Аравия и ее обитатели, Немецкая_литература, Год: 1874 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 49 минут(ы)

АРАВІЯ И ЕЯ ОБИТАТЕЛИ.

(Съ нмецкаго изъ Вебера).

Свойства страны. Аравія, составляющая юго-западный полуостровъ Азіи, занимаетъ боле 50,000 кв. миль, и граничитъ къ югу — Бабельмандебскимъ проливомъ, чрезъ глубоко вдающіеся заливы съ запада и востока она отдляется отъ континента, а къ сверу ограждается громадной песчаной пустыней. Соединяясь съ Африкой на сверо-запад, у Суэзскаго перешейка, полуостровъ Аравія, по своему положенію и свойству, составляетъ какъ бы ‘родственную связь’ между Африкой и остальной Азіей. Тотъ горный хребетъ, который тянется вдоль берега, отъ Сиріи до Бабельмандеба, иногда такъ близко подходитъ къ берегу, съ своими непривтливыми скалами красноватаго камня, что волны Краснаго моря омываютъ его, мстами же эта горная гряда такъ удаляется отъ берега, что образуетъ собой громадную плоскую возвышенность. Изъ средины этой большой горной цпи, отдляется втвь, которая простираясь отъ Таифа до Персидскаго залива, раздляетъ Аравійскій полуостровъ на дв равныя части. Центръ составляетъ громадная равнина, гд, среди горныхъ хребтовъ и голыхъ скалъ, лежать широкія песчаныя пустыни, въ которыхъ нтъ ни дерева, ни куста, чтобы защитить отъ палящихъ лучей южнаго солнца, гд рдко, рдко встрчается ключъ, или зарывающійся въ пескахъ источникъ, огибающій иногда богатый растительностью и пальмами оазисъ, весело выдающійся среди этой безконечной, непривтливой пустыни.

Оазисъ — или островъ песчанаго моря — служитъ пастуху пастбищемъ для его стадъ, купцу — отдыхомъ для самаго и для навьюченныхъ верблюдовъ, но здсь же, вмсто освжающаго воздуха, нердко поднимаются вредныя испаренія, крутятся съ неимоврною силою песчаныя вьюги, уничтожающія все на своемъ пути, и тутъ же отъ соленой и селитряной воды, отъ раскаленой почвы, и отъ отвсныхъ лучей палящаго солнца, неминуема смерть тому, кто, по незнанію этого зеленющаго острова, все дале и дале заходитъ въ него. Описываемая пустыня не иметъ никакихъ значительныхъ потоковъ, которые орошали бы землю и длали возможнымъ сообщеніе съ другими странами, здсь нтъ плодородныхъ долинъ, и взоръ напрасно будетъ искать отрадной тни лсовъ. Ручьи, стекающіе съ горъ, поглощаются жаждущей землей, здсь, какъ рдкость, растенія тамариндъ и акація, пуская свои корни въ щели утесовъ, они поддерживаются ночною росою, колодцы и источники составляютъ какъ бы тайное сокровище пустыни. Однако ежегодно посл зимняго дождя, надъ песчаной плоскостью раскидывается роскошный природный коверъ, испещренный травой и цвтами, но отъ сильнаго жара онъ скоро пропадаетъ, и только посл слдующаго періода дождя, является снова въ полной сил. Единственное богатство, высочайшее земное благо для жителей этой пустыни составляютъ верблюдъ, да гордая и быстрая лошадь. Верблюдъ, весьма сильное и терпливое животное, можетъ быть въ дорог въ песчаныхъ пустыняхъ Африки и Аравіи нсколько дней безъ пищи, питья и сна и составляетъ для жителей драгоцннйшій и священный даръ природы. Человкъ употребляетъ мясо и молоко верблюда въ пищу, его шерсть на одежды и палатки, мочу на выдлку соли, а пометъ на топливо. Съ какою удивительною заботливостью и любовью аравитянинъ ухаживаетъ за лошадью, какъ строго соблюдаетъ чистоту ихъ развода и происхожденія — извстно каждому.

Счастливая Аравія. Греки и римляне говорятъ о Каменистой, Песчаной и Счастливой Аравіи, но ея жителямъ это подраздленіе было неизвстно. Аравитянинъ простиралъ свое отечество на столько, на сколько могли распространиться его стада, и на сколько соплеменники его могли утверждать о дальности границъ своего мстопребыванія. Однако подраздленіе это иметъ нкоторыя данныя къ свойству страны. Только сверная, Каменистая Аравія, пересченная обнаженными гранитными скалами, съ Петрой, блестящей столицей Набатарскаго царства была занята греками и римлянами. Внутренняя же пустынная страна, гд блуждали кочующія племена со своими стадами, подъ начальствомъ наслдныхъ племенныхъ вождей, была неизвстна. Даже объ этой скалистой земл Хедніа, которая спускалась къ восточному берегу Краснаго моря, и по плодородію своихъ долинъ и горныхъ уступовъ, названа была по всей справедливости Аравіей-счастливой, гд тропическая атмосфера смягчалась свтлымъ горнымъ воздухомъ, и втеръ, дующій съ океана, способствовалъ созрванію дорогихъ плодовъ, гд поспвали пшеница и дурра, сахарный тростникъ и всегда зеленющее и цвтущее кофейное дерево, гд гранатъ, фиги и каштаны восхищали взоръ, гд ладанъ наполнялъ воздухъ благоуханіемъ, и гд, съ сдой древности, кипли морская и караванная торговля, даже и объ этой Счастливой Аравіи, европейцы имли самыя скудныя свднія. Это широкое пространство земли между большой тянущейся съ свера — горной цпью, и Краснымъ моремъ, состоитъ изъ маленькихъ горныхъ хребтовъ, которые, возвышаясь одинъ надъ другимъ, удаляются отъ берега туда, гд гранитныя возвышенности главной цпи превышаютъ все.

Жители и города. Народъ Гомериты состояли подъ владычествомъ христіанъ абиссинцевъ, но съ помощію персовъ освободились отъ чуждаго ига. Этимъ именемъ древніе называли жителей счастливой Аравіи. Къ нимъ принадлежали: миніеры съ большимъ городомъ Маккорабою (Меккою), темунденеры съ Ятриппою, ныншней Мединой, сабехры, съ древне-извстнымъ городомъ Сабою или Маребомъ, катромиты на южномъ берегу, о которыхъ уже Плиній разсказываетъ удивительныя вещи. Хотя описанія Страбона, Діодора и др. могутъ быть не совсмъ вроятны, потому что он составлены по древнйшимъ сказаніямъ, по он все-таки доказываютъ, что жители Счастливой Аравіи еще въ отдаленной древности обладали большими городами съ богатыми храмами и дворцами, превосходили образованіемъ своихъ соплеменниковъ въ пустын, и вс дорогія произведенія своей страны сбывали чрезъ внутреннюю торговлю въ Вавилонъ, Египетъ, сирійскимъ и эіопскимъ племенамъ и вообще успли обогатиться. То, что древніе писатели говорятъ объ учрежденіяхъ и постройкахъ аравійскихъ городовъ, подтверждаютъ развалины Мареба, Пакаба, Хадшара, Мисената и др.

Главный городъ Саберовъ — Маріаба, говоритъ Страбонъ, лежитъ на горъ, изобилующей деревьями, иметъ короля, какъ главу управленія и другихъ членовъ, выходить изъ замка ему не дозволяется. Съ женской роскошью живетъ не только онъ — король, но и вс его приближенные. Народъ занимается земледліемъ или торговлей пряныхъ кореньевъ, которыхъ здсь такъ много, что ихъ употребляютъ иногда вмсто топлива. У саберовъ ростетъ ларимнъ, благоуханный иміамъ. Чрезъ эту торговлю жители сдлались самыми богатыми и пріобрли множество золотыхъ и серебряныхъ вещей, какъ напр. кроватей, треножниковъ, мисокъ, чашекъ идр. хозяйственныхъ принадлежностей. Даже двери, стны и потолки украшены были слоновой костью, золотомъ, серебромъ и драгоцнными камнями. Когда распространилось владычество Рима на Сирію и Мессопотамію, то цвтущее состояніе Аравіи упало, караваны были уничтожены, а большіе города разорены. Вслдствіе этого жители Іемена (аздиты) были принуждены выслать свое излишнее населеніе, которое и отправилось къ сверу искать себ пристанища. Часть этого народа остановилась у Мекки и Медины, другая же основала на персидской границ государство Хиръ, гд вскор возникло блестящее княжество, прославившееся музыкой и поэзіей.

Жители пустыни. Пребываніе поколніи или племенъ было сначала внутри полуострова, къ сверу и востоку отъ высокаго горнаго хребта. Въ то время, ‘какъ жители городовъ’ гадзеры или гаддези, живя въ плодоносныхъ долинахъ, вполн наслаждались всми благами жизни, а вмст съ преимуществами и образованіемъ, заимствовали испорченность и недостатки, какъ напр. лность, роскошь, за что ихъ порицалъ и Страбонъ, полунагіе сыны пустыни, бедуины, бродившіе по.степямъ со своими стадами овецъ и барановъ, съ верблюдами и лошадьми, вели продолжительныя войны съ сосдними народами за обладаніе какимъ либо колодцемъ, длали набги, поддерживая свое существованіе добычей или мировой сдлкой, выручая деньги или караваны, и среди бдности и лишеній развили силу и подвижность тла, сохранили отцовскіе правы, сохранили простоту и умренность, но не утратили пыла страстей южныхъ дтей природы. У сарациновъ, какъ утверждаетъ А. Марселій (14,4), вс безъ исключенія военные люди, полунагіе, покрытые до бедра разноцвтной одеждой, они кочуютъ толпами на своихъ быстрыхъ лошадяхъ и терпливыхъ верблюдахъ, то миролюбиво, то непріязненно. Ни одинъ изъ нихъ не возметъ плуга, не посадитъ дерева, и вообще не станетъ искать себ пропитанія земледліемъ, живутъ они безъ дома, безъ надежнаго жилища, безъ закона. Недолго остаются и сарацины на одномъ мст, вся ихъ жизнь проходитъ въ постоянныхъ переселеніяхъ. Пища ихъ состоитъ большею частію изъ дичи и молока, въ чемъ у нихъ полное изобиліе, а также изъ кореньевъ и живности, если только они могутъ ее поймать. Я самъ видлъ нкоторыхъ изъ ихъ племени, которымъ употребленіе овощей и вина было положительно неизвстно.

Особенность аравитянъ. Втеченіи нсколькихъ столтій, аравитяне бывали то отважными морскими разбойниками, бичемъ, наводившимъ ужасъ на страны у Тигра, Ефрата и Сиріи, то становились союзниками въ войнахъ между Востокомъ и Западомъ, нердко ршавшіе участь битвъ, это были потомки Эдома и колоссальной расы амаликитянъ, которые, какъ говоритъ преданіе, основали городъ пророка Мекку, на источник Цемъ-Цемъ, въ жаркой долин, у довольно высокой скалы. Дале мы узнали медіанитовъ, кедреровъ, и воинственныя толпы пабатаровъ. Вс они принадлежатъ къ роду Семсъ, и ведутъ, свое происхожденіе отъ Измаила, сына Авраама и Агари. Измаилъ былъ почитаемъ не только какъ праотецъ всхъ измаильтянъ, но и какъ учредитель весьма древняго поклоненія божеству въ Мекк, той кубической формы Кааб, съ чернымъ камнемъ, который архангелъ Гавріилъ принесъ съ неба строителю, и который составляетъ предметъ почитанія и поклоненія всхъ врующихъ и служитъ притягательной силой безчисленныхъ пилигримовъ. Вс эти поколнія, и другія племена, какъ бы он враждебно не относились другъ къ другу, жили все-таки одними нравами и обычаями, имли одинаковыя достоинства и недостатки, сходство же языка, религіи и народной особенности указываетъ на нихъ, какъ на членовъ одной и той же громадной семьи, замкнутые положеніемъ своей недоступной земли, аравитяне могли боле, чмъ другіе народы, сохранить свой національный характеръ, и удержать природныя наклонности отъ посторонняго вмшательства. Боле всего преобладала въ аравитянахъ гордость, потому что они не бывали ни подъ чьимъ игомъ, такъ что и завоеванія персовъ, македонянъ и римлянъ прерывались у аравійскихъ границъ, полная свобода и независимость переходила отъ отца къ сыну и вкоренялась все боле и боле. Эта особенность жизненнаго пути, вслдствіе чего потомки Измаила остались гордыми, отважными и любящими свободу, и положеніе ихъ земли были причиною того, что они остались безъучастны ко всемірной исторіи, и нсколько столтій могли сохранить свои патріархальные нравы и обычаи отъ хорошаго и дурного вліянія, могущаго произойти отъ образованной жизни.

Поколнія и родъ. Т явленія и характеристическія черты симитическаго поколнія, которыя намъ такъ наглядно и живо переданы чрезъ преданія и разсказы, чрезъ исторію и поэзію, врно сохранены аравитянами до самыхъ временъ Магомета. Поколнія образовывались изъ семействъ, глава которыхъ былъ отецъ или первенецъ. Какъ у израильтянъ, въ первыя столтія, такъ и у аравитянъ — въ глав поколнія стоялъ первенецъ изъ старшаго семейства, которое происходило тоже отъ первенца праотца, давшаго имя цлому поколнію и господствовавшему надъ ними съ полною властью. Уваженіе къ князю поколнія (смиръ) основывалось на сочувствіи къ юнымъ членамъ передъ первенцами. Сторону князя держали главы остальныхъ родовъ (шейхи), по совту и согласію которыхъ князь ршался на войну или миръ, разбиралъ спорные вопросы и ставилъ молодежь подъ свое знамя, чтобы вести ихъ на поле битвы. На отвтственности главнаго начальника лежало — созывать прочихъ членовъ поколнія, заботиться о нихъ, отдавать приказанія во время войны и длить между ними добычу. Во всемъ была простота: жилище аравитянина — палатка, одежда его — плащъ и шерстяная рубашка, орудіе — верблюжье сдло, кожаный мшокъ для воды и таганъ, оружіе — мечъ, копье, шлемъ и панцирь.

Кровавая месть. Нсколько поколній рдко соединялось, обыкновенно он относились враждебно одно къ другому, гордясь своей свободой и независимостью, он не признавали подчиненія, если оно не происходило отъ родства. Не было никакой законной силы и побудительной мры для непокорныхъ. Но тсная связь семействъ, чрезвычайно развитое чувство чести и стыда, и уваженіе къ старшему въ поколніи, основанное не по принужденію, а на сознаніи въ своемъ предводител преимуществъ ума, смлости, опыта и богатства, смягчали иногда недостатки законности. Сознаніе, что цлыя семейства соединены для чести и безопасности своихъ меньшихъ собратовъ, было оградой противъ своеволія и насилія. Отъ вражды между поколніями возникали поэзія и преданія, а именно — когда во время распрей и раздоровъ, аравитяне, собравшись толпами, проводили звздныя ночи въ веселыхъ разговорахъ и псняхъ. Съ гордостію разсказывали они, какъ нападали на непріятеля, отмстивъ за своихъ убитыхъ собратовъ, какъ выводили своихъ плнныхъ и расхищали добычу. Въ правилахъ чести и кровавой мести, священною обязанностію каждаго семейства, и цлаго поколнія, было мстить за своихъ павшихъ, до тхъ поръ пока число погибшихъ уравновшивалось, или пока долгъ крови смывался примиреніемъ. Малйшее покушеніе начесть старшихъ, на покровительствуемыхъ младшихъ, женщинъ, должно быть отмщено, и безчестнымъ считался тотъ, кто не искупалъ чести кровью обидвшаго. Кровавая месть уничтожала цлыя поколнія. Иногда проходило 50 лтъ и боле, и счеты съ местью едва бывали покончены.

