогда начали подходить к ней, произнося какия-то речи. Но покойник лежал еще в отдалении, в своей колоде, Потом принесли одр и поставили на ладью, а также принесли покрывала из Греческой золотой ткани и подушки из той же парчи. Тут пришла суровой наружности, женщина, которую они называют [по-арабски] — джеванис, ([382]) и разостлала все на подмостках. Она облачает покойника, и она же умерщвляет обреченную смерти деву….
‘Покойника облачили в сапоги, в парчевой кафтан с золотыми пуговицами и в парчевую же шапку, обложенную соболем. По облачении, перенесли его на устроенный на ладье на подмостках одр, под навесом, а принесенные напитки, плоды и душистыя травы, а также хлеб, мясо и лук, поставили перед покойником. Потом привели собаку, разрубили ее на полы и бросили в ладью. Броню и оружие умершаго положили около него. Потом привели двух коней, которых так упарили скачкой, что пот катился с них градом. Этих коней также изрубили мечами и мясо сложили в ладью. В заключение таким же образом поступили с двумя волами, с петухом и курицей….
‘По наступлении пятницы, после обеда, привели обреченную девушку, и три раза поднимали ее на руках перед чем-то устроенным в виде дверей, в это время она произносила, как мне сказали, следующия слова: ‘Вот вижу я моего отца и мать мою. Вот вижу я всех моих предков. Вот вижу я моего господина (мужа): он возседает в светлом, цветущем вертограде, зовет меня! пустите меня к нему!’
‘После этого повели ее к срубу. Она сняла поручни и ожерелья и отдала старухе. Ее подняли на ладью, но не ввели еще под шатер навеса. Тут пришли вооруженные щитами и палицами люди, и подали девице чашу. Она испила. — ‘Теперь она прощается с своими’ — сказал мне мой переводчик. Потом подали ей другую чашу. Она приняла и запела протяжную песню. Старуха ввела ее в шатер. В это время загремели в щиты и голоса девушки не стало слышно.
‘Ближайший из родственников умtршаго, взял пук лучины, зажег ее, и приблизясь к срубу запалил его, потом подходили и все прочие с cветочами и бросали их на сруб. Быстро загорелся сруб, за ним вспыхнула ладья, а наконец обнялися пламенем навес, покойник и девица.
‘Когда все обратилось в золу, они насыпали на том месте где стояла вытащенная из воды ладья, могилу, и посредине оной поставили большой столб ([383]), написав на оном имя умершаго и имя царя Руссов.‘
Мы уже упоминали о единстве знаменитаго в Индии рода Арьяя, в Элладе Арея или Иракла, в древней Руси Арея Яро, или Юрия. Все обряды и обычаи его с незапамятных времен длились повсеместно и неизменно, до времен христианства.
Еще во времена осады Трои, за 10 столетий до р. х., обряд сожжения и погребения праха Патрокла, описанный Гомером, видимо один и тот же, какому следовали и Руссы.
Обратим XXIII песнь Илиады, 897 стихов, в краткий очерк.
‘Тело Патрокла возложили посреди поля на одр. Когда Пелид назначил отдание ему последняго долга, вся дружина, облачилась в доспехи, собралась, и, по обряду, трижды обскакала вокруг тела с слезами и возглашением к умершему:
‘Радуйся () Патрокл, радуйся и в обители Аида!’ ‘Потом все сложили броню, и совершена была вечерняя трапеза. На поставленном у одра медном треножнике, принесены были жертвы и совершено омовение от браннаго праха и крови. Душа Патрокла явилась Ахиллу во время ночи и воззвала о приобщении его к огню, и чтобы кости его погребены были к златом горне, и в той же гробнице, в которой ляжет и Ахилл.
‘О Боги ( )! — воскликнул Ахилл, — воистинну и в обитель Аида переходит душа в образе, но в образе безплотном!
‘На другой день, с зарею, ратники едут в лесные холмы Иды, рубят дубовый лес для костра и свозят его на назначеное место. Потом, облачась в броню, все. они возсели вокруг одра и, посидев мало, встали, обрезали волоса свои, обложили ими тело Патрокла и понесли его к месту погребения, где сооружен уже был из бревен стоступенный сруб. На этот костер взнесли тело Патрокла, после чего закололи подле костра множество тучных овец и огромных круторогих туров, обложили обрезанным туком их тело Патрокла с ног до головы, а вокруг одра поставили сосуды с медом и елеем. Потом взвалили на сруб четырех коней Патрокла, и двух любимых, обезглавленных псов его. Сверх того, в отмщение за смерть Патрокла, были убиты 12 пленных Троянских юношей.
‘По изготовлении жертв, зажгли костер, но он не возгорался. Тогда дивный Ахилл воззвал к ветрам и обещая принести им жертвы, возливал кубком вино.
‘Ветр подул и костер вспыхнул. В продолжении всей ночи горел он, а между тем Ахилл черпала кружкой вино из златаго сосуда и орошал вокруг костра.
‘К утру сруб под Патроклом истлел. Остатки огня под пеплом оросили красным вином, белыя кости Патрокла собрали, вложили в золотой сосуд, обложили туком, поставили на одр и покрыли тонкой пеленой, потом очертили окружность и насыпали могилу. Между тем Ахилл вынес награды на конь, для игрищь.
‘Первой наградой были назначены: рукодельная юная дева, медная лахань, рукомойник, 2 таланта золота и золотой кубок.
Игрища состояли из семи отделений.
1. Бег на колесницах, по жребиям, которые вынимались из шлема На кону была быстроногая кобылица.
2. Кулачный бой. На кону медный треножник, ценой в 12 волов, и пленная дева ценой в 4 вола.
3. Борьба. При этом случае Одиссей употребить ловкость подшибать борющагося с ним ногой (подножку). На кону серебряный великолепный сосуд Сидонскаго изделья, помрачивший своей красотой все известныя в то время по искусству изделия чаши.
4. Бег в запуски.
5. Поединок.
6. Бросание железной самородной глыбы.
7. Стрельба из лука по выпущенной на привязи голубке.’
В заключение приведем слова Нестора о древнем Русском обычае сожигания:
‘А Радимити, Вятичи и Севера (Сербы), аще кто умирал, творяху тризну ([384]) над ним, и по сем творяху кладу велику и возложат на кладу мертвеца и сожигаху, и по сем, собравше кости влагаху в сосуд мал, и поставляху на столпе на путех. Се же творят Вятичи ныне. Сии ж обычаи творят и Кривичи и прочии погании, не ведуще закона Божия, но творяху сами собе закон.’
‘И посла Ольга к Деревляном, рекуще сице: ‘Се уже иду к вам, ([385]) да пристроите меды многи в граде, иде же убисте мужа моего, да плачу над гробом его, и сотворю тризну мужу своему.’ Они же то слыщавше, совезоша меды многи, зело и взвариша. Ольга же поишми мало дружины и легко идуще прииде к гробу его, и плакася по мужи своем. И повеле, людем ссыпати могилу велику, и яко ссыпаша, и повеле трызну творити. По сем седоша пити Деревляне, и повеле Ольга отроком своим служити пред ними к т. д.’
Вместе с этим легко уже объясняются и разсказы Геродота об обряде погребения, существовавшаго у Скифов (Руссов) в IV веке до р. х.
Кн. IV. LХХИ. ‘Кладбища царей Скифских находятся в Руси ( ) ([386]), в том самом месте где начинается судоходство по Борисену (Днепру… ([387]) Когда умрет у них царь, то (по совершении сорока-дневной тризны), очищении тела от внутренностей и намащении благовониями, везут его на колеснице, в Русь (). Все жители мест, чрез которыя везут тело, также обрезывают волосы и терзают себя. По прибытии в столицу ставят тело в гробу на одр, устланный зеленью, потом устроивают из копий крытый навес, под которым задушив любимицу царя, кравчаго, повара, конюшаго, гонца и лошадей, предают все погребению ([388]), c разными вещами и золотыми кубками, а потом насыпают высокую могилу.’
Из свода этих описаний обряда погребения можно уже составить приблизительно верное и полное понятие о древнем Русском обряде, который совершился и по смерти Аттилы.

X

Русь после Аттилы.

По смерти Аттилы, сыновья его отправили в 467 году посольство в Царьград с требованием возобновления торговых договоров, но император Леон, пользуясь войной Руссов с Персами, как отводом главным сил их, смело отказал на все требования Kиевскаго посольства. Отказ вызывал войну. Младший и любимый сын Аттилы, Ярень (Irnah, Irnas) советовал брату не начинать войны с Греками, когда не только что пограничное козачество — Козары и Сураги, ([389]) но и большая часть сил русских в войне с Персами, в Армении. ([390]) Но опрометчивый Дано, ([391]) княживший при отце, а может быть и после отца в войсковых областях Донских и Суражских, не принял советов брата. Он отправился с дружиной своей за Дунай и, надеясь на верность подвластных Руси Готов, образовал из них главныя свои силы, проник в недра Фракии, ветупил в бой, но Руси было с ним мало, а Готы изменили.
По Иорнанду, Карпатския и за-Дунайския области, которыя были в объеме древней Руси при Аттиле, именно: часть Реции (Rhaetia) при-Дунайской, вся Паннония и Мизия, по смерти его отпали. Император Марциан озаботился немедленно же оградить Империю от Руссов. Гепиды, ([392]) т. е. Карпатские Жупичи, союзники и прозелиты Готов, п потом Apиaнe, первые возстали на Русския власти и отложились, заключив cоюз с Марцианом на условии ежегоднаго жалованья. В тоже время Готы сосредоточились на данных им землях между Дунаем, Норикой и верхней Мизией. Русские князья, обладавшие этими землями, должны были с дружинами своими и совсеми непокорявшимися чуждой власти, оставлять свои области и переселяться.
Сербы Семендрии (Cemandri) перешли в Иллирию и поселились близ Castrum Martena, Стуричи (Scyri), Сураги (по Иорн. Satagarii) и Аланы (погран. Волынь), перешли в Нижнюю Мизию (?) и в Малую Скифию (Крым и прилегающия земли между Днепром и Доном). Русь Альпийская со стороны Дуная, выселена в Biozimetas (?) и Scandiopolis (?) и пр.
Все это, должно полагать, совершилось не при Марциане, a после уже несчастнаго похода в Грецию Дано, старшаго сына Аттилы.
Между тем в Иверии и Армении, дела Руссов Козар ( ) шли также неудачно. Персы преследовали их за горы, проникли в Козарию и даже овладели Белградом (‘-Balapolis).
После этого события, судьба Руси Kиевской оставалась в полной неизвестности до времен Олега, собирателя Руси и возcтановителя Матери Русских градов.
Но кто же владел Kиевом в промежуток четырех с половиной столетий?
Нет сомнения, что Дано, как старший сын Аттилы, наследовал власть над Русью, но по разделу, предоставив Kиев брату, перенес столицу в Беловежу, известную Приску под названием Balapolis. Вся витязная деятелъность, вероятно по влиянию Готов Гебров ([393]) обратилась на войну против Персов, которых завоевания проникли в Иверию и Армению.
Несколько раз уже мы имели случай объяснить значение Козар, или при-Донскаго и за-Донскаго програничнаго Козачества, Лугарей, которых преобразовали Греческие писатели в Герулов или Илуров.
По Греческим же писателям, Козары вышли первоначально из Герулии () страны Сарматской, подчинили своей власти земли до Чернаго моря и поселились на северной стороне Кавказа и в Крымском полуострове.
Пo прологам, в житии Св. Кирилла: ([394]) ‘Козары бяше народ Скифский, языка Словенскаго или Русскаго. Козаров имени память оста в Малороссийском ныне Конистве крепком, подобне тому, зело мало пременно именуемом (т. е. в козачестве). По Ибн-Гаукалу: ‘lingua Bulgarorum similis est linguae Chazarorum’, ([395]) но по Gihan-Numa, язык и обычаи при-Волжских Булгар не отличаются от Русских, хотя они во время Абассидов приняли Магометанскую веру. ([396])
Известно, что князья, обладавшие девятью Козарскими воеводствами — ‘ ‘ — назывались Каганами (), точно также как и князья Аварские (Иверы, Гебры, Обры Нестора).
Gihan-Numa, которой сведения составляют выписку из восточных писателей всех времен, сообщает также следующее о владетелях области Hasasz (Козачей, Козарской):
‘Козарская область лежит на север от Баб-ель-абваб (Дербенд). Столица оной называется Этель (Atel, Adel, Hadil). По этой области и Каспийское море называется Козарским. Владетель области (princeps) Иудей, а равно и все его приближенные вельможи, что же касается до подданных, то они различных вер, ([397]) которыя не воспрещается там исповедовать.
Войско состоят из 12,000 человек. Но все управление в руках Иудеев. ([398]) 9 судей ([399]) заведывают судопроизводством. Торговлю ведут с Руссами.’ Из этого ясно, что если владетели Козар были Иудеи, то по значению своему »rex et pontifex’ они носили Еврейское название Cohene, ([400]) из котораго образовалось Каган.
Не дошедшему преданию до Нестора, когда посланные от Козарскаго князя Когана истарцев, пришли в первый раз в Kиев за данью, Kиевляне предложили в дань Козарской сабле обоюду острый меч. Но не смотря на это, перед приходом Аскольда и Дира, Kиев платил уже дань в Козарию, точно также как и области зависевшия от Kиева: Древляны по черной куне, Радимичи по шлягу, ([401]) а Северяне (Сербы) неизвестно по чем.
‘Когда император Иустиниан II-й бежал, как пишет Прокопий, в Готския владения (в Крыму), то Каган потребовал его к себе, и выдал за него сестру свою, с намерением возстановить его на престоле Византийском.’ ([402])
Из этого сказания можно понять, что Готы Козарские, управляемые своими Когэнами, и известные Истории под названием Готов Тетракситов, или в последствии Трапезитов, ([403]) не достатки Готов Эрманарика, а потомки коренных Гебров-магов, от которых в 6-м еще столетии до р. х., отделились переселенцы во Фракию, ([404]) без сомнения по возникшему в то время сектаторству в веровании Гебров. Новое верование проявилось в учении Зердуста. Дарий Гюштасп, последователь новых магов, преследовал древних. ([405]).
Около 290 года по р. х. Армения, следовавшая учению Гебров, озарилась, Христианством и спаслась от потопа Магометанства, которое в 6-м столетии разлилось по Персии и проникло за Кавказ, до самаго Дона. Оно, в свою очередь, образуя ничто иное, как отрицательную сторону двуликаго деизма, подавило положительную сторону деизма Гебров, и этим рушило на востоке возникавшую силу близнеца своего.
В IV уже веке Босфорская область озарилась Христианством и имела своего Эпископа Феофила. В IX веке Константин философ (Св. Кирил) обрел в Козарии русския письмена и перевод Св. Евангелия и псалтыря.
‘Иде же книги обретошася, тоу и крещение обретесь’ ([406])

Примечание

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ
с тем, чтобы по отпечатании представлено было в Ценсурный Комитет узаконенное число экземпляров. Москва. Января 15-го, 1858 года.

Цензор И. Безсомыкин.
.
Данный файл-word оцифрован из файла-pdf, отсканированного и привезённого в 2008 г. из Народной библиотеки Сербии (г. Белград).
В отличие от оригинального текста для целей совместимости шрифтов буква (курсивная ) заменена на ‘е’ (курсивная е), буква заменена на ‘Б’ (простая прописная ‘Б’ с подчеркиванием).
Твёрдый знак в конце слов был везде удалён, а буквы ‘i’ и ‘I’ в словах, написанных кириллицей, заменены на ‘и’ и ‘И’.
Кроме того необходимо отметить, что написание некоторых греческих букв в оригинале сильно отличается от современного расширенного греческого. Поэтому возможно были допущены ошибки при их расшифровке.
Очень низкое качество некоторых сканов приводили к плохому прочтению отдельных букв. В этих местах поставлен знак вопроса в квадратных скобках с примечанием.
Оцифровка сделана Kest (главы II-V) и Spikart в месяце Луннаго пса Вейлетъ в лето 7517 С.М.З.Х. (май-июнь 2009 г.).

