А. В. Ефимов. О картах, относящихся к великим русским географическим открытиям 17 и первой половины 18 вв, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1949

Дополнительные материалы
Время на прочтение: 46 минут(ы)
Скачать в PDF

А. В. Ефимов

О картах, относящихся к великим русским географическим открытиям XVII и первой половины XVIII вв.1

1 Сводка данных о современных Крашенинникову картах Камчатки и Чукотского полуострова была составлена по подготовлявшейся к печати (теперь уже вышедшей) работы А. В. Ефимова ‘Из истории русских экспедиций в Тихом океане М., 1948, и дополнена рядом вновь найденных в архиве карт.— А. Г.

Академия наук СССР. Институт географии. Географическое общество Союза ССР. Институт этнографии
С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки. С приложением рапортов, донесений и других неопубликованных материалов
Издательство Главсевморпути, М.,-Л. 1949
Ответственные редакторы академик Л. С. Берг, Академик А. А. Григорьев и проф. И. Н. Степанов
OCR Бычков М. Н.
Величественная эпопея русских географических открытий, в Восточной Сибири и на прилегающих островах и землях Ледовитого и Тихого океанов запечатлена в картах XVII—XVIII вв., составленных русскими картографами. Эти карты отразили выход Русского государства на Тихий океан, открытие будущего Великого северного морского пути кругом Азии, открытие Америки со стороны России, конкретное определение ‘Великого северного угла’ между Студеным морем и Теплым и Чукотского полуострова — легендарного Tabin Promontorium (мыса Табин) древних. Русские землепроходцы и мореходы открыли, описали и нанесли на карты Камчатку, Курильские острова, Сахалин, Дауриго (Амур) — огромные территории суши и моря, о которых человечество до тех пор не имело научных знаний. Эти великие открытия русских в Сибири и на Ледовитом и Тихом океанах явились ценнейшим вкладом в развитие мировой культуры. В данной области русские походы и экспедиции, русская картография и географическая наука заняли ведущее место.
Каждый новый этап этих открытий находил свое отражение на картах, сначала без обозначенных масштабов, а затем с масштабами и с ориентирами, свойственными арабской и европейской картографии. Эти карты являются историческими источниками, представляющими ценнейшие историко-географические обобщения.
Немалые заслуги в деле великих русских географических открытий принадлежат С. П. Крашенинникову. Для того, чтобы судить о научном значении фудов С. П. Крашенинникова, полезно ознакомиться с современными ему географическими представлениями, расширению которых Крашенинников многим способствовал. Этим и объясняется, почему мы помещаем в этом издании ряд ‘чертежей’ и карт, большинство которых было найдено впервые в самые последние годы автором этой статьи, причем некоторые и публикуются впервые.
Ни одно хранилище в зарубежных странах не обладает таким собранием ценнейших карт по данному вопросу, как советские архивы.
Ни Национальный архив в Вашингтоне, обладающий Аляскинским фондом Российско-Американской компании, ни библиотека Конгресса, располагающая фондом русской православной церкви в Америке, ни библиотека университета Беркли, где хранится собрание Банкрофта, ни Национальный архив в Париже, ни Британский музей, поскольку об этом можно судить по изданным описям, описаниям картографических коллекций, картографическим публикациям и исследовательским трудам, не располагают основными собраниями карт по вопросу о русских открытиях в Сибири и на Тихом океане. Благодаря тому, что советские архивы, в частности картографические фонды, которыми мы пользовались, находятся в прекрасном состоянии, а работающий в архивах исследователь встречает полное содействие руководства и работников архивов, нам удалось найти карты, которые в течение ста и более лет тщетно разыскивались исследователями и считались утерянными, или же такие, которые до сих пор не были известны или использованы исследователями вовсе.
Находка ряда новых карт и архивных документов дала возможность по-новому оценить и некоторые уже найденные раннее карты.
Из публикуемых карт три найдены академиком Л. С. Бергом (1, 3, 7), одна проф. А. И. Андреевым (No 2), одна — В. Н. Шумиловым и 16 — автором настоящих комментариев.
Поскольку удалось найти не одну-две, а ряд карт, неизвестных ранее, эти карты, подвергнутые анализу, как исторические источники, дали возможность сделать весьма важные новые историко-географические обобщения.

МЕССЕРШМИДТОВСКИЕ КОПИИ КАРТ РЕМЕЗОВА1

1 См. Л. С. Берг Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, М.—Л., 1946, стр. 79, где даны подробные сведения о данных картах. См. также статью Л. С. Берга ‘Первые карты Камчатки’ в Известиях Всесоюзного Географ, об-ва, т. 75, вып. 4, за 1943 г., где были опубликованы данные две карты. О них Л. С. Берг пишет (стр. 4): ‘Среди рукописей путешественника Мессершмидта, хранящихся в Архиве Академии Наук (фонд 98, опись 2), есть рукописные карты, на которых изображена Камчатка. Мессершмидт пробыл в Тобольске с декабря 1719 по май 1721 г. и здесь, понятно, мог ознакомиться у сыновей Ремезова с его чертежами Сибири и, в частности, Камчатки. На одной из карт, изображающей Восточную Сибирь, полуострова Камчатки нет, но есть река Камчатка, на ней изображен остров Iwanowsky (ср. Ивановский погост чертежа Ремезова). На карте Мессершмидта, где представлена северо-восточная Сибирь, есть грубый контур полуострова Камчатки, нанесена р. Камчатка, а по ней остроги. На противоположном (в отношении устья р. Камчатки) берегу написано: N. В. Ostrow Kamtzattskoy, hier kommen Leute die tragen alle Seidenzeugkleider’, т. е. ‘Остров Камчацкой, сюда приходят люди все в шелковых платьях’. Наконец, есть и специальная карта полуострова Камчатки, обнаруживающая некоторое грубое сходство с опубликованным А. И. Андреевым чертежом Ремезова.
Крупнейшим явлением в русской и мировой картографии явились карты, составленные замечательным русским географом Семеном Ульяновичем Ремезовым при содействии его сыновей.
Две копии с этих карт, найденные в Архиве АН СССР Л. С. Бергом и предоставленные им для настоящего издания, сделаны рукою Д. Мессершмидта, командированного в Сибирь Петром I для собирания различных сведений. Мессершмидт был в Тобольске с декабря 1719 по май 1721 г. Там он видел сыновей С. У. Ремезова и у них скопировал его чертежи Сибири, в частности Камчатки.
Карты Мессершмидта свидетельствуют о том, как велико было значение картографических работ С. У. Ремезова, оказавших большое влияние на развитие картографии своего времени, и русской и зарубежной. Новое подтверждение огромного значения картографических трудов С. У. Ремезова дает помещенная ниже его карта, связанная с походом Атласова.

КАРТА АТЛАСОВА — РЕМЕЗОВА

Атласов, назначенный приказчиком Анадырского острога (в 1696 г., или же в 1697 г.) вышел из Якутского острога в Анадырское зимовье для ясачного сбора. Прибыв в Анадырское зимовье, Атласов собрал сведения от чукчей о ‘Заносье’ и о ‘Большой земле’, т. е. Аляске. Поэтому естественно, что на карте Атласова нанесены и Чукотский полуостров, и река Анадырь, и Анадырский острог. На карте имеется надпись: ‘земля Курильская на озере и островах’. Первые сведения о Курильских островах были получены Атласовым от казака Луки Морозко, посланного в 1695 г. на Камчатку. От Луки Морозко или во время своего похода на Камчатку в 1697 г. Атласов узнал, что против южной оконечности Камчатки находятся острова, на которых ‘городы каменные и живут люди’. Острова и ‘города’ на карте показаны. Нанесение на карту большого количества рек и на западной и на восточной стороне Камчатки объясняется тем, что во время своего похода Атласов разбил казаков на две партии. Одна из них под начальством Морозко прошла, по восточному берегу полуострова, а другая во главе с самим Атласовым — по западному, вдоль ‘Пенжинского моря’ до р. Нынгучу, которая в настоящее время носит название р. Голыгина.
В 1697 г. или позже, Атласов, который перешел с р. Ичи через хребет на р. Камчатку, заложил Верхне-Камчатское зимовье. Это Верхне-Камчатское зимовье и является единственным русским населенным пунктом, показанным на карте. Следующее, Нижне-Камчатское зимовье было заложено преемником Атласова — Кобелевым в 1700 г. или позже. Атласов 2 июля 1700 г. уже был в Якутске, откуда направился в Москву.
Остроги, показанные на карте, это — остроги местных жителей Камчатки.
Изучение карт, составленных до чертежа Ремезова 1700 г. и Ивана Львова — например, карты Н. И. Годунова 1667 г. или Общего чертежа Сибири 1672 г., а также и наиболее достоверных иностранных карт того же периода — Меркатора, Ортелия, Гондия, Славия и др., не приводит к обнаружению каких-либо признаков Чукотского полуострова на этих картах. Мифический мыс Табин на некоторых из этих карт можно найти, но это отголосок легендарного древнего сказания. Конкретных, достоверных очертаний этот мыс не имеет.
Карты Ремезова впервые дали основанное на конкретных данных, хотя и приблизительное, изображение Чукотского полуострова, не легендарного, а подлинного Tabin Promontorium — мыса Табин.
Впервые эта карта была опубликована А. И. Андреевым в ‘Очерках по источниковедению Сибири’ (1940, стр. 80), однако, без указания на то, что эта карта является древнейшей известной картой Чукотского полуострова и части Северной Америки, и без ее анализа.
Судя по почерку, чертеж составлен, повидимому, собственноручно С. У. Ремезовым. Анализ надписей подтверждает предположение о том, что этот чертеж составлен под влиянием сведений Атласова. Однако он содержит в некоторых отношениях большее количество сведений, чем имеется в ‘скаске’ Атласова.
Против Чукотской земли изображен один большой остров, т. е. Аляска. Это соответствует ‘скаске’ Атласова, который вовсе не упоминает об островах Диомида. На территории Аляски надпись: ‘Землица вновь проведана’, т. е. недавно ставшая известной. На Аляске изображено три острога. Там же нанесена надпись: ‘кынынцы’, это один из вариантов чукотского названия жителей Аляски — кынынцы, кыхмыльцы, кыкыкмеи и т. п. В ‘скаске’ Атласова этого названия нет. Выше ‘кынынцы’ написано: ‘остроги многи’. Это тоже сведение, дополняющее ‘скаску’ Атласова.
На территории Чукотского полуострова налписи: ‘Корга большая до моря’. Внизу — ‘Корга Чуконка’. На р. Березовой условное обозначение ‘ж’, т. е. ‘жилье’, и подпись: ‘чюкчи ясака не дают’, т. е. чукчи немирные. Очень интересна надпись на южной оконечности Камчатки, ‘земля Курилска на озере и на островах’. Это первое известие о Курильских островах. Несомненно от Атласова могут идти и сведения о крушении японских судов у юго-восточной оконечности Камчатки. Об этом же свидетельствуют надписи: ‘пучина’ и около нее: ‘зде унесло’. Буква ‘л’ на островах юго-восточнее Камчатки — это условное обозначение, означающее ‘лес’, ‘лесные юрты’, т. е. жилье, сделаиное из дерева. На севере этого обозначения иет. Имеется упоминание и о горячих ключах. Река Голыгина — отсутствует.
Все эти моменты подтверждают влияние сведений Атласова на составителя ил’ составителей настоящей карты.
Именно потому, что данная карта содержит больше сведений, чем имеется в ‘скаске’ Атласова, она приобретает особое значение и интерес. Выполненная, повидимому, собственноручно С. У. Ремезовым, эта карта могла отразить сведения, полученные им от Атласова лично в 1700 г. Однако, окончательно утверждать этого нельзя. Ведь Ремезов мог видеть Атласова и позже, а, кроме того, данная карта, в которой отражены некоторые сведения, несомненно идущие от Атласова, вообще могла быть составлена позже и с добавлением каких-либо иных сведений.