Поэтъ Аптара описалъ знаменитую войну: ‘Дахесъ и Габра’ между двумя племенами Абсъ и Дзубіанъ (послднему скачка двухъ лошадей дала преимущество и имя) и она продолжалась 40 лтъ, въ не мене кровавомъ дл пришлось участвовать и раненому верблюду. Война была между двумя другими племенами: между таглебитами и бекритами и увковчена поэтами Мухальхаль (кровавымъ мстителемъ своего убитаго брата Кулеиба) и его противникомъ Харетомъ, сыномъ Аббада. Слова Библіи объ Измаил, непризнанномъ сын патріарха: даютъ врное изображеніе измаильтянъ, жителей пустынь.

Нравы и образъ жизни. Но нердко и пылъ страстей не могъ обуздать дйствій жителя пустыни, законъ же чести онъ свято сохранялъ и былъ великодушенъ къ побжденному. Никогда не оскорблялъ онъ своихъ начальниковъ и старшихъ, никогда не измнялъ данному слову, и никогда не отвергалъ гостепріимства. Т сцены идиллической жизни, о которыхъ мы знаемъ изъ патріархальныхъ временъ израильскаго народа, и которыя такъ заманчиво выставлены Гомеромъ, встрчаются зачастую и у аравитянъ. Миролюбивый чужеземецъ, подходя къ ихъ палаткамъ, былъ всегда приня т какъ дорогой гость. Дочери хозяина дома подавали ему пить, и животное его поили у колодезя, въ жилищ готовился обдъ, а прохладные вечера проводили подъ открытымъ звзднымъ небомъ въ доврчивыхъ разговорахъ и разсказахъ о судьб поколнія или о своей собственной жизни. Посл отдыха, когда странникъ снова отправлялся въ путь, его провожали съ подарками до врной дороги, напутствуя благословеніями и добрыми пожеланіями. Въ псняхъ аравитянъ — храбрость и гостепріимство часто воспвались какъ первыя добродтели. Разсказы объ отважныхъ воинственныхъ подвигахъ, о благородномъ радушіи и врной любви, составляютъ содержаніе аравійской поэзіи. Прелесть, пустынной жизни, радость при вид блестящаго оружія, желаніе воинской мести, зависимость отъ дорогого кочующаго народа, верблюды и лошади — приводили бедуиновъ въ то оживленное настроеніе, которому вполн соотвтствовали ихъ неподдльные стихи. Жизнь, какъ говоритъ Тарафа, есть сокровище, которое съ каждою ночью уменьшается. Но аравійская поэзія бдна описаніями своей природы. ‘Скучное однообразіе растительности и пыльныхъ пустынь’, замчаетъ Гумбольдтъ въ Космос, ‘могли только возбудить особенное настроеніе въ чувств къ природ’.

Характеръ. Если симитической рас отказано было въ гармонической соразмрности душевной силы, если у нихъ преимущественно развиты были страсть и фантазія, сила воли и дйствіи, если преобладали личности и эгоистическія воззрнія, то у кочующихъ племенъ вс эти стороны были еще сильнйшимъ образомъ развиты. Изъ этихъ-то данныхъ и проистекали въ ихъ исторіи все добродтели и пороки, дла мужества и жестокости, все величественное и отталкивающее. Если страсть къ добру, энергія воли, эгоистичное довріе къ исключительному праву побуждали самолюбивую натуру къ отважнымъ дламъ и большимъ предпріятіямъ, то этимъ заглушалось побужденіе любви къ человчеству вообще, и отстранялась всякая гуманность. Храбрость, доходящая до презрнія къ смерти, смлость и предпріимчивость, ловкое и сильное тло, развитое въ непріятельскихъ битвахъ и кочеваніяхъ по степи, подъ зноемъ солнца и песчаныхъ бурь, при этомъ зоркій взглядъ и сильная память, выработанная разсказами легендъ и любимыхъ поэтическихъ сказокъ — вотъ отличительныя черты, которыми обладали аравитяне на своемъ жизненномъ и умственномъ поприщ. Такъ было до тхъ поръ, пока новая втра не собрала разъединенныя поколнія подъ одну религію. Но тутъ дурныя стороны выступили еще боле наружу: корыстолюбіе и жадность къ грабежу, жестокосердіе и эгоизмъ, жестокость, которая не умолкала до тхъ поръ, пока врагъ съ женой и ребенкомъ не падалъ жертвою преслдователя, вс дйствія, наводящія ужасъ на человка и все то, чмъ средневковое христіанство оправдывало свою ненависть къ сарацинамъ.

Поэзія. Самолюбивая аравійская натура, думающая и видящая во всемъ и всегда только одного себя, отразилась вполн въ ихъ умственныхъ проявленіяхъ. Хотя живое ихъ воображеніе и сказывалось въ псняхъ и легендахъ, разсказахъ и сказкахъ, полныхъ прелести, остроумія и поученіи, по эпическій родъ не развился такъ, какъ у индйцевъ, грековъ и германцевъ. Эпосъ, какъ и драма, гд Я поэта стушевывается дйствующимъ предметомъ и личный индивидуумъ переходитъ въ дйствующихъ лицъ, не выработался у нихъ въ творческой силй. Эпическій родъ аравитянъ состоялъ изъ немногихъ разсказовъ и изустныхъ сказаній, которые были сокрыты въ древнйшей исторіи каждаго поколнія. За то лирическая поэзія процвтала: въ задушевныхъ псняхъ воспвалъ аравійскій поэтъ добродтели и поступки своей расы, передавалъ душевныя настроенія и чувства, свои радости и горе, любовь и ненависть, восхищеніе и отвращеніе. Въ лирик отражалось богатое и огненное воображеніе аравитянъ, воображеніе, которое рисовало, хотя и немногіе предметы, но съ чрезвычайною точностію, порою же оно создавало грандіозныя картины, вызванныя постояннымъ видомъ громадной пустыни, съ ея безконечнымъ пространствомъ. Все, что занимало аравитянина въ его замкнутомъ жизненномъ кругу, все это отзывалось и въ лирическомъ творчеств: какой нибудь особенный случай, или выигранная побда, или удовлетворенная кровавая месть, иногда же принятое благодяніе, или минувшая опасность, храбрость, любовь къ слав, гостепріимство, щедрость, вс хорошія качества аравитянина, прежде же всего любовь къ женщинамъ, все это составляло предметъ повствованія. Стихотворенія эти не составляли полнаго цлаго, а были соединеніемъ различныхъ небольшихъ набросковъ, или отдльныхъ цвтовъ, искусно связанныхъ въ одинъ букетъ. Описанія пустынь, непогодъ, битвъ, верблюдовъ, лошадей, газелей, слава мечу и копью, и пснь возлюбленной повторяются почти въ каждомъ стихотвореніи. Аравитянинъ по своей отдаленности отъ прочаго свта, въ своемъ замкнутомъ кругу, окруженный весьма немногими предметами, наблюдаетъ за ихъ подробностями до мельчайшихъ тонкостей. Изъ другихъ искуствъ, онъ боле всего любилъ музыку, это непосредственное выраженіе души, способное наиболе возбудить страстное настроеніе. Аравійскій писатель, высказывая силу звуковъ на умственный міръ, говоритъ, что, если душа поражена прекрасными звуками, то она стремится къ созерцанію высшихъ существъ и духовъ, и къ соединенію съ боле лучшимъ міромъ. Посредствомъ музыкальнаго искусства омраченныя души входятъ въ сношенія съ высшими духами и свтлыми существами, обитающими въ святыхъ жилищахъ у престола Всевышняго. Большія произведенія скульптуры и живописи предоставлены были индогерманскимъ народамъ.

Религія. Религія аравитянъ состояла вначал въ поклоненіи солнцу, лун и звздамъ. Но какъ народъ, занимающійся земледліемъ, который признавалъ въ явленіяхъ воздуха, земли и неба высшую силу, и почиталъ ее подъ разными названіями, аравитяне боле всего обращали вниманіе на звзды, блествшіе, во всемъ своемъ великолпіи на ночномъ неб полуострова. Наблюдая ихъ движенія, аравитяне приписывали ихъ вліянію вс явленія природы, какъ, напр., перемну времени года, и всю жизнь человка ставили въ зависимость отъ звздъ. Скоро пришли къ тому, что признали въ звздахъ божескую силу, которая вчно управляла природой и людьми. На вершинахъ горъ молились звзднымъ божествамъ, на освщенныхъ мстахъ сооружали камни, какъ символъ прочности и врности сохраненія союзнаго договора, здсь же приносили людей и животныхъ въ жертву. Но подраздленія народа имли вліяніе и на ихъ богослуженія и на божественныя существа. Каждое поколніе признавало свое божество въ области природы или звздъ, признавало его въ усвоенныхъ только себ видахъ, и подъ своими именами, такъ что религія аравитянъ состояла изъ множества расколовъ и разногласій, которые еще боле усложнились отъ введенія іудейскихъ, христіанскихъ и персидскихъ поученій, обрядовъ и преданій. Отъ этого произошло то неясное, непонятное смшеніе разнородныхъ богослуженій, названій божествъ и религіозныхъ постановленій. Число божествъ увеличилось, до безконечности, потому что не одн поколнія усвоили себ божескія понятія, смотря по своему образу жизни, развитію, и отношенію къ другимъ сосднимъ народамъ, но и отдльныя семейства имли своихъ боговъ или геніевъ (джинновъ), которые охраняли ихъ палатки и стада, увеличивали имущество и покровительствовали пастухамъ и всадникамъ въ пространной пустын, они же и чувственные предметы ставили въ уровень съ божествомъ и почитали, ихъ по своему, какъ вещественныхъ боговъ или идоловъ (фетишъ). Сюда присоединились еще религіозныя воззрнія, обычаи и священное преданіе отъ бглыхъ евреевъ и гонимыхъ приверженцевъ христіанства, нашедшихъ себ въ пустын пріютъ и новое отечество. Такъ, напр., нкоторыя особенности, какъ обрядъ обрзанія, избгать употребленія въ пищу свиного мяса, отвращеніе къ смшенію съ другими народами, указываютъ на національную связь аравитянъ и евреевъ, и на ихъ общее происхожденіе отъ Авраама. Понятія о безсмертіи души аравитяне усвоили себ тоже отъ чужихъ пришельцевъ. У нкоторыхъ поколній было обычаемъ: оставлять на могил умершаго его верблюда, чтобы, въ день воскресенія мертвыхъ, животное могло служить своему господину. Изъ приведенныхъ разнородныхъ элементовъ и возникли религіозныя начала на аравійскомъ полуостров.

Но эти перепутанныя соединенія религіозныхъ началъ не долго продолжались. Умственное стремленіе симитической расы достигло до соединенія отдльностей въ одинъ родъ, до подчиненія меньшихъ старшимъ, и если отдльные члены народа дошли постепенно до пониманія божескаго единства, то у нихъ и явилось преждевременное сознаніе высшаго божества, превосходившаго все божества національнаго, которое управляло своимъ народомъ, хранило его и наказывало, и которому вс поколнія должны были воздавать должное почитаніе. Какъ у евреевъ (Іегова), такъ у аравитянъ Аллахъ (Allalni taalla) считался высшимъ божествомъ, достойнымъ всеобщаго поклоненія. Большая часть народа довольствовалась поклоненіемъ идоламъ, воздвиженіемъ имъ храмовъ и исполненіемъ предписанныхъ обрядовъ, многіе же мыслящіе аравитяне отстранялись отъ подобнаго почитанія и возносились умомъ и сердцемъ къ духовному божеству, У многихъ писателей временъ язычества, какъ напр. у Nabigse Dzobyanyf Lebid и др. мы находимъ слды религіознаго сознанія и предчувствія безсмертія и вчнаго воздаянія’. Изъ четырехъ мужей, съ которыми Магометъ былъ въ ближайшихъ отношеніяхъ, Варока и Отманъ Ибнъ аль-Ховайритъ, двоюродные братья Хадиджи, Обеидъ Аллахъ Ибнъ Гангъ и Цейдъ Ибнъ Омаръ, какъ мы узнали отъ одного древняго писателя, отвратились отъ истукановъ и отправились въ чужія страны искать религіи Авраама, трое изъ нихъ приняли христіанство ила іудейскую вру, но Обеидъ Аллахъ не могъ избрать ни одного вроисповданія, а остался при почитаніи Бога по своему собственному убжденію. ‘Если народы имютъ духовныя потребности, то для удовлетворенія ихъ слдуетъ одинъ опытъ за другимъ, до тхъ поръ, пока имъ это совсмъ не удастся’.

Религіозныя празднества въ Мекк. И въ этомъ отношеніи сыны Измаила походили на потомковъ Іакова тмъ, что, подобно имъ, имли религіозный центръ и національную святыню для всего полуострова. Святыня эта была упомянутая Кааба въ Мекк, четыреугольная часовня, расположенная среди большого, окруженнаго водопадами храма. Впродолженіе четырехъ мсяцевъ, когда ежегодно, съ незапамятныхъ временъ, набожные пилигримы стекались тысячами со всхъ мстъ аравійской земли, чтобы поклониться священнымъ мстамъ и принести жертву Всемогущему, везд господствовали миръ и спокойствіе. Вражда прекращалась, кровавая месть утихала, другъ и недругъ соединялись для совершенія религіозныхъ церемоній и для шествій вокругъ священнаго храма. Большая двадцатидневная литургія, отправляемая во время странствія, прекращалась въ Мекк, и начиналось отдохновеніе, развлеченіе и народное веселье. Поэтическія произведенія, въ которыхъ высказывались дла и слава рода и поколнія, соперничали краснорчіемъ. Поэтъ былъ самымъ уважаемымъ человкомъ въ своемъ племени, общественная любовь считалась его гордостью, слова поэта возбуждали или ослабляли борьбу, пробуждали чувства чести и великодушія и укрощали страсти и жажду мщенія. Поэтъ считался повреннымъ своего поколнія, судьей при внутреннихъ распряхъ и предсказателемъ въ сомнительныхъ случаяхъ. Поэтическія изрченія, произнесенныя устами поэта, имли то же значеніе, что вдохновеніе невидимыхъ духовъ, и во многихъ случаяхъ на нихъ смотрли какъ на ршеніе жребія, который кидался въ Мекк, въ присутствіи Гобата, величайшаго кумира въ Кааб.

