П. А. Вяземскій
15-е іюля 1848 года въ Буюкдере.
15-е іюля 1848 года въ Буюкдере.
15-е июля 1848 года в Буюкдере, Вяземский Петр Андреевич, Год: 1848
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Вяземскій П. А. Полное собраніе сочиненій. Изданіе графа С. Д. Шереметева. T. 2.
Спб., 1879.
OCR Бычков М. Н.
Въ числ праздниковъ, установленныхъ Русскою Церковью въ память и честь святымъ, день святаго и равноапостольнаго князя Владиміра иметъ для насъ особенное значеніе и особенную важность. Этотъ день есть для васъ не только праздникъ христіанскій и церковный, но вмст съ тмъ и праздникъ гражданскій и государственный. Онъ принадлежитъ равно и Церкви и исторіи народной. Пріобщивъ себя и свой народъ въ Церкви православной, Владиміръ указалъ путь Россіи. Съ перваго слда, на немъ означеннаго, положилъ онъ незыблемое начало ея историческихъ судебъ. Вс наши событія, все что образуетъ нашу народную личность, нашу силу духовную, нравственную и политическую, вс наши успхи и пріобртенія, вс очистительныя и многоплодныя испытанія, чрезъ которыя Промыслъ цлебно и спасительно провелъ насъ по пути бореній, жертвъ, преуспянія и славы, все истекаетъ изъ свтлой и святой купели, въ которую Владиміръ погрузилъ съ собою младенческую Россію. Отъ него зачалось и окрпло наше духовное воспитаніе и гражданское образованіе. Имъ опредлено наше мсто въ исторіи человчества. Событія нашей старины, событія нашей новйшей исторіи, явленія настоящаго времени и, безъ сомннія, событія будущаго связаны и будутъ связаны союзомъ нашимъ съ восточною Церковью. Здсь должно искать и точку исхода нашего, и цль, къ которой направляетъ насъ Провидніе темными, но врными путями. Направленія, данныя обществамъ по соображеніямъ человческой мудрости и разсчетамъ политическаго честолюбія,— и свидтелемъ тому служитъ исторія — часто бываютъ подвержены измненіямъ, обличая въ слпот человческую предусмотрительность. Но начала, въ которыхъ явно знаменуется вмшательство Божія Провиднія, пребываютъ незыблемы и твердо переносятъ напоры и потрясенія житейскихъ волненій и бурь. Лтописи наши выставляютъ въ яркомъ свт непреложность сей истины. Имъ же, безъ сомннія, предстоитъ въ будущемъ подтвердить ее новыми и убдительнйшими доказательствами. Многое у насъ измнилось и многое можетъ измниться въ частностяхъ нашего народнаго быта, но призваніе и судьба Россіи преимущественно заключаются въ святын ея православія. Въ прошедшемъ — оно нашъ основный, краеугольный камень, въ настоящемъ — наша опора и сила, въ будущемъ — нашъ свтильникъ и двигатель.
Эти мысли промелькнули въ ум моемъ при слушаніи святой литургіи въ день 15-го Іюля, въ церкви посольскаго дома вашего въ Буюкдере. Чувство духовнаго благоговнія предъ совершеніемъ святыхъ таинствъ и обычныхъ обрядовъ церкви нашей невольно сливалось съ историческими воспоминаніями, которыя пробуждаетъ этотъ праздникъ. Эти воспоминанія, если и не совершенно чуждыя житейскимъ попеченіямъ, имли однакожъ свою торжественность. Они не отвлекали ни мысли, ни чувства молящагося отъ чястой и святой цли, предназначенной молитв. Они не смущали, не охлаждали умиленія, напротивъ, эти воспоминанія придавали настоящему священнодйствію новое значеніе, боле доступное слабымъ понятіямъ нашимъ: они ясне выражали на язык человческомъ дло Божія Промысла на Русской земл. Особенно на берегу Босфора, вблизи источника, откуда брызнула на предковъ нашихъ живоносная и спасительная струя, давно уже изсякшая на родин и нын у насъ однихъ сохранившая свою первобытную и независимую чистоту, нельзя безъ тайнаго умиленія внимать словамъ пснопнія, которымъ Церковь наша славословитъ святаго Владиміра. ‘Уподобился еси купцу, имущему добраго бисера, славнодержавный Владиміре, на высот стола сдя матере градовъ, богоспасаемаго Кіева, испытуя же и посылая въ царскому граду увдти православную вру, и обрлъ еси безцнный бисеръ Христа, избравшаго тя, яко втораго Павла, и оттрясшаго слпоту во святой купели, душевную вкуп и тлесную’. Первобытная, благочестивая и поэтическая простота этихъ выраженій везд трогательна и умилительна, но здсь она проникаетъ въ душу съ особенною прелестью и силою. Давноминувшее живо въ глазахъ олицетворяется. Нить этого добраго бисера, безпрерывно и цльно протянутая сквозь многія и многія столтія, очевидно, ощутительно связываетъ прошедшее съ настоящимъ. Здсь священное преданіе возвратилось къ мсту колыбели своей. Возрожденное, оживленное воздухомъ родины своей, оно облекается первобытною свжестію. Слова обветшавшія юнютъ и звучатъ крпче и знаменательне: въ нихъ слышится и святая память прошедшаго, и какое-то пророческое предчувствіе будущаго.