1705—1706 гг. КАРТА КАМЧАТКИ и ‘ЗАНОСЬЯ’

Нельзя с окончательной уверенностью сделать заключение и о другой карте, находящейся в той же ‘Служебной чертежной книге’ и помещенной на развороте предыдущего листа. Однако, некоторые моменты можно отметить как бесспорные. Во-первых, на этой карте очень точно отражен путь Атласова или его современников из Якутска на Камчатку. Здесь показаны и путь через Лену к Алдану, затем к вершине Яны реки до Верхоянского зимовья, через реки Тостак, Галянда и Индигирку к Индигирскому острогу, к Алазейскому зимовью до урочища Ярмонгы и т. д. Все эти пункты, а на некоторых этапах и путь Атласова, показанный пунктиром, имеются на карте. Интересно, например, что в ‘скаске’ Атласова говорится о ‘необходимом’ носе (т. е. носе, который нельзя обойти), который впал в море. Эта же надпись имеется и на карте. В ‘скаске’ Атласова говорится, что сам Атласов на этом ‘необходимом’ носу не был, и на карте путь от Колымского зимовья к Анадырскому острогу показан пунктиром в обход ‘необходимого’ носа.
На карте имеется ряд сведений, повторяющих текст ‘скаски’, например, об огнедышащей горе. Атласов сказал, что он не знает, где Амур. На карте Амур не показан. Все эти и ряд других моментов, а также и то, что надписи на данной карте, как, например, ‘здесь побивают русских людей’, ‘ключи горячие’ и др., являются прототипом надписей на Траурнихтовой карте 1710—1711 гг., связывают карту 1705—1706 гг. с картой Атласова — Ремезова 1700 г. и с картой 1710—1711 гг.
Около устья Лены надпись, обведенная квадратом: ‘Великая река Лена течет во океан на 73 устья к северу’. На карте имеется некоторое подобие Чукотского полуострова. Для этой карты характерен переход непосредственно от ‘Шалацкого непроходимого носа’, к Алюторской губе, которая находится, оказывается, в Анадырском море. Тут же на карте около Анадырского моря надпись: ‘Новая земля’, а против ‘Шалацкого носа’ — неназванные острова.
На Камчатке показаны следующие населенные пункты. Верхне-Камчатский острог и Камчатский на Ключах, недалеко от р. Камчатки, т. е. Нижне-Камчатский острог, последний был перенесен на Ключи приказчиком Зиновьевым, который был на Камчатке в 1704 г. При приказчике Колесове (с 1704 по апрель 1706 г.) на р. Большой было построено зимовье, но это зимовье на карте не показано. На карте отражено общее восстание олютор (алютор), начавшееся в 1705 г. Карта эта относится примерно к 1705—1706 гг. Воспроизводим некоторые надписи на карте: ‘Нос необходимой шалацкой, а на нем чюкчи и язык собой (т. е. особый. — А. Е.) ясаку не платят’. ‘Зде побивают алюторы русских людей. Зде алюторских воровских людей (г. е. бунтовщиков.— А. Е.) 30 острогов’. ‘Воды кипящие из-под земли биют, от ключей река течет в море. И вода ключевая на 3 версты горяча. Абе де в те ключи птицу или несварено что положить — сварится’.
Эта карта, как и предыдущая, несомненно тесно связана с первым походом Атласова, но и в данном случае нет никакой гарантии в том, что она была воспроизведена Ремезовым без каких-либо позднейших изменений. При всем том обе карты, отражающие данные о походах Атласова, представляют огромный интерес.
На данной карте против Чукотского полуострова имеется надпись: ‘Новая земля’. Это — одно из первых картографических обозначений на русских картах, относящихся к Северной Америке. То, что на этой карте не показано, какое бы то ни было очертание американской территории, соответствует тому общему неопределенному характеру представлений об Америке, которое имелось во времена Атласова.
Карты Ремезова оказали большое влияние на развитие картографии. Они нашли свое отражение на карте обер-секретаря Сената, одного из главных организаторов камчатских экспедиций Беринга — И. К. Кирилова и на многих картах не только западноевропейских (Гоман и др.), но и восточных (например, Тулишен, 1712—1714 гг.).
Итак, в самом начале XVIII в. уже были открыты и Чукотский полуостров, и Камчатка, и даже была открыта со стороны России и нанесена на карту ‘Большая земля’ — та ее часть, которая до того времени еще оставалась совершенно неизвестной. Однако, еще не знали, что Большая земля — это Америка. Не были известны и очертания всего побережья северо-востока Азии. Не знали, не начинается ли где-нибудь перешеек, соединяющий Азию с Америкой.

ЯКУТСКАЯ КАРТА 1710—1711 г.

К походам и географическим открытиям начала XVIII в. относится и карта, найденная нами в Центральном государственном архиве древних актов. О существовании этой карты оповестил в первый раз Г. Ф. Миллер в 1758 г. в своей работе ‘Известия о путешествиях и открытиях в Северном Ледовитом океане, с Российской стороны учиненных’. Миллер упоминал, что в 1736 г. в Якутске ему была вручена карта. ‘На оной карте — пишет Миллер, — равно как и на карте дворянина Ивана Львова, Шелацкий нос не ограничен, а о жителях оного носу объявляется, что они говорят языком особливым. На бою весьма жестоки и покорить их не можно. Хотя из них кто в полон попадет, тот сам себя убивает’ {Г. Ф. Миллер. Известия о путешествиях и открытиях в Северном Ледовитом океане, с Российской стороны учиненных. Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. 1758, стр. 197.}. От Миллера мы узнаем, что на этой карте ‘против Шелацкого носу означена также земля, неограниченная, коей жители называются кыкыкме и подобны юкагирам’ {Г. Ф. Миллер. Известия о путешествиях и открытиях в Северном Ледовитом океане, с Российской стороны учиненных. Сочинения и переходы к пользе и увеселению служащих. 1758, стр. 197.}.
Вот дословно все то, что сообщил Г. Ф. Миллер об этой карче. Как мы увидим, он процитировал легенду карты неточно и весьма неполно.
Мы нашли эгу карту, переданную из московской группы портфелей Миллера в фонд ландкарт и атласов библиотеки Московского главного архива Министерства иностранных дел, хранящийся ныне в ЦГАДА. Просмотрев карты этого фонда, мы нашли одну карту, на которой имелась процитированная, или скорее пересказанная, Миллером надпись: ‘земля, неограниченная, коей жители называются кыкыкме и подобны юкагирам’, но на карте эта надпись дана в значительно более полном виде.
Обратимся к этой карте, числящейся под No 29 по реестру библиотеки Московского главного архива Министерства иностранных дел по Иркутской губернии. Карта ветхая, нет правого нижнего угла с частью моря южнее Камчатской лопатки. Наклеена она на плотную бумагу. Размер ее 71X58 см с полями, или 68X45 см без полей. Ни масштаба, ни ориентира на карте нет. Ориентирована она севером кверху, как современные нам карты. Южная оконечность Камчатки (мыс Лопатка) дана в начертании, не соответствующем действительности. Мыс скорее похож не на лопатку, а на последнюю фалангу человеческого пальца. В центре мыса показано озеро, на озере — остров. Это — Курильское озеро. Между озером и морем надписи: ‘на озере остров, на острове — острог курильских людей немирных’.
Как раз в первое десятилетие XVIII в. южную оконечность Камчатки называли ‘Курильской землицей’. 10 февраля 1701 г. Владимир Атласов в своей ‘скаске’ сообщил: ‘А вдаль за теми Курильскими иноземцами какие люди есть и далека ль та земля — неведомо’ {Скаска В. Атласова. ЦГАДА. Разрядно-сенатским фонд Сибирского приказа. кн. No 1292, лл. 709—713.}.
Северо-восточнее озера на карте надпись: ‘а от Курильской земли влево пошла земля низменная через ее вдали значена горы, а дале курильской земли русских людей не бывало’. Отсюда видно, что карта составлена до первого похода Анциферова и Козыревского на Курильские острова, т. е. до 1711 г.
На восточной оконечности горного хребта, идущего через всю Камчатку к выдающейся восточной ее части, надпись: ‘Ключи горяч. (сокращенное слово: горячие.— А. Е.) есть великие и из под земли бьют. От ключей река течет три версты и вода горяча, а буда в ключи положиши птицу или мясо сырое на рожне — сварится (кипящие воды)’.
Выше на середине Камчатского полуострова с восточной стороны надпись (около устья р. Авачи): ‘Из сея сопки исходит огнь и град бывает. И облака в полгоры ходят. Виде ее за 35 дней. Живут кракасли, язык ‘собой’ (т. е. особый)’.
На Камчатке, как известно, 127 вулканов, из них 19 действующих. Самый большой (высокий) вулкан — действующая Ключевская сопка, 4 850 м.
Несколько выше перешейка, соединяющего Камчатку с Азиатским материком, надпись: ‘Реки Олюторские. Здесь побивают русских людей. Не пропускают на Камчатку и с Камчатки в город Большой Погиси. Еклюртанской острог (не разобрано слово) был по их Нанне и вал вышины 3 сажен ширины тож 2 стены и дерн кладен’.
Западнее, между истоками рек Докушан (с юга) и Пушалена, надпись на карте снизу вверх: ‘Здесь есть камень подобен пушечным ядрам круглый в черных кожурах. Абе те разобьешь и в них каменье светлый яко стекло. Из того камень камчадалы делают копья и стрелы’ {По мнению академика А. Н. Завардцкого, здесь речь идет об окатанных кусках обсидиана (вулканического стекла).}.
На территории Чукотского полуострова, на северном, не ограниченном носу, надпись: ‘Нос Шалацкий. Живут люди Шалацкого роду. Язык у них собой зело ивоисты (т. е. всегда готовы воевать), а бой лучной, а смирить их не можно, потому что кого и с собою возьмешь в полон, сами себя умертвляют, закалываются ножем’.
На карту нанесены и острова. На очень большом и не ограниченном острове против устья рек Караги и Авачи имеется надпись: ‘остров или землица’, т. е. здесь высказано предположение, что это не остров, а материк. ‘А на ней люди все неясашные. Бывал на ней Иван Голыгин. Лисицы бурые и сиводушчатые есть’.
Остров, о котором идет речь, не остров Св. Лаврентия, как можно было бы подумать, судя по его очертанию, величине и местоположению на карте, а Карагинский, расположенный непосредственно против устья р. Караги.
Наконец, на карте имеются данные о Северной Америке, которая названа ‘землицей’, в противопоставление острову. Против не ограниченного полуострова Шелацкого имеется неограниченная территория с надписью: ‘Землица, а на ней живут по чукоцки кыкыкмеи и зело изликны {Изликны, т. е. многочисленны.}, а бой у них лучной, а звери соболи и лисицы есть. Дерева на ней сосняк и березняк’.
На самом верху карты, справа, нанесен узкий пролив с не ограниченными с обеих сторон берегами, и на нем четыре острова. На самом деле, там и есть четыре острова: Ратманова, Крузенштерна, Феруэй и Укивок, или о. Кинга.
На карте нанесен один, судя по местоположению, Шантарский остров с надписью: ‘Соболи’. Внизу, в левой части карты, у Яблонового хребта изображено начало Великой китайской стены.
Попробуем разобраться в данных этой карты и определить ее происхождение и время ее составления. На карте упомянуто имя Ивана Голыгниа, побывавшего на некоем острове. Об этом путешествии Ивана Голыгина мы нашли архивный документ в якутских книгах (напечатан в ‘Памятниках сибирской истории XVIII века’. СПб., 1885, т. 2). Вот этот документ. В 1710 г. якутский воевода Траурнихт и подъячий Татаринов допрашивали якутских служилых людей про остров, ‘который значится против Камчатского и Колымского и Ленского устья и про иные ведомости’. Эти-то расспросы, давшие много для установления конфигурации нового края, и легли в основу данной карты. При этих расспросах Иван Шамаев показал, что в 1700 г. он прошел посуху с Тимофеем Кобелевым, камчадальским приказчиком, от Анадыря до Менжины на оленях и собаках. Они видели (против Караги реки) в море остров. На этом острове был Иван Голыгин с товарищами сам третей — ‘грести де до того острова в байдарах день’. Жители этого острова отказались платить ясак, и Голыгин вернулся ни с чем. Вот об этом Голыгине и говорится на карте. Об этом же путешествии Голыгина сообщал, не прибавив ничего нового, Алексей Поротой. Эти сведения относятся к походу 1700 г., а получены были в Якутске 1710 г. {Якутск, кн. 4. акты 19—22 и 27. Памятники сибирской истории, т. II. СПб.. 1885, стр. 501.} Голыгин пропал без вести на Камчатке. В честь него одна из камчатских речек, на которой он погиб, названа Голыгиной.
Указание на карте о том, что олюторцы {Относительно олюторцев имеется сведение в ‘скаске’ Владимира Атласова от 10 февраля 1701 г.: ‘А за теми коряками живут иноземцы, люторцы, а языком во всем подобие коряцкое…’, т. е. олюторцы — это коряки или весьма близкий к ним народ.} не пропускают на Камчатку русских, находит объяснение в документах, в ‘скасках’ Атласова и именно в отписке приказчиков Анадырского острога якутским воеводам 7 октября 1709 г., где говорится, что ‘послать тех памятей (т. е. эти инструкции) из Анадырскаго на Камчатку вскоре никоими мерами нельзя, потому что в малолюдстве, из Олюторского и из-под Кагирского и из Карагинского острогов немирные иноземцы не пропустят’ {Памятники сибирской истории XV1I1 в., СПб., 1883, т 1. стр. 403. Якутск, кн. 4. акты No 19—22 и 27.}.
Вот еще одно сведение о немирных олюторцах, относящееся к тому же периоду. Приказчик камчадальских острогов Петр Чириков писал 24 января 1710 г. якутским воеводам о невозможности посланным из Якутска без поддержки служилых Анадырского острога пройти на Камчатку. Он ссылался на то, что олюторцы после нападения говорили: ‘До Камчатки де вас сухим путем и морем не допустим, того де и в уме не держите, что быть на Камчатке’ {Памятники сибирской истории XVIII в., 1882, т. I, стр. 410—411. Якутск, кн. 5, акт No 23.}.
Только в 1714 г. драгунский капитан Петр Татаринов, назначенный в 1713 г. приказчиком Анадырского острога, ‘учинил военный поиск’ против олюторцев. Он послал против них Афанасия Петрова, который после осады Большого Олюторского посада и приступа, во время которого метали в острог ручные ядра, б августа 1714 г. взял его, побив при этом всех ‘олюторских мужиков’, бывших в том остроге {Памятники сибирской истории XVIII в. СПб., 1885, т. 2, стр. 43—47. Отписка от 7 февраля 1715 г. Якутск, кн. 5, акт No 68.}.
Данные о Курильской землице могли быть нанесены на карту по сведениям камчадальского приказчика Василия Колесова, полученным в Якутске.
В 1706 г. Василий Колесов писал, что он посылал в поход служивых проведывать Курильскую землю на немирных людей и служилые сообщили, что дале за носом земли нет, море, а за переливами (т. е. проливами) острова, но проведывать их не на чем, так как нет ни морских судов, ни припасов. Отсюда надпись на карте, что дальше Курильской землицы никто из русских людей не бывал. Если бы карта составлялась после 1711 г., когда на первых Курильских островах уже побывали Анциферов и Иван Козыревский, составившие и приславшие карту, то имеющаяся на карте фраза о Курильской землице появиться не могла бы. Характерно и то, что на карту нанесен, хотя и не названный, один Шантарский остров. На самом деле там три острова, но они были посещены впервые в 1713 г., а сведение о них было доставлено в Якутск в 1714 г. {Шантарские острова были посещены казаками Быковым, Крестьяниновым и Анабарой в 1713 г.}. Надпись о том, что чукчи при взятии их в плен кончают самоубийством, могла быть заимствована из разных источников.
На основании сказанного можем довольно точно установить время составления, а также назначение данной найденной нами карты. Эта карта составлена в 1710—1711 гг., но не позже 1711 г., в Якутске, очевидно, по распоряжению стольника князя Василия Ивановича Гагарина, племянника сибирского губернатора князя Матвея Петровича, а также якутского воеводы Дорофея Афанасьевича Траурнихта и его помощника подъячего Ивана Татаринова, с ‘приписью’, т. е. имеющего право самостоятельно отписываться в Сибирский приказ, на основании расспросных речей служилых и промышленных людей Никифора Малгина, Наседкина, Поротова и др. Были учтены сведения о походах в 1700—1710 гг. При составлении этой карты несомненно была использована карта, имеющаяся в служебной книге С. У. Ремезова на л. 102. Как мы установили путем сличения почерков, карта 1710—1711 гг. выполнена Ф. Бейтоном или Бетоном, который в 20-х годах XVIII в. был ‘земским комиссаром Селемгинского дистриху’. Карта 1710—1711 гг.— одна из первых русских карт и вообще известных карт, на которой на основании конкретных сведений нанесена западная часть побережья Северной Америки и сообщены некоторые сведения о ее жителях. На этой же карте нанесены три острова Диомида и Укивок. Эта карта — ценный документ о раннем этапе колонизации Камчатки и Чукотки.
Вопрос о соединении Америки и Азии этой картой оставлен открытым — и это можно объяснить. В 1710—1711 гг. служилые люди и промышленники рассказывали о ряде попыток обойти Чукотский полуостров морем, но ни одна из них не удалась из-за непроходимых льдов. О походе Дежнева некоторые из них не знали. Рождалось сомнение, кончается ли Азия полуостровом или же ‘необходимой’ (из-за льдов) нос — это перешеек, соединяющий Азию с какой-либо другой землей.
На картах Львова и Елчина, на каждой по-разному, вопрос о соединении Азии с другим континентом также оставлен открытым.