ОГЛАВЛЕНИЕ и СОДЕРЖАНИЕ

Вступление. Обзор исторических и народных сказаний об Аттиле. Ложныя понятия о значении названия Hunni.
Новое сочинение Тьерри ‘Histoire d’Attila’ основано на тех же ложных понятиях.
Аммиан — источник этих понятий.
Иoрнанд почерпает свои сведения о Гуннах из Аммиана и народных сказок.
Предания об Аттиле:
1. Приска Ритора, находившагося при Византийском посольстве к Аттиле.
2. Пристрастныя свьдения Иoрнанда.
3. Латинския легенды средних времен, исполненныя вымысла.
4. Угорския или Мадярския сказочныя предания о Гуннах.
5. Народныя квиды иди гайды севера. Эдда, витязныя песни и сказания или саги, значение их и начало с водворения Готской письменности при Карле великом.
Исландския и Гренландския квиды и саги, записанныя в XI-XIII в.
Voluspa. Мнимая Valicinium Valae, заключающая в себе перевод 1-й книги МетаморФоз Овидия.
Новая Эдда. Предание о Гильве, владетеле Славонии Скандинавской, прозелите Готов, давшем им, по переселении из Дации на север, остров Зеландию во владение.
Гренландския Atla quida — песнь об Аттиле, и Atla-mal — слово об Аттиле. Труднопонимаемое их содержание.
6. Nibelungenlied. Поэма, приписываемая 13 веку составленная из народных сказаний Niilmiga Saga, о мщении Гудруны второй жены Аттилы своим братьям Нибелунгским владетелям. Описание события более достоверно и совершенно противоречит квидам.
7. Поэма на лат. языке Valtarius Aquilanus, почерпнутая, как и Nibelungenlied из Сборника переработанных Русских сказаний (Vilkina Saga).
Темные переводы квид.
I. Война при-Балтийских и за-Балтийских Славян с водворившимися в конце 1-го века, на остров Зеландии, Готами-Дмицианами
Причина переселения Готов из Дации Дунайской на север.
Придание о Гильве, владьтеле Скаидии, и островов Балтийских.
Древняя Иcтopия Дании, или северной Дации.
Владетели Кимбрийскаго или Сербскаго полуострова.
Готы Зеландии, Danciones, принимают названия Данов.
Скиольдунгская династия Дациян.
Союз владетеля Зеландскаго Годана с Рогнедой, дочерью Русскаго князя. Фродо, его ухищрения для победы Руссов.
Васпас.
Рален (Rolvon) Коряга, или по прозвищу Готов Вендская корга (ворона).
Бова
Постановления 12 диаров, при Фродо III.
Война Фродо с Струничем Вендским князем. Фродо побеждает, и распинает пленных князей и вельмож. Коварное истребление Русских князей и витязей.
Фродо женится на Гануце дочери Кыянскаго князя Гано.
Гануца оклеветана и возвращена отцу с сыном Фриалявом — Преславом.
Гано возстает на Фродо со всей Русью, под его предводительством 170 Русских князей и 900,000 воинов. Pyccкиe князья: Яно, Олимир, Рао, Деjамир и Доко.
По смерти Фродо Даны избирают скальда Иареня, но Преслав Русский предъявляет свои права на престол Дании.
Возстание Славян (Полабских — Вандалии) на Готов под предводительством Изимира (Ismarus Sclavorum rex). Ютландия (Сербский или Кимбрийский полуостров) и все покоренныя Фродо III земли освобождены от Готов, и область их ограничилась снова Зеландией.
Славянские народы, бывшие в постоянной борьбе с Готами и Дациянами.
Владетельный Юрьевский род в Скандинавии.
Предания о войнах князей, владевших в Скандинавии с пришельцами Готами.
Участие Ситунских (Скандинавских) князей в войне Холмской Руси (Ulmerugia) и Киевской Руси (Hunagard) против Эрманарика.
Прозелиты Готов злейшие враги Славян.
Ледяное иго Готов на покоряемых ими областях.
II. Неурожаи и голод на всем севере Германии, в IV столетии.
Выход из северской Великой руси Сербов Лугарей на поиск новых поселений.
Обряды древних Руссов при выселении по увечанью матери родной земли.
Часть Лугарей Бардовских, по случаю голода, переселяется в соседство Булгар за Днепр.
Бой, на право поселения, с Гомеровскими Алазонами, с Геродотовскими Амазонками, Иорнандовскими magas mulieres, Готскими Kwenae и Huna-Skaldmeyar
III. Кыяне. Quenae, Chueni, и пр.
Hunni или Quenae и пр. живут с незапамятных времен на том же месте где Кыяне.
Chunigard, Conogard — Kиев град, Hunaland — Киевская область.
Превращение древних Галичан (Halizones) в Амазонок.
Местность Kиева на перекрестке древних путей.
Кыев перевоз.
Кыев Градец, на Дунае.
IV. Победы Эрманарика, и возстание В. К. Болемира Kиeвскаго на Готов.
Превращение Сербов — Руссов Лужицких — Лугарей, при-Лабских и по-Донских, в Герулов, Ерулов или Илуров
Предания о Яромире или Эрманарике
Славянский князь Изимир возвращает все Русския земли, покоренныя Фродо III, и берет в плен юнаго Эрманарика, сына Сиварда Датскаго
Эрманарик, вступив в возраст, коварно исполняет свой замысл бежать от Изимира. Дядя его, владевший Зеландией по смерти Сиварда, передаст ему владение.
Пользуясь раздорами князей Ситонских (Словении Скандинавской) он успевает овладеть Славонией, потом покоряет Сербский полуостров (Cimbria). Здодейство с Славянскими князьями. Побеждает Саумов, Куров и разныя при-Балтийския плем.
Усилениe древней Kиевской Руси переходом Лугарей Полабских к Днепру.
Историческое и народное сказание о мщении двух братьев Руссов Эрманарику, за безчеловечный его поступок с их сестрою Свавильдой.
Княжеский род области Нивелунгской на Рейне
Квиды: Gudrunar — hvaut и Hamdrs-mal о мщении Эрманарику.
В 376 году, Русский князь Болемир Kиевский, вспомоществуемый Волынью, возстает на Готов и изметает их со всего пространства Руси, Хорватии (Карпатской) и Влахии, за Дунай во Фракию
V. Великокняжеский род владетелей Киевских.
Во время переселения Готов на север, на острова, всеми северными странами владели Руссы. В сев. сагах они превращены в сказочных великанов (Risar)
Древняя Великая Русь обнимала Вандалию, т. е. пространсгво от Рейна до Вислы, Скандинавию и все острова Балтийскаго моря. Холмская или Холмоградская Русь (Ulme-Rugia) и Русь Кыянская (Kuenland).
Рyccкие князья 3-го, 4-го и 5-го стол, упоминаемые Древней Иcтopией.
Яровит (Hertnit, Hernit) Холмоградский и Всликорусский.
Осто или Острой (Osantrix, Oserich, Osid) Великорусский. Союз его с дочерью князя Мило Kиевскаго. Его дочь Иарида (Иерка) замужем за Аттилой.
Родословие Аттилы, по Vilkina Saga, и избрание его на престол Kиeвcкий.
Великие князья Kиeвcкиe по Византийским историкам: Дано, Яровит, Рао, Аттила.
Иносказания Volsunga Saga о Юрьевском роде.
Влошская (Бельгийская) отрасль Великорусскаго Юрьевскаго рода.
Hundingia и Hunaland.
Отчество Аттилы.
Родословие Аттилы, по историческим и народным сказан.
VI. Аттила, великий князь Kиевский и всея Руси самодержец.
Верховный совет Византии с утверждения императора назначает посольство для поздравления Аттилы со вступлением на престол.
Четыре Империи Европы: Русь Великая, Римская западная Империя, Римская восточная, и Русь Испании.
Марки, или пограничныя торжища.
Послы Греции, ПлинФ и Дионисий, застают Аттилу уже в Марге на Дунае.
Условия мира.
Император Феодосий назначает, для заключения договора, Сенатора, который отправляется в столицу Аттилы морем, до пограничнаго г. Одиссы, на Лимане Днепровском, при устье p. Axiacus
За неисполненныя требования возврата беглецов, Аттила поднимает оружие на Херсонийския владения Греков.
Сражение при Херсоне вынуждает, Императора Феодосия выдать всех беглецов. По договору дань Греков увеличена вдвое.
Сравнение условий договоров V-ro и X века.
Договор Игоря с Греческими Императорами и пояснение онаго.
VII. Посольство Имп. Феодосия II-го к Аттиле в 447 году.
Мир заключенный в Херсонисе нарушен.
Аттила поднимает Великую СкуФь на Грецию.
Имп. Феодосий покоряется новым условиям.
Замысл убить Аттилу.
Путь посольства из Византии в столицу Аттилы.
Прокладка направления пути и разстояний переездов посольства, объясняет внесенное в Историю, ни с чем несообразное положение, что столица Аттилы была на равнине Тейса
Столица Аттилы — Kиев.
Прибьтие в столицу и описание дворца.
Встреча Аттилы хором дев, обычной у Руссов славой, хлебом и солью.
Описание Двора Аттилы и поднесение даров царице.
Беседа послов о могуществе Аттилы.
Послы приглашаются к обеду в столовую избу. Кубок во здравие, размещение в столовой царя с его сыновьями, вельмож и посольства.
Отличныя яства, подаваемыя на серебряных блюдах, питья в золотых и серебряных кубках.
Увеселения после стола, когда подали свечники: певцы, шут и арлекинады пестраго (шарка) Мурина.
Совещания в посольской избе и ответныя письма.
Обычный второй обед в столовой у царя на отпуск послов.
VIII. Каталаунская битва.
По смерти имп. Феодосия вступаете на престол Византийский Стран Марциан. Аттила отправляет к новому Императору посольство об утверждении существовавших договоров.
Марциан, пользуясь разрывом Аттилы с Западной Импеpиeй в защиту Руси Испанской (Вандал), медлить утверждением договоров.
Обзор основания так называемаго Вандальскаго царства в Испании и АФрике.
Эрик по Jop. Berig, полководец Фродо Ш. покоряет Вандалию (земли между Рейном и Одером. Войсковыя сословия Славян (Русь, под именами Вандал, Алан. Свевов, Бургундов и Франков переходят в Галлию, в 406 и 407 году.
Чрез два года Вандалы, Свевы и Аланы вступают победоносно в Испанию, очищают оную от Римлян, основывают воеводства Галицкое и Лужицкое, и велико-княжение Вандальское, или собственно Русь.
Слабый Рим, в ограду себе от Славян, водворяет Визиготов в Аквитании.
Колебание Готов между Римлянами и Славянами Испании.
Феодорик Визиготский сближается родственными союзами с Русскими князьями, выдает дочь за сына В. К. Гейзерика.
Замысл невестки отравить Гейзерика Он отправляет ее с безчестием к отцу.
Оскорбленный Феодорик заключает союз с Римлянами против Гейзерика.
Аттила идет на помощь Гейзерику. С ним поднимается Русь — Волынь, Лужичи, Туричи, Франки и Бургунды, в числе 500 тысяч.
Взятие всех пограничных Римских крепостей по Рейну.
Римския войска сосредоточиваются, ждут Визиготов, но тщетно: Феодорик не намерен вмешиваться в дела Римлян с Аттилой.
Посланный Сенатор Мечилий успевает, убедить его действовать общими силами против общаго врага.
Мнимая победа при Орлеане.
Аттила сосредоточивает свои силы на полях Каталаунских.
Усовершенствованная красноречивым пером Иорнандовския сведения о том, как Аттила безпокойно провел ночь перед сражением, и как гадал, Тьерри пополняет беснованием шамана.
Построение к бою полков Русских.
Построение войск Римских и Визиготских.
По обычаю Русскому, Аттила первый бросил копье в неприятеля. Дружина ринулась в бой, союзная рать Римлян и Визиготов раздвоена на полы, Феодорик убит. Римляне изчезают. Наступает ночь. Аттила становится станом на костях неприятельских, Форисмонд, сын Феодорика, ищет своих Готов, Эций, полководец Римлян, ищет своих Римлян.
Проведя безсонную ночь на стороже от варваров, на утро Эций и Форисмонд предоставляют решать победу будущему историку Готов, и отправляются — Форисмонд в Аквитанию, а Эций неизвестно куда.
Совершив тризну по убитым, и решив дела в Галлии, Аттила идет наказывать Рим, но в преддверии Италии, Папа Леон и посольство Имп. Валентиниана являются в стан его с повинной головой и прозьбой о пощаде.
IX. Предания о женитьбе Аттилы, о смерти и обряде погребения.
Предназначение Аттилы.
Границы Руси.
Первая жена Аттилы Юрица (Иерка — Негка), или Илийца (Иелка — Helka).
Гримидьда (Гремица), вторая жена Аттилы.
Народное предание о мщении Гримильды братьям и опогибели Нивелунгов.
Иносказательное народное предание о смерти Аттилы.
Разсказ Иорнанда.
Обряд древняго Русскаго погребения. Совершение тризны. Слово при гробе. Страва.
Обычай сожжения тел У Славян за-Лабских, Белopycских, при-Волжских.
Обряд сожжения тела Патрокла при осаде Трои, описанный Гомером, относится к одному и тому же верованию и совершенно сходен с обрядом древних Руссов.
Тот же обряд у Радимичей, Вятичей, Северы и Руссов Kиевских, при Ольге.
Обряд погребения царей СкиФских (Русских) по Геродоту.
X. Русь после Аттилы.
Пользуясь войной Руссов с Персами, Греческий Император Леон отказывает сыновьям Аттилы утверждать бывшие при нем договоры.
Неудачный поход Данчича на Греков. В Персии таже неудача. Персы проникают за Кавказ и берут Козарский город Беловежу.
Козарская Русь.
Кагэн, или princeps et pontifex Козарии Иудей.
9 Округов Козарии управляются судьями, как у Готов Немдеманами (Nmdemann).
Киевская область в объеме Руси Козарской.
Готы Трапезиты.
Козары Христиане с IV века.

1
Alani (Amm), Alauni, , (Pt). Ulinces, Ullini, Wholinees, На местности Галичан и Волынцев у Геродота ‘AXaZovts. Дионисий Периегист (см. Сл. Древ. Шафарика), писавш. во 2-м- веке. называет

2
‘Бисовы дити’.

3
По Далину (Ист. III в., напротив Filmer hin mikle сын Годорика или Гетрика. Филимер, или Вилимар. Слав. Велемир.

4
‘Nec alia voce notum, nisi quae humani sermonis imaginem assignabat’. Ne fut connue par aucun autre nom, que par celui qui assignait I’image du discours humain. C. J. Potocky.

5
Он переселил , Mti и нii к Волге, за Дон, Сар. IX. tab. 2 Asiae.

6
‘Homo subtilis antequom bella gererei, arle pugnabat’. — ‘Consilio va-lidissimus, supplicantibas exorabiles, propitius in tide semel receptis.’ lorn. В Carfc Biterolf und Dietiteb, Aттилa во мудрости своей сравнивается с Соломоном, ‘но Соломон, при всем своем величiи, не имел при себе столько витязей….говорит Битерольф, сколько я видел при дворе могущественнаго Аттилы.’

