В.В. Розанов
В.В. Розанов
Апрельская книжка
Апрельская книжка
Дм. Кайгородов. ‘Наши весенние бабочки’. С красочными таблицами и рисунками по акварелям с натуры Т.Д. Маресевой.
Апрельская книжка, Розанов Василий Васильевич, Год: 1910
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Спешите, дети, запастись к апрелю ‘Весенними бабочками’ нашего старого и юного, ученого и простодушного профессора Д.Н. Кайгородова, друга отрочества, матерей семейств и, вероятно, тех старых дедов-пасечников, что вынимают соты из ульев голыми руками, и их не жалят пчелы, так как они ‘знают слово’ (заговор). В прелестной сиреневой обложке, с двумя вербами по бокам и шестью белыми бабочками, сидящими на прутышке, книжка так и манит глаз, и хочется побежать в магазин и купить книжку раньше, чем прочитал содержание. Но, отвернув обложку, находим, что внутри книжки еще вкуснее, чем снаружи: начиная от бедных украшением ‘белянок’, ‘желтушек’ и ‘голубянок’, переходим к знаменитым красотою (по-моему) ‘траурнице’ (Vanessa antiopa), ‘павлиному глазу’ (Vanes, sa io) и ‘с-белое’ (Vanessa c-album). Сколько воспоминаний, как замер я, лет тринадцати, увидав медленно пролетающую ‘какую-то особую бабочку’… И вот она села… и медленно перебирает ножками по пруту… а на двух поднятых, средней величины, крылышках я увидел широкую ‘траурную’ кайму, настоящую траурную: белая лента по темному, почти черному фону… Но не черному, почему-то черных цветов у бабочек нет, у жуков есть (почему? Боже, почему это?!!). А когда я ее наконец поймал в сачок и, нежно взяв за тельце, рассмотрел крылья, я был ошеломлен красотою этого темного и не черного цвета, оттененного ‘трауром’… Создал же Бог… Поймать ‘павлиный глаз’ и ‘адмирала’ я не надеялся никогда… Но поймал… Но как настоящим волшебством я был поражен, увидав у ‘какой-то бабочки’ в низу крыла белоснежное ‘С’, и… с точкою!!! Прямо, точно из Кюнера и из наших гнусных ‘экстемпоралий’, за которые я неизменно получал ‘2’. Но как противен был весь латинский алфавит в тетрадках и в Кюнере, так одно-единственное ‘С’ на крыле бабочки поразило меня почти религиозным страхом… Не меньше… Центром моего увлечения бабочками был сон: мне привиделось в грезах о не пойманных еще бабочках и жуках, что я ночью сижу у костра в лесу: и вот ко мне начинают слетаться (я знал, что ‘на огонь’ летят ‘они’…) великолепные жуки… и из них один, дровосек, с такими длинными усами, как я и не мечтал. И такое счастье: летят, ползают, не боятся меня, и я разглядываю все их великолепие форм и цветов…
Сон был до того ‘явен’, что поутру я не верил, что этого ‘не было’.
Потом же я всех поймал: и изумительного красотою махаона, и чудесного полидария, и громадного белесоватого аполлона… Аполлонов даже несколько: они умирали и почти не ‘убегали’ от ловящего, и я их брал руками, почти без сачка, дивясь, что они так медлительны в полете?! ‘Жизни бабочек’ я тогда не знал, ‘Кайгородова’ еще не было.
Прелестные воспоминания: и вот как-то ночью я поймал даже случайно влетевшего в комнату сфинкса. Этот, как теленок: столько тела и так он не похож по типу на ‘легкокрылую бабочку’. Толстое коническое тело, узкие, очевидно сильные, крылья. ‘Бука’… Пропорционально другим бабочкам, в сфинксе есть что-то странное.
Сфинксы все редки и чудесны. ‘Мертвой головы’ я никогда не видал иначе, чем в сухих коллекциях.
Не собирайте, дети, коллекций, не убивайте и не засушивайте бабочек… Просто, это скверно: но, поймав в сачок, нежно, нежно дотрагиваясь, изучите, что нужно, ‘по Кайгородову’ и выпустите. И так поступите со всеми бабочками и жуками ‘своей местности’ и ‘текущего месяца’… Коллекция же пустое тщеславие, ей-ей не стоящее жизни ‘легкокрылых’. Я убивал, составлял коллекцию и чувствую до сих пор это как грех перед природой. ‘Ну-ка, живого человека бы посадить на булавку’. А все животные, все до человека, суть ‘неразвившиеся люди’, и ива ‘дремлет’, а к Пасхе пробуждается. Точно кивает с ив: ‘Христос воскресе’…
Спасибо Кайгородову, спасибо старцу-юноше: своим прелестным языком и, главное, необыкновенно свежим чувством природы и интересом к ‘ежедневному’ в ней, к ‘теперешнему’ и ‘здешнему’, он дал неисчерпаемое удовольствие русским семьям…
Кстати, совершенно ‘к стилю вещей’: проф. Кайгородов ‘православный из православных’, и, между прочим, ужасно любит ‘праздники’, и не только не хочет их сокращения, но хотел бы еще увеличить число их. Я говорю: к ‘стилю вещей’: ибо ведь и самое-то дело его, работа и жизненный труд какой-то праздничный и воскресный. Я люблю все ‘выдержанные вещи’, ‘хорошего стиля’ и хотел бы увидеть третий сон, где убеленный сединами проф. Кайгородов, накинув на голову белое покрывало, как древние жрецы, совершает курение Аполлону, богу Солнца, и Деметре — Матери-Земле, и так как ему много лет и он совершенный ‘дед’ (это я все вижу сон), то путает гимны языческие и христианские и то читает ‘Богородицу’, то Деметре: ‘Ты, Мать всяческия твари’… Но кончим сновидения. Дети, бегите и покупайте сиреневую книжку, с великолепными рисунками в красках.
Впервые опубликовано: Новое время. 1910. 30 марта No 12230.