АЛЕКСЙ ПОЛИКАРПОВИЧЪ БОЧКОВЪ
АЛЕКСЙ ПОЛИКАРПОВИЧЪ БОЧКОВЪ
въ монашеств от. Антоній
Ум. около 1872 г.
А. А. Чумиковъ.
А. Ч.
‘Русская Старина’, No 2, 1889
Алексей Поликарпович Бочков, Чумиков А., Год: 1889
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Въ октябрьской книг ‘Русской Старины’ изд. 1888 г., въ стать ‘Къ литературной и общественной исторіи 1820—1830 гг.’, сдланъ ея авторомъ такой отзывъ объ игумен Антоніи: ‘лицо оригинальное и мало извстное’. Мн приходилось неоднократно встрчаться съ о. Антоніемъ и потому считаю не лишнимъ сообщить о немъ кое-какія біографическія свднія, правда, касающіяся боле вншней, чмъ внутренней стороны его загадочной жизни, но, полагаю, мало извстныя {Сообщается въ дополненіе къ первой моей замтк объ А. И. Бочков, помщенной въ ‘Русской Старин’ изд. 1874 г., томъ IX, мартъ, стр. 566, см. также отзывъ Ивановскаго о Бочков, тамъ же, томъ IX, стр. 395—396. А. Ч.}.
Игуменъ Антоній, въ мір Алексй Поликарповичъ Бочковъ, происходилъ изъ купеческаго званія, но, сколько мн извстно, никогда не занимался торговыми длами, а жилъ весьма значительнымъ доходомъ съ принадлежавшихъ ему и сданныхъ въ аренду бань, находившихся между Калинкинскимъ и Цпнымъ Египетскимъ мостами. Не знаю, какъ въ настоящее время, а въ былое — эти бани всему околотку были извстны подъ названіемъ ‘Бочковекихъ’. Воспитаніе Бочковъ получилъ въ одномъ изъ лучшихъ петербургскихъ, повидимому, не русскихъ пансіоновъ, ибо бгло объяснялся на французскомъ язык. Женатъ былъ А. П. Бочковъ на дочери извстнаго богача, сахарнаго заводчика П. И. Пономарева, другая дочь котораго была замужемъ за бывшимъ спб. городскимъ головой В. А. Алферовекимъ. Извстный, промотавшійся П. И. Пономаревъ, умершій въ 1887-мъ году, о необыкновенной расточительности котораго разсказывались въ газетахъ анекдоты, былъ внукъ вышеназваннаго.
Первая моя встрча съ о. Антоніемъ относится къ очень отдаленному времени моей жизни, когда мн было не боле 7—8 лтъ, т. е. къ концу 1820-хъ годовъ. Это было въ Ревел, куда Бочковъ прізжалъ, ради морскихъ ваннъ для своей больной жены. Въ начал 1830-хъ годовъ былъ онъ лтомъ вторично въ Ревел, но уже вдовцомъ, нельзя сказать, чтобы очень печальнымъ, но скучающимъ и, какъ мн казалось, незнающимъ куда двать свою оеобу, пресыщенную всми мірскими благами. Въ это же время, дабы не быть привлеченнымъ къ городской служб въ столиц, онъ приписался къ ревельскому купечеству, русская часть котораго, какъ извстно, въ то время не участвовала въ городскомъ управленіи. Бочковъ отличался красивой, привлекательной наружностью, манерами совершеннаго джентльмена, на устахъ его всегда играла любезная, но нсколько насмшливая улыбка. Не помню въ точности, въ которомъ году онъ принялъ монашество, но между 1837 и 1841 годами, во время моего пребыванія въ петербургскомъ университет, я его встрчалъ неоднократно временно проживающимъ въ дом его тестя Пономарева, уже въ монашеской ряс. Такъ какъ онъ удалялся отъ общества, то я не имлъ случая близко съ нимъ бесдовать, но слышалъ отъ его родственниковъ, что ему, вслдствіе его слишкомъ идеальныхъ понятій о монашеской жизни, никакъ не удавалось открыть для постояннаго пребыванія такой монастырь, который бы вполн удовлетворялъ его желаніямъ, и что по этой причин онъ перебывалъ уже въ нсколькихъ монастыряхъ. Впослдствіи я узналъ, что Бочковъ основался въ Черменецкомъ монастыр (Новгородск. губ., Боровицкій уздъ) и назначенъ его игуменомъ. Послдніе годы жизни о. Антонія были отравлены безпутною жизнью его единственнаго сына, доставленнаго къ отцу изъ Парижа, разбитымъ параличемъ, безъ языка и въ состояніи идіота. Между тмъ изъ молодаго человка, получившаго воспитаніе въ извстномъ въ свое время пансіон Журдана и одареннаго прекрасными умственными способностями и благородной душой, не будь онъ въ юношескомъ возраст лишенъ родительскаго попеченія, могъ бы выйти полезный человкъ. Но о. Антоній, занятый исключительно мыслью о своемъ собственномъ спасеніи, ничего лучшаго не могъ придумать, какъ опредлить своего 16-лтняго сына въ контору тестя своего Пономарева.