7
Кассiодор, в начале VI столетия был секретарем при Феодорике Готском, овладевшем Италией. Сказания его и односторонны и пристрастны.

8
Giseric, Genseric, Geiserich

9
‘Bulgarorum sedes, quos notissimos peccatorum nostrorum maJa fecere’. Гл. V. Тоже самое повторяется в главе XXШ, о Славянах.

10
У IIpoкoфия, Агафия, Менандра и Феофана: Утургуры, Ультигурьг, Савиры, Уногундуры, и пр.

11
In vita Frothonis Ш. Hervaraг Saga. Olai Vereli.

12
Напоминающаго Tudri Тацита. О Герм. Гл. 42.

13
‘Но величайший стыд и безчестие на всю жизнь оставить на поле сражения Князя и пережить его’. Тацит о Герм. XIV. Гельмольд пишет: ‘Quod si adieceris Ungariam in partem Slavoniae, ut quidam volunt, quia nec habitu nec lingua discrepal, eiusque latitudo Slavicae linguae successit, ut pene careat aeslimatione.’ т. e. ‘Если присоединять к Славонии и Угрию, которой жители не отличаются ни по обычаям ни по языку от Славян, то пространство занимаемое Славянским языком почти неизмеримо.’

14
Бут — песчаник, mоёllоn, бут — спуд могильный, по Исландским. квидам Bauta-steina — бутовой, могильный камень.

15
Так называемое Вандальское царство, пало от меча Велизария. Руссы Мавританскиe обратились в свою очередь за помощью к Арабам, в последствии приняли исламизм и составили из себя силу его в Испании, под именем Мавров.

16
Тщетно сопротивляясь Маврам. Apiaнe Визиготы, или Готы Аквитании, овладевшие Испанией, около половины 8-го столетия изчезают с лица Истории: La monarchie des Wisigoths est tombe. Sa chute mme a t si complte, que son nom disparait de I’histoire. Le phnomne est frappant et mrite d’tre tudi. Hist. d’Esp. par Paquis et Dochez L. III. Ch. L Коренные жители Каледонии — Пикты, Албаны, Крутены, Пришельцы же Scoti, Scuth. Буханан и некоторые другие историки полагают их выходцами из Испании. Lloyd и Stillingfleet положительно доказали, что монархия в Шотландии началась спустя семь столетий по Р. X, и следовательно соответствует времени пропажи Готов в Испании и Аквитании При Карле Великом, патрон Готов, ‘вся нация Скотов с своими Философами, прибыла иа кораблях и заняла земли, с которых Карл выжил Чехов, прозванных Саксами (Saxi), новые же поселенцы, занявшие их землю, прибыли, по Витикинду, на кораблях из страны называемой Hadolaun или Hathalaon. В этом названии не трудно узнать Skotland или Shetland, и понять, что название Skotti есть измененное произношением Gotti, Juti, Giudei. Это изменение точно тоже как galdrar (гадляр) по наречию Исланд. skaldrar.

17
‘II advint qu’au rivage de Gauie debarqurent avec des marchands bretons, deux Scots d’Hibernie, hommes d’une science incomparable dans Ies critures profanes et Sacres. Ils n’talaient aucune marchandise, et se mirent crier chaque jour la foule qui venait pour acheter: ‘Si quclqu’un veut la sagesse, qu’il vienne nous, el qu’il la reoive, nous I’avons a vendre.’ Hist. de France, par Michelet. ‘Deux savans hibernois ou cossais criaient haute voix au milieu des rues: Science vendre!’ Moine de Saint-Gall. Hist. de Charlemagne, par Gaillard.

18
У Славян, как н у Индейцев, в некоторых случаях были искупительныя человеческия жертвы, в деизм Готов оне уже не существовали. Постановление же Карла, объявленное Чехам (Saxi), грозило смертию непринимающим крещение, возвращающимся к язычеству, и приносящим человеческия жертвы. Преследование падало преимущественно на владетельные poды и дружины их, большая же часть поселян осталась на месте, они известны были до позднейших времен под именем Вендов, переселенцы же из Шот-ландии, Шоты (Scotti) или Готы, образовали из себя поселениe гражданское.

19
‘Presque toute la nation des Scots, mprisant les dangers de la mer vient s’tablir dans notre pays, avec une suite nombreuse de philosophes’ Hericus dans sa vie de St. Cesaire. Hist. de Fr. Michelet. T. II. Т. е. ‘почти вся нация Готов (Scoti, Scuten, Scuth, Attn cotti, Gatheli) переселилась к нам со множеством своих Философов’.

20
Настоящаго Гомера, как Грека, Карл вероятно изгнал бы из владений Папы: ‘Dans le premier cas, Charlemagne chassoit les Grecs de l’ltalie et de la Sicile, et c’tait ce que dsirait le Pape.’ — ‘Le Pape, en donnant Charlemagne le titre d’Empereur Romain, sperait le rendre irreconsiliable ennemi de l’empire Grec.’ Hist de Charlem. par Gaillard.

21
Войско Карла преимущественно составляли наемные — solidati.

22
‘Carmina Gentilia quibus veterum regum, actus et gesta canebat, scripsisse, memoriae que mandasse.’ Eginh. ‘Pour animr ses soldats et pour les instruire, Charlemagne fit faire un recueil de chansons militaires, qui composoient alors toute notre histoire.’ Hist. de France. Gaillard.

23
Должно полагать, что Гомер Theodulf был первый творец сказаний о роде Инглингов, чтоб привить к нему Iugelheim на Рейне, где родился Карл.

24
‘Le cri de guerre de ces prtres militaires toit: mort ou baptme! Hist, de Fr. Gaillard.

25
‘В 9-е лето царства МавриKиева (591 г.), царские телохранители встретили во Фракии трех человек, которые вместо оружия имели при себе инструменты в роде гуслей. Они называли себя Славянами и послами от своего народа, живущаго на самом краю западнаго Океана, к Аварам.’

26
Санскр. гатъа, знач. гуд, гуденье, песнь. Гатъака — гудок, гудец, гатник (Серб.), певец, музыкант. Кайдо (Чешс), гайде, гатня, гадлье — гудок, гуденье, гузло, гусли. Гада, гуденье, гаданье, гатнья, по Сербски, сказание, разсказ. В Готских наречиях Kwia — песнь, ода, изменяется по произношению в Quad, Gydd, Gydda.

27
‘Frupit Augustis ter. Coss. Saxonum multitudo: et Oceani diflicultatibus permeatis, Romanorum limitem gradu petebat inlento, saepe nostrorum funeribus pasta.’ Amm. Marc. I. XXVIII. V.

28
Hist, d’Ital. par Leo et Botta.

29
‘Les anciens chants Gothiques n’ont qu’une dnomination nalionale, qui signifie ‘le peuple des dieux’. Hist. de Suede par Geier.

30
‘Индо-Германы’.

31
Bсе грады Деваны, Девы, приняли в последствии названия: Freystat, Freyburg, или Magdeburg.

32
Так, по выражению Лукана, Римляне прозывали Германов.

33
Имя Yngue, соответственно Славянскому Jano, Иaнко, Иaнул, Ианкул. Окончание имен на ул, в Готском обращается в ulf, olf, old, leif, Радо, Ралул — Rodolf, сокращ. Rolf, Hrolf, Бojo, Боин, Боjан — Вёо, Bёowine, изм. в Beowulf, из Бojyлe.

34
Далин. Ист. Швеции.

35
В Индии, от Харо% божества войны, господский род назывался арьяя — Ареевский, Юрьевский. В лат. от того же корня и слова Herus — dominus, назывались Heriles (см. Ihre), Eriles, отсюда образовалось название боярскаго рода у Готов Jarl, Eorl, и Aera — honor, aerlig — honoratus. На севере прозвание Jari принадлежало сначала только владетельному роду, и значило не более как Юрьич, или Фамильное прозв. Юрьевский. От слова же удельный произошли: aelhele, adelig и лат. aedilis.

36
‘Philosophia antiquissima, dicta Voluspa.’ По нов. толкованию: Vlo-spa. Название Edda объясняется различно, но все эти объяснения странны. Можно полагать с большею достоверностию, что Edda значит тоже что Gydda, Quida — песнь, в значении Сборника песень.

37
Ist. Edda. von I. Schimmelmann.

38
Дева-Кала-Сива, в свойстве бога конечнаго времени.

39
‘Inde genus durum sumus, experiensque laborum, Et documenta damus, qua simus origine nati.’ Ovid.

40
Сравним вообще ход Voluspa с Метаморфозами и извлечем стихи понятные. Voluspa, строфа I.Латинский перевод. Hliods bid еcSilentium rogo (!)Allar kinderEntia cuncta, (*) Liod, Hliod — звук, песнь, a нe молчание. Bid не от нем. bitten, нo от Анг. Сакс, to beat — pulsare — бряцать.

41
Овидий был сослан Имп. Августом на Римския подунайския границы, в Г. Томи, (на гран. Добрушской области, при море). Жителей вообще он называет Скифами, подразделяя на Сарматов (Слав. Сербов) и Гетов (Готов). Овидий явно отличает Готский язык от Сарматскаго, хотя и смешивает тот и другой: ‘Я живу, говорит он посреди зверских Сарматов, Бессов и Гетов.’ (Trist. L. III. FL X.). — ‘Я живу между Скифами и Гетами.’ (Trist. L. III. EI. XI). — ‘Какое несчастие жить между Бессами и Гетами.’ (Trist L. IV. El. I.) — ‘Сарматы и Геты будут ли читать мои произведения.’ (L. IV. Fl. 2) ‘Здесь даже Сарматы и Геты знают тебя.’ (Pont. L. III. Ep. 2). ‘Я разговаривал с ними о твоей привязанности ко мне, ибо я выучился говорить по Гетски и по Сарматски.’ — ‘Фрако-Скифская речь постоянно звучит мне в уши, и кажется, что я могу уже сочинять на лад Гетский.’ (Trist. L. III. El. 14) — ‘О стыд, я написал по Гетски стихотворение, применяя наш размер к языку варваров, и, поздравь меня, оно прославило меня между ними и они приобщили меня к числу своих поэтов’ (Pont L. IV Ер. 15).

42
Bria, beuren, buren — oriri, Bodmum — Boden, Midgard — недpa, твердь, mr, mor — море, scopo или scipa, кроме formare, значит dividere.

43
‘Non igitur mirum, qnod recentiores Scandinavi diabolum pro Lokio illo ceperint. Hoc revera ita evenit ut in Islandia, ubi phrases multae perantiquis de Lokio fabulis, suam debent originem: sic: Loka lygi (лукавая ложь), Loka daun (лукавый дух) и проч.’ — ‘In Scandinavorum cantilenis, quae medio aevo onginem debent, variis celebratur Lokius потн nibus et cognominibus: Lokke Leiemand (чортова (лукаваго) волынка), Lokke lye (лукавый, юла, шут).’ Edda Saem. Lex. Mith. p. III.

44
Шиммельман переводит стих: ‘Hapt shun liggia under Hunalande’: Sie hat liegen gesehen unter der Hunnen (Veneden) land.’ Вопреки первоначальному изданию Эдды, в новейших изданиях, строфы, для отыскания смысла, переселяются с места на место, а Hunaland, переводившаяся Hunnorum luco, заменено посредством Нгаеvarlundi — funesto luco. Подобных заменений тьма.

45
Чтоб отыскать эту Vla, некоторые обратились к упоминаемой Горацием Сивилле araminensis Folia.

46
Asa-Folck — Asathiod, Godthiod.

47
Смотри статью Рюккерта ‘Der Weltentsagende Hindu’ в ‘Zeitsehr. fr die Kunde des Morgenlandes.’ Сравнив анологи Haramal с Бгартрихара, мы увидим в них одну и туже душу, один и тот же голос: Haramal: ‘День хвали вечером, жену пройдя с ней путь жизни, меч — пocлe битвы, невесту после свадьбы, напиток — когда его выпьешь.’ — ‘Мудрый употребляет и силу обдуманно, ибо нажив себе врагов, узнаешь поздно, что против сильнаго есть сильнейший.’ — ‘В пути жизни нет друга лучше благоразумия, оно есть и лучший запас повсюду.’ Bhartrihari: ‘Чарует свет луны, чарует лужайка посреди леса, чарует дружняя беседа, чарует слово певца, чарует гневная слезка, дрожащая во взоре милой, — все очаровательно, но стоит ли все мимолетное этого очарования.’

48
Слав, бут, спуд, в Haramal и Inglinga Saga: Bauta-Steina. Бут могильный — песчаник, mollon, Бутовые камни, или хронные, на Севере назывались рунными, соотв. лат. Ruiпа, напр. Ruinam ducere — совершат погребение.

49
Чешское произношение ближе к Исландскому: вместо гайда — кайда — Quida. Кайдош знач. Гадляр — Galdrar, из Кайдош образ. Гайдук, Гайдуче. Тоже значение имеет Пандур — Бандырь, Бандурист, трубач, трубирог (Trubac, Trubiroh), откуда в Гальском наречiи: Trouvaire, Troubadour.

50
Новолунги (Nivelongi, Niflungi, Nevelingi, Nibelungi, Nibelunc, Nebulones), пo Atlaquida называются они и Гуннами и Бургундами (см. Deutsch. Held. S. Raszmann. Einleitung). Эта фамилия сближается с рдами, носившими в последствии звание Rhingrave, Wildgrave — Comes Rheni et Sylvarum’. Эти леса, вдоль по левой стороне Рейна, Haute Forest и Hochwald. Древняя Фамилия Neuville также принадлежала к роду Comes Rheni et Sylvarum. Бургундия, Альзация, Hunsruck, составляли пограничныя владения, воеводства, и след. область Nivelung вероятно называлась Новый Луг, со времени прихода Бургундов, около 370 года, из стараго Луга. Regio Hunesruck — Hunnorum statio, seu praesidium, было главным станом. Там между прочим, по народному преданию, был Hoinstein (Geogr. Cl. Ptol. apud H. Petrum. 1542). Poдоначальник же фамилии Нивелунгов Giuki — Слав. Гойо, Гойко, в лат. форме Cajus, в сред. врем. Gaien, Cajan. Giuko, пo Nib. lied. Gibeche, был король подвластный Аттиле. Город Caub, Cub, Cubae, на Рейне, против Hunsruck, соотв. поселению Chaubi, и может быть здесь было родоначалие Kиeвcкaгo, Куявскаго или Кыянскаго рода, котораго старейшая отрасль переселилась на Днепр. Видя в сагах родственныя отношения Гуннов Рейнских с Днепровскими, Германские ученые поясняют это поэтическою вольностию преданий: ‘Omnes norunt, Hunnos fuisse nationem in Germania, et quidem eam speciatim, cui Attalus imperabat, hic autem, per licentiam poeticam, ponuntur pro Germanis in genere’. Edda Saem. Hauniae 1818. P. II. Atlaquida. nota 51.

51
См. Известия Имп. Акад. Наук: ‘Памятники нареч. Залабских Древлян и Глинянь’, статья А. Ф. Гильфердинга.

52
Как в Индии, так искони и у Славян, рифмы, созвучия, употреблялись только в обрядных хоровых песнях, так напр. Гайды Говинде (Gita Govinda), или спасу, по большей части с рифмами, созвучиями и припевами. Литовское Гонигле соответственно названию Говинда — пастырь, Говидарь (от говядо), говейный.

53
В издании Хагена, древнее правописание обновлено, на пр. вместо Kunec (Кънез) — Knig, вместо Siurit — Siegfried.

54
В Датск. песнях собств. имя Siurit изменяется в Siffuert, в песнях Фрских островов в Sjurd (George — Дзюрдзе — Юрий). Sjurd по Фрским песням Гуннскаго рода: ‘Kein mann in Hunenlanden der kann sein ihm gleich.’ Перевод Рашмана.