Куреншиты. И такъ Мекка была центральнымъ пунктомъ и мстомъ собранія всхъ народовъ, говорящихъ аравійскимъ языкомъ и принадлежащихъ къ одному происхожденію. Городъ съ Каабою и съ источникомъ Цемъ Цемъ издавна былъ предметомъ споровъ между потомками Измаила. Наконецъ Кусай, четвертый прародитель Магомета, завоевалъ эту мстность и, созвавъ своихъ соотечественниковъ бедуиновъ, изъ поколнія Кинада, сдлался основателемъ курейшитовъ, могущественнаго и уважаемаго племени въ Аравіи. Только Кусай одинъ имлъ право снабжать пилигримовъ състными припасами и сладкой водой, столь рдкой поблизости Мекки, подъ его знамя обязаны были собираться вс и слдовать за нимъ, какъ за своимъ вождемъ. При храм онъ пользовался десятой долей всхъ богатствъ, ввезенныхъ въ Мекку, былъ правителемъ храма, предсдателемъ въ совт, гд ршались не только что государственныя дла, но и торжественныя, какъ напр., браки, обрзаніе и т. п. Эти же права долженъ былъ наслдовать отъ Кусая его первенецъ Абдъ-аль-Даръ, но, вслдствіе бунта, онъ вынужденъ былъ подлиться княжескою почетною должностію съ сыновьями брата своего.

Родъ Хашима. Такъ Амруль-Ула получилъ Хашимъ, а съ нимъ и право угощенія, близнецъ же его братъ Абдъ-Шемъ наслдовалъ право водить полчища на битвы, Хашимъ, Абдъ-аль-Муталибъ, человкъ благороднаго характера, по зависти безчисленныхъ противниковъ, съ большимъ трудомъ получилъ право надъ источникомъ Цемъ-Цемъ, чтобы утолять жажду пилигримовъ, онъ имлъ 12 или 13 сыновей, между ними Абу-Талиба, Хамму, Абу-Лахаба и Абдалаха. Послдній, славившійся своей красотой, женился на Амини, изъ племени курейшитовъ и, два мсяца спустя по рожденіи своего сына Магомета, умеръ на дорог въ Медину, гд онъ и былъ похороненъ. Преданіе предполагаетъ рожденіе Магомета именно въ тотъ годъ, когда намстникъ Іомена, аббисинецъ Абраха, окружилъ своими войсками городъ и хотлъ отмстить за разрушеніе христіанской церкви жителямъ Мекки. Аль-Муталибъ защищалъ городъ. При свиданіи съ непріятельскимъ вождемъ, онъ требовалъ, какъ первое условіе договора — возстановленіе своихъ ограбленныхъ войскъ. ‘Зачмъ не просишь ты, чтобы я пощадилъ твой храмъ?’ спросилъ Абраха.— ‘Кааба принадлежитъ богамъ, былъ отвтъ аравитянина, и они съумютъ защитить домъ свой отъ врага’. Дйствительно, небывалая чума въ непріятельскомъ стан заставила ихъ удалиться, какъ говоритъ преданіе, и стая птицъ пронизывала неврующихъ вождей камешками. Еще долго помнили въ народ о ‘дн слона’, названномъ такъ потому, что Абраха въхалъ на красивомъ слон, и въ коран говорится ‘о войн слоновъ’, когда Господь поразилъ враговъ народа своего.

Магометъ и Исламъ.

А. Магометъ въ Мекк.

Дтство Магомета. Магометъ (названный, прославленный) родился въ апрл 571 г. въ г. Мекк, спустя четыре года посл смерти Юстиніана. Имущество его, наслдованное имъ отъ отца, состояло изъ 5 верблюдовъ и врной невольницы. Біографы разсказываютъ, что, во тогдашнему обычаю знатныхъ жителей Мекки, мать Магомета должна была отдать его на воспитаніе въ деревню. Халима, жена пастуха, была его кормилицей, и няньчала его до 3-го года. Преданіе говоритъ о многихъ чудесахъ, которыми божья благодать окружила дтство Магомета. Стада Халимы, въ то время какъ жилъ у нея воспитанникъ, умножались вдесятеро, поля изобиловали урожаемъ, а сердце мальчика охранялось ангелами, которые оберегали его отъ всего дурного и научали вр, знанію и пророческому дарованію. Такъ какъ ребенокъ былъ иногда подверженъ судорожнымъ припадкамъ, то Халима принуждена была черезъ два года отправить его къ матери, гд онъ и оставался до шестилтняго возраста. Вскор мать его похала съ нимъ навстить своихъ родственниковъ въ Ятриппу (Медину), но на возвратномъ пути умерла въ мстечк Абва. Посл ея смерти, Магометъ былъ взятъ ддомъ своимъ Абдъ-Аль-Муталибомъ, но и въ его дом онъ не долго оставался, такъ какъ этотъ послдній черезъ два года тоже умеръ. Тогда его взялъ къ себ дядя его Абу-Талибъ и воспитывалъ ребенка съ отеческой заботливостью. Будучи двнадцати лтъ, Магометъ сопровождалъ своего названнаго отца въ караванномъ путешествіи въ Сирію, и здсь будто бы, какъ разсказываетъ позднйшая мивда, одинъ христіанскій монахъ предсказалъ будущее величіе даровитаго мальчика. Съ годами, посл того какъ ему приходилось пасти стада, онъ участвовалъ въ длахъ своихъ родственниковъ, и многое изъ ихъ образа жизни усвоилъ и себ. Такъ напр. многихъ изъ своихъ дядей онъ сопровождалъ въ войнахъ и торговыхъ путешествіяхъ, гд изучалъ свое отечество и народъ, гд видлъ пустыню съ ея ужасами и поэзіей, гд перенималъ преданія и разсказы кочующихъ племенъ, и гд, наконецъ, могъ познакомиться съ ученіемъ вры евреевъ и христіанъ. Онъ не понималъ книжнаго языка, но Мекка, какъ центръ поклоненія святыни всего востока, сдлалась образовательной школой и для умнаго юноши. Христіанство было ему извстно только по нкоторымъ легендамъ, но изъ іудейской религіи онъ усвоилъ себ боле, такъ какъ одна изъ еврейскихъ сектъ, а именно Ханифа, странствовала по оазамъ пустыни, гд онъ съ ней и столкнулся. На 25-мъ году, Магомету было поручено одной богатой купеческой вдовой Хадиджей отправленіе нкоторыхъ изъ ея каравановъ въ Сирію и южную Аравію. При этомъ порученіи онъ выказалъ столько предусмотрительности, дятельности и честности, что Хадиджа, будучи уже 40 лтъ предложила ему свою руку.

Бракъ Магомета съ Хадиджей. Свадьба была торжественно отпразднована и составила счастье Магомета. Въ Хадидж онъ нашелъ не только умную и добродтельную жену, но и врную спутницу въ его счастливые и черные дни. ‘Она была его первая врующая, утшала его, когда онъ былъ осмянъ, ободряла въ минуты гоненія на него, и по возможности воодушевляла, когда онъ начиналъ падать духомъ’. Не будь такъ сильны любовь и вра Хадиджи къ Магомету, онъ никогда не сталъ бы пророкомъ своего народа. На свадебномъ пир дядя его Абу-Талибъ сказалъ слдующія слова: если племянникъ мой не обладаетъ богатствомъ, которое есть ничто иное, какъ изчезающая тнь, то за то превосходитъ всхъ изъ курейша благородствомъ своей души, добродтелями и умомъ. Супружеству не отказано было и въ дтяхъ, но сыновья умирали въ ранней молодости, а изъ четырехъ дочерей, только младшая Фатима продолжала свое родовое поколніе. Магометъ сознавалъ и цнилъ достоинства Хадиджи. Не смотря на свое пристрастіе къ женщинамъ, онъ былъ вренъ своей жен, а посл ея смерти глубоко чтилъ ея память. Аиша, его вторая любимая жена, говорила, что ни къ кому не ревнуетъ своего мужа какъ только къ умершей Хадидж, которую Магометъ выставлялъ образцомъ всхъ женщинъ.

Время размышленій. Посл своей женитьбы, Магометъ еще боле десяти лтъ продолжалъ свои торговыя дла, но они шли у него не совсмъ счастливо. Онъ сталъ часто надъ чмъ то задумываться, избгалъ общества и цлые дни проводилъ въ уединеніи, мсяцъ же Рамадханъ безвыходно оставался въ пещер горы Хары, близъ Мекки, иногда одинъ, а иногда и съ Хадиджей. Здсь, въ мрачной окрестности, среди обнаженныхъ скалъ, зіяющихъ пропастей и ужасныхъ овраговъ, гд нельзя найти тни, чтобъ укрыться отъ палящаго солнечнаго свта, гд ни трава, никакая растительность, ни ручей не усладятъ чувства, здсь то, вдали отъ людей, предавался онъ религіознымъ размышленіямъ и обдумывалъ, какъ бы ему высвободить народъ свой изъ невжества. Въ своихъ путешествіяхъ и во многолюдномъ город Мекк Магомету приходилось имть сношенія съ евреями и христіанами, отъ нихъ то онъ и слышалъ о ихъ ученіи и преданіяхъ, узналъ дйствіе ихъ религіи на бытъ и жизнь народа, и ясно видлъ преимущество вры во единаго Бога передъ языческимъ поклоненіемъ своихъ соотечественниковъ. Онъ узналъ также и о томъ, что евреи ожидаютъ пришествія Мессіи, а христіане уже узрли и увровали въ обтованнаго Спасителя. Такъ постепенно укрплялось въ Магомет убжденіе, что народу его необходима другая, боле чистая и очевидная религія, что идолы составляютъ пустую суету, и почитаніе ихъ можетъ прогнвить истиннаго Бога, что долженъ возстать новый Богомъ вдохновенный пророкъ, чтобы избавить народъ отъ грубаго идолопоклонства. Его пламенное воображеніе еще боле наводило его на ту мысль, что онъ самъ и есть посланный отъ Бога, чтобы обратить людей, приготовить ихъ къ небесному блаженству и тмъ спасти отъ страшнаго наказанія ада. При своей нервной восторженной натур и каталептическихъ припадкахъ, которымъ онъ иногда сильно подвергался, при оживленныхъ обольстительныхъ сновидніяхъ, созданныхъ, черезъ чуръ возбужденной фантазіей, Магометъ былъ увренъ, что входилъ въ сношенія съ ангелами и духами, и получалъ вдохновеніе божественное. Ему было уже 40 лтъ, когда онъ почувствовалъ въ себ ‘наплывъ новыхъ идей’.

Вступленіе Магомета какъ пророка. Однажды, когда Магометъ находился въ ужасной пещер, ему явился ангелъ Гавріилъ и повеллъ прочитать откровенія, посланныя Богомъ и Творцомъ. Магометъ чувствовалъ, что умъ его просвтллъ божественнымъ свтомъ, но боясь, чтобы это не было искушеніемъ дьявола, онъ утомленный и разбитый явился къ Хадидж. Та врила въ подобныя виднія, и старалась всми силами, при помощи своего двоюроднаго брата Барака, разсять недоразумнія Магомета. Вскор ангелъ явился ему во второй разъ и уврилъ, что это не дьявольскія искушенія, но что онъ дйствительно призванъ Богомъ для распространенія небеснаго откровенія. Тогда Магометъ поврилъ, что Аллахъ, владыко неба и земли, избралъ его возвстить свою святую волю людямъ, и училъ, что ‘Богъ говоритъ чрезъ него’, что вс нарченія и вдохновенія внушены ему самимъ Богомъ. Таковы были его отдльныя поученія, а собранныя по порядку, они впослдствіи составили извстную книгу Алкоранъ, которая съ благоговніемъ почиталась врующими. Съ этихъ поръ Магометъ началъ свое пророческое поприще, это было въ 610 или 611 г. Подобно древнимъ вщунамъ и израильскимъ пророкамъ, Магометъ приписывалъ вс свои нарченія божественному внушенію.

Куреншиты. Убдясь въ истин своей пророческой миссіи, Магометъ началъ ученіе, и не смотря на всю мечтательность, былъ очень остороженъ въ своемъ дл. Онъ обратился прежде всего къ своимъ родственникамъ, желая, чтобы они признали въ немъ Божьяго посла. Жена Магомета Хадиджа, дочери его, двоюродный братъ Али, десятилтній сынъ Абу-Талиба, другъ его Абу-Бекръ, и прежній невольникъ Цейдъ, которому онъ даровалъ свободу — вотъ его первые послдователи. Свое ученіе онъ согласовалъ съ предразсудками своихъ соотечественниковъ и постепенно доводилъ ихъ до лучшихъ познаній. Онъ не отвергалъ святости Каабы, участвовалъ въ церемоніяхъ праздника пилигримовъ и подтверждалъ поклоненіе черному камню. Такъ прошло три года, впродолженіе которыхъ число приверженцевъ Магомета не превышало 40, и состояло изъ молодыхъ людей, чужеземцевъ и невольниковъ. Но на четвертомъ году своего ученія онъ уже открыто выступилъ какъ пророкъ. Сначала онъ обратился къ курейшитамъ, какъ своимъ соотечественникамъ, и угрожалъ огнемъ ада, отъ имени Единаго Бога, пославшаго его, какъ своего апостола, отказаться отъ ихъ неврія. ‘Вы умрете и возстанете, и тогда должны будете дать отчетъ въ длахъ своихъ, за добродтели вы получите награду въ раю, а за пороки наказаніе въ аду’. Но на ученіе Магомета отвчали презрніемъ и насмшками. Еще во время перваго собранія, дядя его Абу-Лахадъ поднялъ на него камень, и хотя нкоторые родственники новаго проповдника и старались защитить его отъ преслдователей, но тмъ не мене съ каждой сказанной имъ проповдью росла къ нему ненависть курейшитовъ. Эти послдніе вполн сознавали, что ученіе Магомета опасно для нихъ, какъ служителей храма, вслдствіе чего и усиливались ихъ гнвъ и угрозы. Главными врагами его были: Абу-Софіанъ и Абуль-Хакамъ. Благодаря только своимъ ближайшимъ родственникамъ, Магометъ спасся отъ насилія своихъ противниковъ. Положеніе его приверженцевъ изъ низшаго сословія, какъ напр. невольниковъ и освобожденныхъ отъ рабства, становилось невыносимо, а потому, во избжаніе пытокъ и бичеваній, Магометъ позволилъ нкоторымъ изъ нихъ не слдовать открыто за нимъ ‘лишь бы сердце оставалось врующимъ’. По его совту, многіе, а въ томъ числ и дочь его Рукейя съ мужемъ своимъ Отманомъ, бжали въ Абиссинію, гд тамошній король принялъ ихъ подъ свое покровительство. Напрасно курейшиты посылали туда пословъ съ богатыми дарами и выкупами, чтобы имъ выдали бжавшихъ, король не соглашался.