КАРТА ЯКУТСКОГО ДВОРЯНИНА ИВАНА ЛЬВОВА

Карта Ивана Львова найдена нами в ЦГАДА. Она хранится среди карт Иркутской губернии и значится в реестре библиотеки Министерства иностранных дел (No 26) под названием ‘Карта, изображающая Анадырский острог и Анадырское море’. Эта карта перешла в данный фонд из портфелей Г. Ф. Миллера. Карта цветная. Размеры ее: 44 X 33 см. На бумаге дважды повторен водяной знак V. К. Карта в удовлетворительной сохранности. Географического ориентира нет, ориентирована карта примерно севером книзу. Градусной сетки и масштаба карта не имеет. Карта Ивана Львова крайне важна, так как она также одна из первых по времени из найденных в настоящее время карт Чукотского полуострова и части Аляски с конкретными сведениями о последней.
Сын боярский Иван Львов был, как мы установили, приказчиком или одним из приказчиков Анадырского острога с 1710 по 1714 гг. {Отписка анадырского приказчика Петра Татаринова якутскому коменданту полковнику Елчину от 16 июня 1715 г (Памятники сибирской истории XVIII в., ч. 2, стр. 73).}. Как редкое исключение, он не был, подобно другим приказчикам, убит, жил затем в Якутске, где в 1736 г. передал свою карту Г. Ф. Миллеру.
Не случайно что Анадырский острог помещен в центре карты, так как она составлена приказчиком этого острога. Карта позволяет установить, что то, что на ней названо Анадырским носом — это Чукотский полуостров, что на ней нанесены именно о-ва Диомида (два без скалы Феруэй) и часть побережья Северной Америки. До настоящего времени, пока не было возможности обратиться к самой карте, а приходилось довольствоваться только теми сведениями, которые сообщил о ней Миллер, толкование его данных по необходимости являлось произвольным и вело к разночтениям. Между тем, сведения Львова представляют огромную важность.
Иван Львов находился в Анадырском остроге как раз в то время, когда там был Петр Попов, собравший сведения о ‘Большой земле’ (1711 г.). Эти сведения несомненно нашли свое отражение в рассматриваемой карте. Как мы знаем, вероятнее всего в связи с немирным настроением и поведением местных чукоч и с отсутствием в этой части Азии ценной пушнины, северо-западная часть Чукотского полуострова не была обследована. Отсюда версии о возможном соединении Азии перешейком, ‘неограниченным носом’ с каким-либо другим континентом.
На карте: Ковымское море, отделенное не ограниченным Шелацким носом (надпись — ‘живут шалаги, от чукочи собой розны’). К востоку от неограниченного носа — ‘Море Акиян’. Затем нос Анадырский — Чукотский полуостров с двумя коргами (отмелями). На территории прилегающего острова надпись: ‘Остров. На нем живут чукчи’. Против северо-восточной стороны ‘Анадырского’ носа (так на карте назван Чукотский полуостров) надпись: ‘От носу пол дня перегребу’. Далее овальный остров с неровными краями, на площади которого написано: ‘на сем острову живут люди по чюкоцки зовомо Ахъюхалят. Язык собой (особый), платье носят уточье и гагарье кож и питаются моржом и китом. А безлесно, а вместо дров костью варят в жиром’.
Далее еще пролив с надписью на его площади: ‘Двои сутки в байдарах’ и еще овальной формы остров, на котором надпись: ‘На сем острову живут люди по чюкочьи зовомы пеэкел зубатые. Платье уточье и остроги у них есть’. За несколько большим проливом, на котором нет никакой надписи, территория, северный край которой не ограничен. Надпись такая: ‘Земля Большая, на ней живут люди по чюкоцки зовомы кигин элят. Язык собой (особый.— А. Е.), а парки носят собольи, лисьи, и лисицы и олени, а зверь всякой соболи и лисицы и олени есть. А юрты у них в земле, а бой лучной, а лес на ней сосняк и листвяк, ельник и березник и острог у них’.
Находка этой карты Львова, карты, не имеющей масштаба, и с произвольной конфигурацией суши и моря, устраняет те естественные недоразумения, которые возникают при чтении ее легенды в передаче Г. Ф. Миллера. При чтении одной этой легенды характеристика островов Диомида должна быть перенесена на о. Аракамчечен, а это спутывает все данные. Между тем по конфигурации данной, хотя бы и безмасштабной карты и по содержанию надписей на ней видно, что эта карта на самом деле дает достоверные сведения об островах Диомида и о части Северной Америки. ‘Уточье платье’ — это одежда из шкурок уток, которую действительно носят жители островов Диомида. Правильно и указание на отсутствие леса на островах и на поражавшее всех жителей русской восточной Азии наличие леса на континенте Северной Америки, это их поражало, так как на северо-восточной оконечности Азии леса нет. Авторы ранних русских карт, на которых изображена Северная Америка, отмечая наличие леса и зверя с ценным мехом в Америке, не сговариваясь отмечали то, что их интересовало с точки зрения перспектив пушного промысла и не могло не поразить, как нечто необычное. На континенте, лежавшем за проливом, шириной всего в 89 км, была другая растительность и другая фауна. На островах Диомида, а также на о. Лаврентия нет ни леса, ни живущих в лесах пушных животных — соболей, лисиц, россомах и т. п. Немного же восточнее — и лес, и животные с ценной пушниной уже имелись, эти сведения могли относиться и относились только к Америке, в частности к Аляске.