55
Hagen, Hogen, Haugni, Hgni, имя соотв. Egnius, Jgnius, Слав. Игньо, Огнян.

56
Vilkina Saga, как и все древния русския сказки, на почве Германии, как-будто подвергались строгой ценсуре: русский дух в них непропускается, на пр. там, где Баба-Яга, или вообще нечистая сила, почует русский дух и восклицает: ‘фу, здесь пахнет русским духом!’ в немецких сказках заменено: ‘фу, здесь пахнет человечьим мясом’! См. Народн. Русск. сказки. Изд. А. Афанасьевым.

57
‘На северной стороне гор, в стране Славянской (in Svava) был город Заград (Sgard), им владела Брингильда, неописанная по красоте, мудрости и по геройским подвигам, которых слана не забудется во веки.’ Vilk. S, cap. 17.

58
Brot of Brunhildar. Quido II.

59
Слово ронить, тоже что резать, рубить, ронить значит также хоронить: на пр. ронить паруса — хоронить, спускать паруса. Слово резы (порезы, раны) однозначительно с рунами. В Atla mal: ‘Re ek | aer runar er reist | in sister’ — т. е. Речу (реку) я руны, что pежет тебе сестра.’ (на стяге — Staff, Sta(n)ge, Stok). Писание это следовательно походило на бирки (от бир: вира, сбор).

60
Voyage des pays septentrionaux. par. S. de la Martiniere. 1682.

61
Серб. Иела, Иелица, Иелькa, Иелена, — тоже что и Елена, Ольга (Helga).

62
В Nibehing. L. кроме Heunenland, упоминается и Ungerland, которою правил брат Аттилы Владо (Blde). Известно, что эта Ungerland составляла Славянскую крайну, или украйну, с Римом. Эти Украинцы — Укряне, Укры, Угры, по Польс. произн. Wgri — Унгры, Венгры, в сред. времена обратились в Ungari.

63
По Иорн. Ernac, по квидам Erp, в Лангоб. Ист. Еrpon. Готское Ortlieb — соотв. от Слав. Яролюб.

64
Посольство поэтов было в старину в великом употреблении. Они составляли при дворах класс ученых, писцов и возглашателей славы. Певец был собственно и законник — novos (? n — неразб.), дьяк, по Свеоготски Diaekne — scholaris, rheteur, declamateur, avocat, lettr (Ihre Lex. Swiogoth.

65
По Vilkina Saga, BIdelin отказался, а вызвался Irung, Hirung.

66
Da war gelegen aller da der Feigen Leib, Zu Stcken war gehauen da das edele Weib Dietrich unde Etzel weinen da begann, Sie klagten innigliche, beide, mage unde mann.

67
Серб, Иелена, Иелица, сбл. с Илийца, Илинка, на севере оно измен. в Ниllе, Hilleke: ‘Hille, Hilieke — ein franenname. Ich finde ihn in einer Rugischen Urkunde von 1354, und verschiedenen andern. ‘Piatt-Deutsches Wrterbuch. I.C. Dhnert. 1781.

68
Pull, Appuliae.

69
Потому разумеется, что Хаген был владетель города лежащего на р. Сенe, Троицы или Трок (Troyes, в древн. Тrесае, Tricassum, a по Нибелунгам Tronege).

70
Quem ab virlutem vocitaverat ille Leonem. Walt. Aquit.

71
Смотри Русския квиды, собранныя Киршей Даниловым.

72
Vormica.

73
Г. Тьерри упоминает о Легенде монастыря Novalse, по которой Валтер, потеряв вероятно Ильдегонду, странствовал по свету богатырем-пилигримом, и палицей своей побивал целыя рати разбойников, грабивших монастыри. В Новгородской сказке о Василье Буслаевиче (Богуславиче) есть также подобный старец Пилигримище.

74
Fafnir, или Svafnir.

75
Sigrdrifa или Sigurdrifa — прозвание Брингильды.

76
В Gudrunar-quida Гримгильдой называется мать Гудруны, в Nibel. L. мать героини Гримгильды (Гудруны) — Ute, в Vilk. S. — Oda, Jutta, Ida.

77
Gudruna, Godruna, по Датски Gurine, в Фрейских песн. Gurin. Слав. Гурина, Iурина, Юрица.

78
Лат. перев. Ad aedes Giuki ille venit Et ad Gannaris domum regiam, Scamna ferro compacta, Et ad potionem dulcem.

79
‘Kaldri rauddo — frigida voce, id est malevola, intensa, quemadmodum istud nomen metaphorice adplicatur.’ Edda Saem. Atla q. n. 10

80
В тексте: Fengo deir Gunnar Поимали они Гуннара Ok i fitor setto И посадили в тюрьму, Vinir Burgunda Друга (?) Бургундов (?) Ok bundo fastla.И связали крепко.

81
‘Movit que volarum pedalium ramis’ — ‘mit der Zweigen der Fsse kennt er sie schlagen.’ По Vols. S. сама Гудруна прислала ему apфy, чтоб он показал свое искусство. Гуннар играл на арфе зубами. Эта История об игре ногами, приписанная Гунтеру или Гуннару, без сомнения относилась до гудочника или гадляра, который был послан послом к Гуннару, и которому Хаген обрубил руки. Nibel. L. Ст. 7931 — 36.

82
Nun ist von Burgunden der edele Knig (Gunter) todt, Giselher der junge und auch Herr Gernot.

83
Hamdir и Saurli.

84
Дочь Гудруны от перваго мужа Сигфрида.

85
Erp, сын Аттилы, убитый Гудруной в Atla-quia и Atla-mal.

86
‘Litlo ok lengra, ok mun ek ess segia’.

87
Crudelis eras Gudruua! Cum ita agere a te impetrabas, Liberorum tuorum sanguine Potionem mihi miscere.

88
По Vilk. S. когда Хаген был ранен и связан другом своим Феодориком, то просил у него из дружбы какой нибудь жены, чтоб оставить после себя наследника. Феодорик исполнил его просьбу. По смерти Хагена и родился сын Альдриан, который вероятно рос не по годам н не по дням, а по часам, и по этой причине поспел к мщению Гудруны.

89
Эти слова противоречат смыслу квиды.

90
‘Bex verisimiliter Slavonicus.’ Edda Saem. Т. II. Ind. nom. ргорг.

91
Saurli, no Иорн. Sarus, Егр, по Нибел. Ortlieb, по Atla-qui’а, Егр сын Аттилы, убитый по Нибел. Хагеном, а по квидам самой Гудруной, a по Hamdis-mal братьями. Hamdir, по Иорн. Ammius.

92
По Иорнанду Ildico, сестра двух Руссов Capo и Аммия, размыкана но приказу Эрманарика за побег ея мужа, который вероятно был в числ заложников. По Саксону Грамматику Swavilda (Всевлада, муж. соотв. имя Sivald — Всевлад) жена Эрманарика размыкана по подозрению.

93
Это также вероятно пиитическая фигура усиления: белый и черный — провзводят сераго.

94
Готы, как Iудеи, составляя разсеянную общину, были всегда под влиянием языка того народа между которым жили. Должно полагать, что Карлу Великому Готский язык был родной, при нем и со времени его этот язык сделался придворным и правительственным, предоставляя Латинскому право языка религиознаго. Вероятно со времени же Карла учредились в Славянских областях судилища под названием Naem — Judicium ordinarium duodecim assessoribus constans (Ihre). Это теже 12 Диаров Одеnа. Название Naememan — judex, судья, или Nalmning, без сомнения дало начало слову Немец, Немчин, Nemes. Отсюда, в Венгрии, Nemes значит пан, Nemesseg — господство.

95
Сар. X. Это он пишет говоря о Телефе, сыне Иракла, присвоивая его Готам, следовательно, если верить Иорнанду, то Телеф был Гот, носивший Гуннское имя, а если неверить, то, просто Гунн т. е. Русс.

96
Hist. d’Allemagne, par Luden. Edit. par M. A. Savagner.

97
‘Индо-Германы, или Сайване’.

98
Изменение si в sv было обычно, напр. слобода, свобода, Slep, Svaf, Schlaf — сон, точно также и Slave обращается в Suave, Slavaland, по квидам Suafaland.

99
О переселении на север Готов, Шведский историк Далин говорит следующее: ‘Оден вел счастливо войну с Ванами (Vani, Vindili — Венды Дации), которая по дружелюбным отношениям к владетелям их и союзами между вельможами обоих народов, прекратилась. Но он навлек на себя вражду сильнейшаго неприятеля — Римлян, которые под предводительством Траяна, напали на него в собственной его земле (в Дации). Предводитель Готов не мог уже быть безопасен в столичном своем Асгарде (?), а потому удалился в соседство Скандии, продоставив земли свои (по Дунаю) братьям Be и Виле (Остроготам)’. ‘Это переселение Готов однакоже не относится к эпохе глубокой древности, приписываемой Иорнандом: оно совершилось вероятно в начале Христианской Эры.’ Geier. Hist, de Suede. Выход жителей Дации, изгнанных Римлянами, на север, изображен на колонне Траяна.

100
Здесь должно подразумевать Готскую религию.

101
Дидона, колонизация Тира на берегах Африки. Она, по народному иносказанию, попросила у туземцев земли для поселения, не более, как на объем воловьей кожи. Разрезанная кожа на ремни, и вытянутая в струну, дала довольно пространства для основания города.

102
Великорослое войсковое сословие Руссов, дало между Готами смысл слову Rise — великан.

103
‘Quod Graecis Gothi et Getae vocati, Romanis Dani et Daci dicuntur’. Olai Vereli Hervarar saga, Cap. X.

104
‘Rex et pontifex’ Jorn. ‘On vouloit voir dans Odin et les Ases les types primitifs des dieux du Nord, quoique la Saga elle meme les offrit comme des prtres. Hist, de Suede. Geier.

105
‘Des payens mpriserent Odin, et rendirent un culle a Thor.’ Geier.

106
По лет. Дании Jarmar, пo Сакс. грам. Jarmericus, по Иорн. Ermanaricus, по квидам Jormunrekr.

107
‘Dani, ut testatur veteres historiographi, temporc Saruch, proavi Abrahae, regnum, quod nunc Dania vel Dacia dicitur, intraverunt, vinientes de Gothia.’ Erici Dan. Reg. Wratislai VII. Ducis Pomeraniae filii, historica narratio de origin, gentes Danorum. Hist Goth. Vand. et Langob. H. Grotio. 1655.

108
Hist, de Danemarc. par. J. B. Des Roches. 1740. apud Annal. Gothl. et Suaningius Chronol. Danica.

109
Hist, de Dan. Des Roches. По Саксону и Meypcию Sclavi, называемые и Вандалами, были cocеди Сербов (Кимвии). Следовательно племя собственно Славен или Словаков по родоначалию от Славоя или Славко, жило по р. Слию.

110
Ссыльными: Witi — vicium, crimen, poena, Выть — суд. Slott — Schloss, Sluta — заключение. В Gragas: Vitislauss, знач. освобожденный от казни.

111
‘Erat autem Humblus iste prosapi giganle, et in Sialandia auctorifate, ac potentia eminebat’ J. Meursi Hist Danicae. L. i. 1638.

112
Нет сомнения, что этот родоначальник Скиольдунгской династии есть Himal Иорнанда

113
‘Ses sujets laissrent alors le nom de Gothi pour tre appells Dani.’ Hist de Dan. Des Roches. Пo Hervarar Saga, Humli был царь Гуннов: ‘Eitt sumar er Heidrekr Kongr var i hernadi, kom han lidi sinn vid Hunaland: Humli hiet kongr er ar riedi fyrir: dotter hans hiet Suafa.’ Т. е. летом отправился король Гейдрек на войну, и пришел с войском в землю Гуннов, которою управлял король Гумли, и у котораго была дочь Слава (Славица, Славка).

114
Saxonis Grammatici Hist Daniae. Editio Steph. J. Stephanius. 1644.

115
Edda Islandorum. 1645.

116
‘Jam securi et excubias negligebant, at in luxum vertebantur, idque gnari obsessores, urbem invadunt, ac deripiunt, et Vespasium quoque regem inter lusus, atque pocula interficiunt.’ Ioh. Meursii. Hist. Dan.

117
Собственное имя Вёо, Beowa, Beowine (Бого, Бойо, Боян) изменяется в Нем. в Beowulf — герой Англ. — Сакс. поэмы 8 ст. переведенной Л. Этмюллером. В северных именах окончание ulf происходит от обычнаго пo cie время у Румынов окончашя ул. На пример: Радо, Радул — отсюда Radul(f), так и Бойо, Бойул — Beowul(f).

118
‘Cujus corpus magnifico funeris apparatu Rutenus tumulavit exercitus, nomine ejus insignem extruens collum.’

119
Сербск. мужск. имя Гано, Яно, женское Ианья, Гайка, Яньица же или Ганица, Гануца, Iоаница — знач. дочь Гана или Яно. По Саксону Наnunda (Гануца), по Меурсию это имя изменяется в Hermunda: ‘Неrmundam Hunnorum Regis filiam.’

120
‘Qa’il se servait galement de deux mains.’ — ‘Frolhonem laev tanquam dextr utentem.’ Sax.

121
Вероятно Ieломuр. В Серб, есть собствен, имя Оливер, и женск. Оливера.

122
См. Саксона и Meypcия. ‘Еx Hanunda, ut videtur, filium Fridlevum sustulit, mox in Russia relictum.’ Meurs.

123
Сербск. имя Ярень.

124
Буква F у Готов по больжей части заменяет Русское и Греч. , напр.: пpe, pro, prae — for, fyr, — Fyr, пост — Fasta, первый, перший — first.

125
Грубан Серб. имя.

126
Серб. Игньо или Огнян.

127
‘Ismarus Sclavorum Rex.’ Saxo, Meurs.

128
Series Dynastarum et Regum Daniae, per Thorm. Torfaeum. 1702.

129
Beowulf Heldengedicht des 8 Jahrh.

130
Гoг нo н. Ptol. (неразб.)

131
‘Die Geaten (Gothi) und Dnen erscheunen befreundet, die andern slehn ihnen feindlich gegeniiber.’ ‘Die Dnen oder Scildinge (Skioldungar) knnen nach dem Beowulfliede nur auf den inseln sitzen. Ihr knig Hrdgar wohnt auf Seeland.’ Даны, как и Готы не разделяются на племена, но на East-Dene, Sudh-Dene, Nordh-Dene, West-Dene.

132
‘Sunt autem (in Germania nationes): Fresones, Rugini, Dani, Huni — antiqni Saxones. Bedae Eccl. H. Слав. Др. Шафарика.

133
Не древнее верование соединило их, а Христианство, если говорить вообще, в частности же, не спорим, что между Сайванами, и во Фракии, и в Дации, и на острове Зеландии, были последователи Феократизма Готов.

134
Inge, Yngue, Ynguar, Ingemar. соотв. Слав. Иано, Ианко, Iнко, Янимир, Янислав. Иано изменяется в Iово (Иво). Iован. В Санск. Яни, юван — юный, в Готском Inge, Ynge, Unge, Junge,

135
‘Царственный род Швеции Иварский (Jvar), некоторые прозывают Сигурдским (Sigurdska atten).’ Hist, de Suede. Geier.