Магометъ въ изгнаніи. Поношенія и несправедливости, которыя долженъ былъ выносить Магометъ въ Мекк, умножили число его послдователей, и между ними замчательны своими рыцарскими подвигами были: дядя его Хамца (названный львомъ Бога) и Омаръ. Послдній былъ подкупленъ своими родственниками за большую сумму убить Магомета, но, на дорог къ его жилищу, онъ былъ чудеснымъ образомъ обращенъ чтеніемъ корана у сестры своей, и изъ преслдователя пророка сдлался его ревностнымъ врующимъ. Омаръ, будучи тогда 26 лтъ отъ роду, обладалъ гигантскимъ ростомъ, баснословной силой и храбростью. Его дикій взглядъ пугалъ труса, а посохъ въ его рукахъ страшилъ боле, чмъ у кого другого мечъ. Чмъ боле обращались къ исламу, тмъ сильне возставали враги. Новыя преслдованія увеличивали число эмигрантовъ, Магометъ и его врные приверженцы были вторично спасены Абу-Талибомъ отъ ярости Шема и Науфала, и должны были укрыться за городомъ въ крпкомъ замк, въ неприступномъ утесистомъ ущельи. Вскор сильные противники приговорили приверженцевъ Магомета къ изгнанію, и объявили объ этомъ внутри Каабы вывшеннымъ документомъ, признавая всхъ его сторонниковъ своими врагами. Вслдствіе этого объявленія дядя Магомета со многими другими родственниками удалились изъ города. Три года прожили они въ дикой пустын, лишенные необходимыхъ потребностей жизни, безъ всякаго сношенія съ городомъ, куда они могли показываться только во время святыхъ мсяцевъ. Наконецъ это изгнаніе, возбудившее много неудовольствій въ Мекк, прекратилось. Пергаментный документъ изчезъ изъ Каабы. Магометъ вернулся въ Мекку, но скорая смерть его друга и покровителя Абу-Талиба, а чрезъ нсколько дней и смерть Хадиджи заставили его снова опасаться преслдованій. Абу-Талибъ умеръ, исповдуя религію своихъ отцевъ, онъ уважалъ своего племянника, какъ честнаго и богобоязненнаго человка, но никогда не врилъ его пророческой миссіи. Магометъ искренно сожаллъ о своей двойной потер. ‘Никогда не было женщины лучше Хадиджи’ говорилъ онъ однажды прекрасной молодой Аиш, ‘она врила мн, когда люди меня презирали, она помогала мн въ нужд, когда я былъ бденъ и оставленъ всмъ свтомъ. Но вскор онъ утшился свадьбой съ Саудой и помолвкой своей съ Аишей, семнадцатилтней дочерью Абу-Бекра.

Союзъ на холм, присяга въ врности. Въ то время какъ Магометъ, среди различныхъ насмшекъ, переживалъ грустные дни, то въ Мекк, то въ Таиф, скрываясь отъ преслдованій своихъ враговъ, душа его находила утшеніе въ новыхъ видніяхъ. Ему казалось, что окрыленный конь несъ его отъ храма іерусалимскаго къ седьмому небу или къ Богу, гд патріархи, древніе пророки и легіоны ангеловъ признавали его преимущество. Ему необходимо было это усиленное врованіе въ свое посланіе, чтобы не колебаться и устоять противъ бурь и опасностей, которыя собирались надъ его головой. Если жители Мекки не хотли признать ученія Единаго Бога, который являлъ имъ себя черезъ новаго пророка, то взамнъ ихъ Магометъ пріобрлъ ревностныхъ едино врцевъ между пилигримами изъ Ятриппы (впослдствіе Медины), которымъ онъ передалъ основное ученіе ислама. Они принадлежали къ уважаемому племени Хацраджитовъ, которые, въ соединеніи съ другимъ поколніемъ Аусъ, завладли отъ евреевъ въ V столтіи Мединою. По возвращеніи въ свой отечественный городъ, они стали дйствовать въ пользу новой вры, которая, черезъ сношенія съ безчисленными еврейскими поколніями, была имъ боле доступна, нежели жителямъ Мекки. Не смотря на все стараніе обоихъ поколній, какъ Аусовъ, такъ и Хацраджитовъ, исламъ упрочился въ Мекк только вслдствіе дятельности ученаго Мусаба, посланнаго туда Магометомъ для общественныхъ молитвъ и чтенія корана. Черезъ два года послдователи ученія пророка могли пригласить его къ себ въ Медину. Для этой цли 73 врующихъ были отправлены въ Мекку и тамъ на ‘холм присяги въ врности’, при ночномъ свиданіи, они заключили съ Магометомъ вчный договоръ. Они условились молиться только одному Богу, почитать и слушать Магомета и всегда признавать правду безъ людского страха. Подъ предводительствомъ 12 представителей, избранныхъ Магометомъ, мединцы, сопровождаемые многими врующими, вернулись въ свой отечественный городъ.

Хиджра (Гиджра). 16 іюля 622.Магометъ, а съ нимъ врные его послдователи Абу-Бекръ и Али оставались около 3 мсяцевъ въ Мекк. Кога же онъ узналъ отъ одного изъ своихъ тайныхъ приверженцевъ, что курейшиты ршились убить его, то бжалъ съ Абу-Бекромъ. Враги Магомета окружили домъ его, но, благодаря хитрости и преданности Али, переодвшагося, въ его платье, онъ спасся со своимъ другомъ, бжавъ ночью и скрывшись въ пещер. Когда на другой день курейшиты увидли, что они обмануты, то общали сто верблюдовъ за голову Магомета и послали за нимъ погоню. Но и на этотъ разъ судьба покровительствовала пророку. Посл 3 сутокъ, проведенныхъ въ пещер горы Тауръ, ему и спутнику его удалось благополучно достигнуть Медины. Этимъ бгствомъ, бывшимъ 16 іюля 622 года по нашему счисленію, начинается ‘Хиджра’ — эра Магометанъ, что значить ‘освобожденный’.

В. Магометъ въ Медин.

Развитіе ислама и корана. Магометъ былъ встрченъ въ Медин восторженной радостью, его вступленіе въ городъ походило скоре на торжественный въздъ князя, чмъ бднаго бглеца. Вскор къ нему собрались друзья и послдователи его, между ними Али, которому курейшиты не сдлали никакого зла, Омаръ со своей прекрасной дочерью Хафсою, бывшей нкоторое время въ числ женъ Магомета и Отманъ съ женой Рукейею. Когда послдняя вскор умерла, то Магометъ отдалъ своему спутнику вторую дочь свою Умъ-Кольтумъ въ супружество. Надзоръ за ковчегомъ съ откровеніемъ изъ корана былъ препорученъ Хафс. Присутствіе пророка въ Медин вело за собой святыя послдствія, такъ напр. два племени Хацраджиты и Ауситы, которые такъ враждебно относились другъ къ другу, теперь соединились, какъ врные союзники Божьяго посла, и вмст съ выходцами изъ Мекки составляли украшеніе мусульманъ. Сначала Магометъ старался привлечь на свою сторону многочисленныхъ евреевъ, жившихъ въ Медин, а потому и заимствовалъ многое изъ закона Моисеева, какъ напр: онъ оставилъ существовеніе праздника субботы у евреевъ, и Іерусалимъ назначилъ священнымъ мстомъ, куда врующіе должны были обращаться въ молитв. Но такъ какъ евреи не признавали въ Іисус Обтованнаго Мессіи, а тмъ боле въ Магомет новаго пророка, котораго они поднимали на смхъ, то онъ и обратился къ старой арабской вр. Теперь онъ назначилъ Мекку священнымъ городомъ, установилъ пятницу днемъ отдыха и молитвы, и безпощадно сталъ преслдовать евреевъ и язычниковъ.

Чтобы улучшить бытъ вышедшихъ изъ своего города жителей Мекки, которые тосковали по своей родин, Магометъ учредилъ братство между 64 врующими изъ Мекки, и такимъ же числомъ изъ Медины, такъ что двое мужей, соединенныхъ этимъ братствомъ въ томъ и другомъ город, дйствовали въ виду своихъ интересовъ за одно.

Въ Медин начинается второй періодъ развитія исторіи ислама. Въ то время, какъ Магометъ блисталъ на пророческомъ поприщ, характеръ его измнялся къ худшему, убжденія стали не столь искренни, и побудительныя причины не такъ уважительны, какъ во времена преслдованій и притсненій.

Его откровенія, которыя онъ получалъ каждый разъ отъ ангела Гавріила, и которыя были какъ бы ‘изреченіями вдохновенія’ распространялись между народомъ или чрезъ изустное передаваніе, или отдльными письменными листками, составившими впослдствіи цлое святое писаніе-коранъ, и какъ въ томъ, такъ и въ другомъ замтно было измненіе. Въ то время, какъ въ Мекк господствовалъ поэтическій восторгъ, въ Медин выдавался элементъ ораторскій. Говоря о вещахъ самыхъ обыкновенныхъ, Магометъ, при недостаточности собственнаго убжденія, долженъ былъ замнять внутреннее побужденіе искуственной живостью, глубоко проникнутую истину — пустыми софизмами, и въ стил его проглядывалъ боле разсудокъ, нежели сердце. Теперь онъ не могъ дйствовать по влеченію своего нрава, не могъ дать рчи своей той естественной бглости, какъ прежде, теперь нужно было все обдумывать и расчитывать, потому что Магометъ не находился подъ вліяніемъ божественнаго вдохновенія, но подчиненъ былъ собственному ‘я’. Первая мечеть, построенная вскор по прізд въ Медину, была простымъ безъискуственнымъ строеніемъ изъ каштановаго дерева, и служила центральнымъ пунктомъ его ученія. Съ крыши этой мечети, каждый день ‘биляль’ призывалъ пять разъ врующихъ къ молитв.

Воинственное настроеніе. До сихъ поръ исламъ былъ религіей мира и любви, и не на одну заповдь Магометъ не напиралъ такъ сильно, какъ на заповдь о кротости въ слов и дл. Теперь же, когда онъ стоялъ въ глав преданныхъ привержцевъ, они давали ему возможность идти съ оружіемъ противъ врага, и оружіемъ же увеличить число обращенныхъ. Такъ съ боемъ Магометъ и отправился противъ неврующихъ, и распространеніе его ученія огнемъ и мечемъ было святою обязанностью всхъ мусульманъ. Считая себя послднимъ и высшимъ пророкомъ на земл, Магометъ проповдывалъ, что борьба противъ враговъ ислама есть святая борьба, кто падетъ ея жертвой, тому простятся грхи его, и онъ войдетъ въ рай, обитель праведныхъ, Гд, по его словамъ, все преисполнено земныхъ радостей и чувственныхъ удовольствій. Чтобы еще боле воодушевить народъ свой, онъ старался возбудить въ немъ презрніе къ смерти, поучая, что вся жизнь человка заране предназначена Богомъ, если пришелъ часъ смерти, то никто не минуетъ судьбы своей, если же конецъ жизни еще не такъ близокъ, то человкъ можетъ не думая ршиться на всякую крайность.

Увренный въ воинственности пылкихъ арабовъ, воодушевленныхъ его ученіемъ, Магометъ, предводительствуя своими родственниками, союзниками и врующми, сдлалъ набгъ на курейшитовъ, которые когда то изгнали его изъ отечественнаго города. Онъ зналъ, что для кичливыхъ жителей Мекки нтъ сильне и чувствительне наказанія, какъ разорить ихъ караваны и ограбить товары, отправляемые въ Сирію. На помощь своихъ новыхъ согражданъ онъ тмъ боле могъ расчитывать, что на нихъ, какъ на занимающихся земледліемъ, торговые жители Мекки смотрли съ чрезвычайнымъ презрніемъ. Магометъ по обыкновенію участвовалъ въ поход, чтобы ободрить свою дружину и самъ несъ блое знамя, которое онъ поручалъ только храброму Омару и воинственному Али, прозванному ‘отцемъ пыли’. Али, которому Магометъ отдалъ въ Медин любимую дочь свою Фатиму въ супружество, считается благороднйшею личностью между всми сподвижниками пророка. Съ полной преданностію посвятилъ онъ всю жизнь свою пророку и врованіямъ своей молодости. Если его пылкій и великодушный характеръ служилъ славой и украшеніемъ мусульманъ, то своею воинственностію и храбростію онъ былъ отважнымъ защитникомъ ислама.

Битва при Бедр 624. По обычаю предковъ, оружіе слагалось въ святые мсяцы, но Магометъ нарушилъ и это правило. Когда Абдаллахъ-Ибнъ-Джамъ напалъ на курейшитовъ въ долин Пахла, и напалъ именно въ священный мсяцъ Каджабъ, расхитивъ ихъ товары и взявъ многихъ въ плнъ, то Магометъ, видя всеобщее неудовольствіе, вызванное несвоевременной войной, издалъ повелніе идти на неврующихъ во всякое время, и что онъ такъ дйствуетъ по своему собственному усмотрнію. Сраженіе при Бедр произошло во второй годъ Хиджры, и тутъ выяснилось до какой степени врующіе мусульмане были проникнуты врою въ блаженную загробную жизнь. Чтобы спасти большой караванъ, курейшиты, въ числ 1000 человкъ съ 700 верблюдами и 100 лошадьми отправились на поле дйствія. Товарный поздъ, подъ прикрытіемъ умнаго Абу-Оофіана, избжалъ преслдованій, однако Абу-Джаль настоялъ, чтобы была битва. При станціи Бедр, извстной и до сихъ поръ обиліемъ воды, жители Мекки встртились съ непріятелемъ, который былъ гораздо слабе ихъ, и тутъ произошла стычка. Трое изъ жителей Мекки, родственники убитыхъ при Нахл, выступили впередъ, и вызывали съ противной стороны троихъ же для поединка. Хамца, Али и Убейда вышли на зонъ, убили своихъ противниковъ и тутъ битва сдлалась общей, Магометъ, наблюдая за ходомъ дйствія съ небольшой возвышенности, усердно молилъ Бога о спасеніи своего избраннаго кружка, и ему видніемъ общана была побда. Бросивъ горсть пыли въ сторону курейшитовъ, Магометъ воскликнулъ: ‘Да будетъ вамъ позоръ’! И въ самомъ дл непріятель пришелъ въ смятеніе, и битва кончилась совершеннымъ пораженіемъ курейшитовъ. 70 уважаемыхъ представителей семействъ были убиты. Между павшими замчательны были: Отба и Шейба, и въ особенности Абу-Джаль ‘врагъ Бога’ злйшій противникъ Магомета. Въ плнъ взяты были также и Аббасъ, дядя пророка, и Абуль-Аасъ, мужъ старшей его дочери Цейнабъ. Благодаря большому выкупу, оба вернулись въ Мекку, двое же другихъ плнныхъ Анандръ и Окба которые боле другихъ шли противъ ученія Магомета, были преданы суду. Часто пророкъ сожаллъ о своемъ столь поспшномъ приговор, особенно когда онъ слышалъ пснь дочери Анандра, пснь переполненную горькими трогательными жалобами. Во всякомъ случа битва при Бедр имла громадное значеніе для ислама, и вс участвовавшіе въ этомъ дл пріобрли высокое дворянское положеніе между мусульманами. Добыча и выкупныя деньги были раздлены поровну, но, вскор посл того, изрченіе корана повелвало пророку пользоваться пятой долей каждой добычи, чтобы удлить себ, своимъ родственникамъ, бднымъ, сиротамъ и страждущимъ.