КАРТА КИРИЛОВА 1724 г.

О влиянии русских карт на мировую географическую науку свидетельствует карта, опубликованная впервые в 1725 г. в Нюренберге Гоманом, точнее его наследниками, так как к моменту публикации сам Иоган Баптист Гоман уже умер. К этому времени умер и Петр I, по приказанию которого Я. В. Брюс переслал эту карту для напечатания Гоману.
Карта эта была составлена в 1724 г. И. К. Кириловым. Опубликована карта была академиком Л. С. Бергом в ‘Известиях Всесоюзного географического общества’, т. 75, вып. 3. Проф. А. И. Андреев правильно считает эту карту составленной Кириловым. Мы можем дополнить это соображение указанием на то, что Кириловым в данной карте использована впервые карта якутского дворянина Ивана Львова. Таким образом, чрезвычайно интересная карта, о которой идет речь, опубликованная в СССР Л. С. Бергом и предоставленная им для помещения в настоящем издании, свидетельствует о непосредственном влиянии открытий русских путешественников, географов и картографов на географическую науку других стран.

КАРТЫ КИРИЛОВА, ВОСПРОИЗВЕДЕННЫЕ Ф. БЮАШЕМ В ПЕТЕРБУРГЕ и В ПАРИЖЕ

Карта, напечатанная в 1725 г. в Нюренберге в атласе И. Б. Гомана, была воспроизведена в России в 1752 г. Филиппом Бюашем в качестве карты, дающей первую концепцию Чукотского полуострова и Аляски. Эта карта была напечатана в августовской книжке, издававшейся Академией Наук ‘Considrations Gographique’ на стр. 10—11 и перепечатана в Париже в том же году в книге того же Бюаша ‘Географические и физические соображения по поводу новых открытий на Севере Великого моря’ в (Издании французской Академии наук. В тексте этой книги (стр. 10) Бюаш сообщает, что Нюренбергская карта, на которой на одном листе помещены Камчатка и абрис Каспийского моря, составлена на основании первых докладов немцев в Петербурге. Несомненно, что немцы, о которых здесь идет речь, это шотландцы, братья Брюсы, один из которых — Яков В. Брюс — переслал данную карту, составленную И. К. Кириловым, по приказу Петра I в Нюренберг.

КАРТА ПЕТРА ШИШКИНА 1762 г.

Карта Львова не только оказала прямое влияние на русские и западноевропейские академические издания, но и нашла отражение особенно в тексте надписей, в ряде карт сибирских служилых люден и промышленников в XVIII в.
Так на карте, составленной в 1762 г. купцом Петром Шишкиным {ЦГАДА. По реестру Библ. Гл. арх. МИД. Карта Якутской губ., No 54. Рукописная.}, Америка названа, как это ни удивительно, ‘землей якутского дворянина’. Эта надпись относится не к владению якутского дворянина, а к земле, нанесенной на карту якутским дворянином Иваном Львовым. Очевидно, Петр Шишкин знал о карте Ивана Львова из печатной работы Миллера.

КАРТА ИВАНА КОЗЫРЕВСКОГО 1712 г.

Сведения о Курильских островах были собраны русскими задолго до 1711 года, возможно даже еще в середине XVII века. Японцев на Курильских островах не было, и русские впервые открыли и описали эти острова.
Решающим этапом в открытии Курильских островов явились походы русских казаков, во главе сначала с Анциферовым, а затем с Козыревским в 1711—1713 гг.
В 1712 г. Козыревский совершил второй поход для ‘проведывания’ Курильских островов. Как известно из документов, напечатанных во 2-ой книге ‘Памятников сибирской истории XVIII в.’ и из работ Герарда Миллера и А. Сгибнева (Морской Сборник за 1869 г., No 4) и Л. С. Берга, казак Иван Козыревский составлял чертежи открытых им Курильских островов в 1711, 1712, 1713 и 1726 гг. Впервые опубликованная нами карта — копия карты Козыревского, сделанная собственноручно Семеном Ульяновичем Ремезовым, не может относиться к 1726 г., так как Ремезов умер в 1715 г. Таким образом, данная карта не является той, которую Козыревский в 1726 г. показывал Берингу. Эта карта более ранняя, составленная до 1715 г., но до этого года Козыревским было составлено три карты: в 1711, 1712 и 1713 гг. Какая же из них перед нами? Применяя метод исключения, приходится исключить ‘чертеж’ Козыревского, составленный примерно в апреле 1713 г.
На имеющемся у нас чертеже есть надпись на месте мыса Лопатки, очертания которого даны весьма приближенно: ‘До сего места доходили Иван Козыревский с 18 человеками и видели островы’. Между тем, в 1713 г. у Козыревского было 55 служилых людей и 11 местных жителей, всего 66 человек, а не 18, как указано на карте. Однако, само по себе это расхождение данных о числе участников похода, имеющихся в ‘чертеже’ и в описании к нему, в документе, воспроизведенном в ‘Памятниках сибирской истории XVIII в.’, т. 2, стр. 536 и сл., не играет решающей роли, так как экспедиция Козыревского могла продвигаться отдельными партиями. Но в документе, помещенном в ‘Памятниках сибирской истории’, и в данных, приведенных Сгибневым и Миллером, имеются такие расхождения с найденным нами ‘чертежом’, которые абсолютно исключают возможность предположения, что публикуемый здесь ‘чертеж’ относится к 1713 г. На данном ‘чертеже’ ‘Матмай’ показан и назван третьим островом, между тем в описании Козыревского 1713 г. он назван пятнадцатым. На ‘чертеже’ на втором острове надпись: ‘О(стров) с него возят японцы землю’ (т. е. руду.— А. Е.). В описании Козыревского 1713 г. сказано об этом острове: ‘Шестой Шококи, на который приезжают японцы за рудой’. Таким образом данный ‘чертеж’ никоим образом не может быть ‘чертежом’ 1713 г. Однако, надо решить, какой из двух ‘чертежей’ перед нами — 1711 или 1712 г.? Если обратиться к челобитной 75 казаков на царское имя об открытии Курильских островов, то становится сразу видно, что публикуемый здесь ‘чертеж’ не может относиться к 1711 г. Прежде всего, во главе похода 1711 г. стоял не Козыревский, а Данила Анциферов, который был атаманом. Козыревский был его помощником, эсаулом, и он не мог написать на отчетном чертеже, что казаки ходили с ним, с Козыревским. В первом походе казаки ходили с Анциферовым. Во-вторых, челобитная 1711 г. не имеет никакого намека на сведение, которому в те времена придавали чрезвычайную важность, о том, что японцы с одного из Курильских островов возят руду. И в отношении некоторых других представлений настоящий чертеж содержит значительно больше данных, чем челобитная 1711 г. Таким образом, единственно возможной датировкой для данного чертежа является 1712 г. Анциферов к этому времени уже был убит местными жителями. В 1712 г. на Камчатку был назначен новый приказчик Иван Колесов. 10 сентября этого года он прибыл в Нижне-Камчатский острог и приказал Козыревскому ‘проведать острова’ ‘за переливами’ и составить чертеж, а также привести ясашную казну. В 1712 г. Козыревский уже был начальником похода.
Чертежи Ремезова — Атласова и Ремезова — Козыревского оказали влияние на карту Стралсмберга, Зеутера и другие западноевропейские карты.

КАРТА ЕЛЧИНА

Для следующей использованной нами карты определены ее авторы, что не удалось сделать П. Н. Милюкову, который сослался на нее, но дал ее как безымянную, составленную по сказке казака Ивана Енисейского {П. Н. Милюков. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1892, стр. 540, примечание. Упоминание о данной карте встретилось нам в одной из статей проф. А. И. Андреева (‘Русские открытия в Тихом океане в первой половине XVIII в.’ — Изв. Всес. Геогр. об-ва, т. 75, в. 3, 1943, стр. 38).}.
Карта, цветная, вшита в 43 книгу кабинета Петра I в красном сафьяновом переплете {В Гос. архиве, кабинет Петра Великого, кн. No 43, в которую вшита в сложенном виде карта, называется: ‘Письма карабельных мастеров и проч. 1719 г.. кн. 4’. Карта представляет собою лист 374 этой книги. Размер карты 29,5 X 39 см.}. Надпись внизу, сделанная в рамке.- ‘Карта якуцкая и Камчатскому мысу и прежнему пути на Камчатской мыс, також и новой’… Карта без ориентира. Север примерно внизу. Карта охватывает территорию от Лены с ее устьем до Амура. Чукотский полуостров показан омываемым морем. Севернее него изображен остров без надписи. Очертаний Америки и островов в проливе нет. Зато на юго-восточной оконечности Камчатки, южнее устья р. Камчатки, сильное и неограниченное расширение полуострова. Слева внизу надпись: ‘По сказке от камчатского казака Ивана Енисейского с товарищи, что в левую сторону пошла великая земля и людна. Между теплым и студеным морями. И иноземцы многие им сказывали, что из моря в море чрез тое земли пролива не знают’. Показаны три пути. От устья Лены к устью Яны и Анадыря и далее к югу до р. Камчатки и к западу до р. Большой с надписью: дорога сухим путем на Камчатку {Вместе с картой подшито такое неозаглавленное описание: ‘От Иакуцка до Моря сухим путем наскоро две недели, а с возами три недели езды. А преж сего от Якуцка хаживали судами рекою Леною вниз и вверх реками Алданом, Маею, Юдомою до Юдомского волоку. А волоку двадцать верст. А от того волоку вниз рекою Ураком до Окияна Моря всего поспевали в пятнадцать недель. А до Камчацкой земли переходят морем в неделю. А леса на Камчацкой земле: лиственник, топольник, березник, осинник. А сосновова и еловова дерева там нет. От Якуцкой стороны близ моря добрых лесов к судовому строению нет верст за двести до речки Горбей, а от реки Горбей и ниже лесов довольно и можно те леса взводит водою рекою Юдомою до вышеупомянутого волоку. А через волок надлежит возить лошадьми до реки Урака, которая впала в Море. А железо можно плавить в близости той пристани для того, что в тех местах руды железной доволно.
А по сказке Камчацкого монаха Игнатия и писал в Якутской просителное писмо, чтоб к ним послать на Камчатку всяких хлебных семян и овощных, и по оному прошению семян хлебных и овощных к нам послано. В том же писме писал он, что той земли доволно и хлеб будет родитца.
От Якуцкой же стороны Якуцкого острога якуцкие казаки Иван Каргопол с товарищи дали скаску что от Уцкого острогу ечмень во вся годы родитца, для того, что тот остров в полуденную сторону близ китайской границы, и для заводу пашен и посеяния хлеба послан сын боярский Семен Харитонов со служивыми людмн. А те вышеписанные посылки на Камчатку и в Уцкой острог посланы в 1718 году. (Подписано) Яков Елчин руку приложил (1719)’.}. Второй путь — от Якутска к Охотску по прямой с надписью: иноземцы переезжают для промыслу в 16 дней. Третий путь от впадения р. Юдомы в Лену с надписью: дорога судовая на Ламу и Охотск. В центре Пенжинского моря остров. Против р. Уть (р. 49) показан остров. Западнее озера на южной оконечности Камчатки (Курильского) тоже остров и кроме того 4 Курильских острова и 4 острова той же группы, обозначенных равнобедренными, равными между собой, треугольниками, и большой (на юге, неограничеимый) остров, с надписью — остров Нифан. Севернее его острова Матмай и другие.
Нам удалось точно датировать карту — 1719 г., использовав подписанную и датированную объяснительную записку к ней, составленную полковником Яковом Агеевичем Елчиным, бывшим якутским воеводой и начальником ‘большого Камчатского наряда’, т. е. экспедиции в Японию и Америку, посланной в 1716 г.
Основой для этой карты является не сказка Ивана Енисейского, а карта Козыревского {Карта Козыревского позже была использована И. К. Кириловым при составлении его карты 1726 г.}. На карту перенесено утверждение о том, что от Камчатки в океан протянулся перешеек, соединенный с какой-то землей. Но в ее основу лег другой картографический документ — и документ огромной важности, ‘Чертеж’ Ивана Козыревского, а именно третий его чертеж 1713 г., после третьего его похода на Курильские острова.
Как видно из документов (43 книги кабинета Петра Великого и других), (опубликованных во втором томе ‘Памятников сибирской истории’ (стр. 46), Иван Козыревский, составив во время своего второго похода 1713 г. карту островов против Камчатского мыса, т. е. Курильских островов, сдал составленную им карту этих островов приказчику Камчадальского острога Ивану Енисейскому. Чертеж этот был подписан Козыревским. На нем были нанесены острова ‘даже и до Матмайского острова’ (там же). Таким образом, становится понятным происхождение карты: она была составлена Иваном Козыревским и прислана в Москву с примечаниями камчатского приказчика Ивана Енисейского.
Иван Енисейский — это полулегендарная фигура одного из исключительно удачливых, смелых и жестоких героев первоначального накопления в Восточной Сибири. Он служил в Анадырском остроге, а оттуда в 1696 г. с Лукою Морозкой отправился проведывать Камчатку. Участвуя в походах Владимира Атласова в течение трех лет, он неоднократно сражался и много раз собирал и доставлял в казну огромный ясак. Однажды он был изранен копьями и ножами. С 1708 г. он был сделан приказчиком на Колыме и там собирал огромный ясак. В 1711 г., по представлению якутского воеводы от 18 декабря 1710 г., казачий десятник Иван Енисейский был возведен в дворянское достоинство {Памятники сибирской истории XVIII в., ч. I, СПб., 1882, стр. 432—436.}. В 1714 г., после новых походов на Камчатку и сборов сказочно богатого ясака, камчатский приказчик дворянин Иван Енисейский был тяжело изранен, а затем сожжен заживо в юрте восставшими юкагирами Акланского острожка.
По содержанию эта карта Елчина связана с ‘Большим Камчатским нарядом’ и с вопросом о постройке русского флота на Дальнем Востоке. Она была доложена Петру Первому вместе с показаниями японского полоненика Санима. С этим фактом несомненно связана посылка Петром геодезистов Евреинова и Лужина в 1719 г. в Восточный океан.