136
Skilia, Skilfing — удел.

137
По Vilkina Saga, приморския земли и острова, известные по Готским уже названиям: Swithiod, Gautland, Sviaveldi, Skaney, Sialand, Iutland, Vinland, носили общее название Vilkina land. ‘Fylkis konungar erant reges tributari, vel qui parti exercitus sub auspiciis Regis Upsaliensis praeerant’ Lex. Swio-Goth. Ihre. Ясно, что название Вельки Князь, Кънеж, Готы преобразовали в Fylki Cuneg. Нестор пишет: ‘по тем же городом? седеху велиции князи под Олегом суще.’ Эти слова Нестора объясняют, почему и в древней Швеции, подвластные великие князья, назывались герадскими т. е. городскими. Слово город, означавшее вообще и область, обратилось в Gerad, Gerd. Эти Герады выставляли по 1000 воинов, припомним при этом слова Цесаря и Тацита о Свевах или Славянах. Таким образом и Vilkina land значило Великая Русь, собственно Сербская (Великая, Белая Cербия), ибо Готы слово Русь, означающее область, царство, заменяли словом Land. По Этрусским надписям слово великий, велий пишется velikei, vele, velche. Народ Этрурии Volci первоначально прозывались Velicii: ‘Volci populo di Etruria in origine Velicii.’ см, ‘О языке Пeлacгoв’ стр. 29. А. Д. Черткова. Lanzi. II. 709. Должно заметить (см. карту) что название Volci повсюду нераздельно с Rasena, Rutheni, Rugii.

138
По Далину Фиолмер, Фильмер или Волдемар, сын Инге, который по родовому имени называется также Yngae, Yngue, Ynguar.

139
Готия в Карпатах, Татры, часть хребта Карпатскаго, значит по Волошски камень, в Татранской области, ныне Турочьской, жили, по Птоломею, Teurisci (Туричи), она вероятно и была Tirkland Готов, но вероятнеe: должно вместо Tirkland читать Tydskland (Дациа).

140
Holmgard, Culmigeria, Ulmerugia, Colmisland — Холмская рус, главн. город Холм (Ulm) на Висле, (см. карту при опис. Индо-Германов).

141
Жителей Кону-гарда, или Гуну-гарда.

142
Славян. Древности.

143
‘Nostro quoque tempore Ragusanae matronae, cum ancillis Sclavenae nationis subcessent, eas Gothas appellant’ т. е. ‘И в наше время, (говорит Фома Apxиепископ), когда Рагузския госпожи сердятся на своих служанок Славянскаго племени, то называют пх Готфянками.’ Статья о распространении христианства в Паннонии. Журн. Мин. Нар. Просв. 1841, ч. XXXII.

144
Vilkina land, Великая Русь, или Великая Сербия, Русь Северская, по так называемому Баварскому Географу Zerivar, по друг. списк. Zerivani, ‘великое царство (Русь), откуда как уверают происходят и пришли народы Славянские’. В имени Сербов, по Греч. пис. Кимвров, по Лат. Цимбров, по Гальск. Самбров, (по Нест. Севера), Савиров, Северян, должно искать переводный смысл Нордманов в Северской Руси, по переводу Готов Дации: Nord-Rige, Nordmnner, откуда Лат. Noricum — название Сербии Альпийской, Noricia — назв. Cербии Гальской, и Norica — Сербии Скандинавской.

145
T, T.

146
‘ или ‘ — ‘ = ‘ — Арей в символе Typ (Бypo) — ( = Серб. Б)

147
У Сербов cбop, сабор.

148
Ситунская область как пограничная с Чудью, должна была составлять удел воеводский, где Русь (войско) pacпoлaгaлocь по городам, или станицам, выставлявшим на службу по 1000 человек. Живой еще образец этих Украинских древних воеводств, бывшая Укpaйнa Малороссии Станичные Главари, под великим князем, назывались пo различным наречиям: хэтьманами, хатманами, атаманами, ватаманами. Это название сближается с Греческим ‘, и однозначительно с позднейшими: капитан и Hauptmann. В Молдавии хатманом называется начальник войск, а капитанами начальники разных частей управления, заменяя слово смотритель. Бургунды (Burgundi, Burgusi), происходившие от Vindli (Вендов), имели также атаманов (Hendini), которые избирались как и в Казачестве Украинском, и власть их продолжалась до тех пор, покуда везло им счастие. Они отвечали за все неудачи, за повальныя болезни, за неурожаи и вообще за все беды. На Украйне атаманы подвержены были тoй же самой ответственности.

149
‘Индо-Германы’ стр. 144.

150
Луговский округ (в Ганноверском Королевстве), где есть еще остатки коренных жителей Древан и Глинян (Птоломеевских Angli), носит во cie время название Lucie и Wendlanda. См. Нам. нapеч. Залабских Древлян и Глинян А. Ф. Гильфердинга. Тут же Luneburger wald — Лигоборский лес.

151
К ним oтноciтся и Launeburg т. е. Lvenburg, древний Lemberg — Львов на Эльбе.

152
В cpeд. врем. Bardengak. В Gudrunar qvipa(?): Laugbarz lipar — Луго-Бардское войско, всадники.

153
Бeз coмнения, по значению винных(?трудночитаемый оригинал), винных, повинных, к уплате подати, и евнечных(? трудночитаемый оригинал) (коронных). Птоломей и Дюн Kасий, называют уже Горнщу (Erz Gebirge) и Русския (в древности Рифеiския) горы — Вендскими и Вандальскими.

154
Land, Lana, Lna — знач. земля податная, Laenslierrar = Landsherrar. (см. Ihre).

155
Vani, Vendi, Veneti, Vinuli, Wn, Vindili и пр. суть, только различное пpoизношениe имени Вендов.

156
Desiderius имя христианское Латинское, ибо Франки Л(о — пропущена в оригинале)нгобардские, войско, которому Iустиниан за победы Готов дал, в 548 году, земли в Пaнонии, принадлежавшие в то время Остроготам, были уже христиане. В последствии они поборствовали постоянно за Византию, против, отделявшагося Рима. Iорианд, писавший Историю Готов во второй половине 6-го столетия, должен бы был знать Лонгобардов, которые под предводительством Вeлизария победили Готов и получили в дар земли, в Панонии, на которых поселены были в 4-м столетии, бежавшие от Гуннов из Дации Остроготы, но он не называет имени победителей, а говорит только, что Готы принуждены были наконец покориться могуществу Iустиниана. (гл. 40 ‘Славяне за грехи наши повсюду свирепствуют (глава 23я).

157
Bероятно Sainbara — Semberia, Subria. Сербия.

158
Agilmoud есть Гальская форма, сответственная именам Aguila, Agnilan, Agilmar, Igilmar, Сербск. Ягло, Яглица. Ягел, Ягелло, Иглиoмир, Игньомир, Огнемир.

159
Если знаменитейший, то Гурьевский, Бjypбевский(? Возможно буква j лишняя), По кодексу Бамбергскому читают вместо Gungine — Turgine, и предполагают, что это значит Typинский (Paul Warnefried’s Gesch. der Langobarden. v. Spruner. Но в этом чтении букву N заменяет R, следовательно правильнее читать Gurgine: ‘Agelmundus filius Ayonis, ex prosapia ducens originem Gurgingorum, quae apud eos generosior habebatur’ Hist. Gothl, Vand. et Langob. ab Hugone Grolio. 1755.

160
Женск. Сербск. Ламенка.

161
‘Ad tabulam luderet’. Warnefrid.

162
Принадлежащей к древней владетельной Херускиде, стране Хорватской, (Горицкой). Имя Godeoc должно быть одно и тоже с Odoacr, известным Одоакром, князем Лужицкой (Herulia) и Турицкой области (Turingia, Tnrcilingia), который овладел Италиeй, по Иорнанду Hesperia (LVII), и по Иорнанду же был царем Руссов и Туричей,Rex Rugorum et Turcilingorum). В Сербск. и Валаxcк. языках, к собственным именам придается окончание — ле: Ладо Ладоле, Радо, Радул, Радуле, так и Гуричи, Турчи, Турчиле, откуда Turcilingi. В имени Odoacr буква R обычная придаточная: вместо Thiodrek — Thiodrekr, Ermanarik — Jormunrekr, Янко — Jonak, Jonakr, Erp, Еrрr. Так и имя Odoacr должно читать Odoac, с придыханием Hodoac, Godeoc — Годеч.

163
См. ‘Индо Германы’.

164
‘Iорнанд называет Agazires тот народ, который мы называем теперь Chazares’ Геогр. Равенеский.

165
‘ — Frаchtfurman — перевощик, чумак. ‘, ‘ — Fahrstrasse.

166
Можно, а без сомнения и должно читать: , потому, что буквы К и X, в Греческих рукописях, часто тянут лямку одна за другую.

167
Он изчисляет их: ‘Ulzingures, Angiscires, Bittugores et Bardores — Откинув придаточное Готское окончание на — r, эти названия должно читать: Ulzingi (вместо Ulcingar) Angisci, Bittugi, Bardi. UIcingi, cледовательно тоже что Ulinzes (Волынцы), A(n)gisci (Ясичи? — вопрос автора), Bittugi — Битюги, Bardi — Брдовцы, Бродницы.

168
Это уже касается не до Торгоутов — Калмыков, а до Тунгузов, называемых в старинных картах Tingoeti.

169
Таковы были слухи сообщенные Аммиану об лицах, изрытых оспой, или Калмыцким цветом (цецик).

170
Nervii, Норичи, Наровяне, по Геродоту, жили на Буге.

171
Бужане.

172
Галичи, Галинды.

173
По Iopн. Agazzires — Козары.

174
Могиляне Днепровские — гo, по Герод. жили выше царских Скифов, т. е. Руси (Poo), ибо Геродот слово Русь — Государство, Великокняжескую область, заменяет словом .

175
См. Слав. Древ. Шафарика T. II, Кн. III. 44. прим. 79. Упоминание, что в песнях их величают Gelanos, напоминает обычную войсковую песню: ‘Уланы, Уланы, малёваны хлопци’.

176
В Индии раджанья, также назывались раджапутрами т. е. царской породой, и Арьяя — благорожденными, от Ара назв. Марса, или Харо.

177
Kosar, Kosak (косовосный), откуда гусар.

178
‘Hundingialand преимущественно называлась местность Саксонии, где были Сечи (Saxi) Великаго Луга Германии. См. Helga-kwija Hundinsbana 11, nota 4: ‘Slavos olim et interdum Saxones postea Vindos I. Venedos dictos, ataries nostris Hunos audiisse.’ — Т. е. ‘под именем Гуннов, предки наши понимали Славян, иногда Саксов, в последствии называемых Виндами, или Венедами.’ Edda Saem. Index, nom. propr.

179
‘In den Nordischen Sagas auch Kiaenuborg in Kaenugard, dem stlischen unterschieden, von den Kvnen in Finn-und-Lappland (Cajanien)’. Anmerk. zu der Nibel.L. F. v. d. Hagen.

180
Hervarar-Saga. Olai Verelii. Upsalae. 1671.

181
‘Die Varaeger (Nordmannen) nannten Kiew (Kiewen, Chue (Helm) die Hauptsladt von Chunigard. d i. Russland, in den Nordischen Saga’s Kiaenuborg in Kaenuland) auch Sambatas, d. i. Sammelplatz der Boote, am Dnieper’. Но это подходящее к смыслy толкование, болee объяснится, если в слове заменить (? — вероятно ) посред. : будет зводь, т. е. залив реки, куда заводятся суда. Эта заводь вероятно была при Зборичеве. По Vilkina Saga столица Аттилы называется Susat.

182
В Пафлагония. Тут же, по Птоломею, за Вифинией к востоку , тут же город и залив ‘ (если не ‘), где также обретались Амазонки. Тут и река Наlis.

183
У Птоломея, без cомнения по ошибке, перевощиков, ‘ заменяют н.

184
Орбадия. В казачестве сохранилось Сербское слово сирома (сироматак, сиpoмamcmвo), в значении воинов, юнаков, безженных по обету, бездомных, безсемейных. В этом смысле слова cироба, сирома, сирота — однозначительны.

185
‘, ‘.

186
По Нестору, это прозвание дал. Киeвy Олег, возвращая его Юрьевскому роду Русских Князей: ‘Се буди мати градом Руским.’

187
Из Скандинавии вообще, и с островов Готланда и других, водный путь лежал по Двине, до верховья близ Смоленска, а от Смоленска по Днепpy в Грецию и Иерусалим: ‘Foru upp at watni i, sum heitir Dijna, oc upp ginum Rizaland, so fieri foru pair at pair quamu ti Griclanzs.’ т. е. Поехали вверх по Двине чрез Русь, и продолжали путь до Греции. — ‘Dan time war wegr oystro um Risaland ok Grikland fara til Ierusalem.’ т. е. В те времена был путь чрез Poccию в Грецию и Иерусалим. Guta Lag. К. Schildener. Altе Erzaelunge etc. p. 107.

188
Название Kиeвской усадьбы Щековица, повторяется в местностях Щековица и Чеховица, в вершинах Вислы и на впадающей в оную р. Дунаевце.

189
Между p. Lohn (Logana F) и Vetter. Здесь жили Chaubi.

190
По городам брать виру.

191
На упомянутом, нами пути из Германии к Херсону и в Aзию.

192
Г. Шлецер считает все эти предания о Kиeве и Kие сказкой, вcе саги, на которых основалась Иcтopия Германии также сказки.

193
‘Кто не знает, говорит Иорнанд (IX), обычай народов заимствовать друг у друга собственныя имена: Римляне употребляли Македонския, Греки Римския, Сарматы Германския, а Готы по большей части заимствовали имена от Гуннов.’ Этим замечанием Иорнанд хочет оправдать безчисленность Славянских собственных имен между Готами, но эти-то имена и обличают прозелигов из коренных Славян. То же было при принятии Руссами христианской религии: кpoме христианских имен князья носили свои родовыя. Вообще без религиозиых отношений народы не заимствовали имен друг у друга. Нет сомнения, что и Готы поселившиеся в Паннонии были по происхождению Славяне. Отсюда пояснение Фомы Архидиакона, что многиe ложно называют Далматских Славян Готами, тогда как собственное их имя Славяне.

194
От слова вара — стража, варош — стражница, замок, граден, откуда н Маджарское Var, Varos.

195
Старая Килия была насупротив, на острову.

196
Кроме Белграда ныне Акермана.

197
Имя Херусскаго, Хорватскаго или Горицкаго князя Арминия образовано Римлянами или из Ярменя (от Яро, Яромир), или просто из Яромира, ибо это имя обычно было у Херуссков. По Диону Кассию, при Домициане также был Херусский князь т. е. Яромир. Нам кажется что должно читать вместо ‘ (Harmenius, Arminius) ‘

198
Geberich известен только 1орнанду. Кажется что должно читать вместо Geberich-Sеbегиch, т. е. Sivard, имя изменяющееся в Siegbert, Siegebrecht. Это будет согласно с сказаниями Саксона, ибо Jarmerio, или Ermanarik, наследовал Зеландию после отца своего Cиварда=Sivard, Siurut, по Дацианскому наречию Siegfrid.

199
Bсe эти названия искажены в рукописях, напр. в однех Gothes в других Golthes, в однех Citha в других (у Mypлтopия) Etta.

200
Т.е. ‘ ‘ І — болото, ил, но Иорнандовское пиcaниe Eruli не подходит к производству oт, Ele. Пиcaниe же Дексиппа вместо обычнаго — , пoдходит. Вероятно Плея, название cевернаго берега Азовскаго моря, дано Греками в этом смысле, и в значении Луг. Здесь был Луг, искони. Слово же луг — Luhзначит и лес и болотистое, поросшее лесом место — loca palustria, lucus. В. Греческом также ‘І — болотистое место, сходится с ‘ — лес, луг, следовательно Аблабий мог передать слово Луг тем и другим значением, но это объясняет, что название ‘,’, есть ни что иное как Лугари. В описании своем Иорнанд смешивает по-Лабских Лугарей с за-Днепровскпми, по-Донскими, хотя происхождение их было одно и тоже.