Битва при Оход. Мартъ, 625. Побда при Бедр была первымъ шагомъ ислама къ владычеству. Въ то время, какъ жители Медины и толпы окрестныхъ бедуиновъ съ восторгомъ тснились вокругъ Магомета, твердо вря, что самъ Богъ послалъ его, жители Мекки были въ страшномъ отчаяніи. Абу-Лахабъ, дядя Магомета, умеръ отъ чумы, черезъ 7 дней посл своего пораженія, убитый горемъ и вмст съ тмъ гнвомъ на своего племянника. Хинда, дочь Отбая, жена Абу-Софіана, неистово кричала день и ночь, моля о мести за своихъ убитыхъ родственниковъ. Мужъ ея, собравъ 200 человкъ креишитовъ пошелъ на Медину, но вра въ собственную силу была уже потрясена, когда Магометъ вышелъ имъ на встрчу, они обратились въ бгство съ такою поспшностію, что оставили весь свой запасъ муки въ пользу непріятеля. Черезъ нсколько мсяцевъ посл этого похода, названнаго ‘мучнымъ походомъ’, Абу-Софіанъ, собравъ 3.000 курейшитовъ, въ глав которыхъ стояли три храбрыхъ вождя: Акрама, сынъ Абу-Джаля, Халидъ и Амру, пошелъ снова на Магомета. Впослдствіи эти предводители пріобрли извстность между врующими. Арріергардъ составляла Хинда съ другими пятьнадцатью женщинами и своими пснями напоминала объ убіенныхъ въ битв при Бедр и тмъ разжигала въ воинахъ чувство мести. Магометъ хотлъ дожидать враговъ въ город, но мужественная молодежь, жаждущая борьбы, просила боле обширнаго поля для битвы. Пророкъ уступилъ ихъ требованію, но противъ своего желанія, онъ расположилъ свои войска у горы Оходъ, отстоящей на часовомъ пути къ сверу отъ Медины, и отвергнувъ помощь евреевъ, возбудилъ тмъ въ рядахъ своихъ подчиненныхъ неудовольствіе. Магометъ самъ сражался въ первыхъ рядахъ, съ красной перевязью на лбу и съ мечемъ въ рукахъ онъ ободрялъ и одушевлялъ своихъ врныхъ воиновъ. Сначала побда была на сторон мусульманъ, хотя Хинда и другія женщины всми силами старались придать мужества сражающимся, то общая побдителямъ распростертыя объятія, то грозя позоромъ тмъ, кто бжитъ съ битвы, но тмъ не мене ряды мекканцевъ замтно рдли, 7 членовъ фамиліи Аддъ-Адбаръ, наслдуя одинъ отъ другого высокое право нести знамя, пали. Стрлки, которымъ Магомедъ далъ столь врную и надежную позицію, боясь упустить военную добычу, оставили свой постъ и тмъ предоставили Халиду случай зайти мусульманамъ съ тылу. Тутъ битва приняла другой оборотъ: курейшиты стали побждать, Магометъ, раненый въ лице, упалъ въ ровъ, его знаменосецъ тоже былъ раненъ, и такъ какъ ростомъ онъ походилъ на своего повелителя, то вскор прошелъ слухъ: ‘Магометъ убитъ’! Всть эта была ободряющею для непріятеля, и убійственна для мусульманъ. Уже враги ислама бросились къ Медин и хотли овладть ею, какъ въ это время нкто поэтъ Каабъ, замтя между ранеными живого Магомета, ободрился, собралъ около 12 человкъ врныхъ собратовъ, а въ томъ числ Абу-Бекра и Омара, и подъ начальствомъ своего повелителя, этотъ небольшой отрядъ отправился мечемъ прокладывать дорогу къ родному городу. Непріятель считалъ Магомета умершимъ, не обращалъ особеннаго вниманія на столь малочисленныхъ, но отважныхъ бойцевъ. Увидвъ же пророка, курейшиты стали отступать, но на пути своемъ безжалостно надсмхались надъ трупами мусульманъ, Хинда и ея спутницы, отрзая носы и уши убитыхъ враговъ, нанизывали ихъ, какъ перлы, и носили вмсто шейнаго украшенія и браслетъ. Эта злая женщина не знала границъ своего гнва, такъ что когда ея невольникъ изъ засады бревномъ убилъ Хамцу, то она хотла вынуть его сердце и разорвать на части. Извстіе о смерти Хамцы чрезвычайно опечалило Магомета, онъ горько оплакивалъ его, женщины же Медины вмнили себ въ обязанность, при каждомъ погребеніи, вспоминать имя падшаго храбраго воина и оплакивать его.

Дйствія Магомета посл битвы. По удаленіи курейшитовъ, Магометъ со своими приверженцами вернулся въ Медину. Какъ ни была жестока битва, но она не могла ослабить въ немъ увренности въ счастливомъ окончаніи своего дла. Въ то время, какъ онъ утшалъ родственниковъ убитыхъ счастливой загробной жизнью, они все-таки предавались своему горю, обрзая по обычаямъ волосы на голов и раздирая свои одежды, говоря, что слезы облегчаютъ страждущее сердце. Магометъ же длалъ различныя приготовленія къ оборон, полагая, что враги его узнавъ, что онъ еще живъ, вернутся снова для борьбы. Куреншиты не рисковали подвергаться новымъ опасностямъ, они довольствовались выиграннымъ сраженіемъ и расчитывали, что со временемъ сдлаются представителями новой религіи, если будутъ охранять святость города и Каабы, убивать мусульманъ, попавшихся въ ихъ руки, и если не допустятъ ни одного магометанина до Каабы. Впродолженіе нсколькихъ лтъ приверженцы Магомета не принимали никакого участія въ праздник пилигримовъ, тогда какъ остальные арабы спшили въ святые мсяцы для молитвы и увеселенія въ Мекку. Между тмъ время подвигалось, и жители Мекки и даже курейшиты стали забывать идолопоклонство, и преклонили колна предъ именемъ Того, котораго они прежде такъ сильно ненавидли и преслдовали.

Изшествіе на Евреевъ 626. Магометъ, по правиламъ своей религіи, не могъ оставить меча до тхъ поръ, пока исламъ не сдлался господствующей религіей. Поэтому онъ началъ длать набги на евреевъ и идолопоклонниковъ. Принимая самъ начальство надъ своими войсками, онъ присутствіемъ своимъ поощрилъ и ободрялъ ихъ, нсколько разъ жизнь его была въ опасности, но высшая сила хранила посланника Божія, у непріятельскаго вождя выпалъ изъ рукъ мечъ, когда онъ замахнулся имъ на пророка. Битвой при Оход, евреи больше всего вооружили противъ себя магометанъ, тмъ боле, что они всегда враждебно относились къ покой религіи. Они нашли защитника въ глав хацраджитовь — Абдалах-Нонъ-Убей, который со своими приверженцами ревностію противодйствовалъ сил Магомета. Бени Надхиръ были изгнаны изъ своихъ владній и спасеніемъ жизни обязаны только сильному заступничеству Абдаллаха. ‘Лицемры’ продолжали работать противъ Магомета. Посл счастливаго похода на Бени Мусталикъ, Абдаллаху удалось возбудить междоусобныя распри между союзниками и выходцами вры, но все это было прекращено умнымъ и своевременнымъ распоряженіемъ пророка. Изреченіе корана предостерегало отъ ‘лицемровъ’ но на этотъ разъ Абдаллахъ избжалъ наказанія. Когда во время ночного пути, Аиша, жена Магомета, почему то отстала отъ своихъ, и на другой день пришла въ лагерь въ сопутствій проводника, Абдаллахъ и другіе недоброжелатели распустили дурную славу объ ея честномъ имени. Видніемъ Магометъ узналъ о злой клевет, уличилъ и наказалъ клеветниковъ, а Аиша пріобрла еще боле цны въ глазахъ своего мужа. Абдаллахъ снова остался безнаказаннымъ, такъ какъ Магометъ страшился мести хацраджитовъ.

Осада Медины. Истребленіе Евреевъ 627. 628.

Вскор курейшиты и другія аравійскія племена, соединясь съ еврейскимъ племенемъ Беші-Куретща, пошли въ числ 10,000 человкъ на Медину. Магометъ не могъ встртить непріятеля на открытомъ мст, боясь участи при Оход. Онъ прибгнулъ къ незнакомой до сихъ поръ въ Аравіи защит, именно: обвелъ городъ рвомъ. Имя подобную оборону, Магометъ отдлывался отъ непріятеля небольшими сраженіями, и наконецъ ему удалось черезъ хитраго посредника возбудить между союзниками противной стороны недовріе и раздоры. Слдствіемъ этого было то, что арабы и безъ того уже измученные зимнимъ холодомъ и проливнымъ дождемъ, посл напрасныхъ пятинедльныхъ попытокъ овладть городомъ, совершенно удалились, оставивъ евреевъ, своихъ союзниковъ, на произволъ Магомета. Бени-Курейца поневол должны были подчиниться полной власти мусульманъ, замкнутыхъ въ своихъ надежныхъ домахъ. Не смотря на просьбу ауситовъ, прежнихъ союзниковъ магометанъ, 700 евреевъ, представителей поколній, по приговору судьи Хаадъ-Ибнъ-Муада были осуждены, ихъ жены и дти приговорены къ невольничеству, ихъ стада, земли и имущество раздлены между побдителями. ‘Богъ изгналъ евреевъ изъ ихъ земель и вселилъ страхъ въ сердца ихъ. Часть изъ нихъ вы избили, часть досталась вамъ въ плнъ, онъ отдалъ ихъ земли и богатства въ ваше наслдіе. Богъ всемогущъ’! Этими словами говоритъ изреченіе корана о томъ ужасномъ происшествіи, которое лежитъ темнымъ пятномъ въ жизни Магомета. Саадъ умеръ вскор посл этого страшнаго приговора. Магометъ вызванъ былъ къ подобному поступку постоянной измной и недружелюбными замыслами евреевъ, въ этомъ ршеніи проглядывало не доброе намреніе пророка, но жажда мщенія страстнаго араба и жестокость восточнаго деспота. Чтобы окончательно уничтожить вліяніе евреевъ на Медину и ея окрестности, Магометъ въ слдующемъ же году съ 14,000 врующихъ пошелъ на главную ихъ крпость Хейбаръ. ‘Мы молимъ Тебя, о Всемогущій, о благ этихъ мстъ, и всего здсь находящагося, и просимъ тебя спасти насъ отъ всякаго зла и бдствія’! Такъ молился Магометъ, во всеуслышаніе, когда онъ входилъ въ укрпленный замокъ и молитва его была услышана. Благодаря храбрости мусульманъ, въ особенности же Али, которому пророкъ отдалъ свой собственный мечъ, вс замки были разрушенію, сокровища и богатства разграблены, жители обращены въ податныхъ, которые должны были платить новымъ владльцамъ половину своихъ доходовъ. Али былъ человкъ, котораго любилъ Богъ и его пророкъ, онъ никогда не зналъ страха, и не бжалъ отъ врага. Поступки Магомета въ отношеніи евреевъ были вызваны не жадностью къ добыч, но религіознымъ фанатизмомъ. Еврейскій начальникъ Кинана подвергся страшнымъ пыткамъ за то, что не хотлъ выдать спрятанныя богатства, но такъ какъ и пыткой отъ него не могли ничего добиться, то онъ былъ обезглавленъ. Магометъ присвоилъ себ не только пятую часть добычи, но и другое имущество, и кром того увеличилъ число своихъ женъ двумя прекрасными еврейскими плнницами Сафіей и Цейнабъ. Первая обратилась къ исламу и сдлалась нжной супругой пророка, другая же, близкіе родственники которой были убиты, задумала страшное дло мести. Она отравила кушанье Магомета и подала ему. Хотя вслдствіе чудеснаго предостереженія, какъ говоритъ легенда, онъ и лъ не много этого кушанья, но отрава была такъ сильна, что отозвалась на его здоровь на всю жизнь. Въ свой предсмертный часъ, Магометъ говорилъ, что чувствуетъ въ жилахъ ядъ Хейбара.

Путешествіе Магомета ко святымъ мстамъ въ Мекк 629. Еще до войны Магометъ съ значительной свитой предпринялъ путешествіе ко святымъ мстамъ въ Меккъ, желая удостовриться, можетъ ли онъ подъ прикрытіемъ святого мсяца приблизиться къ Кааб. Онъ сознавалъ, что путешествіе это было чрезвычайно важно для распространенія его ученія. Но на этотъ разъ онъ не достигъ цли, ворота Мекки остались закрытыми для магометанъ. Однако перемиріемъ при Худейбіи, Магометъ добился десятилтняго мира и договора, что какъ онъ, такъ и его врующіе могутъ ежегодно три дня посвящать на молитву въ Кааб. Вспыльчивый Омаръ разсердился за подобную уступку и говорилъ: ‘разв ты не посланникъ Божій? разв не мы, а мекканцы называются врующими? зачмъ отдаемъ мы вру нашу на посрамленіе? Но Магометъ довольствовался и небольшою уступкою съ ихъ стороны, увренный, что и незначительное начало въ какомъ нибудь дл ведетъ иногда къ большимъ послдствіямъ. Онъ не ошибся. Вскор, посл паденія Хейбара, онъ предпринялъ съ небольшой толпой приверженцевъ второе путешествіе въ Мекку, и какъ велика была ихъ радость, когда имъ пришлось, посл многихъ лтъ, впервые вступить на родную почву. Магометъ на верблюд объхалъ 7 разъ вокругъ Каабы, и совершилъ бганья между двумя холмами-Ассафой и Альмарвой. Его примру послдовали и другіе. При этомъ случа Магометъ женился на Меймун, пятидесятилтней вдов. Его прежніе браки, посл смерти Хадиджи, были внушены страстію и любовью къ женщинамъ, между ними были и такіе, которые возбуждали ропотъ между врующими, какъ напр. бракъ его съ Цейнабою, разведенной женой его названнаго сына Цейда. Послдняя же женитьба Магомета, какъ и первая на Хадидж, была основаны на политик и на практической обдуманности. Этой свадьбой онъ сроднился съ Халидомъ и Амру, родственниками Меймуны. Это важно было въ томъ отношеніи, что они сдлались двигателями въ дл ислама, что равнялось выигранной побд надъ непріятелемъ.

Посольство къ чужеземнымъ князьямъ. Вскор новообращеннымъ представился случай распространить свою воинственную славу на боле обширное пространство. Магометъ уже присматривался къ границамъ Аравіи. Ободренный возрастающимъ числомъ воодушевленныхъ врующихъ, онъ врилъ, что скоро настанетъ время, когда исламъ сдлается господствующей религіей всего свта. Іудеи много вытерпли, и не хотли признать въ Магомет своего Мессію.. Но такъ какъ они были разсяны по разнымъ странамъ и пренебрегаемы другими народами, то Магометъ легко могъ обойтись и безъ ихъ почитанія, особенно когда ему удалось уврить въ своей пророческой миссіи два сильнйшіе народа тогдашняго времени. Съ этою цлью онъ разослалъ посланія различнымъ иностраннымъ правителямъ, требуя признавать единаго истиннаго Бога, говорящаго устами Магомета. По показаніемъ мусульманъ, послы къ христіанскимъ князьямъ были хорошо приняты, король Абиссиніи еще и прежде милостиво отнесся къ приверженцамъ новаго пророка, префектъ Египта испросилъ себ времени для размышленія объ ученіи Магомета, а пока прислалъ дорогіе подарки и двухъ прекрасныхъ невольницъ для повелителя, даже Ираклій дружески принялъ одного изъ пословъ Магомета, тмъ боле, что князья и народъ его желали обратиться къ исламу. Хоффосъ II, который въ то время былъ на высочайшей точк своего величія, разорвалъ посланіе непрочитаннымъ, а одновременно начальникъ Боера убилъ аравійскаго посланника за его усердіе пріобрсти еще новыхъ поклонниковъ ислама. Первому, за его поступокъ, Магометъ предсказалъ бдственную участь, а противъ втораго послалъ войско подъ начальствомъ своего бывшаго невольника Цейда.