КАРТА ЕВРЕИНОВА и ЛУЖИНА

В январе 1719 г., когда Петр I отправил в разведывательную экспедицию двух геодезистов, Ивана Евреинова и Федора Лужина, он дал им инструкцию, в которой собственноручно вписал задание решить вопрос, сходится ли Азия с Америкой {Вот полный текст этой инструкции:
Инструкция Ивану Евреинову, Федору Лужину.
Ехать вам до Таболска и от Таболска взять провожатых, ехать до Камчатки и далее куды вам указано. И описать тамошние места [где] (зачеркнуто Петром I) [с Ази] сошлася ли Америка (вставка на полях рукою Петра I) с Азией, что надлежит зло тщательно зделать не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карту исправно поставить (вставка на полях рукою Петра I). А об отправлении вашем из Тоболска и о даче подвод и провожатых и прочего, в чем вам будет нужда, Сибирской губернии к ландратом и прочим управителем указ послан 1719-го генваря 2-го дня.
ЦГАДА, ф. Кабинет Петра I. II отд., кн. 66, л. 40. Напечатано в П. С. З. за No 3266.
Из текста этой инструкции явствует, что, кроме письменной, гласной инструкции, имелась еще устная, негласная.}.
В исторической литературе с самого начала (Г. Миллером) было высказано мнение о том, что к решению вопроса, соединяется ли Азия с Америкой, экспедиция Евреинова и Лужина не имела никакого отношения. Миллер полагал, что целью путешествия Евреинова и Лужина была разведка драгоценных металлов на Курильских островах. Известно, что, по утверждению Козыревского, японцы вывозили какую-то руду с шестого острова, а между тем еще в середине XVI в. испанцы и датчане сообщали об островах из золота и серебра, примерно в тех же краях. Мнение Миллера особенно интересно потому, что он лично имел сведения от одного из пленных шведов, Генриха Буша, плававшего с геодезистами из Охотска в Большерецк. Миллеру возразил Пекарский, основываясь на пункте инструкции Петра Великого, где прямо поставлена задача — узнать, сошлась ли Америка с Азией {П. Н. Пекарский. Наука и литература при Петре ‘Великом’. 1862 г., стр. 348.}. Точку зрения Миллера разделял и обосновывал историк-моряк, капитан I ранга А. Сгибнев, который в 1869 г. выступил с серией интересных статей в ‘Морском сборнике’. Сгибнев полагал, что задание узнать, сошлась ли Америка с Азией, было дано лишь для того, чтобы замаскировать подлинную цель экспедиции, посланной для исследования Курильских островов и собирания подробных сведений о Ялонии {А. Сгибнев. Попытки русских к заведению торговых сношений с Японией в XVIII и начале XIX столетий, ‘Морской Сборник’, 1869, т. I, стр. 41.}.
Об экспедиции геодезистов в диаметрально противоположном духе писал С. М. Соловьев, который полагал, что ввиду того, что ‘Петр уделял много внимания переводу на русский язык книг по географии, но в вопросах русской географии иностранными книгами нельзя было довольствоваться’, то возникла необходимость самим русским изучить и для себя, и для других, и что именно с этой целью — для выяснения вопроса, соединяется ли северо-восточная Азия с Америкой, и были посланы Евреинов и Лужин, и что первое внушение о важности этого вопроса приписывается Лейбницу {С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 4, изд. 2, т. XVI, стр. 243.}.
Таким образом, по одной версии Евреинов и Лужин должны были разрешить географическую задачу, сошлась ли Америка с Азией, а по другой — их путешествие не имело к решению этой задачи ровно никакого отношения. Между тем, о ходе этой экспедиции известно очень немного. Известно, что геодезисты отправились в плавание из Большерецка на Камчатке в 1721 г. и посетили пять Курильских островов. Евреинов отказался дать сведения об экспедиции местным сибирским властям и явился с отчетом и с картой к Петру в Казань. Царь как будто бы остался доволен его отчетом {}Геодезисты посетили 5-й и 6-й из Курильских островов, лишились якорей вследствие каменистого диа и вернулись в Охотск. (П. Н. Пекарский. Наука и литература при Петре Великом, 1862, стр. 348). Н. И. Голиков в IX томе своего труда о Петре I (Н. И. Голиков. Деяния Петра Великого. Изд. 2, т. 9, М., 1938, стр. 129) пишет о царе: ‘Он был тщаниями их весьма доволен и оказал высочайшее свое к трудам их благоволение’.. Но ни отчет, ни карта не сохранились.
Конечно, было бы очень важно найти карту, которая была составлена в результате путешествия Евреинова и Лужина. До последнего времени эта карта оставалась неразысканной. Только в 1945 г., когда Центральный государственный архив древних актов готовил выставку к юбилею Академии Наук, научный сотрудник ЦГАДА В. Н. Шумилов нашел считавшуюся утерянной подлинную карту Евреинова, им подписанную, в 66 книге кабинета Петра Великого. Мы имели возможность ознакомиться с подлинником этой карты. Анализ ее данных позволяет точно ответить на вопрос о том, что Евреинов и Лужин не выполнили задания узнать, сошлась ли Америка с Азией. На карте азиатский берег выше Камчатки уходит под углом на северо-восток и в этом месте карта обрывается.
Таким образом, вопрос о соединении азиатского континента с американским отчетная карта Евреинова, представленная им в 1722 г. в Казани Петру, оставила открытым.
В 66 книге кабинета Петра Великого вшит приложенный к карте отчет Евреинова. Этот отчет имеет собственноручную подпись его автора.
Отчет позволяет судить о грандиозной работе, проделанной геодезистами. Они произвели астрономическое определение большого числа пунктов Сибири, нанесли их на карту в соответствии с вычисленными ординатами и продолжали эту работу на Курильских островах. Был выполнен труд большого научного и политического значения. Вполне можно поверить тому, что Петр остался доволен этой экспедицией {Находка отчета Евреинова интересна и в том отношении, что она опровергает мнение академика А. Миддендорфа о том, что первыми определениями широты мы обязаны Мессершмидту, который, как известно, совершил путешествие по Сибири в 1719—1727 гг. (А. Миддендорф. Путешествие по Северу и Востоку Сибири. СПб., 1860, стр. 55).}.
В свое время карта Евреинова не осталось неизвестной современникам и вошла в научный оборот одновременно и в России и в Западной Европе. Так, эту карту использовали И. К. Кирилов в 1726 и 1734 гг. и Ж. Н. Делиль для свой карты 1732 г., составленной при отправлении Беринга во вторую экспедицию. В том же 1732 г. французом д’Анвиллем с учетом материалов карты Евреинова была составлена карта, опубликованная в 4-м томе сочинения Дюгальда в 1735 г. (См. Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. Л., 1935, 101).

КАРТА БЕРИНГА в КОПИИ ЧАПЛИНА

Итоги первой Камчатской экспедиции были подведены на карте Беринга — Чаплина. Подлинник карты Беринга не сохранился. Опубликованная Л. Багровым, карта Беринга датирована 1730 годом (?) и воспроизведена так, что нельзя судить о ее подлинности. (Л. Багров. Карта Азиатской России, 1914 г.). Воспроизводим копию карты мичмана Чаплина, хранящуюся в ЦГВИА. Эта корта дала ценнейшие сведения о северо-восточной оконечности Сибири и легла в основу всех картографических работ, начиная с карты Кирилова 1733 г., оказав огромное влияние на европейскую картографию.
Данные о русских открытиях проникали за границу иной раз и нелегальными путями. Так, английский посол в Петербурге лорд Гиндфорд донес в 1747 г. секретарю по северным делам лорду Честерфилду о том, что ему удалось похитить карту Беринга и копию его судового журнала. (Сведения об этом факте можно найти в 103 сборнике РИО на стр. 452.)

КАРТА АТЛАСА АКАДЕМИИ НАУК 1737 г.

‘Атлас, к пользе и употреблению юношества и всех читателей ведомостей (т. е. газет.— А. Е.) и исторических книг’ — это ценное учебное издание вышло в свет в 1737 г. в С.-Петербурге. Он был составлен ‘при Академии Наук’. Воспроизведена одна из карт, изображающая Европу, Азию и части Африки и Америки. На этой карте, в отличие от большинства западноевропейских карт того времени, уже нанесены Чукотский полуостров, Камчатка и Аляска, причем заметно влияние карт Ремезова и отчасти Чаплина. Обращают на себя внимание представления авторов карты о том, что морской путь кругом Азии существует, что Аляска — это остров, и что Америка весьма близко подходит к Камчатке. Здесь сказались предположения об этом, высказанные Берингом при организации второй Камчатской экспедиции.