201
Следовательно ясно, что это были Лугари — сословие казачества, служившаго по найму.

202
Gobar. Окончательная буква ‘г’, по наречию Исландскому, есть придаточная к именам.

203
‘Ubi Sclavorurn vulgus pugnam sine principe ausum acie superavit’.

204
По Саксону и Meypcию Rex Sclavorum, no Des Roches — ‘Roi des Vandales.’

205
Сербское имя: Будо, Будой, Будул, Будомир, Будислав.

206
Птоломей называет древних жителей Швеции Chedini, Тацит Sitoni, Sithoni, Math Westmouasteriensis in Hist, anni 808 — Swathedi (en. Hugo Grotius), Venanlius Fortunatus живили в 580 году (И. Grolius) — Suithi, но Саксону страна Suelia, жители Suetici, по друга ч Suelhi Sueones. Bce эти различия произошли от буквы th — Готc., р, Греч. , обращающейся в d, t, f: Suethia=Sueia=Svevia=Swafa (в квидах), Svavonia, Sithoni=Sioini=Sueoni=Caвини, Славяне.

207
Haзвaниe Великие (князья), велиции, вильки, сближаясь в некоторых наречиях с влк, волк, объясняет значение этого разсказа, касающагося до 40 удельных великих князей. Волки повешены в насмешку над званием, но кажется, что в предании 40 князей великих приняты за 40 князей волков. Если дело касалось до князей пограничных (Фризских, Фряжских, Варяжских), то и здесь Warog (Вартош, Chranec, страж) породило у Готов Warg — latro и Warg — волк.

208
В то время Скифы, как бы почерпнули новыя силы, прибытием древних их единоплеменников с севера ‘говорит Далин, относя движение Велемира или Болемира (Balamir), ко 2-му столетию.

209
По Иорн. Roxolani ошибочное писание вместо .

210
Des Roches, no Понтану, наз. также Swavilda. В, Серб. муж,. Cлaвлад, жен. Свавлада.

211
Brodo — Брато, Братой, по квядам сын eго называется Randver.

212
В древней Бургундии, на Рейне, была область Niflunga, с главным городом Вормсом (Vormiza). В Германских преданиях владетельный род этой области назывался Niflung, Nivelung, Nibelung, в Гальских: Nebulones, Nievelong, Nivelung. ‘Nibelungus — homo quidam nomine Nib.’ Bruchst. des Nibel. L. E. J. Leichtlen, no Cod. Laur. Лейхтлен полагает, что Nibelung, то же самое владениe, которое в последствии называлось Nibelgau, а также Wormsgau. Из всего этого объясняется, что коренное названиe области было Ново (Анг. Сак. neove: но Ульф, nivi, Гогск. ny, neu). Пo Cербcки Новолянин — житель Новы или Нова града, Новчан — знач. богатый деньгами. Этот смысл мог иметь отношение к сокровищам Hu6eлунгoв, Нивлунгов или Новлян. Noviomagus (Neustadt) соответствует местности этой Новлянской области, или Новагограда, Новаго Луга, на Peйне.

213
Fafnir, Fofnir, или правильнее Swafnir, Svofnir, имя некоего Rex Suevorum (Suafa) и значит также змею. (Edda. Saem. Т. II Ind. nоm рrорr.). Символ поклонения Сиве был обруч, в виде троякаго змея. Легенда о Юрье, побеждающем язычество в виде змея, в северных квидах передалась под названием Сигурда (Sigurd, Sjurd) побеждающаго Свафнира (Suafa Suava, Svavaland, Suavia). Здесь имя Славян заменяет язычество, но Sjurd, есть Сербское Дзюрдз — Юрий. От этого смысла Sigar, Sige, знач. victoriosus — победоносный. В переносном смысле имя Sige в Лaнгoб. Sico, в Слав. Секо. Секира в Гот. Siggeir — machera victrix.

214
‘A mars baki’ переводят: играл на спине коня, но здесь bак, значит палка, дубинка, батог, baguette. Bakworde значит употреблять вместо слов палку. — Ваке — веха, трость. Слово fotr здесь двусмысленно. Его переводят, как поняли братья Эрпо, ногой — fuss, pes, а Эрпо говорил в значении Fut — Stock, дубинка, клюка с коренчатым наконечником.

215
Войска Эрманарика вероятно были расположены по границе, вдоль Днестра и Литовской Руси.

216
Greuthungi Tanaites — Дунайские Хорваты (Бело-Сербы) (? — вопрос автора), по Птоломею

217
Над г. Галацом, между Дунаем и Прутом существуют, cледы вала. Этот вал, означенный на карте Бауера, идет от с. Долошешти в вершине озера, до Сербанешти, при р. Серете, в протяжении 35 верст, отрезывая таким образом угол при впадении р. Прута в Дунай.

218
Доло-Влахов, жителей дольной, нижней Влахии. Victo-Vales — жители вышней, горной Влахии (Молдавии).

219
Hervarar-Saga. Сар. I: ‘По старым книгам, Jotnaheim (Jaettehem, Gteheim, Godheim) к северу назывался Gandwik или Granwik (горная страна? — вопрос автора), а к югу Lundzland (луговая? — вопрос автора). Перед приходом Tirkiar ос Asiae menn (т. е. Готов), на север, жили в северных странах Руссы (Risar, Berg-Risar, Bergbuar — Хорваты, Горичане), а в южных польные, войсковые Руссы (Half-Risar, но должно читать: Hals-Risar, Helf-Risar, Help-Risar или Haeld-Risar). И было тогда большое смешение народов, Руссы начали брать жен в Mannaheimum, и выдавать туда своих дочерей.’ Edda: ‘Paer Aesirnir toko saer quenfaung par innan lanz, oc urpo paer aettir fiolmennar.’ — т. е. ‘Эти Азы (Asathiod, Godihiod) брали себе, жен у туземцев, и таким образом. многочисленно расплодились’. Название Pycc (Rise, Rese, Hrese, Risar, Risur, Reus, Risius, Ross — конь, конник, Hross (gross — великий, Rus, Rittare, Reusser, Reuter, и наконец Ritter — всадник, рыцарь (!)), по своему коренному значению великий, знаменитый (знаменованный), знатный, богатырь, витязь, принято в области квид и саг за сказочное чудище: gigas, athleta, и не смотря на то, что ‘terra, quam incolebant hi Gigante, veteres hisloriae Risaland (Rizland, Risialand, Russialand, nuncupant’ (Ihre), Истopia довольствуется только Рюриковской Русью. По Саксону Грамматику эти атлеты назывались также Вильцами (Wilze).

220
Vilkina land, тоже что Vilzenland — Велька Русь. Слово Land обычно заменяет Rige, Reich — Русь. Vilkina kong значит Великий князь, точно также как Fylkis Cuneg. Vilkinamenn — Великоруссы. NB. В древнем языке: ‘велищыи, берется иногда за существительное вместо цари. Матф. 20, 25: ‘велицыи обладают ими. ‘См. Церк. Слов. П. Алексеева. В том же значении и название Вильцы т. е. велиции, вместо Великоруссы.

221
По Vilkina-Saga: Vilkinaland, т. е. древняя Великая Русь, обнимала Sweathiod (Швецию), Готландию, Sriaveldi, Skaney, Sialand, Jutland и Vinland.

222
Ulmegard, Holmgard — Холмоград, или Ulme-Rugia — Холмская Русь.

223
См. Ист. Дании Саксона, Meypcия и пр. во время Frotho III.

224
Ныне в общем названии Славян, племенное название Словене, Словаки. В общем названии Русь, Руссы, Росcиане, Русичи, Рошане, Русины, было и родовое или племенное от родоначалия Рашо, Расо

225
‘Non se ita institutum a Russis esse’. Meursius.

226
Чехия разделялась на Краины (слово обратившееся в казачестве в курень), Чети или Сечи.

227
По Ист. Скандинавии соответствует Домару.

228
Niord был из, рода Ванов, т. е. Вендов и женат на Skadi дочери Гета, называемаго Thiass. Это мифическое лицо поясняет, что Норицкие владетели в Скандии были уже прозелитами Готов.

229
Как женское имя Иела, Иелица, Иелька (Ольга) сближается с Илька, Илийца, так и Иело, Иелаш, Иелко (Олег), сближается с Илиja, Elias.

230
Erka, Слaв. ерка. Иерина, Иерида, соотв. Юрица, в прочих сказаниях, это имя жены Аттилы изменяется в Herke, Herche, Heriche и Helke, по сближению с именем Иедка, Иела, Иелена, Иелица (Елена, Ольга).

231
Серб. Осто, Ocmoia, женское от него Оста, Остица, в Vilkina Saga, жена Яровита называлась Ostoica.

232
Viticinaborg по Периншильду, в других списках изменяется в Vitleb rg, Vilkina borg, Villeraborg, Valterburg, Walzburg, разумеется по разным догадкам издателей. Susa, Susat, Susam, названиe разумеется переиначенное.

233
Lyngheidur, Рашман переводит Langenwald: ‘Ein Knig herschte ber den Langenwald, der hiess der frohe Budli.’

234
Полагаем, что Фракия, Греция, есть только различие произношения буквы . Руссы звук Ф обращали в X, у Пеласгов =Лат. Н или Рус Г, См. ‘о языке Пеласгов. А. Д. Черткова.

235
‘ .’ По Vlsunga Saga, которая сродни Vilkina Saga, даже по имени, и которая заключает сказания о Влошском, Вельшском, или Вилькинском роде, т. е. роде Великих Pyccкux князей, этот род ведет начало от Сигмунда Гуннскаго, следовательно родоначалыник рода Kиевских князей вообще, и Аттилы, был Сигмунд, котораго потомство по Vls. S. прозывалось и Влохами (Welschen, Vlsunge) и Вильцами (Ulfinge, Wlfinge).

236
Sigi, к Лангоб. Sico, в Готс. Sicar, Sigar, Sjurd, Sigurd, Sigfrid соотв. Слав. Секо (oт секу, разсекаю) отсюда секира, в Готск. Siggeir — hasta, machaera victrix (Edda Saem. Index nom. propr. Т. II). Sigar — victoriosus — собственно витязь: отсюда, по сокращению, Sieg — победа, в Нем. Zug — подвиг, подвизание — ductio — Dux. Из всего этого ясно, что Sigi заменяет собственное имя Юрий.

237
Следует припомнить Pyccкиe Девины гpaды (Dzevanna, см. Индо-Германы, стр. 66-69) и поклонение Taвpo-Скифов Артемиде, или Диане пристанищь покровительнице, Трипутной (Diana Trivia, ), которой лики ставились на розстанях. В сущности это тоже божество что и Изида, Нейта (ночь) и Паллада градоблюстительница — ‘Матерь градов,’ а по древнему выражению Червонной Руси ‘Великая Русская мати’ Тацит упоминает о Славянском обычае омовения богини, при чем омывающие ея погружаются в озеро. Это тоже омовение Паллады (см. гимны Калимаха): ‘кто узрит градоблюстительницу Палладу, (при омовении ея), тот узрит в последний раз Аргос.’ ‘Омывальницы Палладины, белокурыя дщери Пеласгов, сбирайтесь! Богиня шествует в благолепии…’ Следы этого обряда омовения сохранились у нас в народе. Существует также поверье об омовении луны после дождей, говорят: ‘месяц омылся.’

238
Готское названия полуострова Сербскаго (Кимврийскаго), Ридготландия — береговая Готландия, в противоположность Эй-Готландии, т. е. острова Готландии.

239
Короля Франков (Варягов) — Frackland, по Nibel, L. — Niderland: собственно древняя Frisland. Эта же страна называлась в Hundingia, Hundland, Hunland, и смешивалась с Днепровской Hunaland.

240
Welschen, Falahi, Falai, Walaha, Walahiscon (Влошичи), Folgen, они же назывались и Liudi, разделяясь на West-Liudi или West Falahi, и Ost-Liudi или Ost — Falahi.

241
См. ‘Индо-Германы’ о единстве собственных имен Херусских или Горицких князей, с Литовскими. Ст. 118.

242
См. Ранча. Ист. Слав. нар.

243
Как в последствии дружины Варягов, или наемной варты (стражи).

244
Имя Мило изменяется в Mиjo, Миjан, Mиjaт, Мильен, Милат, Милошь, но Мальо (малый) изменяется в Маньо, точно также и Милй, Малй, могло изменяться в Манй.

245
Припомним повесть о Валтарии и Ильдегонде. По Vilk. S. Baлтapий (Володарь) племянник Эрменрика князя Римскаго (Кn. von Rom), a Ильдегонда дочь Илии воеводы Grikaland. Но в кронике своей Бугуфал разсказывает тоже событие, и у него Вальгерж удалый (wdaly Walgersz) владетель замка. Тынца (Tyniec) близ Кракова, a Helgunda, дочь короля Франков (Regis Francorum). Ясно, что Grikaland знач. область Краковская, а не Греческая земля, точно также и Rom должно принять за известный древний Ромнове (Rzym nowy. Kron. М. Strikowskiego), где был языческий храм.

246
Соответственное Слав. Власник, Властель. Царь, Csar, в Римском миpе Cesar, имело у Славян значение освящения или обоготворения, в Санскр. амарабгарта — обезсмертенный, divinus.

247
Империя Византийская в то время называлась еще Римской, народ по Империи назывался вообще Римлянами, но по стране Фраками, Греками. По существовавшему произношению буквы как Н или Г (см. ‘о языке Пеласгов, населявших Италию’ А. Д. Черткова. Стр. 17 и 48), оcобенно между Славянами, неупотреблявшими, как и Индейцы буквы или Ф, название рак произносилось Грк, Грек.

248
Свевы, т. е. Славяне искони населяли Галицкую и Лужицкую (Lusitania) области Испании. Iorn. XLIV.

249
Начальный смысл этого слова от божества предела — Маро, ибо мена и торг производились при погостах посвященных Маржанне, на Юрья, весной и осенью, и в день Ивана Купалы летом. Границы обозначались также ликами богов предельных, на пример у Римлян Terminus, Греч. , тот же Mercurius (mercans, merx), означал истукана на могилах на путях, в Слав. Маро, Марко. Смысл слова раздвоился на граничный marque и marche, marge — поле, площадь, торговое место. В Лат. margo, приняло значение границы.

250
Приск употребляет названиe. Скифы вместо Гунны, как и в последствии, то и другое название употреблялось без различия вместо Русь.

251
Констан. Багрянор.

252
‘Contigit ergo, ut Attilae filii contra Gothos, quasi desertores dominationis suae, velut fugatia mancipia requirentes venirent’. Здесь дело касается до трех братьев-князей с родами: Велемира, Тодомира и Видимира, которые переселились в Паннонию.

253
Переселив царство Аттилы с Днепра в Венгрию, историки должны были и бывшую войну в Херсонисе Таврическом перепести во Фракию к городу Херсонису, будто бы существовавшему на берегу Чернаго моря, гдв ныне Зейтун-бурну. Но отрывок в Приске относится до войны начатой при царе Рао, когда был взят Г. Ратиариа на Дунае и заключен мир в Марго, отрывок же относится до войны в Херсонисе ( ): потому что, взятие Ratиаrиа на Дунае возможно, но в след за этим сражение при Херсонисе не возможно, хотя бы этот город и существовал когда нибудь на месте нынешняго мыса Зейтун. Как в этот приморский угол Фракии, под южным скатом Балканов, так и во Фракийский Херсонис на Геллеспонте, Аттила не мог заходить без помощи своих историков. Следовательно Аттила грозил Грекам лишить их Херсониса Таврическагог точно также, как в последствии Владимир I-й.

