А. П. Чехов
Аптекарская такса, или Спасите, грабят!!
(Шутливый трактат на плачевную тему)
Денег дай, денег дай и успеха ожидай.
Конфектная истина.
Аптекарская такса, или Спасите, грабят, Чехов Антон Павлович, Год: 1885
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах
Сочинения в восемнадцати томах. Том шестнадцатый
В реестре движимого и недвижимого имущества, завещаемого миру Каином, имеется, между прочим, и ‘аптекарская такса’. О ней много говорили древние и современники, но, благодаря, вероятно, недостатку в людях красноречия, голоса их могли быть слышимы только в пустыне. Подлежит она ведению фармации, фармакогнозии, фармакопеи и фармакологии. В последней науке она ставится наряду с сильнодействующими веществами. Как сильно действует она на человеческий организм, видно из того, что однократное употребление ее сильно раздражает нервы, частое же употребление ведет к карманной чахотке (pneumonia carmanica).
Аптекарская такса обязательна для всех существующих во вселенной аптек, кроме иностранных. Цен, узаконенных ею, не в состоянии изменить никакая сила, хоть бы даже титаническая. Измена ей карается так же жестоко, как измена отечеству и законной жене, если же случается, что в одной аптеке за унц касторового масла берут вдвое больше, чем в другой, то это объясняется отнюдь не злою волей, а несходством характеров (?). Торговаться в аптеке и контролировать аптекарский счет считается мовежанром {дурным тоном (франц. mauvais genre).}. Всякий пытающийся торговаться вызывает на лицах аптекарей презрительную улыбку и выражение крайнего удивления. Апелляция к снисхождению и к простому лавочному приличию третируется как моветонство. Если лекарство стоит 2 рубля 2 копейки, а у вас в кармане только два рубля, то вам говорят:
— Сходите домой и принесите еще две копейки, тогда получите и лекарство…
— Но я живу отсюда за пять верст! Позвольте мне принести эти две копейки завтра!
— Мы в кредит не отпускаем!..
— Но, поймите, у меня умирает жена! Поймите!
— Вы нам мешаете…
Аптекарская такса имеет особенность: она, признавая правила, не знает исключений. ‘Брать за все без исключения’ — ее пароль. Она берет за приготовление лекарства, за лекарство, за смешение его, за взбалтывание, насыщение, разделение на доли, за обертку, сигнатуру, ярлык, печать, посуду, коробку, бумагу, связующую нитку и прочая.
a) За лекарства назначает она цены изумительные. Чтобы напиться допьяна красным вином (vinum gallicum rubrum), продающимся в аптеке, мало штиглицовского состояния. Мускус, которым привыкли душиться содержательницы меблированных комнат и прачечных, стоит 37 1/2 коп. за гран, или около 25 руб. за золотник! Бледнейте, Брокары и Сиу! Селедка, посоленная в аптекарской соли, стоит десять рублей, а цена стерляжьей ухи, посыпанной аптечным кайенским перцем, удваивается.
b) За приготовление лекарства до полуфунта берется 12 коп., а за фунт 24 коп. Приготовление это заключается в простой переливке из большой посуды в маленькую. Влейте вы в бутылку спирту, и за одну эту процедуру вы уже получаете 24 коп.!.. Под приготовлением строго запрещается разуметь настойки, разделение порошков, разделение массы на пилюли и другие ужасно сложные операции. За все это берется особо. Так, за разделение порошков на доли, за каждый порошок берется полторы копейки — гонорар, какого не получал ни один литератор в свете! В больших аптеках (например, Феррейна) нет той минуты, в которую не разделялись бы порошки. Теперь берите в руки арифметику и считайте. Если в минуту разделяется minimum десять порошков, то в час — шестьсот, а в 15 рабочих часов, когда в аптеке кипит работа, — девять тысяч порошков. Стало быть, большая аптека на одном только разделении порошков, не влекущем за собой потери вещества, заработывает более ста рублей в день! Не правда ли, шикарно? За то, чтобы намазать 1/2 унца пластыря на холст, берется 15 коп., что в переводе на язык газетчиков значит по рублю за строчку.
c) За посуду цены полагаются бешеные. Стклянка на два фунта жидкости стоит 18 — 20 коп. Если бы Трехгорный завод брал столько за каждую пивную бутылку, то хозяин его укрывался бы одеялом из лебяжьего пуха и питался бы соусом из соловьиных языков. Простая фарфоровая банка в один фунт стоит 27 коп. — цена, перед которой бледнеют Бодри и Дарзанс. За фунтовую коробку из простого картона берется 15 коп. — величина, не снившаяся ни одному табачному фабриканту и ни одному кондитеру!
d) За обертку товара не берут даже в самой бедной лавчонке, в аптеке же это удовольствие купно с печатью и ниткой обходится в гривенник. Если фунт хлеба стоит 3 коп., то с аптечной оберткой он стоит уже 13.
И так далее… В конце концов к вечеру аптекарская касса наполняется доверху сребром и златом, из коих только одна сотая берется за лекарство, все же остальное — от лукавого. В заключение вопрос: куда хозяева аптек девают такую массу денег?
Эти господа хозяева хвастают, что вся ихняя выручка идет на содержание служащих, коих в каждой аптеке много и кои все до единого получили высшее образование, а стало быть, и требуют высшей мзды. Мы же из самых верных источников знаем, что ни одна мало-мальски порядочная торговая фирма не платит своим служащим так мало жалованья, как аптеки.