КАРТА ФЕДОРОВА—ГВОЗДЕВА—ШПАНБЕРГА

Все исследователи единодушно полагали, что журнал Федорова и Гвоздева и карта, составленная на основании этого журнала, являются если не погибшими, то во всяком случае до сих пор не найденными документами. Нам удалось найти лишь небольшой отрывок из лагбуха Федорова, правда, представляющий огромный интерес, так как в нем описан момент первого достижения русскими мореплавателями Америки. Что же касается карт с трассой пути Федорова и Гвоздева, то от общепринятого мнения сейчас мы можем отказаться. Трудность заключается не в том, что нет карт с трассой пути Федорова и Гвоздева, а в том, чтобы выбрать из множества имеющихся графических изображений их пути достоверные, имеющие документальную ценность. Карты с изображением пути Федорова и Гвоздева можно разделить на следующие категории: 1) уже известные, но основательно забытые, 2) опубликованные карты, на которых трасса пути Федорова и Гвоздева нанесена, но осталась незамеченной исследователями, 3) неизвестные карты, не опубликованные, еще не представляющие документальной ценности, и, наконец, 4) неизвестные, не опубликованные карты, представляющие документальную ценность.
К первой группе опубликованных и забытых карт относится схема, найденная в рукописи Делиля в Национальном архиве в Париже и опубликованная Ф. А. Голдером в Америке в 1914 г. в его книге Russian Expansion on the Pacific, Cleveland, 1914.
Это — схематический набросок, сделанный рукой Делиля, надо полагать, на основании его беседы с Берингом. Картой в собственном смысле этот чертеж не является, и точность и ценность его весьма относительны. От этого наброска мы перейдем к опубликованной Делилем в 1752 г. его карте географических открытий на Тихом океане. На этой карте показана трасса пути Федорова и Гвоздева, но она дана схематично и не является основанной на документе.
На неопубликованной еще карте морского служителя Ф. Вертлюгова 1767 г., хранящейся в ЦГАДА, тоже нанесена трасса пути Федорова—Гвоздева, но с ошибками, например, показана не имевшая места высадка экспедиции на Аляску. В легенде к карте указано, что трасса пути Федорова — Гвоздева нанесена ‘по описанию’, следовательно, не на основании карты, а по собранным сведениям.
Эта карта не дает представляющего документальную ценность изображения трассы пути Федорова — Гвоздева. Зато несомненно огромный интерес имеет карта, составленная Шпанбергом на основании судового журнала Федорова, о чем указано в легенде. Карта эта с копией находится в Центральном Государственном Военно-историческом архиве в фонде Военно-ученого архива, под No 23431. Первоначально эта карта хранилась в Топографическом депо. На этой карте показан не весь путь бота ‘Гавриил’, а лишь часть его, правда, представляющая наибольший интерес: от Чукотского полуострова к берегам Америки. Обращает на себя внимание, что карта не отразила, возможно, впрочем, и очень небольшого первоначального движения экспедиции на север. Однако, во всяком случае, несмотря на некоторый свой схематизм, это единственная известная теперь уже карта похода Федорова и Гвоздева, составленная опытным навигатором М. Шпанбергом на основании документальных данных — судового журнала Федорова.
Находка этой карты дает новое, бесспорное, документальное подтверждение достижения русскими мореплавателями Америки в 1732 г.
Как сообщается в статье ‘Первый поход русских в Америке 1732 г.’, автором которой является А. Соколов (напечатана в ‘Записках гидрографического департамента морского министерства’, ч. IX, СПб., 1851 г., стр. 84—85), Гвоздев отказался составить карту, ссылаясь на недостатки путевого журнала, веденного им вместе с Федоровым и хранившегося тогда в Охотске. Но Шпанберг, найдя у себя другой журнал, веденный собственно Федоровым, ‘руки подштурмана Ивана Федорова’, ‘для собственной своей памяти’, неизвестно каким путем доставшийся Шпанбергу, приказал своим штурманам вместе с геодезистом составить по нем карту, которая и была составлена, причем составитель отметил трудность сочинения карты по данному журналу. ‘Эта карта была доставлена Шпанбергом в оригинале в Иркутскую канцелярию в Адмиралтейств-коллегию, но до нас она не дошла (пишет А. Соколов) так же, как и журналы’. В 1946 г. Л. С. Берг в своей работе ‘Открытие Камчатки и экспедиции Беринга’ подтвердил, что эту карту найти не удалось. Настоящая карта найдена нами в 1947 г. В связи с тем, что ни во время первой, ни во время второй экспедиции Беринга часть Аляски, находящаяся против Чукотского полуострова, этими экспедициями не была посещена, данные Федорова и Гвоздева и после второй экспедиции Беринга оставались единственным источником для суждения о части северо-западного побережья Аляски. Интересна высокая оценка, данная карте Гвоздева академиком Палласом в 1781 г.: ‘…достойно примечания,— заявил Паллас,— что означенный на наших старых картах по открытиям геодезиста Гвоздева, берег матерой американской земли против Чукотского Носу нарочито сходствует положением длины и ширины с тем, какое определяет капитан Кук’ (П. Паллас. О российских открытиях в морях между Азиею и Америкою. Месяцеслов исторический и географический на 1781 г. СПб., при Академии наук, стр. 142).

КАРТА ДЕЖНЕВА—МИЛЛЕРА

Выдающийся научный интерес представляет ранее неизвестная, сильно поврежденная карта с латинским текстом, хранящаяся в ЦГАДА под No 11 среди карт Иркутской губернии в картографическом фонде Библиотеки Главного архива Министерства иностранных дел. В реестре карт и атласов Библиотеки Главного архива Министерства иностранных дел она значится так: ‘Карта мест, лежащих между Якутским и Чукотским носом и устьем реки Анадыря’. Автор карты не определен. Карта не датирована. В научной литературе и картографических публикациях об этой карте упоминаний не имеется. Рукописная. Выполнена карандашом, обводка тушью. Ветха. Часть карты уничтожена, возможно огнем. Карта на александрийской бумаге, без рамки. Размер 81 X 45,8 сантиметра. Надписи на латинском языке.
Сличение этой карты с другими, выполненными собственноручно Миллером, привело к выводу, что автором данной карты является участник Большой Камчатской экспедиции профессор Российской Академии Наук Г. Миллер. Карта составлена им с учетом данных отписок и челобитных Семена Дежнева, найденных в якутском архиве в 1736 г.
Возможно, что Миллер использовал и чертеж Дежнева, до нас не дошедший. Об этом чертеже Дежнев писал в своей отписке 4 апреля 1655 г. (Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою Комиссиею, т. IV, СПб., 1851, стр. 22) следующее: ‘…а той реки Анадыре чертеж с Онюя реки и за Камень на вершину Анадыру и которые реки впали болшие и малые и до моря и до той корги где вылягает зверь’.
В восточной части карты Миллера имеются и Онюй (Анюй) и Анадыр (Анадырь) и Камень. Карта также сделана до моря и до корги (отмели). Имеется надпись ‘корга’. Сравниваем данные карты с данными отписки Семена Дежнева и Никиты Семенова от 16 апреля 1655 г., где говорится, что ‘необходимой нос’ лежит ‘промеж сивер на полуношник’ (там же, стр. 26), т. е. между севером и востоком. На данной карте этот нос показан под углом 45 между севером и востоком. Дежнев пишет о том, что этот нос имеет округлую фрму… ‘и нос поворотит кругом к Онандыре реке подлегло’. Эта округлая форма придана мысу на карте. У Дежнева говорится в качестве признака этого носа, что с русской стороны (противопоставляя, очевидно, русскую сторону чукотской) имеется речка: ‘А с Русскою сторону носу признака: вышла речка…’ На этом ‘носе’ речка имеется действительно только с русской стороны, но не с чукотской.
Сейчас же после этого Дежнев говорит о том, что против носа имеются два острова, где живут ‘зубатые’, ‘…а против того носу два острова, а на тех островах живут чухчы, а врезываны у них зубы прорезываны губы, кость рыбей зуб…’ Дежнев здесь говорит об эскимосах, вставляющих для украшения кости в кожу лица. На карте против упомянутой выше речки нанесено два острова с надписью: ‘Insulae dentatorum’, т. е. острова зубатых. Характерно, что эта карта дает концепцию свободного морского пути вокруг северо-востока Азии. Эту карту Миллер составил не раньше 1736 г., так как он до этого не имел в своем распоряжении материалов Дежнева. Поскольку в 1737 г. Миллер написал работу о плавании русских к востоку от Лены и Колымы, а данная карта по тематике и по нагрузке может относиться к этому времени, то не исключено, что эта карта относится именно к этому периоду, когда Миллер имел поручение собрать научные данные, которые помогли бы экспедиции избрать себе маршрут.
В 1741 г. суда Беринга вышли в море, и карта была нужна до этого.
Известно, что Миллер продолжал работать над картой Сибири в 1742—1744 гг. и в 1752—1758 гг. Не исключено, что работа Миллера над данной картой падает на эти годы, но не позже 1754 г., когда уже была вырезана на доске карта русских открытий на Тихом океане, составленная Академией Наук при участии Миллера. В карту 1754 г. данная карта вошла в качестве одного из составных элементов. Однако более вероятно, что карта составлена до 1741 г., поскольку позже Миллер работал над картой, захватывающей и южные районы Дальнего Востока.
Впервые найден нами корректурный оттиск карты Российской Академии Наук, относящийся к 1754 г. На нем имеется собственноручная подпись Ф. Г. Миллера с указанием о походе Дежнева, что еще раз подтверждает влияние на карты Миллера данных Дежнева, полученных Миллером из документов якутских архивов в 1736 г. Из широкого использования в работах Миллера данных Дежнева до сих пор еще не сделано должного вывода.
Неоднократно ставился вопрос о том, что Дежнев обязан Миллеру, открывшему якобы Дежнева. Историк Словцов даже назвал Дежнева миллеровским ‘выведенцем’. Вопрос следует поставить иначе, тогда станет видно, чем Миллер был обязан Дежневу и что Дежнев оказал большое влияние на концепцию Миллера в его картах и литературных научных трудах. Великое открытие Дежнева и его данные оказали влияние, таким образом, на карту Российской Академии Наук, вышедшую в свет в 1758 г. на русском и иностранных языках и широко известную в России и в Западной Европе.
Отметим, что неверно представлять себе, что об открытии Дежнева до Миллера не знали. Достаточно упомянуть о том, что шведский резидент в Москве Родес в 1652 г. доносил своему правительству о том, что в Америку посылается 2000 стрельцов. Данные карт и документов второй половины XVII и XVIII вв. подтверждают, что сведения о путешествии Дежнева имелись, хотя в некоторых случаях в них выражали сомнение.

КАРТЫ А. И. ЧИРИКОВА и МОРСКОЙ АКАДЕМИИ

Наиболее полные и достоверные итоги всех русских экспедиций на Тихом океане были подведены на двух картах: на карте, составленном по приказу Адмиралтейств-коллегии Морской Академией в 1746 г., и на карте, составленной ближайшим помощником Беринга и фактическим, по мнению Ломоносова, научным руководителем экспедиции Алексеем Ильичом Чириковым. Первая карта является подлинным рабочим экземпляром, она носит следы разрушений, причиненных огнем, но в общем сохранилась. Вторая в прекрасном состоянии, хорошо иллюминована, собственноручно подписана флота капитаном Алексеем Чириковым. Обе эти карты весьма ценны потому, что они показывают всю известную в 1746 г. северную зону на Тихом океане и в то же время четко отграничивают еще неисследованные области. Особенно важно наличие подробных легенд, в которых перечислены источники, использованные в данных картах. За одним единственным исключением все это — русские карты, являющиеся итогами русских экспедиций на Тихом океане. Среди использованных источников — и знаменитая карта Федорова и Гвоздева, русских мореплавателей, впервые достигших Северной Америки в 1732 г. Автором обеих карт является А. Чириков.

КАРТА АКАДЕМИИ НАУК 1754 г.