254
Слово гость значило вообще чужаго, чужестранца. ‘Hostis, apud majores nostros is dicebatur, quem nunc peregrinum dicimus.’ — ‘Gestes, в Копенгагенском городовом положении означало чужестранных купцов’. — ‘Купцы, торгующие оптом, очень уважались в древние времена и употреблялись послами.’ Шлецер о Русск. летописи.

255
Летоп. Нестора писанная Мнихом Лаврентием, для В. В. Димитрия Константиновича, (1359-1362).

256
Редакция этих договоров производилась в Византии и на Греческом языке, что видно, как по смыслу текста, так и по употреблению вместо ng, на пример Стеггиетонов, Иггивлад.

257
По Нестору поход Игоря в Греции в 944, по Визант. лет. в 941, договор по Нестору совершен в 945, по Визант. же лет. следует в 942. Эго ничтожное различие времени между летописямн Руси и Греции не может наводить того сомнения на достоверность договоров, которое высказывает Шлецер, анатомически изтязавший Нестора.

258
В тексте ошибочно слуды, но в Радзив. рук. слугы.

259
Племенники, родичи княжеские, нялись (брались) обыкновенно в заложники, отсюда нетий (нятый) принималось и в смысле племенник, племянник. В договоре же это слово значит понятый.

260
В тексге читали: сфанъдр жены, но должно читать сфан дръжины.

261
Редакция Греческая.

262
Подразум. существующую.

263
Болярин — произн. Серб. и Булг.

264
Слав. Kocmo, Костан, откуда с вставкой n) Римское и потом Греческое Constantius, Constantinus. В Лат. наречии после со и ко вставлялся всегда n или m, на пр. союз — coitio, conjicio, сословие — consilium, заключение, соключение — conclusio, соиманье — communio, сомутить (смутить) — commuto, спарить, сопарить — compar, comparatio, сопасти — compasco, совертет, свертет — converto и т. д.

265
Т. е. ежедневный обычный отпуск с хлебеннаго Великокняжескаго двора пищи.

266
Подворья Руссов в Греции.

267
Русские христиане.

268
Текст следующий, по искажению неимеющий смысла: ‘а о Корсунской стране, елико же есть городов на тои части, да не имать волости князь Русскии да воюет на тех странах, и та страна не покоряется вам, тогда аще просит вой оу нас князь Русскии, да воюет, да дам ему елико ему будет требе.’ Во первых, князь Русский, без титула великий в договорах не пишется, во вторых, Корсунская страна составляла общия выгоды для Руси и для Греции. Руссы владели страной, имели города (крепости), для содержания в зависимости Козар и Черных Булгар, населявших страну, а Греки имели по южной стороне торговые города. Следовательно в отношении Руссов, в договоре идет речь о дани, обыкновенно собираемой войной (см. поход Игоря в Деревляны, в дань), и о помощи со стороны Греков. Таким образом вмесго: ‘да не имать волости князь Русски и должно читать: ‘дани имать великии князь Русскии’. Что Великий князь по договору ограждал Греческие города от набегов вольницы, то это видно из условия ниже, где в тексте также слово великий изменено в велим.

269
Белобережье, в устье р. Белобережи впадающей в лиман Днепровский. Здесь был Греческий город Одесса, котораго название кажется изменилось в Очаков, по р. Аксиаке.

270
В некоторых списках вместо великому кн. Русскому — велим князю Русскому, но это грубая явная описка.

271
В договоре Олега тоже самое.

272
Лев Дьякон. Кн. IV. гл. 10.

273
Suyicd есть cокращение Suava iuda, или Slavathiuda. iod значит gens, populus, universitas, по Cod. Arg. iuda — regio, царство, cлед. Suavathiuda — Славянское царство. Suavi, Slavi. Sclavi = Sklavi, пo произношению буквы s как sc, sch, sk-Schuavi? Skuavi, Skuafi, (как Suavaland = Svafaland, переходит в Греческое ?o. [неясно]

274
Amm. Marc. XXXI.

275
Чрез Булгарию шли сухопутныя войска.

276
Вольное козачество, комоньство, сироматство или Сербадия (Сарматия) Задонская, с 7-го столет. была уже под влиянием Иудейства и Магометанства. Готское преобладание рушено Святославом, ‘но с этого времени водворилось могущество магометан. Название Печенеги кажется образовалось из беязъ-Ногэ — белых или великих Ногаев. Это древняя козачья орда (уряд), азиатские Сарматы.

277
Semberia, Sumbria, Subria — Сербия.

278
Лат. форма Hedecon, Hedeco. Годо, Годеч, Годичан, но Годеч (Годовичь) составляло родовое или фамильное прозвание. Известный Истоpии Odoacr, пo Мальхию (Exc. E. Malchi Historia) есть , coбственно (без Готскаго окончания на r) Godeoc, т. е. Годеч. В произношении Романском придых. буква g часто изчезает, на пр. Odofred вместо Godofrede. Годеч (‘Ен), отец Годеча (Odoacr) был князь (Rex) Лужицкий (Heruli), Турицкий (Turcilingi) и Стурицкий (Steuer Scyri), вообще же владетель Руссов (Rugii) Рции иди Расции между Альпами и Дунаем (Vindelicia).

279
Мы полагаем, что вместо No н надо читать Nov н. Это пространство и заключает в себе всю нынешнюю Сербию и Булгарию, по хребет Гима (Балкана).

280
Почести оказываемыя послам Олега могут пояснить и почет послам Аттилы: ‘Царь же Леон почти послы Русские дарами, златом и паволоками и фофудьями (oooo — кафтан, при Аттиле нo эoo) и пристави к ним мужи свои показати им церковную крисоту и палаты златыя, a в них сущее богатство, злата много и паволоки и каменье, и страсти Господни, и венец и гвоздие и хламиду багряную, и мощи Святых, учаще я к вере своей и показующе им истинную веpy, я тако отпусти я в свою землю с честию великою.’

281
Послы Олега и Игоря также совершали договоры в Константинополе, и возвращались в Киев с посольством Греческим, для окончательнаго утверждения: ‘Послыж Игоревы приидоша к Игорю с послы Грецкими и поведаша вся речи царя Романа. Игорь же призва послы Грецкия…. И рекоша послы: ‘се посла ны царь, рад есть миру, и хочет мир имети ко князю Русскому и любовь, и ко прочим князем. И твои послы водили суть цapя нашего роте, и нас послаша водити тебе роте и муж твоих.’

282
Доставляющий пoслание.

283
Час, заключает в себе 5 верст.

284
Переезд в 40 верст в сутки, был всегда средней мерой пути посольств. На пример Олеарий, вз Нарвы в Новгород (в то время 40 нем. миль или 280 верст) приехал в 5-й день, что составит 56 верст в сутки. Выехав из Нарвы 7-го марта прибыл в Москву 28-го марта, т. е. в 26 дней он проехал 120 Немецких миль, или 840 версть, — круглым числом по 40 верст в сутки. ‘От Шамахи до Дербента, пишет он, обыкновенно считают 40 Немец. миль, или 6 суток езды.’ След. переезд в сутки 46 верст.

285
Сказочной название данное столице Аттилы в Nibelungenlied — град Аттилы.

286
Один раз Приск у потребил слово — кресло, а в другой os — трон.

287
‘Haud longum viae spatium cum batbaris progressi, alio iter vertimus.

288
Вообще по сказаниям, Аттила имел двух жен: Эрку, т. е. Иерку, или Юрицу, дочь Русскаго Князя Остроя (Osantrix), и, по смерти ея, дочь князя Гойко Нивелунгскаго (Nivelung). Имя первой супруги в различных сказаниях различно только по произношению: Erka, Herka, Herkia, Helka, . Нет сомнения, что имя упоминаемое Приском есть описка вместо .

289
‘ , степь — o, .

290
В другом месте реку Приск называет , и эта река была в Скифии: ‘ ‘ N ‘I . т. е. Анатолий и Hом, перевравясь чрез Дунай проникли уже в Скифию, до так называемой реки Дренконы.’ — Скифия в понятиях Греков ограничивалась Kaрпатскими горами.

291
В Иорнанде, слова Приска о посольстве изменены следующим образом: ‘Вот что пишет Приск, посланный к Аттиле Феодосием: ‘переправясь чрез большиа реки: Tysiam, Tibisiamque et Driccam, мы прибыли. к тому месту, где некогда Видикула (Vidicula), храбрейший из Готов, поражен был Сарматской палицей (Sarmatum dolo occubuit). Отсюда недалеко уже было до веси (vicus) — столицы Аттилы, я говорю веси, но эта весь уподоблялась обширнейшему городу.’ Имя Видикулы явно вставлено Иорнандом. Он упоминает еще о Видикуле при описании, что благорожденные Скифы (по Иорн. приписано Готам) назывались Zarabos Tereos (Сорабск. Русь), (*) и Pileatos косоносными, косатыми, Козарами). Они жили сперва при Азовском море (т. е. там где жили древние Кимвры (Сербы), а потом при р. Борисфен, которую жители называют Danubius, (вероятно Дон). У них были песни о богатырях, в числе которых бьц и Видикула.

292
Точно также как Нястру — Днестр

293
Упоминая, что оне текут в Дунай из горы .

294
Mногиe принимали это слово за кумыс, не зная того, что кумыс делается не из ячменя, а из кобыльяго молока, и составляет перебродившийся пьяный напиток. Слово кумыс, у Черкесов гымза, значит также квашенье, броженье, и по значению слов гамизати (Серб.), гимзит (Русск.) — бродить, сближаются с словом квас.

295
‘M .’ — long, grand, loin, qui dure longtems.

296
Опыт повеств. о древностях Русских. г. Успенскаго. Ч. 2. стр. 140.

297
значит солома, камыш, тростник. В Херсонской и Подольской губерниях камыш по преимуществу заменяет дрова.

298
‘On Грек паволоки и злато и вина и овощи разноличныи.’ Нестор.

299
-bourg, vicus — Весь. Польское слово mjasto в этом случае более соответствует, сходствуя с Румынским тырг (торговое место). Греки, названию придавали значение места обнесеннаго каменными стенами.

300
Иорнанд, почерпая из Приска же описание столицы Аттилы и дворца его, сообщает об оных следующее: ‘Я назвал столицу Аттилы весью (vicus), но этa весь уподоблялась величайшему городу. Дворец был деревянный, построевный из брусьев столь гладко прилаженных и лоснящихся, что с трудом можно было разсмотреть соединение их между собою. Тут были обширныя столовыя палаты, портики (крыльца) велшолепно расположенные, дворцовая же площадь (area curtis), обнесенная оградой, столь была пространна, что одна ея обширность обличала царскую обитель.’

301
Первый из вельмож приближенных, следовательно царский конюший. Обыкновенно это звание заменяет собственное имя, и потому, очень легко может быть, что , с придыханием на о, образовалось если не из Ианишич, то из этого звания.

302
Приведем еще пример. посольских переездов в сутки: в 1474 году, переезды Венецианскаго посла Амвр. Кантарини были следующие: Из Ленчиц выехал 14-го Апреля в Люблин, прибыл 19-го, совершив в 6 дней 250 верст, слишком по 41 вер. в сутки, из Люблина выехал 20-го Апреля, прибыл в Луцк 23-го Апр., совершив 200 верст в 4 дни, т. е. по 50 верст в сутки, 25-го Апр. выех. из Луцка, 1-го Мая прибыл в Киeв, проехав 350 верст в 7 днейг что составит 50 верст в сутки.

303
‘Тело В.К. Ярослава, в 1054 году, положено было в церкви Св. Софии, в раце мраморяне.’

304
Не забудем при этом громадных гранитных баб.

305
У Приска, название жены Аттилы Церка, без сомнения не собственное имя, а ЦЦА [над стоит титло].

306
Сборичев, где была заводь кораблей.

307
Ианишич (?).

308
Ряды бревен или балок образующих здания называются венцами, в эгом смысле вероятно, по объяснению Скифов, употребляет Приск , деревянныя башни, шестиугольныя, осьмиугольныя, сплачивались из брусьев пазами в гладь.

309
Этот обычай долго длился на руси, следы его по сию пору не совсем изчезли.

310
K — Bazic(um) et Cursic(um). Соответственные Сербския имена Васоje, Kpacojе, по произношению же Латинскому имени Bazic или Bazich, соответствует Божо, Богой, Богич, Божич, Бойца.

311
Меч Арея, в северных мифах меч Сигурда Гуннскаго, которым он поразил змея, жившаго в скале, по Русским преданиям Змея Горыныча. Мы уже объясняли что Sigurd, Sjurb — тоже что Кимврский (Сербский) Дзюрдзе.

312
Пo древнему Русскому обычаю: ‘пит чашу великаго государя.’

313
, Beric — Борич, Борис, Борой.

314
‘На том столе, за которым сидел государь, пo обе его стороны было порожняго места на столько, на сколько он мог достать руками. Ежели братья его не в отлучке, то старший из них сидит по правую, а меньший по левую руку.’ Герберштейн.

315
— без coмнений Cepбc. шара, шароц, шарак — пестрый, серый, след. пестрый шут — Арлекин.

316
в другом месте . В Квидах соотв. Erp, Erpr, в Серб. Иерко, Иеро — Яро, Ярень, Юрий.

317
Послы обыкновенно обедали у царя в столовой избе, два раза: в первый раз по представлении своих грамот, а во второй раз на отпуске, после чего выдавались им ответныя грамоты.

318
Древн. и нын. Булгары в отношении к Россианам. М. 1829 стр. 186.

319
Стр. 214.

320
Там были из известных истории областей: Галицкая, Словенская (Suevi, Silingi) и Лужицкая. Известный переход Свевов Винделикии, или Вандалии Римской, между Альпами и Рейном, в Галлию и потом в Испанию, без сомнения есть поход князей Винделикии, на освобождение родичей в Галлии и Испании. Отсюда, по правительственной области Vindelicia, прозвались Руссы-Славяне Испании Вандалами.

321
По Торфею все Фродо составляют одно и тоже лицо.

322
‘Adhuc memores ex relatione majorum suorum, quid dudum Geberich rex Gothorum genti suae praestitisset incommodi, vel quomodo eos virtute suo partio expulisset.’ Iorn. XXXI.

323
Etudes Hist. Chateaubriand.

324
‘Dans les Gaules les provinces Armoricaines (области Поморянския) se forment en rpubliques fdratives. Les Alains, les Vandales et les Suves entrent en Espagne (409. 28. Sept).

325
Gonderic, Gunderich, по Прокопию Цесарийскому, Испанию покорил Годигискл, Gonderic же (Gontharis) и Гизерик сыновья Годигискла.

326
Hermeric, Hermiar.

327
Hist. d’Esp. par Paquis et Dochez.

328
Hist. d’Esp.

329
Предивой, Превлад?

330
Theodoricus, Theodores, Theodoredus.

331
У Славян старшие сыновья носили по преимуществу родовыя имена. Так на пример, происходящие от родоначальника Годо, прозывались Годовичи. В Готском языке придавалась обыкновенно в конце собственных имен буква r: Годо — Godar, отсюда изменение вместо Годович — Годорич, со вставкой же буквы N — Gontharius, Gondoric.

332
Окончания giscl, gisl, gaise, должно полагать заменяют Слав. гость.

333
Отсюда у историков является договор между Вонифатием, Годориком и Гейзериком разделить между собою Африканския владения на три часто.

334
Hispalis — Севилья

335
По Виз. Ист. и .

336
Подобное завещание сынам было в обычае у Русских князей: ‘Ярослав наряди сыны своя рек им: ‘Се аз отхожу света сего, сынове мои, имейте к собе любовь, понеже вы есте братья единаго отца и матери, да аще будете в любви межи собою, Бог будет в вас, и покорит противныя под вы, и будете мирно живуще. Аще будете ненавистно живуще, в прях которающесь, то погинете сами и погубите землю отец своих и дед своих, иже налезоша трудом своим великим, но пребывайте мирно, брат брата послушающе. Се же поручаю в себе место стол сыну своему и брату вашему Изяславу Киев, сего послушайте, яко послушаете мене, да и той вы будет в мене место.’