Для насъ, Русскихъ, случайныхъ и временныхъ переселенцевъ на берега Босфора, заброшенныхъ сюда стеченіемъ разныхъ обстоятельствъ, общій праздникъ имлъ еще на этотъ разъ особенный, частный оттнокъ. Мы въ этотъ день праздновали имянины нашего посланника Владиміра Павловича Титова. По Русскому обычаю, онъ угостилъ единоземцевъ своихъ радушнымъ обдомъ въ Румскихъ палатахъ, красиво устроенныхъ между обширнымъ садомъ, живописно расположеннымъ по уступамъ высокой горы, и роскошнымъ, величественнымъ Босфоромъ. За обдомъ пропты были, въ честь имянинника, нкоторыми изъ собесдниковъ и собесдницъ, слдующіе стихи, положенные на музыку маэстро Моріони:
Предъ минаретами Пророка,
Здсь, гд объятый цпью горъ,
Подъ небомъ голубыиъ Востока,
Свтлетъ голубой Босфоръ,
Мы, дти Руси православной,
Единодушною семьей
Поемъ теб привтъ заздравный,
Нашъ имянинникъ дорогой.
Въ дому твоемъ — для насъ Россія!
Здсь все, чмъ намъ она мила:
Креста преданія святыя,
И слава Русскаго орла,
И языка роднаго звуки,
Чтобъ сердцу сердца всть подать,
И Русскія сердца и руки,
Чтобъ брата съ нжностью обнять.
Вечеръ кончился, какъ обыкновенно кончаются Буюкдерскіе вечера, многолюднымъ раутомъ подъ открытымъ небомъ на Буюкдерской набережной. Посл знойнаго, душнаго дня, недостаточно прохлаждаемаго навваніями Чернаго моря, теплая, прозрачная ночь вызываетъ всхъ жителей изъ домовъ и угощаетъ зрлищемъ и нгою наслажденій, невыразимо-сладостныхъ. Небо, воздухъ, вода, земля, каждая часть отдльно красуется свойственною ей прелестью и все вмст сливается въ одну стройную и чудную картину. Извивистый Босфоръ широкими, лазурными отраслями раскидывается въ разныя стороны. Суда, стоящія на якоряхъ, темными оттнками рисуются на его поверхности. Легкіе, продолговатые каики скользятъ по немъ, какъ будто безплотные призраки, не возмущая тишины его, ни движеніемъ своимъ, едва замтнымъ, ни плескомъ веселъ, безъ шума въ воду опускающихся. Передъ домомъ посланника Русскій тендеръ празднично свтится веселыми огнями. На противоположномъ, Азіятскомъ берегу, перерванныя глубокими долинами, возвышаются горы, образуя величественную раму обширной и роскошной картины. Здсь гора, могила великана, увнчанная развалинами зданія, въ которомъ гнздятся дервиши. Недалеко отъ нея мста, уже заочно вамъ знакомыя памятнымъ для насъ событіемъ. Тутъ въ 1833 г. расположенъ былъ Русскій станъ и прозваніе ункёаръ-скелесси внесено въ страницы нашей современной исторіи. Вправо выглядываетъ изъ сумрака Терапія съ красивыми домани посольствъ Англійскаго и Французскаго. Здсь на набережной пестретъ и кипитъ настоящій Венеціянскій карнавалъ. Мимо насъ проходитъ, свивается и развивается разноплеменная толпа въ разнообразныхъ одеждахъ. Тутъ Грекъ, Армянинъ, Турокъ, Славянинъ, каждый, отличающійся особеннымъ отпечаткомъ въ чертахъ, въ походк, рисуется предъ вами и придаетъ общей картин отдльный образъ, отдльную жизнь и краску. Весь Востокъ въ лицахъ и стройный, однообразный Западъ теряется въ этомъ радужномъ смшеніи красокъ, разностей и народностей. Вотъ Туровъ-разнощикъ, съ фонаремъ въ рук, съ лоткомъ на голов, дикимъ крикомъ приглашаетъ прохожихъ полакомиться его неприхотливыми сластями. Тутъ расположена при блеск огней вечерняя выставка мороженаго, около нея важно и созерцательно сидятъ безпечные поклонники праздности и лни. Изъ сней открытаго дома вылетаютъ дикіе напвы Армянской псни подъ строй чего-то, похожаго на многострунную балалайку, предъ дверьми тснится кружокъ боле внимательныхъ, нежели взыскательныхъ слушателей. Эт псни одн нарушаютъ поэтически-безмолвную гармонію ночи. Но и он, при всей своей странности, не вовсе лишены относительной прелести, какъ все то, что самобытно и носитъ на себ печать мстности и особенности народной.
Но вскор мысленно уклоняешься отъ всхъ этихъ пестрыхъ видній и забываешь присутствіе людей. Невольно уединяешься въ себя и, отршившись отъ толпы, погружаешься всми чувствами въ зрлище окружающей тебя природы. Только и видишь, только и слышишь, что небо и море. Только имъ сочувствуешь и любуешься ими.
Вотъ вамъ, далекіе друзья, наскоро наброшенный очеркъ одного изъ дней, проведенныхъ мною на берегу Босфора.