До настоящего времени исследователям не удалось использовать ценнейшую коллекцию карт, составленных Российской Академией Наук к 1754 г. и опубликованных с небольшими дополнениями в 1758 и в 1773 гг.
Эта серия карт 1754 г. отражает процесс подготовки итоговой карты о русских географических открытиях, составленных Академией Наук для опубликования на русских и иностранных языках под руководством Ф. Г. Миллера. В картографическом фонде Академии Наук карты 1754 г. вообще отсутствуют. Впервые они были обследованы нами, что позволило установить, какие изменения были внесены на карте между 1754 и 1758 гг. Изменения эти в общем незначительны, и обоим вариантам карт присуща общая черта: в них не были использованы данные сводных карт Чирикова и Адмиралтейств-коллегий, которые в то время были недоступны для Ф. Г. Миллера.
Чрезвычайно интересен корректурный оттиск карты 1754 г., на котором сделана правка рукой Миллера. В частности, на том участке карты, где Миллер воспроизвел данные своей же карты, составленной на основании отписок Дежнева, Миллер внес в корректуру надпись (на французском языке): ‘Морской путь в давние времена, часто посещавшийся. Поход, сделанный морским путем в 1648 г. на трех русских судах, из которых одно дошло до самой Камчатки’. Эта надпись подтверждает использование Миллером данных Дежнева, а самая карта показывает, как сведения Дежнева, на основании которых Миллер составил помещенную выше карту с латинским текстом, были перенесены на карту, изданную Академией Наук на русском и иностранных языках в 1758 г.

КАРТА р. КАМЧАТКИ С. П. КРАШЕНИННИКОВА

Относительно карты No 23 (р. Камчатка), приложенной к первому изданию ‘Описания Земли Камчатки’ С. П. Крашенинникова, судя по характеру карты и по содержанию книги и предисловия к ней, написанного, как известно, Ф. Г. Миллером, можно предположить, что автором ее является С. П. Крашенинников. ‘Не исключено и участие в ее составлении Штеллера’. Карта эта представляет большую ценность, так как она дает детальный план течения р. Камчатки, разделенной на пять отрезков, данных параллельно, причем каждый следующий отрезок является продолжением предыдущего. На карту нанесены населенные пункты, притоки Камчатки, озера и т. п. данные.
Кроме того, отдельно даны планы горячих ключей, впадающих в камчатские реки.

КАРТЫ Ф. Г. МИЛЛЕРА

Карты No 24 и 25 — Курильских островов с около лежащими местами и Земли Камчатки с около лежащими местами, хотя и были приложены к 1 изданию труда Крашенинникова и весьма возможно сделаны с его участием, однако принадлежат не Крашенинникову, а другому лицу.
Это можно заключить из предисловия Ф. Г. Миллера к труду С. П. Крашенинникова. Сначала в этом предисловии говорится о смерти Крашенинникова 12 февраля 1755 г., после того как был отпечатан последний лист его ‘Описания’, а затем сказано, что для лучшего разумения географических известий, находящихся в труде Крашенинникова, было решено приобщить к этому труду две ландкарты Земли Камчатки с окрестными ее странами. При этом Миллер замечает, что эти карты Камчатки и соседней части Сибири более полны и достоверны, чем карты, напечатанные раньше в Атласе Академии Наук.
Далее сказано, что сочинитель этих карт намерен в дальнейшем выступить с доказательством этого. Поскольку Крашенинников уже умер, он не может быть автором этих двух карт. Заметим кстати, что эта ситуация не относится к карте р. Камчатки, составленной, повидимому, самим Крашенинниковым, написавшим о р. Камчатке особую работу.
Кто же автор этих 2 карт? Во-первых, рассмотрение этих карт показывает, что это не две карты, а одна, разрезанная на две части. Во-вторых, обращает внимание то, что автор предисловия Миллер хорошо осведомлен о дальнейших намерениях автора данной карты. Это позволяет предположить, что автором или, во всяком случае, руководителем составления данной карты являлся сам же Ф. Г. Миллер. Это предположение получает полное подтверждение при сопоставлении данной карты с корректурными печатными оттисками и рукописными вариантами академической карты ‘Русских открытий на Тихом океане’, составленной под руководством Ф. Г. Миллера в 1754 г. и опубликованной Академией Наук с небольшими дополнениями в 1758 г.
Помещенная в труде Крашенинникова карта, состоящая из 2 частей (No 24 и 25), является несколько переработанный деталью академической карты 1754—1758 гг. и в то же время некоторыми своими элементами могла повлиять на окончательную редакцию карты 1754—1758 гг.
Характерно, что в данной карте не использованы карты Чирикова и Морской Академии, так же, как они не были использованы в картах Академии Наук. Это объясняется тем, что автор обеих этих карт Ф. Г. Миллер не имел доступа к картам Чирикова и Морской Академии.
Обращаясь к вопросу об источниках данной карты, приходится сделать заключение, исходя из замечаний Крашенинникова во вводной части его труда, что в ней использованы результаты, полученные академической командой на Камчатке и прежде всего самим Крашенинниковым, а также результаты 2 камчатских экспедиций Беринга, причем во время второй экспедиции значительные картографические работы на Камчатке проделал штурман Иван Елагин.
Разумеется, были учтены результаты, полученные Евреиновым, Козыревским и другими, но с существенным дополнением и уточнением этих данных.
Только сопоставляя карты, приложенные к труду Крашенинникова, с предшествующими картографическими работами, о которых сообщен материал в настоящей статье, можно оценить огромное научное значения картографической работы Крашенинникова и всей академической команды, входившей в состав Камчатской экспедиции.

* * *

Замечательные русские географические открытия на Тихом океане замалчивались и искажались. Так, Жозеф Николя Делиль в 1752 г. без разрешения русского правительства опубликовал в Париже карту с итогом русских экспедиций, в которой с величайшей наглостью вовсе не назвал имя Беринга, все открытия приписал мифическому адмиралу Дафонте и своему родственнику Делилю де ла Кройеру, известному больше как круглый невежда, спекулянт и пьяница, и лишь между прочим упомянул о Чирикове. Жозеф Николя Делиль неверно указал направление экспедиции, совершенно запутал результаты экспедиции на своей карте и срывал порученную ему работу по составлению Атласа Российского, с чем боролся Кирилов. Делиль, как теперь установлено, похищал русские карты и рукописи и посылал их Морскому министерству Франции. До настоящего времени в работах американских и других зарубежных историков замечательные русские открытия на Тихом океане замалчиваются и представляются в извращенном виде.
Долг советских историков собрать использованный еще далеко не в полной мере материал об этих великих открытиях, которые являются крупными достижениями русской культуры, и сделать их всеобщим достоянием.