337
‘Naribus abscissis, truncatisque auribus, patri suo ad Gallias remiserat.’ Jarn.

338
Chlodio, Chlogio, Cloio. Слав. Хладо.

339
Chodebaud, он принужден был искать убежища при дворе Аттилы.

340
Водворившиеся в 373 году, на пространстве в Бургундии Венды (вер. Бардовские же, Bardungi) с набережных Балтийскаго моря.

341
По Сервию, писавшему в V. веке, Allemani жили при оз. Лемане.

342
V.indonissa, бывшая вероятно там где ныне Kayserstul, Augusta () Rauracorum (Basel), Colon. Argentoaria (Сребреница или Среберна, по Чешски Стреберно, преобраз. в Strateburgum, потом в Strassburg. По преданию, латинское назваше Argentoaria заменено Аттилой, следовательно Славянским Стреберна бня, Стреберно или Стребреница, как Злата-баня, Златино, Златиниица), Vormatia (Vormitza, Worms), Mogontiacum (Mainz) и Col. Agrippina (Kln).

343
Aucune raison, aucune remontrance, aucune prire ne purent flchir l’esprit obstin(!)de Thodoric’ говорит и Тьерри.

344
‘Balnaeum ab Africo radicibus nemorosae rupis adhaeresit.’ Sid. Apoll. Epist. Thierry. Attila. T. I.

345
Attila passa toute cette nuit dans une agitation inexprimable.’ Thierry.

346
‘Hist. d’Attila. Thierry.’ T. I. p. 184.

347
Под именем Гепидов, мы полагаем должно понимать Госпду, пли Господарства и Жупанства, образовавшияся в Дации, по изгнании Готовь.

348
‘Да не подумают что я, Гот по происхождению, прибавлял что нибудь в пользу Готов, к тому, что извлек из книг, или изустных разсказов.’ Гл. LX.

349
Которую он и доказал, отложившась от сыновей Аттилы. Иорн. гл. LII.

350
‘Сангибан, воевода Алан, подозреваемый в готовности к измене, был помещен в центре чтоб. иметь возможность надзирать за всеми его движениями, и наказать в случае измбны.’ Et placa dans le centre les Burgondes, les Francs, les Armorikes et les Alains de Sangibau, que les troupes fideles avaient pourmission de surveiller. Thierry. Имя Сангибан, без сомнения значит Санко, Бан Аланский

351
Gibbon.

352
Кассиодор, служил в начале 6 стол. при Феодорике Готском. Сведения его о Готах сохранились только в Иорнанде.

353
Вероятно для того, чтоб ни с кем не делиться лаврами, потому что Римлян, как будто не существовало в бою.

354
Пo народным сказаниям, из похода в Галлию, он привез с собою Визиготскаго заложника Валтария Аквитанскаго, племянника Форисмонда, наследовавшаго Феодорпку, а от Франков Галлии (Бургундов) Хагена, князя Троцкаго или Троицкаго (Trecae, Troyes, Tronege).

355
Что коренные Готы: Gothi, Juthi (Asathiod, Asa-Folck — Божий народ, были деисты, это кажется не требует доказательства. Вся так называемая северная мифология не имеет смысла в отношении Готов, ибо относится к коренному народу, в недрах, котораго поселились Готы.

356
‘Аo E.’

357
Еще при жизни Аттилы Данчич владел уделом Козарским. Ярень (Irnach, по Иорн. Ernac, Ellac — Иерко, Иелко любимый сын Аттилы, вероятно получил в удел Русь, по правую сторонву Днепра.

358
По некоторым сказаниям, эта Илийца (Ildico, Idlico, без сомнения Illico) была дочь царя Бактрианскаго. Известно, что область Бактра была долгое время во власти Скифов и Гуннов.

359
В народных преданиях (Vilkina Saga) Валтарий и Ильдегонда составляют особенный разсказ, из котораго образовалась Латинская поэма Waltharius Aquitanus. Ильдегонда дочь князя Илии Грецкаго (Grikialaali), следовательно имя ея Илийца, т. е. дочь Илии.

360
Нам кажется, что многоженство, не существовавшее б древней Индии, не существовало и у Славян. Оно изтекло из условий колониальных народов, разнощиков кривой науки и слепаго просвещения. Прививаясь повсюду к коренному народу, они плодилась, множились и тучнели на счет его.

361
Gudruna, собственно Gurina, принадлежит к числу Славянских имен, переобразованных учеными скальдами, для истолкования Готскаго их значения: Gudruna. значит по их смыслу божья рука, столь же основательно как Виmич — Witiza, значит Wit — iza т. е. sapiens in moto.

362
Grimild, Немец. форма Grimhild. Слав. Громо, Гремислав — женск. Громила, Громилица.

363
Knig von Susa. Но по ‘сходству в древнем письме буквы г с f.[f. — неразборчиво] без всякаго сомнения Rusa обратилась в Susa.

364
По север. форме, в именах буква г придаточная, почему Gunnar, тоже что Gunno.

365
Hagen, Hgni, Лат. Ignius, в Сербск. Игньо или Огнян. — Hernot, Gernoz, Gernis, Hernit, по Далину (Т. I. гл. X. 9) Harvit — Яровит. — Hagen был незаконный сын порожденный от Эльфа. — Третий брат Гриммильды, юный Gilse(r), Gisle(r) — Гейза.

366
Кожа в то время заменяла бумагу, при посланиях прилагались или привязывались печати. Скальды, прелагатели преданий в квиды, не поняли этого. Приложенным печатям к свиткам, дан смысл, что Гримильда, в предостережение братьев от замысла Аттилы убить их, посылает кольцо свое, завернутое в волчью кожу, это значило, что Аттила волк и съест их. (!)

367
Ода, в Nib. L. Uta. Cлав. Ojda.

368
По caге в саду, который назывался Holmgardh, Homgard, Hognagardh, Horngard, а по 85 главе Krutgard, где водились и хороводы (Ringeltanz). ‘Этот сад и до сего дня так назьвается, говорит разскащик, и до сего дня обнесен каменной стеной.’ Ясно, что Киевгрaд обратился в огород и сад. Битва происходила сперва в ограде, в кроме, а потом за стенами града, на улице: Eine breite Strasse uad Huser auf beideh Seiten.

369
См. 150 гл. Vilk. Saga. Он родился от Эльфа, и имел мертвенную наружность, Эльф завещал матери, что она может открыть сыну тайну его происхождения для того чтоб в случае опасности жизни он мог призвать отца своего на помощь, но никто другой не должен знать этой тайны: иначе приключится ему смерть. Эти слова подслушала одна женщина и сообщила Тодорику.

370
На чужом языке замысловатость Русской сказки потеряна. Огнян (Hogni) родился от духа, когда его мать veintrunken und in einem Blumengarten entschlafen war, и заклят условием тайны его происхождения. Когда Тодорик произнес имя отца его, тогда он вспыхнул. Мать Огняна была за Альдрианом, это имя без сомнения происходя от Eld, Aeld, Eldur — огонь, есть уже Готское, Eld же, изменилос в Elf, Alf. Тодо, или Тодорику, по сходству с au, придано значение сына чортова — Teufelssohn.

371
Бремен (Brema, Brima), брама или 6paнa, по Слав. значит врата (варта, стражница. Герой Vilkina Saga — Тодорик Бернский, собственно из Брно.

372
Mestrborg, ныне Mnster.

373
‘Und obwohl auch eigenthmlich Nordische, und selbst Slavische Sagen einen Bestandtheil dieses Werkes ausmachen, so ist die Hauptmasse doch gewiss ursprnglich Deutsch (?). F. v. Hagen.

374
Thiodisc, Thidverskr tunga.

375
В главе 367 поясняется сказочное рождение этого сына.

376
Praecipuus Hunnorum rex Attila.

377
Отечество Аттилы по Приску , По Иорнанду Cod. Paris. 1809 Manzuchius. Имя Mundo, Mundio, пo Иорнанду, было в числе Гуннских имен и в роду Аттилы: ‘Nam hie Mundo, Attilanis quondam origine descendens.’ Это имя есть, или Мичо, Мечан, Мечо (Мечеслав, Мечемир, изм. в Межемир по Греч. пис. z), если только не перевод имени Миро, по Галльской форме Mundus. По Vilkina Saga, Аттила наследовал Кыянское княжениe от князя Melias, т. е. Мило, Милко, Мико, обращающееся легко в Мичо. Предание о мече, (gladius Martis, sacer) которым владел Аттила, могло родиться из его родоваго прозвища Мечеславский (меч. славы.)

378
От Санск. Харинна, Слав. Хран, Хранитель. Греч. Харон.

379
Горн, горнец — горшок, откуда Лат. Urnа. Руно, по Русски значит кроме шерсти овец, рухло, рухлядь — развалина — гuinа. Рунные камни, тоже что руинные, хронные, похороннье, могильные. Хронные надписи, называемые на севере рунами, приняли неизвестно почему значение собственно древних письмен Готских. Ронить, по Русски значит косить траву, рубить лес.

380
Св. Вонифатий (языч. имя Винфрид), в 745 году, в письме к Англо-Саксонскому королю Этибальду, пишет: ‘Венды служат образцом любви супружеской, у нах жена, по смерти мужа, отказывается от жизни, и та считается истинно достойной женой, которая собственной своей рукой предает себя смерти, чтоб сгореть на одном костре с своим мужем.’ Слав. Древности Шафарика. Т. II, кн III.

381
См. перевод Френа, и его примеч. 96

382
Это название в списках не разборчиво, мы приняли писание сближающееся с Дзевана, соотв. Сакскр. Деванича — божество града ночи

383
‘Возложат на кладу мертвеца и сожигаху, и по сем собравше кости влагаху в сосуд мал и поставляху на столпе на путех.’ Нестор

384
Тризна — подвиг, страданье. По Чет. Мин. Церк. Слов. Алексеева. Сближается с Сербск. трзанье.

385
Изъявляя притворное согласие на предложение Древлян выйдти за муж за их князя Мала (Мило, Милко, Милослав).

386
Гл. LVI. ‘Седьмая река Рось, впадающая в Борисфен (Днепр) там где он становится широк, и подучившая название свое от страны именуемой Рось (, от Торскаго названия [слово по-арабски] — эр-рус — Венг. Orosz — Аорсы — Русь).’ Рось впадает в Днепр ниже Киева. До Герроса, то есть до столицы Руси, по Геродоту, 40 дней плавания по Днепру от устья Лимана. Полагая около 25 верст в день плавания против воды, в 40 дней приедеш к Kиeвy. Глав. XX. За рекой Росью находится царская столица ( ) и живут многочисленные знаменитые Скифы (Руссы), почитающие прочих Скифов своими подданными. С юга они граничат с Таврикой (горами Тавриды), на восток же простираются до рва (Canаl de Bosphoriens между Crym, ныне Стар. Крым, и Ираклеей, ныне Арабат) и торжища называемаго Кримнами (), и до р. Дона (Tavav).

387
Мы не переводим следующих слов: ‘ …. в них нет смысла, здесь дело должно идти не о вырытии четвероугольной ямы, но о сорокадневной трзне, плаче, терзании ( — плач, вопль: от пир в честь Диониса — Деваниса, бога смерти) и славлении умершаго. Этот смысл понятен из описания погребения прочих Скифов (гл. LXXIII): погребение следует после пира при гробе и после сорочинец .

388
Под словом Э или , подразумевается и предание тела огню.

389
Козары — козачесто при-Донское, Сураги — козачество, или Козары Суражские’ при-Каспийские. По Готскому наречию — с окончанием на г — Suragar, отсюда Греческое . Имя Козар у Приска , и кроме того — Козаричи или Малые Козары.

390
Это время соответствует возстанию Вагана Армянскаго и Вагтана Иверскаго на Персов, поработивших Армению. Онb вызвала и Русcов (Гуннов, Скифов), в помощь себе против Персов.

391
, Dinzigichus, Densicus, Dinzio, — cooтв. Слав. Дано, Даноjе — Данчич — Деjан — Дико — Доjко — Доjчин.

392
Иорнанд производит название Гепидов от слова gераndа, что значит ленивый. Нет сомнения, что это толкование произошло от слова жупан, по Молдавски жупын — бояр, барин, и от народнаго прозвания ленящихся — барствующими, баричами, в том же смысле могло употребляться жупич, жупаныч. Учреждение жуп, губ (Санск, гynа) или судилище, принадлежит к формам правления Готов. Это их Нэмды (Naem) в переводе на Славянский язык. Жупан есть Naemdemann — судья округа, жупы, повета, отсюда в Венгрии, или бывшей Готии, Дации, слово Nemes, Nemet, Nemz — немец, значит тоже что пан, жупан. Nemesseg — немчизна, панство, Gespanschaft. Жупники (Gepides) Дации были прозелитами Готов, вместе с ними последовали к арианству.

393
С этого времени должно полагать водворилась в этих местах религия древних Магов (Джюджь-Маджюджь). Пo Восточным писателям под названием Madschusija (Magier religion) подразумевается Иудейство. Fraehn. Ibn-Fosslan.

394
См. О времени происхождения Слав. письмен. О. М. Бодянскаго.

395
Fraehn.

396
В Gihan-Numa, на Турецком языке, вместо Руссы употреблено Московиты: ‘populus Bulgar, Moscovitico lingua moribusque haud dissimilis.’ — Eaque, regnantibns Abassidis, religionem Muhameddanam amplexa est.’ При Владимире, приидоша Болгаре (при-Волжские), веры Бохмичи (магометане).

397
‘Plerique Muslemii, et Christiani, pauci idolatrae.’

398
Neque ad rempublicam accedere, his permissum est. Judei eam ipsi capessunt.’

399
Девяти округов Хазарии, или девяти нэмдов (Naem).

400
См. La Bible, trad. par. S. Cahen.

401
Злотый, золотой — solidus, откуда образовалось на Готском наречии Skilligg — шиллинг, шелех, шляг, и Skuld подат (долг, обязанность), Zoll.

402
Это возстановление разумеется имело целию влияние на Империю.

403
Готия Крыма называлась Трапезитской, по Трапезос (Чатырдаг). Города Готов были: Мангуп и Джуфутъ-кале (Castella Jadearum). Названия Gothaland, Gothlandske Volck, доставило случай Барбаро (в 1436 году) сообщить Истopии сведение о существовании народа Gotalani, что по объяснению его означало Готов-Аланов.

404
См. De Getarum sive Gothorum orig. Иorn.

405
Известных ныне под назв Караимов.

406
Псковский хронограф. См. О врем. происхожд. Славян. письмен. О. М. Бодянскаго.

Вельтман Александр Фомич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Древние славянские собственные имена, Вельтман Александр Фомич, Год: 1840
  2. Митрополия Великой и Малой Руси на Дону с IV до IX века, Вельтман Александр Фомич, Год: 1866
  3. Обновление храма Знамения Пресвятыя Богородицы в селе Дубровицах…, Вельтман Александр Фомич, Год: 1850
  4. Первобытное верование и буддизм, Вельтман Александр Фомич, Год: 1864
  5. Тредьяковский, Вельтман Александр Фомич, Год: 1836
  6. Начала русской словесности, Вельтман Александр Фомич, Год: 1834
  7. Описание нового императорского дворца в Кремле московском, Вельтман Александр Фомич, Год: 1851
  8. Начертание древней истории Бессарабии, Вельтман Александр Фомич, Год: 1828
Электронная библиотека