Здсь кстати охарактеризовать, въ немногихъ словахъ, личность Пономарева, игравшую одно время первостепенную роль на петербургской бирж, пользовавшуюся расположеніемъ и протекціей такихъ лицъ, какъ гр. Бенкендорфъ {Приглашенный гр. А. X. Бенкендорфомъ постить его имніе Фалль (въ 30 верстахъ отъ Ревеля), Пономаревъ, въ память своего пребыванія тамъ, построилъ въ фальскомъ парк прехорошенькій домикъ, въ русскомъ стил, съ вывской: ‘изба Пономарева’. А. Ч.} и Л. В. Дубельтъ. Пономаревъ былъ едва ли ни первый изъ русскихъ купцовъ-бородачей, грудь котораго была увшана высшими орденскими знаками. Судьба торговой фирмы Пономарева наглядно свидтельствуетъ, что чмъ легче (старикъ разсказывалъ, что онъ пришелъ изъ деревни въ Петербургъ, имя лишь 5 руб. ассигн. въ карман) нашимъ купечествомъ наживаются огромные капиталы, тмъ скоре они и проживаются. Пономаревъ оставилъ своему внуку (оба сына его умерли ране его самого) хорошо устроенные сахарные заводы, амбары, лавки, съ придачей нсколькихъ милліоновъ, и не боле какъ черезъ 20—25 лтъ въ рукахъ этого безалабернаго мотыги не осталось и слдовъ всего этого добра. Слдующій примръ покажетъ какъ умно распоряжался доставшимся ему огромнымъ имуществомъ многообщавшій внучекъ. Однажды понадобились ему деньги и онъ сбылъ ловко подвернувшемуся ревельскому нмцу за 10 т. р. огромное строеніе бывшаго сахарнаго завода, въ которомъ находилось однихъ мдныхъ котловъ и пр. посуды на 10 тысячъ, и при немъ дачи и луга на нсколькихъ десятинахъ. Вся эта мстность, лежащая на прекраснйшемъ мст, была пріобртена немного лтъ спустя графомъ Орловымъ-Давыдовымъ за 50 т. р., если не за большую сумму. Старикъ Пономаревъ, жалуясь на мотовство своего внука, обыкновенно говаривалъ: ‘Вся бда въ томъ, что слишкомъ много дровъ’ (т. е. денегъ), а отказать въ этихъ ‘дровахъ’ былъ не въ силахъ. Напротивъ, онъ еще подбавилъ ихъ, назначивъ молодаго Бочкова, посл смерти своего сына, завдывать кассой конторы, которую онъ даже едва ли былъ въ состояніи проврить. Неудивительно, что при такой обстановк молодой человкъ пустился во вс тяжкія и кончилъ идіотствомъ.
Ознакомивъ читателя съ вншними условіями жизни о. Антонія, я, къ сожалнію, не обладаю достаточнымъ матеріаломъ для начертанія его нравственнаго облика. Въ первое время моего знакомства съ о. Антоніемъ я, по молодости, мало обращалъ на него вниманія, а поздне, не смотря на мое желаніе, не представлялось возможности съ нимъ сблизиться. Я считалъ дломъ довольно обыкновеннымъ, что купецъ, увлеченный мистицизмомъ, господствовавшимъ въ 1820`годахъ даже при двор, отказался отъ свта, и только въ конц 1841 г., находясь въ Стокгольм, заинтересовался этой личностью вопросомъ нашего повреннаго въ длахъ Глинки: Не знавалъ ли я Бочкова — ‘это былъ замчательный человкъ’. Но возвратясь изъ-за границы, черезъ два года, я уже не нашелъ о. Антонія въ Петербург.
Послднія мои свднія объ отц Антоніи относятся къ началу 1860-хъ годовъ и доставлены мн были моими свойственницами, постившими Черменецкій монастырь и отзывавшимися объ его игумен, какъ о лиц, обворожившемъ ихъ своей красивою осанкою, любезнымъ обхожденіемъ и образованіемъ. Надялся я также узнать кое-что объ о. Антоніи изъ переписки его съ однимъ моимъ хорошимъ знакомымъ, но письма его къ послднему, наполненныя, какъ меня увряли, религіозными разсужденіями, къ немалому моему удивленію, были годъ тому назадъ, по смерти моего знакомаго, уничтожены его неразумными наслдницами.
Ревель, 7-го ноября 1888 г.
Примч. Записки о. Антонія еще въ 1874 г. находились въ скиту Базельской Оптиной пустыни, у тамошняго іеромонаха Климента, и вытребованы были изъ Черменецкаго монастыря для соображеній при составленіи житія покойнаго Оптинскаго старца, іеромонаха Льва (Бичурина), подъ руководствомъ котораго о. Антоній нкоторое время или проходилъ монашество, или даже ‘полагалъ начало’ его. Записки о. Антонія, мстами, чрезвычайно рзки, потому что содержатъ порицаніе нкоторыхъ монашескихъ авторитетовъ и монастырскихъ порядковъ.