ПЕРЕЧЕНЬ ПУБЛИКУЕМЫХ НИЖЕ КАРТ

No 1. ‘Чертеж вновь Камчадальские земли’.
Одна из наиболее древних известных карт Чукотского полуострова, прилегающей части Северной Америки и Камчатки. 1700 г. Опубликована впервые А. И. Андреевым в 1939 и 1940 гг. как древнейшая карта Камчатки.
(Рукописный отдел Гос. публ. библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина. Эрмитажное собрание, No 237. Служебная чертежная книга С. У. Ремезова, л. 102 об.).
No 2. ‘Чертеж вновь Камчадальские земли’.
Служебная книга С. У. Ремезова. Карта Анадырского края и Камчатки. Ориентирована севером книзу.
(Гос. публ. библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина. Эрмитажное собрание, No 237, стр. 102).
No 3. Карта мест от реки Енисея до Камчатки лежащих.
Якутская карта 1710—1711 гг. Рукописная. Одна из первых карт, на которой на основании конкретных данных нанесен Берингов пролив и сообщены сведения о Северной Америке. Выполнена Ф. Бейтоном.
(ЦГАДА. Библиотека Моск. Главного Архива МИД. по Реестру. СПб., 1877, Карты Иркутской губ., No 29).
No 4. Чертеж якутского сына боярского Ивана Львова. 1711—1714 гг.
Карта, изображающая Анадырский острог и Анадырское море.
(ЦГАДА. Библиотека Моск. Гласного Архива МИД, по реестру географ. атласам, пунктам, планам и театрам войны, составленному в 1816 г., исправленному в 1828 г. и дополненному на 1877 г. СПб., 1877. Карты Иркутской губ., No 26).
No 5. Карта Камчатки, Чукотского полуострова и Аляски.
Карта И. К. Кирилова 1724 г. с использованием чертежа Ивана Львова. Напечатана впервые в 1725 г. в Нюренберге в атласе И. Б. Гомана. Воспроизведена акад. Л. С. Бергом в ‘Известиях Всесоюзного Географического общества’, т. 75, вып. 3.
No 6. Карты северо-восточной оконечности Азии.
Карты И. К. Кирилова 1724 г. (слева) и его же 1734 г. (справа), воспроизведенные Ф. Бюашем и Петербурге и в Париже в 1752 г.
No 7. Карта американских островов. Составлена купцом Петром Шишкиным в 1762 г. Рукописная.
На этой карте Америка, возможно, единственный раз в мире названа ‘Землей якутского дворянина’. Составитель карты имел в виду землю, нанесенную на карте якутского дворянина Ивана Львова, не ассоциируя эту землю с Америкой, хотя уже раньше, в 1741 г., Чириков нанес на карту Северную Америку. В Беринговом проливе правильно показано 3 острова (без Укивока).
(ЦГАДА, по реестру Библиотеки Моск. Главного Архива МИД. СПб., 1877. Карты Иркутской губ., No 54).
No 8. Тщательнейшая всей Азии таблица на все части разделенная, ново-исправленная и насвет произведенная в Москве во Гражданской типографии от Б. В. К. Противо Амстердамских карт.
Печатная карта 1713 г., изданная Василием Онуфриевичем Киприяновым. (Оригинал на желтом шелке).
(Гос. публ. библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина. Картографический отдел).
No 9. Чертеж вновь Камчадальские земли и моря.
Чертеж похода Козыревского 1712 г. В собственноручной копии С. У. Ремезова.
Основные надписи карты. На месте мыса Лопатка: ‘До сего места доходили служилой Иван Козыревской с 18 человеки и видели островы’. ‘Первый остров’. ‘Второй остров. С него возят апонцы землю’. ‘О(стров) значиться землица, а по скаскам иноземцов живут люди своезычные’. На острове выше второго надпись: ‘Морем два дни ходу. Столб. На нем берут серу горючую’. Последний остров на юге Матмай (третий). ‘Ходу два дни’.
(Рукописный отдел Гос. публ. библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. Служебная чертежная книга С. У. Ремезова. Эрмитажное собрание, No 237, л. 104).
No 10. Карта Камчатки и Курильских островов с объяснительной запиской полковника Якова Агеевича Елчина, 1719.
Основная тема карты — вопрос о путях для подвоза материалов, нужных для постройки русского флота на Тихом океане.
(ЦГАДА, ф. кабинет Петра Великого, кн. 43, л. 374).
No 11. Карта Восточной Сибири геодезиста Ивана Евреинова 1722 г. Рукописная. Подлинник.
(ЦГАДА, ф. кабинет Петра Великого, кн. 66).
No 12. Карта Беринга, на которой показаны результаты первой Сибирской (Камчатской) экспедиции.
Копия, подписанная мичманом Чаплиным (ЦГВИА, ф. ВУА).
В легенде стоит: Копия. Сия карта сочинена Сибирской экспедицией при команде флота капитана Беринга от Тоболска и до Чукотского узла.
No 13. Карта Европы, части Африки и Азии.
‘Атлас, сочиненный к пользе и употреблению юношества и всех читателей ведомостей и исторических книг’.
На этой карте заметно влияние карт Чукотского полуострова и Камчатки С. У. Ремезова.
(СПб., при И. Акад. Наук, 1737 г., л. 18).
No 14, No 15, No 16. Карта Северо-восточной оконечности Азии. ‘Карта мелкоторская (т. е. Меркаторская, составленная в проекции Меркатора.— А. Е.) от Охоцка до Лопатки и до Чукотского носу положениям прежним описанием 1725 (описка: в 1728 г. — А. Е.) году на боту Гаврииле под командою бывшего господина Капитана Камандора Беринга, а приобщенные острова, и часть того, носу по журналу бывшего подштурмана Ивана Федорова в 1732 г. на том же боту а между рекою Камчаткой и Лопаткой к востоку до длины 35—0 приобщенное с карты, сочиненной на пакетботе с. Петре под командою помянутого господина капитана камандора видимы места 1741-м году. Подленной за рукою капитана Шпанберха’.
Карта эта относится к 1743 г. Она составлена после смерти Беринга (1741), когда начальником Камчатской экспедиции сделался капитан Мартын Шпанберг, и вряд ли позже 1743 г., так как в этом году экспедиция была прекращена, а как раз в 1743 г. Шпанберг посылал ответ на запрос об экспедиции Федорова и Гвоздева. Как указано в легенде, трассы пути Федорова и Гвоздева, достигших впервые в 1732 г. Северной Америки со стороны России, нанесены на основании журнала подштурмана Ивана Федорова.
(Карта находится в Центральном Военно-Историческом Архиве в фонде Военно-учетного архива в отделе 10-м — сведения гидрографические. Тихий океан, под No 23431. Копия выполнена тушью. Не иллюминована. С полями, разм. 73 (71). см. 583 (55.3).
No 17. Карта Северо-восточной части Азии Дежнева — Миллера.
(ЦГАДА, картографический фонд Библиотеки Моск. Главного Архива МИД Карты Иркутской губ., No 11).
No 18. Итоговая карта русских географических открытий на Тихом океане, составленная под руководством А. И. Чирикова около 1746 г. Рукописная, иллюминована. Подлинник.
(ЦГВИА, ф. ВУА. No 23466. 136 см (133) X 89.5 (84).
Подлинник. За собственноручной подписью Чирикова.
Текст легенды: ‘Карта, сочиненная по приказы флота-капитана Алексея Чирикова на размерении Меркаторском, на которую положено: сняв с разных карт, сочиненных от морских офицеров, бывших в камчацкой экспедиции и следовавших разными путями морем и отчасти реками, и сухим путем, а именно: на пути от города Якуцка до Охоцкого острога, реки и прочая и от Охоцкого острога, Пенжинского моря Северной берег простирающейся (с малым наклонением к югу), на восток и северной тож море рукав. До устья реки Пенжины и от устья Пенжины простирающейся на юг весь западной берег Камчатки положены: с поправлением в некоторых местах с прежде учиненной в Камчатской экспедиции карты, и восточной берег Камчатки и северной протязающейся от далнейшего восточного Чюкотского угла. Меж севера и запада меж запада и юга и к устью реки Ковымы до того устья, точно за 2 по длине положен же с карты, сделанной в первой экспедиции в команде бывшего капитана камандора Беринга. А от города ж Якутска часть реки Лены и устья ея, и от оного устья южной северного моря, простирающийся разными изгибами до устья помянутой Ковымы реки, и за то устья простирающийся берег по длине на 2 и впадающие там в Северное море реки, и река Анадир, которая впала в Восточное море 5430’, N ширины на границе Чукотской земли с карты, сочиненной следовавшего теми местами флота капитана Дмитрия Лаптева, а от обретающейся гавани в восточном камчатском берегу св. апостолов Петра и Павла моря и земли западного берега Америки, и прочия положены тако: некоторая часть западного берег Америки перед прочими берегми, положенными на сей карте, в Америке южнее с карт Норинбергского географа Гомана, да астрономии профессора Делиль де ла Кройера, которая часть означена литерою S, a прочия с карт сочиненных бывших в том пути на пакет ботах Св. Петра, капитана командора Беринга, а понеже лейтенанта Вакселя, дана, пакет боте св. Павла, помянутого капитана Чирикова. И которые земли видены с пакет бота св. Павла те означены литерою А, а виденные с св. Петра означены литерою В, при том же дается ведать, что земли, означенные литерою А, которые находятся на сей карте по длине от 51 до 70 положены по посредству разности, явившейся между счислениями в предыдущим и возвратном, а земли означенные литерою В лежащие по длине 25 до 59 против сочиненных карт, бывших на пакетботе св. Петра лейтенантами Вакселя и Хитрово по длине шестью градусы и близ двадцати минут от Камчатки отдалены. Понеже на их картах положены оные по предидущему пути, а ближние острова к Камчатскому возвратному пути, а между счислениями имелось же несходство к тому ж лежащий берег под литерами А на 59 и 58 N ширины, а по длине на 52, 53, 54 градусах и простирающейся от ней к югу риф, положением сходен положению земли в тех же широтах на картах помянутых лейтенантах: и тех ради резонов оные земли под литерою В выше указанными градусами и удалены, а от южного Камчацкого угла, лежащие островами меж зюйда и веста (кроме двух первых островов) и часть северная Японского острова положено в пути с карты бывшего в том пути флота-капитана Шпанберга.
А от Охоцкого острога западной берег Пенжинского моря положен с карт посыланных в ту сторону морем мичманов Ртнщева, да Шхелинга, а земля, положенная против Чукоцкого восточного угла, к востоку лежащая от 65 до 68 N ширины положена с карты геодезиста Гвоздева.
Внизу карты под рамкой, на поле собственноручная подпись: флота-капитан Алексей Чириков.
Из надписей на карте от А до В: ‘по сем рекам и по реке Тугуру якуцкие ясашные тунгусы, якуты и ламуты промышляют ясак и всякого зверя. А далее люди китайской стороны их не пропускают ‘R’. ‘К сему судну приезжали к берегу 4 июня 22 числа 739 году 79 лоток японцов, числом около тысячи человек. Имели японцы команды нашей с людьми в платье добровольную мену’.
‘Ново изобретенная часть Америки в сие место послан штурман Дементьев’.
На поле в правом нижнем углу: ‘На сей карте учинилось от кривизны линий которая при снятии употреблялась, погрешности от настоящих мест по ширинам южнее десятью минутами а по длине от настоящих мест западнее’.
No 19 и No 20. Итоговая карта результатов русских географических открытий в Сибири и в северной части Тихого океана, составленная при Морской академии по приказанию Адмиралтейств-коллегий.
(Перечень источников публикуемых впервые карт (19, 20 и 21) печатается полностью, так как он дает исчерпывающее представление о материалах, из которых исходили составители данных карт, что представляет большой научный интерес).
Повреждена огнем. Подлинник. Рабочий экземпляр. Иллюминована. Разм. 234 см (228.5) X 85.5 (80.5).
(ЦГВИА. ф. ВУА, No 20227).
Текст легенды (легенда повреждена огнем, но прочитывается полностью):

Карта

от Тоболска с атласа Росискаго, а от Тоболска с разных описаниев и ваежев камчацкой экспедиции на разделении меркаторском положены с разных карт, сочиненных от морских офицеров бывшей камчацкой экспедиции исследовавших разными путями, морем и отчасти реками и сухим путем, а именно, на пути от города Якуцка до Охоцкаго острога реки, и от Охоцкаго острога Пенжинского моря северной берег простирающейся (с малым отклонением к югу) на восток, и в северной того же моря рукав до устья реки Пенжины, и от устья Пенжины простирающейся на юг весь западный берег Камчатки положены с поправлением в некоторых местах с прежде учиненной в Камчацкой экспедиции карты, и восточной берег Камчатки положены с поправлением в некоторых местах с прежде учиненной в Камчацкой экспедиции карты, и восточной берег и в северной протязующейся от дальнейшего восточного Чюкоцкого угла меж севера и запада, и меж запада и юга к устью реки Ковымы до того устья точно за два градуса по длине положенное с карты зделанной в первой экспедиции в команде бывшего капитана командора Беринга, а от города Якуцка часть реки Лены и устье ея и от оного устья южной Северного моря берег, простирающейся разными изгибами до устья помянутой Ковымы реки, и за то устье простирающейся берег по длине на 54 градуса, и впадающих там в Северное море реки, а река Анадир, которая впала в Восточное море в 6430′ северной ширины, на границе Чукоцкой земли: с карты, сочиненной следовавшего теми местами флота капитана Дмитрия Лаптева. А от обретающейся гавани в восточном Камчатском берегу св. апостол Петра и Павла моря и земли западного берега Америки и прочия положены тако: некоторая часть западного берега Америки перед протчими берегами на сей карте в Америке южнее с карт нюренбергского географа Гомана да остронома профессора Делиль де ла Кроера, которая часть означена литерою S, a протчие с карт, сочиненных бывших в том пути на пакетботе св. Петра капитана командора Беринга, а по нем лейтенанта Вакселя дана пакетботе св. Павла помянутого капитана Чирикова, а которыя земли видны с пакетбота св. Павла, те означены литерою А. А виденные с св. Петра означены литерою В, при том же дается ведать, что земли означенные литерою А которые находятся на сей карте по длине 5100′ до 7000′ положены по посредству разности явившейся между счислениями впредь идущим и возвратным. А земли означенные литерою В, и лежащей по длине от 25 градуса до 59 против сочиненных карт бывших на пакет боте св. Петра лейтенантами Вакселя и Хитрова по длине шестью градусами и близь двадцати минут от Камчатки отдалены, понеже на их картах положены оныя по предыдущему пути. А ближныя острова к Камчатке по возвратному пути. А между счислениями имелось же сходство, к тому же лежащей берег под литерами А на 59 и 58 градусах северной широты, а по длине на 52, 53 и 54 м/градусах и простирающейся от нея к югу риф положением сходен, положенной земли в тех же широтах на картах помянутых лейтенантов и тех ради резонов оныя земли под литерою В, выше показанными градусами и удалены. А южного камчацкого угла лежащие острова меж юга и запада (кроме двух первых островов) и часть северная японского острова положены на карты бывшего в том пути флота капитана Шпанберха. А от Охоцкаго острога западной берег Пенжинского моря положен с карт посылаемых в ту сторону морем мичманом Ртищева да Шелтенга. А земля, положенная против Чукоцкого восточного угла к востоку лежащая от 65 до 68 градусов северной широты, положена с карты геодезиста Гвоздева. Сочинена определением Адмиралтейств-коллегий при Морской Академии с поправлением разности плаваниев, которые были от Камчатки до американских берегов и возвратно и приведенном истого найденных земель и острогов в средство как выше явствует по общему рассуждению, 1746 году маия дня 10.
No 21. Итоговая карта русских открытий на Тихом океане, составленная Российской Академией Наук под руководством Г. Ф. Миллера.
Корректурный экземпляр 1754 г. с собственноручной правкой Миллера. (ЦГАДА, Картографический фонд Библиотеки Московского Главного Архива МИД. Карты Иркутской губ., No 50).
No 22. Река Камчатка. (‘Описание Земли Камчатки’, I, 1755).
No 23. Карта Земли Камчатки с около лежащими местами. (‘Описание Земли Камчатки’, I, 1755).
No 24. Карта Курильских островов с около лежащими местами. (‘Описание Земли Камчатки’, I, 1755).

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

[]

Крашенинников Степан Петрович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. О курилах, живущих на Поромусир и Оннекута островах…, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  2. О укинских иноземцах, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  3. Описание коряцкого народа, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  4. О коряках оленных, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  5. О чюкчах, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  6. Описание пути от Верхнего до Нижнего камчатского острога, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  7. Описание камчатского народа, сочиненное по оказыванию камчадалов, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
  8. Описание пути от Большерецкого острога вверх по Большой реке…, Крашенинников Степан Петрович, Год: 1755
Электронная библиотека