Походъ Цейда и Халида въ Сирію. Аравійскія войска подъ защитой святого знамени встртились первый разъ съ римскими легіонами при Мут въ Сиріи. Цейдъ, какъ храбрый воинъ, сражался въ первыхъ рядахъ, гд скоро и погибъ, его замнилъ Джафаръ, брать Али. Вскор и этотъ потерялъ правую руку и держалъ знамя въ лвой, когда же и той лишился, то все-таки не выпускалъ знамени, пока его уже совсмъ не убили. Посл него Абдаллахъ Ибнъ-Равайя предводительствовалъ своими единоврцами, и съ крикомъ, впередъ, побда или рай! храбро шелъ на непріятеля. Когда же и онъ палъ, его замнилъ Халидъ, изъ новообращенныхъ мекканцевъ, и довелъ сраженіе до конца. Нельзя было ршить на чьей сторон побда, но Халидъ такъ храбро и мужественно велъ это дло, что въ ночь же былъ выбранъ начальникомъ всего отряда, съ громкимъ прозвищемъ ‘Мечъ Божій’. Хотя войска вернулись домой со славой и добычей, но все-таки имъ грустно было вносить въ Медину трупы дорогихъ собратовъ. Магометъ прославлялъ жребій павшихъ мучениковъ, но въ уединеніи онъ горько оплакивалъ убитыхъ. ‘Это слезы дружбы о потер друзей’, сказалъ онъ какъ бы оправдываясь, когда удивленные свидтели видли его плачущимъ о тхъ, которые своею смертію наслдовали рай.

Возвращеніе Магомета въ Мекку.

С. Смерть его и характеръ,

Покореніе Мекки. 630. Только тогда Магометъ могъ надяться, что ученіе его признается во всей Аравіи, когда бы ему удалось подчинить своей власти священный городъ Мекку. Когда онъ велъ свое вооруженное войско, то ободрялъ его увреніемъ, что самъ Богъ общалъ ему побду. Хотя договоръ и былъ заключенъ, но противная сторона не выполнила его и не допустила магометанъ обойти вокругъ Каабы, такъ что они должны были отступить. Но врующіе не падали духомъ, они знали, что съумютъ смыть это оскорбленіе побдоноснымъ оружіемъ. Куреишиты сами способствовали выполненію желанія Магомета. Когда они услышали, что въ Медин идутъ подготовленія для отмщенія имъ за подобный поступокъ, то испугались и послали гордаго Абу-Софіана извиниться и умилостивить разгнваннаго Магомета. Но пророкъ отпустилъ пословъ безъ отвта, а самъ втайн, еще съ большимъ усердіемъ сталъ длать приготовленія. Боле 10,000 сторожевыхъ огней возвстили мекканцамъ близость могущественнаго врага. Абу-Софіанъ поспшилъ на всть, но былъ взятъ въ плнъ Аббасомъ и приведенъ въ непріятельскій лагерь, гд Магометъ защитилъ его отъ гнва Омара, такъ какъ Софіанъ добровольно изъявилъ желаніе служить пророку и исповдывать новую религію. Съ удивленіемъ разсматривалъ онъ магометанскія войска, превосходную дисциплину и порядокъ, разнородность оружія и знаменъ, закованныхъ въ желзо воиновъ и ихъ оживленное почитаніе къ ихъ святому вождю. ‘Этому никто не можетъ противостать’, сказалъ Софіанъ дяд Магомета Аббасу, когда тотъ водилъ его въ рядахъ войска, ‘божусь, что царство твоего племянника стало велико!’ Онъ поспшилъ къ своему народу, чтобы уговорить его къ добровольному подчиненію. Это ему удалось. Большинство изъ нихъ, какъ повеллъ имъ Магометъ, отправились въ свои жилища, такъ что войско безъ всякаго сопротивленія могло овладть городомъ. Только Халидъ долженъ былъ мечемъ проложить себ дорогу, такъ какъ Акрама собралъ подъ свое знамя толпу неврующихъ для защиты города.

Возмездіе и милость. Когда Магометъ видлъ, что вожди курейшитовъ у ногъ его, то самолюбіе его было удовлетворено, — онъ сдлался кроткимъ и великодушнымъ. Народъ изъявилъ готовность отказаться, отъ своихъ прежнихъ идоловъ и почитать въ лиц Магомета посла Аллаха, и исполнять его приказанія. Взамнъ того, побдитель, войдя, посл восьмилтняго изгнанія, въ свой отечественный городъ, какъ князь и пророкъ, даровалъ всеобщую амнистію. Даже изъ числа 11 мужей и 6 женщинъ, приговоренныхъ Магометомъ къ смерти за ихъ измну и насмшливыя псни, многіе были тоже помилованы. Между ними были: Акрама, сынъ Абу-Джаля, который такъ храбро сражался при Оход, и при вторичномъ вторженіи Халида, его дядя, сатирикъ Харитъ, Сафвань, сынъ Оммейя и Хинди, жена Абу-Софіана, поэтъ Каабъ, писарь Абдаллахъ-Магометъ, который обвинялся за то, что обезобразилъ листы корана и, боясь наказанія, бжалъ какъ отступникъ въ Мекку. Вс они обратились къ исламу, а Акрама показалъ въ битв за новую религію, столько же храбрости, какъ нкогда онъ отличался противъ Магомета. За Абдаллаха просилъ его родственникъ Отманъ. Магометъ медлилъ ршеніемъ помилованія, но одинъ изъ его приближенныхъ убилъ измнника. Когда въ город было приведено все въ порядокъ, Магометъ отправился въ храмъ. Здсь онъ объхалъ на своемъ верблюд семь круговъ Каабы, касаясь каждый разъ палочкой священнаго камня, и потомъ уничтожилъ 360 идоловъ, которые были разставлены у святыни. Затмъ онъ веллъ отворить двери храма, очистилъ домъ Божій отъ различныхъ изображеній и повеллъ билялю съ высоты сзывать на молитву.

Уничтоженіе идоловъ. По прізд Магомета въ Мекку, побда ислама въ Аравіи была еще вопросомъ, предоставленнымъ времени. Но ни одно религіозное учрежденіе не можетъ быть уничтожено безъ того, чтобы сторонники его не вступились за свое право. Такъ и древніе аравійскіе боги имли своихъ поклонниковъ, которые готовы были скоре принять мученическую смерть, нежели измнить своей вр. Когда отряды Магомета, подъ начальствомъ фанатиковъ предводителей, проникали къ сосднимъ языческимъ племенамъ, разрушая ихъ идоловъ и уничтожая святыню, то, опечаленные такимъ горемъ, они мужественно брались за оружіе и шли защищать свое право. множество людей пало жертвою этого религіознаго побужденія. При одной изъ подобныхъ стычекъ, вспыльчивый Халидъ дйствовалъ съ такимъ жестокосердіемъ, что даже Магометъ содрогнулся и поднявъ руки къ небу взывалъ: ‘Я не принимаю участія въ этихъ длахъ’. Онъ старался великодушіемъ Али загладить жестокое обращеніе съ побжденными, сулилъ прощеніе убитымъ и проповдывалъ, что Мекка и вся святая область останутся въ будущемъ такъ же неприкосновенны, какъ и до сихъ поръ.

Побда въ долинахъ Хонейнъ и Аутасъ. Религіозное рвеніе мусульманъ, принудило и языческія племена гористыхъ областей, лежащихъ къ юго-востоку отъ Мекки, взяться за оружіе и отстаивать свою религію, жизнь и имущество. Узнавъ объ этомъ, Магометъ двинулся со своими отрядами, съ цлью уничтожить этого настойчиваго и послдняго врага. Когда мусульмане, безъ особенной осторожности проходили долину Хонейнъ, то увидли на ея возвышеніяхъ стрлковъ съ луками. Ряды магометанъ стали пустть, многіе обратились въ бгство, безпорядокъ усилилъ смятеніе, и никто не обращалъ вниманія на возгласъ пророка: ‘Я, Магометъ, посланный Богомъ, проповдникъ правды, мужайтесь врующіе!’ Куреншиты, которые слдовали за войскомъ, стали радоваться несчастію и громко высказывать свое злорадованіе. Но дяд Магомета удалось убдить бжавшихъ и колеблющихся. На зовъ его собрались храбрйшіе и снова стали подъ знамя своего предводителя и тогда уже одержали окончательную побду. Власть неврующихъ навсегда была уничтожена въ долинахъ Хонейнъ и Аутасъ. Убитыхъ было 70 человкъ, множество обратилось въ бгство, сдой вождь Дурейдъ, жены, дти и имущество достались въ руки побдителя {Магометанскіе историки разсказываютъ, что во время этой войны, Магомету пришлось увидться съ Халимой, бывшей его кормилицей и постить могилу своей матери. Онъ орошалъ могилу слезами, но не смлъ молиться за умершую въ язычеств.}. Но не легко было Магомету завоевать городъ Танфъ, съ его храбрыми жителями и крпкими стнами, напрасно измнилъ онъ своему прежнему приказанію и веллъ теперь рубить фруктовыя деревья и истреблять виноградники, онъ все-таки долженъ былъ принести много жертвъ.

Магометова твердость и побда. Громадная военная добыча вознаградила и утшила магометанъ, по ходатайству пророка плнные были возвращены новообращеннымъ племенамъ. Изъ своей пятой доли добычи Магометъ отдалъ большую часть тмъ курейшитамъ, которые выказали врность и храбрость, и этимъ распоряженіемъ онъ пріобрлъ много полезныхъ служителей для своего дла. Абу-Софіанъ и два его сына получили каждый по 100 верблюдовъ и по 40 унцій серебра. Союзники, недовольные столь явнымъ отличіемъ своихъ прежнихъ противниковъ, роптали на Магомета, но онъ искренно разъяснилъ имъ свое дйствіе: ‘Не сердитесь, что я стараюсь привлечь, посредствомъ преходящихъ сокровищъ, на свою сторону сердца нкоторыхъ сомнвающихся людей, ваши врность и преданность заслужатъ другую награду. Посланникъ Божій довряетъ вамъ свою жизнь и счастіе, и въ вашей сред вернется въ Медину. Какъ вы были спутниками въ моемъ изгнаніи, и врили въ меня при моемъ униженіи, то такъ и вы будете сопутствовать мн, когда я войду въ рай’. Плача они отвчали ему: ‘Мы довольны нашимъ жребіемъ!’ Остальныя языческія племена не могли доле упорствовать противъ посланника Божія, шедшаго съ кораномъ въ одной рук и съ мечемъ въ другой. Даже такифиты искупили миръ и спокойствіе пожертвованіемъ своихъ боговъ и добровольно открыли ворота своего города.

Магометъ и такифиты. Такифиты отправили къ Магомету пословъ съ объясненіемъ, что они готовы принять исламъ, но только съ тмъ условіемъ, чтобы пророкъ освободилъ ихъ отъ молитвы и позволилъ бы еще три года поклоняться ихъ идолу Лату. ‘Трехлтнее идолопоклонство слишкомъ продолжительно, и что значитъ богослуженіе безъ молитвы?’ говорилъ Магометъ. Но депутаты все-таки просили о своемъ и наконецъ уступлено ихъ желанію: такифиты не платили податей и впродолженіе года могли почитать своего Лата. Магометъ самъ диктовалъ договоръ, который начинался слдующими словами: ‘Во имя Бога, милосердаго и долготерпливаго! Въ силу сего договора, заключеннаго между Магометомъ, посломъ Божіимъ и такифитами, изъявлено согласіе на то, что они могутъ не платить податей и не принимать участія въ священной войн!…. Но голосъ совсти приковалъ его языкъ.— ‘Во время молитвы припадать лицемъ къ земл, какъ и прежде’, прибавилъ одинъ изъ посольства. И такъ какъ Магометъ на это промолчалъ, то такифитъ, обращаясь къ писцу, сказалъ: ‘Пиши, это условіе выговорено!’ Тотъ посмотрлъ на пророка, ожидая приказанія. Въ этотъ моментъ пылкій Омаръ, бывшій до сихъ поръ нмымъ свидтелемъ этой сцены, всталъ и, поднявъ мечъ свой, воскликнулъ: ‘Ты оскверняешь сердце пророка, пусть Богъ ниспошлетъ огонь въ ваши сердца!’ — ‘Не къ теб, а къ пророку обращаемся мы’, отвчалъ посолъ хладнокровію, ‘Ну, хорошо, сказалъ Магометъ, я ничего не хочу и слышать о подобномъ договор, вамъ предоставленъ выборъ или принять исламъ, или я объявляю вамъ войну!’ — Такъ дозволь же намъ, говорилъ такифитъ, поклоняться Лату еще шесть мсяцевъ?’ — ‘Нтъ!’ — ‘Ну, хоть одинъ мсяцъ?’ — ‘Ни даже одного часа!’ Посл этого депутаты вернулись въ свой городъ, въ сопровожденія магометанъ, которые и избили ихъ идоловъ, при горькомъ плач женщинъ.

Послднее время жизни Магомета. 630—632. Подобно царственному побдителю вернулся Магометъ въ Медину, со всхъ сторонъ съзжались посланники и врующіе приверженцы, чтобы принять присягу и заявить свою покорность, тогда какъ посланные на югъ мусульмане, проповдуя исламъ, въ свою очередь пріобртали новыхъ сторонниковъ. ‘Мы поборники божіи и союзники пророка, говорилъ Табитъ, и идемъ противъ неврующихъ, побда намъ легко дается, только врующіе въ Бога и Его пророка спасутся, и имущество ихъ останется цло’. Аравійскіе писатели съ любовію вспоминаютъ т сцены, когда жители пустынь и городовъ присягали пророку, князю врующихъ. Но были и непріятности, которыя иногда омрачали послдніе годы жизни Магомета. Въ Медин то и дло возникали враждебныя партіи, имя во глав Абдаллаха. Ихъ дйствія въ особенности выдавались, когда пророкъ предпринялъ новый походъ противъ грековъ въ Сирію, въ сильнйшій жаръ, въ то время, какъ аравитяне были заняты жатвой каштановъ. Многіе изъ нихъ остались дома, и Абдаллахъ вернулся также со своими. Изреченіе корана порицаетъ за такое замедленіе. ‘Вы совтуете не выступать во время жары, но Богъ говоритъ чрезъ своего пророка, ‘что огонь ада еще боле нестерпимъ’. Смхъ вашъ не долго продолжится, но долго придется плакать за грхи ваши, вы никогда не выступите со мной, и никогда не будете сражаться въ рядахъ моихъ’. Войско остановилось при Табук, между Мединой и Дамаскомъ, чтобы нсколько отдохнуть въ плодоносной мстности. Здсь Магометъ принималъ поклоненіе вождей нкоторыхъ сирійскихъ пограничныхъ городовъ и христіанскаго князя. Они искупили себ миръ годовой податью. Магометъ считалъ неблагоразумнымъ идти въ чужую землю съ небольшимъ отрядомъ своихъ приближенныхъ, а потому, посл 20-ти дневнаго своего отсутствія изъ города, вернулся въ Медину. Непокорные были на нкоторое время исключены изъ круга врующихъ, но такъ какъ они раскаялись и просили помилованія, то и были прощены. Смерть злйшаго врага Магомета Абдалаха-Ибнъ-Убеня освободила его отъ многихъ опасностей. Этотъ случай, равно какъ и присяга въ врности многихъ аравійскихъ племенъ, ободрили нсколько Магомета, сильно потрясеннаго смертью своихъ дочерей Цейвабъ и Уымъ-Культумъ. Изліяніе подобнаго настроенія видно въ одной изъ глазъ корана, прочитанной по повелнію пророка пилигримамъ въ святомъ храм въ Мекк. Здсь онъ объявляетъ миръ всмъ неврующимъ, язычникамъ, евреямъ и христіанамъ, запрещая имъ только вступать въ святыню, и объявляя войну противъ нихъ возможною во всякое время, считая ее даже святымъ дломъ. Тутъ же повторилъ онъ угрозы противъ лицемровъ и не желающихъ идти на войну. Это изреченіе было прочитано Али Лему народу и имло громадный успхъ. Послы различныхъ князей и поколній, присланные для принятія ислама, были такъ многочисленны, какъ каштаны, падающіе съ деревъ, во время урожая. Отъ границъ Сиріи и до южной оконечности полуострова, отъ горнаго хребта при Индійскомъ Океан и отъ Персидскаго Залива, отвсюду стремились къ принятію вры ‘во Единаго Бога и къ отысканію ключей рая’. Когда Магометъ со своими женами отправился, въ десятый годъ Хиджры, на поклоненіе святымъ мстамъ въ Мекку, что должно было служить примромъ для всхъ мусульманъ, то его сопровождало 40,000 человкъ, а по показанію нкоторыхъ историковъ 114,000 врующихъ.

Путешествіе ко святымъ мстамъ. Болзнь и смерть Магомета 632. Во время этого путешествія выказалось болзненное состояніе Магомета. ‘Возбужденный’ съ величайшимъ напряженіемъ объхалъ семь разъ вокругъ Каабы и молился: ‘О Владыко, ниспошли намъ благо, въ сей и въ будущей жизни, и избави насъ отъ мученія ада’! Неестественное волненіе и пароксизмы его души, физическое напряженіе, медленный ядъ Хайбара, и наконецъ тоска о сын, умершемъ въ ранней молодости, и на котораго онъ возлагалъ большія надежды, все это отозвалось на его здоровь и ускорило конецъ. Сокрушаясь, при вид столь молодаго умершаго сына, Магометъ какъ бы высказалъ предчувствіе своей скорой смерти. ‘Я огорченъ твоей кончиной, говорилъ онъ, я плачу и сердце мое скорбитъ, но не смю жаловаться, чтобы не прогнвить Творца. Если бы я не былъ убжденъ, что за тобой скоро послдую, то печаль моя была бы безконечна, но мы вс созданія божіи, и должны къ Богу возвратиться».

Спустя три мсяца посл своего возвращенія, Магометъ заболлъ въ дом жены своей Аиши и страдалъ около 14 дней. Часто лихорадочное состояніе лишало его сознанія, но бывали и свтлые часы, которые онъ проводилъ въ бесдахъ съ Аишей, съ своей любимой дочерью Фатимой, а также и съ посщавшими его друзьями и родственниками. Хотя онъ и былъ боленъ, но ходилъ все-таки въ ближайшую мечеть и говорилъ къ народу, прощаясь съ нимъ, но когда онъ чувствовалъ сильнйшую слабость, то заставлялъ вмсто себя молиться Абу-Бекра и всегда присутствовалъ самъ. Въ день смерти ему было гораздо лучше, такъ что вс, кром Аиши, оставили его, но вскор болзнь возвратилась еще съ большею силою. Будучи въ сознаніи, Магометъ подарилъ свободу своему невольнику, веллъ раздать бднымъ вс деньги, что были у него дома, и молился: ‘Боже, не оставь меня въ смертный часъ’! Аиша послала къ своему отцу и другимъ близкимъ дать знать о случившимся, во прежде чмъ они собрались, пророкъ скончался на рукахъ своей любимой жены. Послдніе его слова были: ‘въ рай, къ высочайшему другу’! Онъ умеръ въ одинадцатый годъ Хиджры, 63 лтъ отъ роду, 7 іюня 632 г. и былъ почитаемъ, какъ пророкъ, поэтъ, священникъ и царь Аравіи.

При всти о кончин Магомета поднялся ужасный плачъ въ жилищ Аиши, передъ его домомъ народъ сильно волновался и сталъ еще боле кричать, когда Омаръ уврялъ, что пророкъ не умеръ и скоро явится къ своему народу. Наконецъ Абу-Бекру удалось усмирить толпу.

‘Братіе, говорилъ онъ, кто изъ васъ служилъ Магомету, тотъ пусть знаетъ, что онъ умеръ, кто же служитъ Богу пророка, то и продолжай свое служеніе, потому что Богъ этотъ всегда существуетъ и никогда не умираетъ’. Посл того онъ прочиталъ имъ изъ корана: ‘Магометъ есть только посолъ Божій, были посланники и прежде его, и также умерли, если вы ему врите, то вернитесь къ себ и не гнвите Бога, покорные вознаградятся’! Отчаяніе перешло въ тихую скорбь. Омаръ до того былъ пораженъ смертію Магомета, что сначала не врилъ этому, и только посл проповди Абу-Бекра, созналъ дйствительность.

Черезъ три дня Магометъ былъ преданъ земл, на томъ мст, гд онъ скончался. Могила его была впослдствіи распространена до ближайшей мечети и, подобно Кааб,, составляетъ до сихъ поръ святыню, куда благочестивые мусульмане отправляются.на поклоненіе. Усама, сынъ убитаго при Мул Цейда, былъ во время смерти Магомета въ поход въ Сиріи, когда онъ услыхалъ о народномъ несчастіи, то поспшилъ съ войскомъ въ Медину, и со скорбью поставилъ знамя свое передъ домомъ.

Характеръ и пророчество Магомета. Довольно затруднительная задача разузнать дйствительно человка, когда съ одной стороны ему воскуряютъ иміамъ религіознаго почитанія, а съ другой его же окружаетъ фанатическая ненависть. Если безпристрастно разсматривать послдствія боле чмъ двадцатилтней дятельности Магомета, то нельзя не признать въ немъ необыкновеннаго человка. Онъ задался колоссальною идеею освободить народъ свой отъ язычества, и не измнилъ этой иде, не смотря на преслдованія, опасность, ненависть и насмшки. Если онъ иногда принаравливалъ свое ученіе къ обстоятельствамъ времени, или къ своимъ собственнымъ желаніямъ и стремленіямъ, то все-таки никогда не отступалъ отъ монотеизма, что и можетъ служить доказательствомъ, какъ сильно онъ былъ убжденъ въ своемъ пророческомъ призваніи. Это убжденіе могло имть слдствіемъ т религіозныя-размышленія, которымъ онъ предавался, живыя картины ума или фантазіи могли дйствовать на чувства, какъ небесное вдохновеніе, напряженіе думы могли создать образы, а внутренній голосмогъ назвать этотъ образъ именемъ ангела Божія. Нервная возбужденность его жаждущей небеснаго просвщенія души могла представить его воображенію различныя обольщенія, его болзненый организмъ, доведенный наружнымъ напряженіемъ до безсилія лихорадочныхъ судорогъ, могъ усвоить себ, нкоторую дйствительность. Во всякомъ случа, Магометъ есть необыкновенная личность, которая, не смотря на столько препятствій, съумла таки сдлать многое для своего народа. Будучи сначала пастухомъ, а впослдствіи купцомъ, онъ достигъ высочайшей степени земного величія, и достигъ этого не другимъ какимъ способомъ, а сознаніемъ своего божескаго посланія. Для достиженія высокаго столь предпріятія и самое время было подготовлено къ религіозной реформ. Мы видли раньше, что въ аравійскомъ вроисповданіи заключался монотеистическій элементъ, но впослдствіи онъ замнился идолопоклонствомъ и фетишизмомъ. Сначала аллахъ былъ признанъ главнйшимъ богомъ, но его образъ замнился низшими божескими существами. Христіане и евреи старались открыть глаза своимъ сосдямъ и разъяснить имъ заблужденія ихъ при поклоненіи ничтожнымъ богамъ, и приношеніи имъ незаслуженныхъ жертвъ. Секта ханифъ, блуждая по оазамъ пустыни, давно оставила идолослуженіе, а нкоторые замчательные люди того времени, какъ напр. Оммайя изъ Таифа, ученый Барака, Отманъ-Ибнъ-Аль-Ховайритъ и др., давно тоже отсовтовали ‘ходить вокругъ камня, который ничего не слышитъ и не видитъ, не вредитъ и не приноситъ пользы’. Со многими изъ этихъ людей Магометъ находился въ ближайшихъ отношеніяхъ. То, что они открывали и чего достигали, онъ привелъ къ одной цли, т. е. далъ народу своему религію, при помощи которой онъ могъ терпть и побждать’.

Если потребность времени, и преимущество ислама передъ заблужденіемъ язычества съ одной стороны, и чувство необходимости религіозной реформы, съ другой, постепенно соединили просвщенныхъ подъ одно знамя, то въ Магомет увренность въ своей апостольской миссіи укрплялась все сильне и сильне. Эта увренность сдлалась свойствомъ его характера, пріобрла ему любовь и довріе народа, а въ заключеніе, чрезъ распространеніе новой религіи, возбудила должный энтузіазмъ. Не смотря на то, что во время пребыванія Магомета въ Медин, въ нкоторыхъ случаяхъ, вмсто непосредственнаго воодушевленія, иногда и проглядывало искуственное, умышленное предсказаніе, и личные его взгляды и желаніе выдавались вмсто божескихъ повелній и высшихъ вдохновеній, народъ и послдователи пророка продолжали все-таки въ него врить. Даже гнвъ и жажда мщенія, заглушавшіе врожденную кротость въ Магомет, его жестокосердіе противъ евреевъ и неврующихъ прощалось ему народомъ, потому что на ненависть, месть и уничтоженіе своего врага аравитяне смотрли, какъ на свою глубоко вкоренившуюся обязанность. Многочисленныя свднія о личности пророка, черты изъ его жизни, о которыхъ такъ любятъ распространяться аравійскіе писателя, даютъ намъ изображеніе человка, глубоко уважаемаго народомъ. Магометъ соединялъ достоинство всей осанки съ веселымъ нравомъ и пріятной наружностью. Онъ былъ благотворителенъ и человколюбивъ, держался простого образа жизни и могъ служить образцомъ семейныхъ добродтелей, только иногда въ немъ превозмогала любовь къ женщинамъ. Онъ жилъ со своими женами въ хижинахъ изъ глины и пальмовыхъ втвей, крыши ихъ были такъ невысоки, что можно было ихъ достать руками, каштаны, хлбъ, молоко, изрдка мясо служили ему пищей, вся домашняя утварь была необыкновенной простоты. Высокое происхожденіе Магомета не пострадало отъ его бдственной жизни, его чистосердечіе и человколюбіе примиряютъ съ его другими недостатками. Онъ говорилъ, между прочимъ, въ коран, что пришелъ не для того, чтобы чудеса творить, а посланъ съ неба для проповди. Однако его поклонники приписывали ему много чудесъ, а въ томъ числ и силу раздлять луну и совершать дйствительное путешествіе на небо. Въ подтвержденіе этихъ чудесныхъ разсказовъ могутъ служить тоже и счастливыя дйствія оружія мусульманъ въ первые годы посл смерти Магомета. Въ то время вс были склонны приписывать все боле вліянію божества, нежели человческой сил. Такъ и аравитяне окружили основателя своей религіи скоре легендой, чмъ исторіей. Первые воинственные калифы покровительствовали прославленію пророка, потому что это было для нихъ выгодно. Чмъ, выше былъ Магометъ въ глазахъ народа, тмъ глубже вкоренялась вра въ пророка и въ коранъ, и тмъ сильне аравитяне способны были претерпть за религію свою даже и смерть, которой никому не избжать, и которая дастъ мученикамъ возможность войти въ лучшую жизнь. Они знали, что только имъ, какъ исповдникамъ ислама, удалось разрушить храмъ огня у персовъ и церкви у грековъ.

Наружность Магомета. Магометъ былъ средняго роста, говоритъ Вейхъ, имлъ большую голову, круглое здоровое лице и густую бороду. Лобъ его былъ высокъ, ротъ довольно великъ, носъ длинный съ небольшимъ возвышеніемъ по средин, глаза большіе, черные, надъ бровями по лбу шла жила, которая наливалась кровью, когда онъ сердился, зубы были ослпительной близны, хотя нсколько рдки. На его нижней губ было небольшое природное пятно, волосы онъ носилъ длинные до плечъ, и до его смерти они не измнили своего естественнаго чернаго цвта, хотя онъ и мазалъ ихъ иногда благоуханнымъ масломъ, и только въ послднюю поздку въ Мекку онъ приказалъ ихъ совсмъ остричь. По пятницамъ до молитвы онъ подстригалъ себ усы и ногти на ногахъ. У Магомета была чрезвычайно красивая шея, но между плечами находилось пятно, на которое мусульмане смотрли какъ ‘на печать пророчества’. Какой-то докторъ хотлъ свести это пятно, но пророкъ отвтилъ: ‘Тотъ, кто создалъ меня, Тотъ и вылечитъ!’. Руки и ноги были очень велики, но онъ имлъ необыкновенно легкую поступь, такъ что будто и на песк не оставалось слдовъ отъ его ногъ, при этомъ все тло его сильно двигалось, какъ будто онъ сходилъ всегда съ высокой горы. Магометъ говорилъ немного, но позволялъ себ иногда и шутки. Въ кругу себ равныхъ онъ соблюдалъ приличіе, но прислугу всегда щадилъ и берегъ. Одинъ изъ его служащихъ, который быль при немъ 18 лтъ, разказывалъ, что никогда не получалъ выговора отъ своего господина, и столько же принималъ отъ него услуги, какъ и самъ ему ее оказывалъ. Все, что пророкъ могъ самъ выполнять, онъ не заставлялъ того длать для себя другихъ, такъ наприм. часто приносилъ съ рынка различные жизненные припасы и приготовлялъ ихъ, чистилъ свои сандаліи, чинилъ платье, выметалъ свою комнату и даже доилъ козу. Во время дороги онъ самъ привязывалъ свою лошадь, и нердко лъ изъ одной чаши со своимъ слугой. Его столъ былъ очень простъ, онъ довольствовался всегда однимъ блюдомъ, нердко даже лъ только сухой хлбъ, арбузъ или каштаны. Одежда Магомета состояла изъ простой бумажной рубашки, шароваръ аравійскаго холста и желтаго верхняго платья, которое онъ одвалъ только но праздникамъ. На голов носилъ онъ обыкновенію шерстяную шапочку, и иногда обвивалъ ее блымъ или чернымъ сукномъ. Во время походовъ пророкъ одвалъ двойную кольчугу, и шлемъ съ діоптромъ, закрывавшимъ, кром глазъ, все лице, спалъ онъ на солом, прикрытой сукномъ, а изголовье составляла подушка, набитая пальмовыми волокнами. Когда онъ одвался, то часто смотрлся въ зеркало, а за неимніемъ его и въ воду, говоря, что Богъ не любитъ, когда человкъ является въ безпорядк къ своимъ собратамъ. Въ дорогу онъ бралъ съ собой зеркальце, гребень, ножницы, благоуханное масло.

Благотворительность и щедрость. Выше всего прославляются благотворительность и щедрость Магомета. Онъ зачастую отдавалъ вс припасы, едва оставляя себ только для одного обда, заботился о бдныхъ, вдовахъ и невольникахъ, навщалъ каждаго больного, если бы онъ даже былъ въ отдаленной части Медины и слдовалъ за покойникомъ отдать ему послдній долгъ. Вс имли къ нему доступъ, каждаго выслушивалъ онъ, не прерывая его рчи, подавалъ каждому руку и первый раскланивался со своими знакомыми, когда встрчалъ ихъ на улиц, или у себя, когда они навщали его.

D. Исламъ.

Коранъ. Источникомъ ислама служитъ коранъ, т.е. соединеніе откровеній, которыя, по показанію Магомета, дарованы были самимъ Богомъ, и чрезъ ангела Гавріила переданы пророку для распространенія ихъ въ различныя времена врующему народу. При жизни Магомета, эти откровенія передавались частію словесно, частію написаны были на пальмовыхъ листьяхъ, кож и камняхъ, а посл его смерти эти отдльныя изреченія (суры), по распоряженію Абу-Бекра, были собраны и приведены въ порядокъ Сеидомъ, писаремъ Магомета. Спустя нкоторое время, когда распространилось различное чтеніе, Отманъ веллъ собрать новыя изданія, а старыя сжечь. Это священное писаніе аравитянъ, какъ поэтическое изліяніе народной фантазіи, выраженной хорошимъ языкомъ ‘божественной прозы’, кром ученія о вр и обычаяхъ, содержитъ въ себ и предписанія о богослуженіи, церемоніяхъ и молитвахъ, о жертвоприношеніяхъ и путешествіяхъ ко святымъ мстамъ, о правилахъ закона, короче, это есть религіозная и законодательная книга магометанъ. Поэтическій языкъ восхищалъ араба, виднія и сентенціи, которыми переполнена книга, увлекали стремленіе его къ созерцанію и любови, къ изреченіямъ и девизамъ. Такъ какъ отдльныя суры и стихи издавались въ различное время и при различныхъ обстоятельствахъ, то въ нихъ и проглядывала разность языка и изображеній. Въ то время, какъ въ прежнихъ изреченіяхъ выдавалась дикая, необузданная фантазія, надъ которой впослдствіи смялись и сами мекканцы, въ позднйшемъ ученіи видна была спокойная соразмрность. Въ послднемъ случа, когда воображеніе писателя смшивалось съ разсказомъ и легендой прежнихъ пророковъ, и большею частію еврейскихъ и христіанскихъ, то уже поэтическая сила замтно ослабвала и переходила въ римованную прозу. Изображенія величія и всемогущества Бога чрезвычайно шатки, а также и фантастическія чрезмрныя описанія рая и ада. Нигд человческая рчь не употреблялась такъ сильно и потрясающе, какъ въ сур ‘о темной ночи и свтломъ дн’, о прожитомъ час, или наконецъ о землетрясеніи, когда земля начинаетъ говорить о томъ, во что посвятилъ ее Богъ, когда люди начнутъ стекаться толпами, чтобы видть дла свои’: смотрите тогда, кто сдлалъ грань добра, и смотрите, кто сдлалъ грань зла.

Въ противоположность идолопоклонникамъ Мекки, замчаетъ Вейль, Магометъ такъ сильно проникнутъ всемогуществомъ и единствомъ аллаха, что не только мысли его стали возвышенны, но и языкъ сдлался живымъ и цвтущимъ, а выраженія благородными и сильными. Божественная творческая сила открыла его поэтической душ вс чудеса природы. Земля съ своимъ производствомъ, небо съ свтлыми звздами, безконечныя моря съ судами, изображены какъ творенія единаго Бога. Въ этой области Магометъ можетъ встать въ уровень съ пророкомъ Исаіей, потому что онъ не только что убжденъ въ томъ, о чемъ говоритъ, но и вдохновленъ. При описаніи загробной жизни, воображеніе Магомета паритъ надъ всмъ, что онъ до сихъ поръ слышалъ, онъ совершенно одинаковъ, какъ въ изображеніи безчисленныхъ мученій гршниковъ, такъ и блаженнаго состоянія праведниковъ.

‘Богъ размельчаетъ смена и зерна, даетъ жизнь смерти и смерть жизни, это есть истинный Богъ, какъ можете вы оставаться слабоумными? По повелнію Божію прекращается утренняя заря, ночь смняется днемъ, солнце и луна опредляютъ время. Онъ создалъ звзды для сопутствія въ темнот на суш и на вод. Столь явныя доказательства даны для понимающихъ. Онъ есть Тотъ, который посылаетъ воду съ неба, чтобы произростали вс растенія, зелень, пальмы съ ихъ тяжелыми втвями, сады съ виноградниками, оливы, гранаты и т. д. Посмотрите только какъ они ростутъ и цвтутъ и этого достаточно для врующаго народа’.

‘Когда настанетъ день воскресенія, то его никто не минуетъ, одинъ возвысится, а другой униженъ будетъ, земля потрясется и камни распадутся и обратятся въ пыль, люди раздлятся на три отдленія: на правыхъ (какъ они будутъ счастливы), на лвыхъ, (какъ они будутъ несчастливы) и на первыхъ, которые будутъ ближе всхъ къ Богу. Большая часть изъ нихъ принадлежитъ къ прежнимъ временамъ, и очень мало къ позднйшимъ и будутъ они сидть другъ противъ друга на переплетенныхъ золотомъ подушкахъ. Безсмертные юноши окружатъ ихъ съ бокалами, чашами крпкаго вина, самыми лучшими плодами и различной живностью, женщины съ черными, горящими, какъ алмазы, глазами, назначутся имъ въ награду за ихъ дянія. Тамъ не услышатъ они ни одного соблазнительнаго слова, ни одной жалобы, кром возгласа: спасеніе, спасеніе! Принадлежащіе къ правой сторон будутъ помщены на возвышеніяхъ, окруженныхъ банановыми деревьями и гладкимъ лядвенцомъ (дерево) въ услаждающей тни при плещущей вод и неистощаемыхъ запасахъ различныхъ плодовъ. Многіе изъ прежнихъ и позднихъ временъ принадлежать будутъ къ этому разряду. Присужденные же къ лвой сторон отведутся въ мстность раскаленнаго втра, кипящей воды, въ тнь черныхъ облаковъ дыма, гд не будутъ и знать прохлады, они раньше (въ этой жизни) пользовались всми благами, но и погрязли въ порокахъ. Они говорили, если мы кость и пыль, то неужели можемъ опять воскреснуть и наши отцы тоже? Дйствительно вс созовутся въ назначенный день. Тогда заблужденные, которые называли пророковъ обманщиками, будутъ питаться плодами дерева цакумъ, и какъ жаждущій верблюдъ припадать къ кипящей вод, вотъ ихъ назначеніе въ день суда!

Ученіе о вр и правахъ. Главною цлью Магомета было улучшить аравійскую религію возстановленіемъ вры праотца Авраама. Онъ заимствовалъ многое отъ христіанъ и евреевъ и больше чрезъ изустное передаваніе, нежели чрезъ письменное, уважалъ ихъ основателей и разсказы о ихъ чудесахъ, Іисусъ же Христосъ, рожденный отъ Двы Маріи, по мннію Магомета, находится на седьмомъ неб, въ числ тхъ, которые удостоились ближе другихъ быть къ Богу. Не Христосъ, а только изображеніе Его приняло смерть на крест. Чмъ боле пророкъ терялъ надежду привлечь на свою сторону евреевъ и христіанъ, тмъ сильне задавался онъ мыслію сдлать исламъ господствующей религіей. На Моисея и Іисуса онъ смотрлъ, какъ на посланниковъ Божіихъ, но въ себ, какъ въ послднемъ и высшемъ пророк, онъ предполагалъ полноту откровенія и искупленія. Основное ученіе іудейской вры и христіанства было допущено и въ коран, но здсь оно было смшано съ безчисленными заповдями и постановленіями, свойственными востоку, какъ предписывалъ исламъ для ихъ спасенія и вчной жизни. Такъ училъ онъ вр во единаго и вчнаго Бога, Творца и Вседержителя вселенной, который наиболе открылся Магомету, и что кром этого Бога, нтъ другого, училъ также и воскресенію мертвыхъ и будущей жизни, когда на суд, взвсятся вс дла добродтели и порока, когда добрые и врующіе сподобятся лицезрть Бога, а злые, неврующіе и лицемры присудятся къ вчному мученію. Мы видли съ какимъ пристрастіемъ читается коранъ, гд описываются вчныя радость и блаженство праведниковъ, въ свтлыхъ жилищахъ рая, въ тнистыхъ рощахъ, у прохлаждающихъ источниковъ, въ кругу прекрасныхъ двъ, блестящихъ красотой и молодостью, въ изобиліи рдкихъ плодовъ и напитковъ. Въ противоположность всмъ этимъ наслажденіямъ изображаются страшныя пытки ада, исполненнаго тьмы и пылающаго огня, куда приговоренный бросается съ высоты и остается въ бездн мученій, пока покаяніе и мольба пророка не искупятъ грховнаго исповдника ислама.

Ученіе о нравахъ, Магометъ заимствовалъ изъ древнихъ обычаевъ востока и преимущественно своей родины. Онъ предписывалъ частыя умыванья лица и тла, ежедневныя молитвы, по пяти разъ въ различные часы, о чемъ давалось знать призываніемъ ‘идеанъ’ съ мечети, и тогда молящійся долженъ былъ обращаться къ Мекк, потомъ предписывалось состраданіе ко всмъ животнымъ, постъ для очищенія души и для послушанія воли Божіей и Его апостола. ‘Въ мсяцъ рамадханъ, отъ восхожденія и до захожденія солнца, мусульманинъ долженъ воздержаться отъ пищи, питья, общества женщинъ, омовенья, отъ кушанья, могущаго возстановить силы, и отъ удовольствія, дйствующаго на чувства’. Путешествіе ко святымъ мстамъ вмнялось магометанскимъ врующимъ въ священную обязанность, предписанный Авраамомъ обрядъ обрзанія новорожденныхъ младенцевъ мужского пола и избжаніе употреблять въ пишу свиное мясо составляетъ общее между исламомъ и іудейской врой. Запрещеніе пить вино вознаграждаетъ страстнаго южанина многожествомъ. Коранъ дозволяетъ мусульманину четырехъ женъ, а для Магомета, особеннымъ откровеніемъ, число ихъ еще умножилось.

Впрочемъ, законъ о супружеств, развод и вроломств былъ строго соблюдаемъ, и женщины охранялись отъ несправедливостей. Супружескій разрывъ влекъ за собой смертное наказаніе и долженъ быть засвидтельствованъ четырьмя очевидцами. Уже и прежде говорилось о главной заповди корана, которая предписывала всевозможными средствами распространять исламъ, дйствовать огнемъ и мечемъ противъ неврныхъ, лишь бы достигнуть цли. ‘Побждайте неврныхъ’, говорится въ коран, пока не прекратится всякое противодйствіе и пока религія наша не сдлается общей, единой! ‘Гд бы вы не были, везд застигнетъ васъ смерть, если бы вы даже и укрылись въ укрпленнйшихъ замкахъ’. Заповдь эта служила сильнйшимъ поощреніемъ въ дни юношескаго воодушевленія. Тысячи воиновъ стремились на святую войну, на мсто дйствія, гд смло смотрли въ глаза смерти. Равнодушіе и безстрашіе въ предсмертный часъ и грозящей опасности, равнодушіе къ смертоносному оружію, къ болзнямъ и зараз до сихъ поръ отличаютъ врующихъ мусульманъ. У нихъ, какъ и у христіанъ, вопросъ о предопредленіи возбуждалъ много споровъ, но они не относились къ нему такъ сочувственно, а потому и не нарушали спокойствія государства и не производили расколовъ. Это было въ интересахъ повелителей врующихъ, прекращать на первыхъ же порахъ вс религіозныя нововведенія и не допускать развиваться несоотвтственной ихъ правиламъ проповди.

Вліяніе магометанской религіи. Если сравнить исламъ съ христіанствомъ, то онъ конечно стоитъ гораздо ниже его, какъ въ религіозномъ, такъ и въ нравственномъ отношеніи для человчества, но для прежней религіи аравитянъ и для всего язычества востока исламъ составляетъ высокое благо. Благодаря этой религіи, безчисленныя враждебныя другъ къ другу поколнія аравитянъ соединились въ одну націю, вмсто своеволія, кулачнаго права, водворилось право неопровержимое, и оно, не смотря на свою неполноту, служило все-таки основою законовъ мусульманъ, утихла жажда мщенія, которая велась даже и дальнйшими родственниками обиженнаго. Посредствомъ ислама народныя силы, истощавшіяся прежде на мелкія распри, употребились теперь на основаніе новаго государства, слдуя ученію и правиламъ, предписаннымъ врою, народъ научился кротости и снисхожденію. Если въ ислам мы не находимъ такого равенства и равноправности, какъ христіанств, то мы все-таки видимъ какъ ограждены отъ жестокости и своеволія вс слабые, невольники и бдные. Коранъ уничтожилъ тотъ варварскій обычай, по которому отецъ семьи могъ убивать посл рожденія дтей своихъ женскаго пола, кром того законъ этотъ защитилъ женщинъ отъ несправедливаго обращенія и неврности и запретилъ волокитство и нецломудріе. Также и участь невольниковъ нсколько улучшилась, освобожденіе ихъ отъ рабства считалось въ коран богоугоднымъ дломъ, ихъ равенство съ людьми свободными признавалось въ глазахъ Божіихъ за догматъ, и кром того повелвалось, при продаж рабовъ, соблюдать правило — отнюдь не разлучать матери отъ дтей. Благотворительность и состраданіе къ бднымъ вмнялось въ священную обязанность, и для вспомоществованія несчастнымъ требовалась извстная часть отъ имнія, или отъ добычи. Запрещеніе игры, вина и другихъ горячительныхъ напитковъ отвращало народъ отъ брани и ссоры, изреченія же о порокахъ, столь унижающихъ человка, напр. гордость, клевета, скупость, обманъ и наоборотъ достоинства, какъ человколюбіе, откровенность, чистосердечіе, справедливость и честность переполняютъ коранъ ‘Если мы и не признаемъ Магомета, какъ дйствительнаго пророка, заключаетъ Вейль, ‘потому что для распространенія своей религіи онъ прибгалъ къ насильственнымъ, порочнымъ мрамъ, и потому что онъ былъ слишкомъ слабъ для подчиненія себя самаго общему закону, хотя и называлъ себя отпечаткомъ пророковъ, но тмъ не мене за его прекрасное ученіе въ народ, неимвшемъ понятія о религіи, онъ можетъ быть по справедливости, въ глазахъ и не мусульманъ, почитаемъ за великаго человка.

‘Живописное Обозрніе’, NoNo 23, 25, 28, 29, 1874